Be The Light

И в очередной раз я посвящаю тебе свои мысли, свою боль, свои чувства. В глубине души всё надеясь, что ты поймешь меня. Что вытащишь меня из моего непроглядного одиночества. Щелчок. Гудки. Сотое голосовое сообщение на твой номер. Я выдыхаю твое имя вместе с дымом из своих легких. Из своего нутра. Больно. Почему так чертовски больно? На повторе стоит «Be The Light», я вздрагиваю каждый раз, когда слышу твой голос. Он впитывается в каждую клеточку моего тела, переворачивая все внутри, заставляя слезы крупными жемчужинами катиться по моим щекам. Окурок летит в окно, и я отмахиваюсь от этого наваждения, словно отгоняя противный смог. Тихий стук в дверь. В комнате повеяло холодом. Внутри все еще горит от волн горьких слов, от обид и разочарований. Я устала. Устала ждать, устала надеяться, но мне уже до смешного больше ничего не хочется. Просто, чтобы ты был рядом. Меня зовут, а я все не хочу оглядываться. Стоит только обернуться и придется снова притворяться кем-то, но только не собой. Снова придется лгать и ненавидеть, скрываясь за масками. Снова… Как же хорошо было, когда у меня был ты. Моя тихая гавань, в бескрайнем синем море. Мой оазис в жаркой песчаной пустыне. Моя звезда в глубоком темном космосе. Мой маленький ангел, в мире грехов и соблазнов. И вот к чему мы пришли – я, неспособная прекратить лгать даже самой себе и ты – дитя гармонии, выкинутый в мир хаоса, затерявшийся в его пучинах, потерявший память и вобравший в себя столько частиц этого хаоса. И мы оба связаны друг с другом, потому что лишь тебе моя мерзкая и грязная душа не может врать, лишь с тобой она позволяет говорить мне откровенно, не тая ничего. Потому что стоит мне произнести хоть слово, как твой взгляд обнажает меня, словно ты читаешь мои мысли, видишь мои тайны. Видишь все насквозь. Ты часто называл меня «свет». Говорил, что рядом со мной твои глаза видят, а уши слышат. Что рядом со мной весь мир становится красочнее. А я не верила. Не верила я отчасти потому, что давно перестала верить людям, а отчасти потому, что испытывала относительно тебя то же самое. «Черт, как же больно быть без него. Как же больно понимать, что все испортили мы сами»

***

Прости меня. Прости. Прости. Я не хотела, чтобы все было так. Как же наивно было предполагать, что мы всегда будем вместе. Как же наивно мне верилось, что счастье существует. Его нет. Его осколки, намеки на него можно найти в фрагментах, в моментах, в чужих и в своих жизнях. Но его, как и наивных детских фантазий, не существует. Нетвердая рука еле-еле выводила слова на бумаге. Я перестала звонить, теперь я писала. Писала письма, которые никуда не отправляла, которые горкой бросала в ящик своего письменного стола. Своего рода почтовый ящик для неотправленных писем. Ящик Пандоры – стоит его открыть и вся боль, страх, обида, все пролитые слезы потоком хлынут в мою голову. Мне от этого не становилось легче, но и звонить я тебе больше не могла. Я боялась, что после череды автоответчиков трубку возьмешь ты сам, а сказать мне будет нечего. Я боялась услышать твой голос и то, что ты мог мне сказать – я наслушалась еще тогда, в первый раз. Когда я заканчивала письмо что-то в моей душе рвалось. Мне казалось, что я тону в самом темном котловане в своем личном аду. Раз, за разом, ныряя в мерзкую тьму, я не могла не вспомнить тот свет, что теперь приносил столько боли. Иссушенная страданиями, истерзанная словами, я брела в лабиринтах своих мыслей. Путала слова, обрывала предложения, теряла мысль, но не прекращала писать. Отчего-то казалось, что так я была ближе к тебе. К свету, которого ты меня лишил, когда ушел. И снова твоя песня заиграла. Она проникала под кожу в виде мурашек, расцветала в сердце учащенным ритмом, лилась с губ тихим пением. Я безуспешно пыталась не вслушиваться в слова – они звучали, словно насмешка над моими мыслями, которые так сходились с лирикой. Не было сил выключить ее, последнюю ниточку к тебе, но рано или поздно я должна была это сделать. Я должна была забыть тебя и твой свет. Если не могу утонуть в тебе, то лучше сотру твои прикосновения с рук, щек и губ. Сотру слова, которые лечили, нежили, радовали. Сотру твои глаза, улыбки и нежный голос. Сотру каждый твой поступок, каждый миг, когда ты казался таким родным, близким, любимым. Сотру весь твой свет. Я медленно открывала свою шкатулку воспоминаний о тебе, и кусочек за кусочком стирала их. Часть меня просила тебя остаться, если не физически, то хотя бы в воспоминаниях, но другая часть, предсказывая мою жадность, кричала «забудь, забудь немедля!». И я забывала, но при этом отчаянно мечтала, что ты вернешься. Затем я перестала и писать. Только говорила с тобой у себя в голове. Представляла наши встречи в совершенно случайных местах. Гадала, заговоришь ли ты со мной, когда встретимся. Ты часто хмурился, в моем воображении, и вечно пытался уйти, а я все говорила, и говорила, и говорила… Говорила преимущественно о тебе, о том, как тяжело мне топтать нашу совместное прошлое. Благодарила тебя, за то, что ты вообще был частью моей жизни. Корила за то, что ты ушел. Я уничтожала письма, слова, вещи. Самым больным оказались фотографии – не хотелось стирать то, что приносило когда-то столько радости, гордости, а потом и надежды. Сложно было удалить их, не посмотрев на прощание. Но в тот момент, когда я перестала писать, я решила, что не должно быть улик. Не должно быть доказательств привязанности… любви. Наконец, я и говорить с тобой перестала. Перестала страдать. Перестала вспоминать. Но выкинуть из головы твой свет так и не смогла. Я, как мотылек, который образумился до того, как сгорел. Я улетаю от тебя как можно дальше, но все еще помню, почему раньше не могла уйти. Но не смотря на все, дали бы мне шанс, я бы все равно сказала это…. «Минхек, пожалуйста, вернись» «Будь светом»