Brian Tyler - Shadows of Loki
- Отец, он что, уезжает? – высказал Тор мучительный вопрос, ответ на который боялся услышать больше всего на свете.
Фраза застыла в ледяном воздухе, а затем растворилась. И все же ее невидимый след был настолько ощутимым, что громовержцу стало не по себе.
Один не спешил поворачивать голову, но он, несомненно, услышал мой вопрос, больше похожий на восклицание. Он медлил, возможно, потому что знал, что Тору известен ответ, - и он повис между ними тонкой нитью.
Свет факелов освещали его белую бороду – густую и жесткую, несмотря на годы. Взгляд опущен вниз, в руке застыл Гунгнир. В последнее время он часто сидел так в одиночестве, глядя на мрачную, торжественную пустоту Тронного зала. Перед его взором мелькали картины давно минувших битв, когда сердце гнало кровь по венам с бешеной скоростью, а сам он, верхом на Слейпнире, нес возмездие и справедливость во все девять миров.
Один медленно повернулся и взглянул на сына.
- Это будет лучшим выходом, Тор, - хриплым, неестественным голосом ответил он.
Его старший сын дернулся, словно от удара, зажмурив глаза. Пальцы чуть не выронили Мьелльнир, который он теперь повсюду таскал с собой.
«Смотрите, это я – сын Одина, верховный ас и будущий правитель!»
Тщеславие, похороненное на задворках разума, все еще иногда кружило ему голову.
- Куда? – только и смог вымолвить он, чувствуя, как пол уходит из-под ног.
Но на самом деле он крепко стоял на земле, что бы не внушало ему расстроенное сознание.
- Этого я не могу тебе сказать, - ответил Всеотец твердо, но все же с явным налетом печали. – Локи сам выберет место своей ссылки.
Тор все еще не мог поверить в необратимость сказанных слов.
- Что? Но зачем? – спросил он, делая несколько шагов к отцу, мрачно взиравшему на него с высоты золотого трона. – Разве он недостаточно наказан? Ты отобрал у него силы, а теперь выгоняешь из Асгарда! Зачем?
Один, казалось, был выточен из мрамора. Также спокойно, как и прежде, он ответил:
- Это не моя воля, Тор. Он сам так решил.
- Что? – он сделал шаг назад. – Как сам?
- Думаю, тебе лучше поговорить об этом с братом, сын, - ответил Один.
Он все еще называл Локи сыном. Несмотря на то, что он был падшим. Не просто опальным принцем, но убийцей. Жестоким, честолюбивым тираном. И это понимал каждый.
Тор быстро шел по мрачным коридорам дворца, погруженным в зеленый полумрак, не обращая внимания на отдающих ему честь эйнхериев. Красный плащ едва поспевал за ним.
Гулко ступая по мраморным плитам, он, сбавляя шаг, приблизился к покоям младшего принца. Нет, бывшего принца. Теперь он был здесь никем. Один лишил его королевского титула. Лишь преступник, потерявшийся в королевских покоях, - вот кем он стал.
Высокая, остроконечная дверь с золотыми замками, испещренная древними рунами, которые нанес сам Локи. Он помнил, как стоял и ухмылялся его младшим брат, играя маленьких кинжалом в руках.
- Сумасшедший? – спросил Тор, глядя, как младший принц царапает дверь, оставляя на ней странные полосы. Самому ему никогда не было суждено понимать язык древних.
- Возможно, - ухмыльнулся трикстер, подарив брату выразительный взгляд и снова берясь за работу.
Сейчас все эти воспоминания выглядели такими далекими – на фоне тусклых и холодных стен. Здесь нет ничего, кроме пустоты, кроме зияющей огромной дырой в душе тоски.
Тор решительно постучал в дверь.
- Локи! Локи, открой! – заголосил он, не в силах сдерживать рвущиеся наружу эмоции.
Брат медлил, надеясь на то, что настойчивый гость уйдет, не в силах выносить урон тщеславию – его игнорируют, его заставляют ждать.
Но Тор не собирался отступать.
