Волчица

      Прошло две недели с нашей первой тренировки. Зевс делал большие успехи, как в физической подготовке, так и в воспитании агрессии. Пару дней назад он набросился на пса, прогуливающегося с хозяином мимо нашей калитки. Он на дух не переносил посторонних, как людей, так и животных. Единственными, кого он подпускал к себе, были я, Реджина, наш кот Лео, который по прежнему продолжал таскать еду из собачьей миски, и, как ни странно, Тони. С пацаном мы пересеклись на рынке несколько дней назад, когда я ходила туда с собакой, чтоб купить ему новую шлейку. Мальчишка сразу понравился Зевсу, в принципе, как и пёс пацану. Он восхищённо крутился вокруг собаки и даже выпросил у меня поводок, чтобы походить с ним за мной, пока я искала шлейку.       В тот день мы с Зевсом, как обычно с утра пораньше, отправились на пляж. Надев на пса шлейку и прикрепив её к колесу, я свистнула, и мы бодрой рысью побежали вдоль берега. Миновав рубеж с отметкой одна миля, я остановилась и посмотрела на Зевса. Собака радостно махала хвостом и выпрашивала лакомство. Потрепав его за ухом, я вытащила кусочек вяленого мяса, и, пока пёс, чавкая, жевал его, осмотрела ремни на новой шлейке. Крепления на старой натирали ему бока, поэтому-то я и поменяла её на новую. Зевс выглядел очень довольным, и я уже задумалась над тем, чтоб увеличить нагрузку. Ну а пока я находилась в отдалении от нашей спортплощадки, я решила пробежаться вдоль берега ещё пару миль. Пёс с сомнением посмотрел на меня, когда я, вместо того чтобы развернуться, потрусила вперёд, но всё же последовал за мной.       Мы пробежали уже  две мили, как вдруг Зевс остановился и прерывисто тявкнул. Я обернулась и застала его, стоящим в напряжённой позе и повернувшим голову в сторону леса. - Зевс, - позвала я его и, подойдя ближе, потянула за шлейку.       Но у собаки, видимо, было иное мнение. Зевс тихо заскулил и потянул меня к лесу. После пяти минут уговоров и угроз я всё-таки отцепила колесо и, взяв пса за ошейник, направилась с ним в лес. Чем дальше мы углублялись, тем сильнее он тянул. Вскоре стали слышны еле различимые звуки голосов и собачьего лая. Зевс был весь взбудоражен: он тихо поскуливал, его обрубки ушей подёргивались, пытаясь прижаться сильнее к голове, а хвост настолько сильно поджат, что пёс даже зад старался опустить ниже к земле - он был напуган. Мы подобрались совсем близко. Взобравшись на небольшой холм, я тут же плюхнулась на землю, заставляя пса последовать моему примеру. С возвышенности был отличный обзор на простирающуюся внизу поляну, на которой были два амбала, Кортес и около десятка собак. Половину из них я узнала. Это были животные с поляны, по которой Кортес водил меня две недели назад. Видимо, прошёл срок травли, и от собак, отказавшихся драться, решили избавиться. Зевс снова заскулил, и мне пришлось зажать ему пасть и прижать его морду к себе. Тем временем на поляне двое амбалов подошли к дереву, к которому была привязана одна из собак. Отвязав пса, они ловко подхватили его брыкающееся тело и, раскачав, бросили под ноги Кортеса. Маленькая рыжая собачка завизжала и, подскочив, рванула было в сторону, но Кортес, быстро наступив на обрывок верёвки, пресёк все попытки к побегу. Раздался мерзкий басистый хохот. Один из мужчин подошёл и, забрав конец верёвки, начал раскручивать её вокруг себя, словно это было ядро для метания. Даже с такого расстояния до нас долетали отчаянные хрипы. Раскрутив как следует пса, амбал отпустил верёвку, и животное отлетело в сторону, ударившись всем телом о дерево. Зевс заскулил и спрятал морду под моё плечо. Я понимала, что если меня заметят, то мне не поздоровится, но просто развернуться и уйти не могла. Какая-то неведомая сила заставляла меня оставаться на месте