Вдохновение

Нельзя жить одним вдохновением. Пегас чаще идёт шагом, чем скачет галопом. Весь талант в том, чтобы заставить его идти нужным тебе аллюром. Г. Флобер

Лучи кроваво-красного солнца пронзали клубящуюся завесу плотных, несущихся куда-то вдаль и исчезающих за горизонтом, облаков. Их медленно подгонял осенний ветер, холодный, бесстрашный, бушующий там, на высоте. Он провожал, отечески ласково поторапливая сотканные из молочно-белого тумана, подсвеченные изнутри золотисто-оранжевым светом и готовые пролиться первым тёплым дождём, нежные небесные создания. Солнце, показавшееся из-за облаков, продолжало светить ярко и ровно, в спокойствии своём озаряя лес, поле и заснеженные шапки далёких гор. Наполненный всепоглощающей тишиной воздух звенел вокруг, отдаваясь неспокойным биением сердца Музыканта, стоявшего в тот необычный по своей красоте предзакатный вечер на балконе с белоснежными перилами и смотрящего на заходящее за горизонт солнце. Ветер шевелил пряди его каштановых волос, обдавая тёплым дуновением, и Музыканту показалось, что наступил тот миг, которого так долго ждала его уставшая и истерзанная внутренней борьбой душа человека, несомненно, талантливого, но давно исчерпавшего свой талант и свято верующего в то, что за горизонтом ему откроется истина, которая прольёт свет на его сомнения и возродит к жизни. Ах, если бы я мог стать птицей и полететь туда, где рождается Солнце, - подумал он. И в ту же секунду почувствовал, как за ненадобностью исчезли его бренные руки, растворившись в тени прошлых забот, печалей и горестей, как съёжилось тело, став на размеры меньше. Он взмахнул двумя серебристо-прозрачными крылами и полетел к горизонту. Он видел поле, чернеющий на пригорке лес и бесконечное небо, широкое и первозданное, такое, какое не смог постичь никто из людей. Оранжевое солнце уже наполовину скрылось из глаз, а Музыкант так и не смог долететь до него. Он вернулся к себе на балкон с чувством глубокого безгранично свободного полёта, которое рвалось из груди и заставляло сердце биться чаще. В нём проснулся Поэт, взявшись за перо и бумагу. Так продолжалось каждый день. И в один прекрасный предзакатный вечер он вновь захотел увидеть Солнце. И как всегда, взмахнув крыльями, полетел ему навстречу. Но как и в первый день всё оставалось то же: поле, лес, бескрайнее небо, далёкое солнце, манящее его. Слёзы отчаяния потекли из глаз маленькой птички. В душе его вновь появились печали и сомнения. Он вернулся назад в свою одинокую обитель и больше ничего не сочинял. Он целыми днями проводил за письменным столом, пытаясь выдавить из себя жалкие остатки горьких помыслов, в то время как за окном лил дождь, заволакивая сознание Музыканта пеленой серого тумана. Музыкант думал о вечном, грея у камина свои холодные руки, совсем недавно бывшие крыльями. Кто я такой? Всего лишь провинциальный музыкант, не давший миру ничего из того, что хотел бы дать. Мысли раздражали его больной помутившийся рассудок, но он снова возвращался к ним. Я раб того мира, мешавшего мне высказывать свои мысли вслух, воплощать их в песнях, дарить людям абсолютную истину, помогать им обрести себя, наставлять на правильный путь. Вместо этого получился коллапс ложных слов о любви, спонтанных непреднамеренных глупых поступков и фейерверки ничтожно переписанных с натуры образов. Это всё не мое. Он снова взглянул на бесконечный поток капель за окном. Если так, то кому я теперь нужен? Теперь я свободен, не связан группой, волен делать то, что захочу. Но чего я хочу? Всё утрачено, того уже не вернуть. Он встал, медленно прошёлся по комнате. Был ли я тем, за кого меня принимали все эти долгие годы? Внутренний голос сорвался, а после в голове Музыканта послышался чёткий ответ: Нет, не был... Он опустился в старое кресло перед камином. За окном уже полыхали молнии, дождь лил как из ведра, где-то вдалеке послышались раскаты грома, старое кресло заскрипело под тяжестью тела Музыканта, которому внезапно, среди этого обрываемого стоном холодного ветра молчаливого Мира, пришла мысль о смерти. Я живу для того, чтобы сочинять. Так, стало быть, если не могу сочинять, то и жить мне теперь нельзя? Интересно, что там, за тем тёмным горизонтом? Однако, как шумят деревья в этом странном краю... Стонут, завывают, будто винят меня. Как страшна смерть, и как ужасно стоять на её пороге. Ветер ещё долго бушевал в тени молодых деревьев с зелёной листвой; он раскачивал их взад и вперёд, ломая беззащитные ветки, но вскоре всё успокоилось. Знакомая звенящая тишина заполнила пространство, подчинив себе время и расстояние. Музыкант вышел на балкон. Лунный свет озарял пустое ночное небо, зеркально отражавшееся на поверхности спокойной водной глади. Он превратился в птицу и полетел к Луне. Смысл жизни им был постигнут вслед за великолепным сиянием, глубинами распростёртого перед ним океана и его неизведанными тайнами, так давно трогавшими его душу. Счастье накрыло его с головой...