- Впусти меня, Локи, - он смотрел на дверь так, будто говорил с самим хозяином, а не с бездушной лакированной деревяшкой.
А тот самый хозяин стоял в это время с другой стороны, вперившись невидящим взором в стену, за которой, как он знал, стоял Тор. Он почти видел его решительное загорелое лицо, обрамленное светлыми волосами, его неистовый горящий взгляд…
Локи тяжело дышал – душу его разрывали два мучительных желания, противостоящие друг другу – открыть дверь и отдаться наконец чувствам, либо же порвать со всем этим раз и навсегда.
И все же рассудок брал верх, и колдун не сдвигался с места.
Тор перестал колотить кулаками дверь, отстранился и обреченно произнес:
- Значит, это правда.
И Локи услышал его. Глаза полыхнули зеленым пламенем. Он прикрыл глаза, закусил губу.
- Открой, - громко произнес старший брат. – Ты же знаешь, я выломаю дверь.
В доказательство своим словам громовержец приподнял молот, пройдясь взглядом по рукоятке, и ударил. Несильно. Но этого было достаточно, чтобы Локи подошел к двери, и, чертыхаясь, распахнул ее.
Они уставились друг на друга, словно два коршуна. Черный и светлый, - два героя, две стороны, два полюса, воплощающих в себе противоборствующие стороны.
Локи молчал и не спешил пропускать брата внутрь. Холодный взгляд его зеленых глаз, казалось, искрился льдом, и мог уколоть самое черствое, самое каменное сердце.
Но Тор слишком хорошо знал младшего принца, чтобы утверждать, что за маской отчуждения скрываются истинные, глубокие чувства, достойные пера поэта.
Он отпихнул брата в сторону и сам прошел в комнату, не дожидаясь приглашения. Тор хотел было сказать что-то откровенное, что заставило бы трикстера открыться перед ним, но не смог. Просто не умел.
Вместо этого из его груди вырвалось сдавленное:
- Почему?
Локи отвел взгляд.
Громовержец не выдержал, и схватил его за плечи.
- Зачем, Локи, зачем? Снова вдаль на поиски славы? Снова… - но тот не дал ему договорить.
Резким движением колдун оттолкнул его от себя, не в силах слушать обличительные речи брата. Ярость ушла в этот удар, и когда Локи заговорил, голос его звучал намного спокойнее. Даже слишком. Как-то механически.
- Ты ведь знаешь почему, Тор.
Тот лишь покачал головой.
- Нет, не знаю. Объясни!
Плечи старшего принца вздымались то вверх, то вниз, и Локи рассеянно уставился на них, приоткрыв рот. Мысли хаотично расползались в голове. Ни одного достойного ответа, ни одной удачной мысли.
Помедлив, он указал пальцем на дверь.
- Я не стану исповедоваться тебе.
Тот проследил за направлением его указательного пальца.
- Нет, станешь, - процедил он. – Ты считаешь, я смолчу? Отпущу тебя снова? Буду стоять в стороне и молчать, как всегда? Нет уж.
Локи стоял и смотрел, как с серебряного молота Тора срываются голубые искры. Громовержец был в ярости.
- Неужели ты не понимаешь, Локи? – спросил он тише, подходя к брату и беря в ладони его узкое, холодное лицо. – Я все еще люблю тебя. Несмотря ни на что.
Опальный принц молча следил за голубыми глазами старшего брата, но потом опустил взгляд и облизнул пересохшие губы. Пальцы его медленно поползли вверх и обвили ладонь брата, норовя то ли оттолкнуть ее от себя, то ли приласкать.
- Нет, это ты не понимаешь, - ехидно, с хрипотцой в голосе прошептал трикстер. – Ты, наверное, единственный в Асгарде дурак, который не считает меня монстром. Ты вредишь своему государству, уговаривая меня остаться!
Огонь в камине почти потух.
Тор медлил.
- И все же мне хочется верить.
Он приблизился к губам Локи вплотную, чувству на себе его требовательный взгляд.
Тяжело вступать в словесные баталии с тем, кто изворотлив и хитер, как змея.
