Европейские каникулы

Мне довелось пожить не в одной стране. Швейцария была началом моих европейских приключений. Я переехал в чудный город Базель в марте месяце, ровно перед началом летнего семестра, который для меня лично был ничем иным, как курсом интенсивного изучения языка. В секретариате университета мне выдали карту кампуса, адрес общежития, студенческое удостоверение, проездной билет и отправили устраиваться в такой еще пугающей европейской жизни. Базель удивлял меня не раз. Удивлял и влюблял в себя. Первой моей большой и теперь уже, пожалуй, вечной любовью стали трамваи. Милые зеленые трамвайчики. Нет, конечно, были еще и черные, и желтые с красной полоской, но влюбился я именно в зелёный, тот самый первый, который вёз меня по чистым, спокойным улочкам на окраину города к общежитию. Там меня встретила не привычная русскому человеку бабулька на проходной, а молодой человек, который рассказал мне о правилах, царящих в этом приюте бедных студентов. Правда, и само общежитие отличалось от всего того, что я привык думать о подобного рода жилье. Комната, которую мне выделили, располагалась на самом верхнем этаже и в самом отдаленном углу, и уже путь туда дал мне понять, что попал я в какое-то совершенно невероятное место. Коридоры общежития были расписаны яркими граффити и просто до неприличия заставлены горшками с цветами. Всё здание было разделено на небольшие блоки, в каждом из которых располагалось по шесть комнат и кухне. Я, конечно же, предполагал, что европейские студенческие общежития отличаются от привычных мне, но не ожидал, что настолько — здесь было чисто, как в музее, и пахло совершенной свежестью. Моё собственное жилище, в котором мне предстояло провести не один месяц, тоже превзошло все ожидания: комната размером не меньше, чем двадцать квадратных метров, в которой было всё необходимое для цивилизованного проживания — большой рабочий стол, шкаф, диван и даже телевизор. Вот уж чего я точно не ожидал увидеть, так это чудо техники. Кроме того, к моему личному пространству принадлежала небольшая ванная комната. Ко всему этому я привык очень быстро. Единственное, что не переставало удивлять все два года проживания здесь — это кровать. Она располагалась непосредственно над входом в саму комнату под потолком: широкая, двуспальная кровать. Под потолком. Ничего необычного. Просто кровать под потолком… Не успел я даже разуться, как в дверь постучали. На пороге стояли двое моих новых соседей по блоку: Ник, высокий блондинистый молодой человек яркой арийской наружности, и Арно, неформал с татуировками на всех видимых участках кожи и с пирсингом на брови и в губе. Этих двоих я до сих пор могу назвать своими друзьями. Как и еще одного своего соседа того временного места жительства. Свен был, пожалуй, самым раздолбаем из всей этой компании. Он появился, когда Ник рассказывал мне о том, как функционирует план дежурства на кухне. От него разило алкоголем и табаком, а на губе и подбородке виднелся приличного размера черно—зеленый синяк. — Ты новенький, значится? Свен осмотрел меня с ног до головы так, словно приценивался. — Успокойся, — ответил за меня Арно. — И если не совсем пьян, переходи на нормальный язык. Именно это Свен и сделал: перешёл с совершенно непонятного мне швейцарского диалекта на более знакомый литературный немецкий, чем крайне облегчил общение. Хотя общение это как-то сначала не задалось: Свен разговаривал будто сквозь зубы, демонстративно скрестив руки на груди. Его вполне можно было бы назвать привлекательным, если бы не эта отталкивающая гримаса вместо лица, делающая его похожим на стервятника. По всей видимости, двое других молодых людей тоже это заметили, потому что старательно не обращали внимания на Свена и на его преследующий меня взгляд. Признаться, чувствовал я себя не в своей тарелке. К моему удивлению, этому очень скоро суждено было измениться… Разговор прервал звонок. Поторопившись вытащить вибрирующий и пищащий телефон из кармана джинсов, я извинился и вышел в коридор, прежде чем ответил. — Почему ты не позвонил? — тут же послышался знакомый голос в трубке. — И Вам не хворать, Валерий Григорьевич. Конечно, я обещал позвонить, как только обустроюсь, и не