Превыше всего невозможное

Инспектору Бордо чуть за сорок. Каждый день он ходит на работу, записывает показания свидетелей, расспрашивает кухарок и занимается прочей мелочью, которой не хочет заниматься ле Флок. В середине дня они идут обедать, и инспектор выслушивает очередной рассказ о любовных похождениях своего друга. Имена его пассий они оба уже давно перестали запоминать. Николя намекает на бурную ночь, а Бордо молча слушает и с плохо скрываемым раздражением давит ложкой кусочки тыквы в супе. Завершив день написанием протокола о вскрытии очередного трупа, он садится на лошадь и неспешно направляется домой. Дома его сын с восторгом и надеждой в глазах просит отца почитать ему вслух или поиграть с ним, но тот ссылается на усталость и уходит, стараясь не замечать разочарования на лице ребенка. Когда Пьер заходит на кухню и наливает себе вина, жена снова пилит его, заявляя, что он женат на работе, а не на ней. Она даже не догадывается, насколько близка к правде. Бордо молча выслушивает упреки и потихоньку спивается. В спальне он некоторое время стоит у окна, не моргает и до боли в глазах вглядывается в сумрак, окутавший Париж. Он сам не знает, что хочет там увидеть. Он стаскивает с себя одежду и ложится. Они с женой давно спят в разных комнатах. Он ссылается на частые ночные кошмары и говорит, что не хочет её будить своими криками. Она не верит, но делает вид, что всё нормально. А кошмары и правда снятся ему. Он чувствует жар и видит языки пламени, беснующиеся у его ног, поднимающиеся всё выше и выше.* Пьер шарит взглядом по толпе и замечает знакомый силуэт, уходящий вдаль. Бордо просыпается в поту и долго бродит по комнате, пытаясь унять бешено стучащее сердце. Он опять залезает в постель, но уснуть надолго ему не удается. Через какое-то время он снова вскакивает и долго не может опомниться, потому что перед его глазами до сих пор стоят неприличные картины. Мужчина набивает трубку и открывает окно. Больше всего инспектор мечтает вырваться из душной клетки, в которую сам себя загнал, может, поэтому он всё время открывает окна и проветривает помещение? Вдалеке занимается рассвет. Солнце сегодня красное как спелое яблоко. Он одевается, прокрадывается вниз по лестнице и умывается. Некоторое время раздумывает, стоит ли завтракать, но затем отказывает себе, настолько ему не хочется видеть домашних. Садится на коня и скачет во весь опор. Нет ничего такого, в том, чтобы явиться на работу гораздо раньше. В конце концов, можно забыться дремой в уютном кресле.

***

Комиссару Николя ле Флоку скоро сорок. Он редко появляется дома и прячется от бессонницы , перебирая черные, рыжие, светлые волосы женщин на одну ночь. Эту, с каштановыми волосами, кажется, зовут Анной. Он ещё не настолько опустился, чтобы платить за любовь, впрочем, это даже любовью назвать нельзя. Он ведь не любит ни её, ни тех, что были ранее. Он безнадежно влюблен в того, кто, кажется, вообще не способен на проявление чувств. Николя пытается довести Пьера, выбесить его, в красках расписывая предыдущие ночи, но на спокойном лице не появляется ни одной эмоции. Он только по привычке превращает все овощи в супе в пюре. Рассудительность и неспешность инспектора одновременно восхищают и раздражают ле Флока. Порою ему хочется схватить мужчину за плечи, встряхнуть, ударить, вытащить из него наружу удивление, злость, обиду, увидеть в его глазах что-нибудь, кроме сытого удовлетворения. Но он сдерживается. Его сердце больно полосует воспоминание о том, как Пьер спас его, когда комиссар был на волоске от смерти. Одним точным ударом противник выбил шпагу из рук Николя и уже начал выпад, когда тот в растерянности схватился за лезвие, пытаясь перетянуть оружие на себя. Ладонь и шпага окрасились кровью, мужчина взвыл от боли. Тут преступник пошатнулся и упал. В дверях с мушкетом в руках стоял Бордо. Ле Флок сел, лелея раненую руку. - Николя, Вам нужен врач, - друг склонился над ним. На секунду комиссару показалось, что в глазах инспектора промелькнуло сожаление и желание помочь, но когда он пригляделся, снова наткнулся на непробиваемое спокойствие.

***

Заходя внутрь, Бордо с удивлением обнаруживает, что Николя уже на месте. Когда комиссар поднимает голову и смотрит на своего друга, последний замечает, каким истощенным выглядит ле Флок. - Николя, Вам плохо? Вы больны? Тот кивает, встает и выходит из-за стола. Бордо замечает, что тот одет только в длинную ночную рубашку, оканчивающуюся чуть выше колен. Пьер невольно сглатывает и поднимает взгляд на уровень глаз своего друга. - Мой друг, я провел эту ночь без сна. - Что случилось? - он испытывает облегчение, подумав, что его наверняка довела очередная истеричка. - Я не знаю, - он пожимает плечами и делает несколько шагов навстречу Бордо. - У меня пропал аппетит, каждую минуту я нахожу в себе все новые недостатки, убеждая себя, что никто… Я не знаю. - Всё просто, - инспектор тихонько вздыхает. – Вы влюбились. Николя делает ещё один шаг, оказываясь совсем близко. Он, прищурившись, всматривается в глаза собеседника. Тот смущенно отводит взгляд и потому не успевает заметить, как расслабленные до этого момента руки Николя вытягиваются вперед и обхватывают его. - Ни… Ле Флок, не отпуская, толкает его и прижимает к стене, впиваясь в его губы.