Губы его были такими же холодными и тонкими, как и пальцы, сжавшие его волосы. И дыхание его обжигало – не теплом, но холодом.
Это было не в первый раз. Совсем не в первый. Они часто забавлялись так, - принцы, не знающие отказа в шалостях и капризах, избалованные и величественные. Почему бы им не попробовать чего-нибудь новенького? Запретного?..
И они запирались в покоях старшего принца, обнимались, гладили лица друг друга…
Локи нравилось, как Тор прижимает его к себе – сильный и неуступчивый, как гора. Старший брат был единственным кого он подпускал к себе. Более того, он был единственным, кому он позволял одерживать верх над собой.
Но дальше они не заходили никогда. Не переступали незримой черты, не обнажались друг перед другом. Детское баловство, ничего большего.
Но так было давно. Они не проводили свои вечера так уже более двух десятилетий, и сейчас их поцелуй выглядел совсем иначе.
- Решил вспомнить старые игры? – насмешливо проговорил Локи на ухо Тору.
- А ты позволишь?
Трикстер смотрел в сторону – вновь взгляд его блуждал по черному небу, и тысячи звездных огней отражались в его стеклянных глазах.
- Я не умею любить, - ответил он, и Тор сначала не понял, надумал он себе это или нет, потому что губы брата практически не шевелились.
- Ты просто боишься.
- Нет, - Локи покачал головой, отстранился, поправил на себе одежду.
«Нервничает, - подумал громовержец».
- Любовь – слабость, - вздернув подбородок, добавил младший принц. – И я не стану уязвимым.
Тор прикрыл глаза от бессильной ярости.
- Ты – глупец, - прошипел он. – Ты думаешь, прочитав тысячи книг, обрел истину? Нет. Ты заблуждаешься.
Локи прищурился.
- Я – тот, кто знает, чего хочет! – воскликнул он, но тут же прикусил язык.
К счастью, Тор не обратил внимания на его слова, - слишком был расстроен. Громовержец чуть нахмурился, опустил голову. Тяжелые вздохи и потерянный, ищущий взгляд.
Неужели ему совсем не хочется остаться с ним?.. Конечно, хочется. Но Локи был сильнее пагубной страсти, которая совершенно не входила в его планы.
- Уходи, Тор, - добавил младший принц против силы, затыкая уши, дабы не слышать вопящее от отчаянья сердце. – Уходи. Скоро уйду и я, и все вернется на круги своя.
Громовержец еще мгновенье смотрел на брата, и в душе его ярость боролась с любовью. Но все же темперамент возобладал.
- Удачи, брат, - резко сказал он, повернулся на каблуках и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
Звенящая тишина вновь заполнила собой комнату. Локи обессилено прикрыл глаза. Тяжелыми выдались эти несколько минут. Он ожидал прихода Тора, ожидал его напористых слов, но… к некоторым вещам он не был готов.
Младший принц провел пальцами по губам, чувствуя, как на них еще не остыл горячий поцелуй громовержца.
Он не был готов к тому, что брат вновь разбудит его позабытую страсть, разворошив старую рану.
Локи вышел на балкон, оперся на перила. Свежий, прохладный, и оттого колючий воздух немного отрезвил его. Он стал следить взглядом за неспешно прогуливающимися по аллее эйнхериями, что в полном облачении несли свою службу в столь поздний час. Но мысли его вновь возвращались к брату.
Что, если сейчас бросить все и пойти к нему в покои? Ведь он, наверное, уже у себя. Что, если он все же решиться взять то, чего ему хотелось все это время? К тому же желание это, по всей видимости, было обоюдным.
Он мог бы сейчас наконец взять то, что по праву принадлежало ему. Ему, а не жалкой землянке Джейн Фостер.
Но Локи не сделает этого. Ни сейчас, ни позже. Потому что слабость не его удел. Любовь – болезнь смертных душ. Она мешает в достижении целей, она…
Локи посмотрел на свои пальцы.
Она причиняет боль.
У него нет времени на эту ерунду, ибо его ждет великая цель. Где-то далеко, возможно, под лучами другого солнца.