и продолжать смотреть на то, что творилось внизу. Маленькая рыжая собачка попыталась подняться. Скрюченный бок говорил о том, что у неё, скорее всего, переломаны рёбра. Один из мексиканцев, всё это время стоявший в стороне, закурил и, подойдя к уползающему животному, размахнулся и ударил её по голове молотком. Косой ублюдок промахнулся и попал в челюсть, раздробив её так, что она просто болталась на куске коже. Собачка пронзительно завизжала, а вокруг поднялся просто оглушительный лай её сородичей. Как-то миссис Адамс рассказывала мне о том, что собаки, как стайные животные, могут чувствовать боль своих сородичей, если видят, как над ними издеваются. Не знаю, правда ли это, но судя по поведению Зевса, скорее всего, да. Амбал замахнулся ещё раз и на этот раз попал прямо в череп. Только вот собака не хотела умирать. Мексиканцу пришлось ещё ударить, а потом ещё и ещё. Он всё бил и бил, хотя у животного уже вместо головы было кровавое месиво с торчащими из него клочками шерсти, осколками костей и кусками мозга. Когда изверг всё же успокоился, Кортес свистнул второму, и тот пошёл за следующей жертвой. Все собаки на поляне были в основном питбулями, но около переносной клетки мне удалось рассмотреть и дворнягу. Отстегнув ещё одного пса, один из амбалов, не церемонясь, прошелся молотком по задним лапам, ломая их надвое. Пёс верещал, а Кортес, не обращая на это никакого внимания, подошёл к кузову стоящей неподалёку машины и выпустил оттуда Розу. Сука, едва почувствовав запах крови, тут же рванула к покалеченной собачонке и вцепилась той в заднюю искореженную лапу. Рыча и хрипя от бешенства, она трясла и рвала визжащее от боли и ужаса животное. Кортес и двое других мексиканцев весело улюлюкали и свистели, подбадривая разъяренную псину. Другие же собаки, захлебываясь отчаянным лаем, крутились и вертелись, пытаясь сорваться с поводков. Зевс, такой же взволнованный, тихо тявкнул и ткнул пару раз меня в плечо своей огромной квадратной головой. Тем временем Роза вырвала лапу и, отойдя на пару шагов, принялась трясти ею из стороны в сторону. Кортес, недовольный тем, что его псина отвлеклась от задыхающегося от визга животного, быстро подошёл к своей суке и, вырвав трофей из её пасти, толкнул собаку к трёхлапому противнику. Роза снова вцепилась в обрубок ноги и, дергая, поволокла его по залитой кровью траве. Наконец, наигравшись, она бросилась к шее и принялась душить собачонку. Дальше я смотреть не могла. Аккуратно отползя вниз, я схватила Зевса за шлейку и что есть силы бросилась бежать к берегу. Когда я жила у Адамс, собак, отказывающихся драться, просто продавали за бешеные деньги, но такого никогда не случалось. Мы добежали до побережья, где я оставила колесо. Быстро привязав груз к собаке, я нервно свистнула, и мы галопом помчались к нашей площадке. Преодолев расстояние в рекордные сроки, я освободила пса и, достав из-под перевёрнутой лодки рюкзак, плюхнулась на кусок бревна. Зевс крутился вокруг меня с высунутым языком и тыкался носом в колени, требуя вознаграждение. Я задумчиво достала из кармана кусочек вяленого мяса и, пока пёс, чавкая, грыз его, задумалась о том, что мне сегодня удалось увидеть. Решив плюнуть на оставшуюся тренировку, я переодела пса в ошейник и, взяв в руки поводок, поплелась домой. Сегодня должен был прийти перевод от Марко, и Миллс будет крайне раздражена, если я не заберу деньги в срок.       Тогда, шагая по пыльной дороге к дому, я ещё не подозревала, что тот день стал первым звеном в длинной цепочке событий, приведших меня к сегодняшней ночи. Сейчас, лёжа в пустом доме на кровати Реджины, я вспоминаю всё, что произошло, и пытаюсь уткнуться ещё глубже лицом в подушку. Её запах - единственный мой спутник.       Но и он уже почти исчез.