только Валерке, но, в отличие от него, родители почему-то терпеливо ждали. — Так чего не позвонил-то? — выдохнул он уже без злобы. — Да некогда было, Валер. Я даже переодеться еще не успел… В трубке послышался вздох: — Ну ладно, живи, салага. Позвони, как время появится. Гудки раздались прежде, чем я успел ответить, и это было хорошо — ничего хорошего я бы не сказал. На кухню я вернулся в куда лучшем расположении духа. Этот короткий разговор подействовал на собственную самооценку чудесным образом: больше не было неловко за странный диалект и абсолютное незнание местных реалий. Извиняясь за то, что ответил на звонок, прервав разговор, я хотел лишь заполнить чем-то паузу, возникшую с моим появлением, и не намереваясь развивать тему дальше. Но этому не суждено было случиться. — Ты выглядел так, как будто звонок был важный, — понимающе кивнул Ник. — Подружка, небось? — хитро прищурившись, спросил Свен. Я выдохнул, решив расставить сразу все точки над «и». — Друг, — ответил я, используя тот вариант этого слова, который не оставлял никаких сомнений в том, в каких именно отношениях мы с Валеркой были. Признаться, я ожидал какой угодно реакции, но не той, которую получил. Свен нахмурился, но практически сразу же улыбнулся, подскочил с подоконника, на котором сидел, резво подошёл ко мне и обнял за плечи так, как обнимают близкого друга. — Вот теперь ты мне нравишься, приятель, — радостно заявил он. Не зная, как реагировать, я вопросительно посмотрел на Арно, но тот лишь заржал в ответ. — Не обращай на него внимания, — сдерживая улыбку, начал объяснять Ник. — Свен — самый большой бабник, какого тебе когда-либо приходилось и еще придется встретить. И он в каждом видит конкурента. — А из тебя конкурент никудышный, — довольно заявил Свен, наконец-то перестав хлопать меня по плечу. — Я уже было решил, что придется делиться с тобой бабами, с твоей-то физиономией можно было этой неприятности ожидать. — Но ты, оказывается, безопасен, — всё еще смеясь, подытожил Арно. — Отлично, — всё еще не до конца понимая, какого чёрта они так веселятся, кивнул я. Чуть позже я познакомился и с оставшимися жителями блока. Микаэла — круглолицая блондинка — лишь махнула пухлой ручкой в знак приветствия и снова уставилась в экран телефона. А вот её соседка, милая китаянка с совершенно непроизносимым именем, проявила к моей скромной персоне совершенно нездоровый интерес. — Можешь называть меня Юджин, — с забавным акцентом, похожим на картаво-шепелявое издевательство над языком, произнесла она, подойдя ко мне вплотную. — Это мужское имя, я знаю, но никто не произносит моё настоящее имя правильно, так что я привыкла к этому. Юджин подошла ко мне так близко, что у меня появилось желание отшагнуть назад, что я бы непременно сделал, если бы не стоял, опершись на спинку стула. А потом она вообще заставила меня задуматься об её адекватности, приложившись лбом к моей груди. Я лишь ошарашенно пялился на её черноволосую макушку, не зная, как реагировать. По всей видимости, выглядел я при этом забавно, потому что, кроме меня и Юджин, все рассмеялись. — И еще один странный экземпляр в нашей коллекции, — просмеявшись, на этот раз объяснил Арно. — Юджин — начинающий фотограф и любит всё опробовать на ощупь и на размер. Похоже, ты ей понравился. Юджин шагнула назад, отчего я вздохнул и расслабился — она успела меня напугать своими действиями. Наигранно похлопав ресницами, девушка мило улыбнулась. — Ты большой. И очень худой. Тебя хорошо использовать, как модель. Ты же не откажешь мне, правда? — Эм… Пожалуй, воздержусь, — ответил я. Впрочем, «воздержаться» мне не удалось, но это совсем другая история… Тем же вечером, вопреки моему желанию отдохнуть от поездки и стресса, меня потащили в какой-то клуб. «Нужно внедрять тебя в местный бомонд», заявил Свен на мои слабые попытки отказаться от ночных развлечений, и как только стемнело, мы куда-то поехали. На трамвае… В клубе было на удивление мило: играла живая музыка — джаз — и Свен, рассказывая об особенностях этого заведения, рыскал глазами по залу с явными намерениями найти себе развлечений на ночь. Собственно, он их нашел и скрылся в неизвестном направлении очень скоро — я не успел допить даже