Усмешка озарила лицо Локи, заставив забыть о старшем брате.
Глупец Один. Неужели они и вправду думают, что какое-то заклятье, какой-то жалкий ошейник способны забрать у него способности? Глупцы!..
Он знает, он чувствует. Магия внутри него, она течет по венам, как течет у смертных кровь по жилам. Она здесь, в этих белых руках, она прячется за глазными яблоками. И ждет. Придет время, и его магия сломает барьеры, пусть даже воздвигнутые Всеотцом.
Все правильно. Да, все правильно.
***
Тор размашисто шагал к себе в покои. Меж бровей его залегла глубокая складка, а кулаки не хотели разжиматься. Зря он все это затеял. Не нужно было идти к Локи.
Он остановился у дверей, ведущих в его комнаты, и уставился на тень от факела, черным пятном плясавшую на каменном полу.
Пусть едет. Какая разница, что с ним будет? Почему бы ему, Тору, не взять пример с Одина, который просто сделал вид, что Локи действительно умер и перестал для него существовать? Умер еще там, на расколотом Радужном мосту, будучи озлобленным и потерявшимся ребенком.
Тень, что ходила сейчас среди них, - с этими жуткими ухмыляющимися глазами, больше не имела отношения к Локи. Демон, хмарь, доппельгангер*, злой дух, принявший облик падшего принца.
Тор толкнул дверь и вошел к себе, сразу же погрузившись в волну зябкости и неуюта. Разворошил хворост, бросил спичку и сел, глядя, как разгорается яркое пламя. Удивительно. Мир магии и мир науки нашел соприкосновение здесь – в простом и примитивном предмете, вот уже которое десятилетие дающее людям и асам свет, тепло и надежду.
Когда в глазах уже начали бегать разноцветные огоньки, громовержец медленно встал и лег в кровать, не в силах побороть странное опустошенное чувство в груди. Словно что-то не так. Словно происходит нечто плохое, о чем он будет сожалеть.
Уже погружаясь в благую немую тишину, ему вновь показалось, что он видит перед собой осколки льда – темно-зеленые, внутри которых тихо тлеет очаг грусти и непонимания.
***
Локи обвел свою комнату равнодушным взглядом. Место, где он провел все свое детство. Долгое, необычайно долгое, особенно по человеческим меркам. И все же назвать которое домом он не решился бы - такового у него не было. Никогда.
Место ссылки, место заключения, - ничего больше. Без тепла в сердце.
Принц дотронулся до письменного стола кончиками пальцев. Здесь было пусто. И не только на столе. Воздух вокруг него был пустым. Здесь не было его, Локи.
Что же он хотел взять с собой?
Посох с Тессерактом заперт у Всеотца в сокровищнице, и ему туда не пробраться. Оружие можно было бы похитить у стражников, но ему не хотелось поднимать переполох. Нет, Локи не станет никого убивать. Он ускользнет от них серой тенью, тихо, как мышь.
Странно покидать это место вновь. Но он не в силах остаться, особенно теперь. Смириться с судьбою изгоя, потерянного принца, бледной тени, опороченной скверной славой? Только не теперь, когда на его руках еще не обсохла чужая кровь. Локи не мог допустить, дабы все это было напрасно.
Незачем ждать вечера.
Исчезнуть под покровом ночи, когда все думают, что он у себя. Медленно, словно прогуливаясь, идти по Радужному мосту, улыбаясь ранней заре, поднимавшейся на востоке. Наблюдать за мириадами гаснущих звезд всех оттенков радуги. Ловить их ласковый бледный свет у себя на руках.
А потом свернуть и с тихим плеском прыгнуть в воду, - всегда теплую здесь, в Асгарде. И плыть бесконечно долго, к далеким скалам, в которых скрыт проход в другие миры. Без устали. Его гонит вперед великая цель.
Он доплывет туда уже с рассветом, когда золотой силуэт Асгарда окрасится кровавым восходом. И да пусть же это станет знамением.