первый бокал пива. — Этот парень испортит себе всю карьеру, — задумчиво произнес Ник, глядя на закрывшуюся за Свеном и его спутницей дверь. — Карьеру? — заинтересованно спросил я. На тот момент я не знал о своих новых соседях ровным счётом ничего, и мне предстоял еще не один сюрприз. — Ммм… Свен учится в музыкальном училище, подающий надежды баритон. У него уже сейчас есть приличные предложения, но его ничего не интересует, кроме дешёвых баб. — Судя по тому, как девица выглядела, в этот раз не удастся ему дёшево отмазаться, — хмыкнул Арно. Ник усмехнулся в ответ, отпивая пиво. Еще не одно колкое замечание было высказано в адрес бесшабашного музыкального дарования, прежде чем я спросил, чему посвятили себя оставшиеся члены этой такой разношёрстной компании. — Юриспруденция и археология, — ответил Ник за обоих. И в моей голове тут же нарисовалась казавшаяся логичной картина: Ник — юрист, Арно — археолог. Но… — Это мой последний семестр перед госэкзаменом, — вздохнул Арно. — Пора бы уже давно зубрить, но пиво и кабаки по-прежнему кажутся мне более интересными, чем этот сборник законов и правил. Я усмехнулся, не успев даже подумать, что моя реакция может быть неадекватной. — Чего? — тут же отреагировал Ник. — Да не, ничего. Забавные вы просто. И со странностями. — Ты, кстати, вполне вписываешься в нашу компанию, — соглашаясь с моими выводами, хмыкнул Ник, поднимая бокал пива для очередного тоста. Домой мы вернулись под утро. На часах было около четырёх, и я слегка позволил себе лишнего. Не настолько, чтобы не мог идти самостоятельно, но все же меня мутило, и голова кружилась. К тому же после долгих переездов утром безумно хотелось спать. Проигнорировав такой манящий душ, я лишь засунул голову под кран, умылся, стянул с себя уличную одежду и, поблагодарив себя за выработанную привычку готовить постель перед походами по кабакам, не без труда забрался на кажущуюся теперь орлиным гнездом кровать. На следующий день мне не надо было никуда идти, но всё же я решил поставить будильник, чтобы не продрыхнуть весь день. Телефон поприветствовал меня мигающим значком смс… Два пропущенных звонка и уведомление об этом событии. Глянув на часы, я задумался лишь на полсекунды, прежде чем набрал знакомый номер. — Какого чёрта? — сонно пробормотал Валерка в трубку. — И тебе доброго утра, — усмехнулся я. Конечно же, я знал, как он не любит, когда его будят раньше времени. — А… это ты… — Ты ещё кого-то ожидал услышать в это время суток? — В это время суток я бы предпочёл не слышать никого, даже тебя, — пробурчал Валерка едва слышно. Было такое ощущение, что говорил он, уткнувшись носом в подушку. — Жаль… Очень жаль, — наигранно вздохнул я. — А я по тебе скучал. На мгновение в трубке повисла тишина, а потом послышался сдавленный смех. — Дим… Ты нажрался там, да? — С чего бы это? — я старался звучать как можно более трезво и говорить, не заплетаясь в словах. Но кого я обманывал?! — Да просто ты никогда бы не сказал этого, если бы был трезвый. — Неправда ваша… — Ммм… И звонишь ты мне в… сколько у тебя там? Четыре утра? В это время только трезвые все и звонят. — Я не понял, ты против, что я тебе звоню? — Вовсе нет, — ответил Валерка. По его голосу было понятно, что он улыбался. — Ты забавный, когда нажрешься. Глупости всякие говоришь и делаешь. Теперь настал мой черёд вздохнуть: — Никаких глупостей я сделать не могу, так что расслабься. — Это, скорее, я тебе говорить должен. Не был бы ты в своём чёртовом Базеле, отходил бы тебя по заднице, — рассмеялся Валерка в телефонную трубку. Возможно, он был и прав, и я был «забавным», будучи пьяным, но на его замечание и ещё больше — на приглушенный смех мой организм отреагировал вполне однозначно… — Как будто я был бы против, — пробормотал я. Был бы я не настолько пьян, возможно, даже задумался бы над тем, что не стоит этого делать. Но в тот момент мне было всё равно… Рука словно сама по себе опустилась на живот и пробралась под резинку пижамных штанов. — Да это уж навряд ли, — хмыкнул Валерка. — А то я не знаю о твоих странных наклонностях. Извращенец ты малолетний. — Не такой уж и малолетний, — огрызнулся я, прижимая возбужденный член к животу и всё ещё не решаясь позволить себе эту слабость. — Ну да, ну да, — словно отмахиваясь, ответил Валерка. — Ты мне лучше скажи, ты хоть до дома-то добрался или болтаешься по ночному Базелю? — Дома я, — выдохнул я, — в кровати уже давно. — Выдрать тебя бы, как сидорову козу, — на полном серьезе заявил он, выдыхая. От внезапно строгого тона в его голосе крышу снесло окончательно: я начал водить указательным пальцем по краешку опущенной крайней плоти. Смесь алкоголя, бессонной ночи и того, что творилось в моих штанах, погрузила тело в состояние абсолютной прострации — я с трудом понимал, где нахожусь, уж не говоря о том, что делаю. — Дим? У тебя точно всё в порядке? Я попытался ответить, но вместо слов получилось какое-то хриплое невнятное мычание. По-хорошему, стоило бы распрощаться и довести дело до победного конца в гордом одиночестве, но… не хотелось. Мне нужно было слышать его голос. — Мне кажется, или ты сейчас заснёшь? — усмехнулся Валерка. — Вовсе… нет, — прохрипел я в трубку, выдыхая. Указательным пальцем обхватив головку члена и массируя её, одновременно поглаживая большим пальцем саму головку, я всё еще старался говорить спокойно. На долю секунды Валерка замолчал, но в следующий момент глухо засмеялся. — И ты всё еще пытаешься уверить меня в том, что ты не извращенец? — Ты что-то… имеешь против? Конечно же, он догадался. Это было несложно сделать: говорить в состоянии сильного возбуждения мне было всегда сложно — воздух словно застревал в лёгких, вырываясь наружу обрывистыми хриплыми клочками, вперемешку со стонами. Валерке, как никому другому, это было известно. И сейчас он слышал именно это. Странным образом, тот факт, что он наконец-то понял, что я делал, только усилил возбуждение, и я непроизвольно заскулил, сжимая в руке выгнувшийся от напряжения член. — Очень даже наоборот — это одна из твоих лучших черт, — усмехнулся Валерка. — Значит, тебя… устраивает, что я… дрочу, слушая тебя? Валерка шумно выдохнул в трубку и после короткой паузы ответил: — Более чем… Совершенно естественным образом это даже возбуждает. — Тебе… никто не мешает делать то же самое, — выдохнул я. Говорить становилось всё сложнее: внизу живота всё сжималось, в ожидании разрядки. — Да ты просто юный обольститель, — хрипло усмехнулся Валерка. — Вовсе нет… я… просто давно тебя не видел… Сжимая крепко ладонь, я уже и не пытался сдерживаться, увеличивая темп, прекрасно понимая, что до кульминации осталось совсем немного. — Если ты будешь так стонать мне в трубку, то это очень скоро изменится. Мне придется пересмотреть свои планы и приехать к тебе раньше, чем я рассчитывал. Кажется, тебе не терпится, чтобы я тебя трахнул. — Тебе… не кажется, — прохрипел я. Скользя по члену, пальцы сжимались у самого основания, заставляя меня с каждым движением дышать все сбивчивей и тяжелей. Тело требовало немедленной разрядки, и в то же время сделать это никак не получалось. То ли алкоголь в крови мешал это сделать, то ли… — Дим… Я промычал что-то невнятное в трубку. На что Валерка едва слышно усмехнулся: — Давай, малыш. Я хочу услышать, как ты кончаешь… И словно мне не хватало именно этих слов, я больно закусил губу, захрипел и практически сразу кончил… С долгожданной разрядкой тело погрузилось в полную отключку — мне было даже лень вытирать вязкие капли с живота. Зато в голове прояснилось. — Я тебя когда-нибудь задушу, если ты меня так называть будешь, — пробубнил я в трубку, еще не решив, стоит мне смущаться или нет. — А по-моему, тебе это нравится, — усмехнулся Валерка самодовольно. Конечно же, он был прав! Эта его манера называть меня какими-то совершенно нелепыми уменьшительно-ласкательными словечками доводила меня до белого каления. Во всех смыслах этого слова. И потому я не стал спорить, промолчав в ответ. — Ложись спать, — как-то совершенно тепло сказал Валерка. — А я, пожалуй, пойду приму душ. — Не переохладись, — язвительно заметил я. — Постараюсь, — усмехнулся он. — И еще, Дим… — Ммм? — Увидимся на выходных. В трубке послышались гудки еще до того, как я успел спросить, что он имеет в виду. Он собирался переезжать в Цюрих только через месяц, и я не надеялся увидеть его раньше. Но с этим я решил разобраться с утра — сейчас мне очень хотелось спать.