Локи зацепился мокрыми пальцами за торчащие камни, и, тяжело дыша, забрался на них. Дал себе минуту отдыха, отстраненно слушая, как по камзолу тонкими струями стекает вода. А потом вновь вцепился мертвой хваткой за камни. Глаза его устремились вверх, на скалы, куда ему нужно было залезть. Вперед, только вперед и ни шагу назад.
***
Тор открыл глаза от яркого света, которое излучало Солнце в это необычайно ясное утро. Впрочем, такие были здесь всегда. Верхний мир не знал дождей.
Он проспал намного дольше, чем рассчитывал. Светило, столь похожее на земное, уже миновало зенит, а значит, было уже за полдень. Сейчас он спустится вниз, к матери, и позавтракает. А потом обязательно наведается к брату. Он должен, должен остановить его.
Накинув на себя серый плащ, громовержец вышел за дверь. И понял, что не может ждать.
Стражи возле покоев Локи не было, и Тор занервничал. Дверь тоже оказалась заперта.
- Локи! – постучал он требовательно, чувствуя, как в голосе сами собой прорезаются нотки паники.
Нет, он не мог уйти так рано!
В сердце тихо стыл ужас потери.
У Тора не было времени кликать Одина или Фригг. Подавшись на дверь, он с рыком усилия дернул ее за ручку. Громкий щелчок – будто что-то хрустнуло, и он оказался внутри.
В комнате, как он и боялся, оказалось пусто. Легкий ветерок теребил белесые, прозрачные занавеси на окнах. Страницы открытой книги с шуршанием перелистывались, открывая взору начерченные внутри руны.
Тор поднес руки к лицу. Опоздал.
***
Громовержец остановился почти у самого края бездны, глядя вниз, в бесконечную череду звезд. Там холодно и, наверное, очень одиноко. И его брат прошел через этот кошмар. А ведь он его даже не спросил об этом.
Хеймдалль стоял рядом с ним, величественный и несокрушимый. Под его неусыпным взором находились все девять миров Асгарда. Тяжела ли эта ноша – не сметь ни на секунду ослабить взор, подчиняясь слепому и не ведающему жалости закону? Но взгляд Стража всегда был направлен вверх, выражая таким образом его стальную волю и великий дух.
- Ты видишь его? – спросил Тор с надеждой.
Хеймдалль покачал головой и ответил низким басом, - голосом немного потусторонним и холодным.
- Это была сделка, установленная меж младшим принцем и Одином Всеотцом, - ответил он, не сводя глаз с темного небосвода. – Его высочество отправляется в добровольную ссылку без магии, навсегда, но взгляд мой не в силах достать его. Где бы он ни был.
Тор сжал губы.
- Он вернется? Или это билет в один конец?
Страж не шелохнулся.
- А ты хотел бы этого, царевич? – спросил он. – Если Локи вернется, то только с местью, - кровавой и жестокой, сметая все на своем пути. Он или умрет, или возвратится, принеся с собой хаос и разрушение. А теперь ответь ты мне, царевич. Хочешь ли ты этого?
Тор не сводил глаз с двух звезд, тускло мерцавших зеленым светом. Далекие и недостижимые, они взирали на них в ответ в той же холодностью. Самодостаточные и могущественные, они просто наблюдали, как мелкие людишки и асы воюют друг с другом, наводя бесконечный шорох в девяти мирах, ожидая своего конца. И хотя звезды тоже были не бессмертны.
Он не стал отвечать на жесткий вопрос Хеймдалля, приказывая себе никогда не забывать это созвездие, состоящее всего из двух звезд. Потому что оно так напоминало ему глаза другого аса, которого уже не было с ним рядом. И он тут же дал созвездию название. Осколки льда.
И по вечерам, устав от битв, пиров и заливистого смеха с друзьями, громовержец станет приходить сюда, будет скидывать ноги в пропасть и смотреть вверх, на небосвод, отыскивая две изумрудных звезды где-то на востоке. Глядя на них, он будет вспоминать Локи и беззаветно верить, что где-то точно так же смотрит вверх его младший брат - все еще живой и ищущий дорогу домой.
