Среди волн

      Море бушует, море зовет, море плачет. Море хочет вернуть, того, кто так любим был им. У моря нет души, у моря лишь волны и мягкий штиль, иногда, по утрам... Тогда, когда ты просыпался с морем в объятьях, когда заваривал чай из трав. А чайки парили над головами, чайки кричали, они не знали, что значит любить... И море не знало. Пока однажды не повстречало тебя.       Ты был мягок с ним, добр. Ты рисовал его портреты, заплетал в барашек волн паруса-маки и слегка обнажал песок у кромки воды. Ты строил на берегу замки и дарил морю. Оно забирало их в пучину, в глубь, и там все хранило. Они до сих пор там. Оно еще не сорвалось и не кинуло их волнам на растерзание.       Оно страдает, ревет, мечется. Рыб кидает на берег. Они умирают... Они гибнут там сотнями. А море не может... Хотело бы. Хотело бы выкинуться на почву, как рыба, и умереть в агониях. Оттого так сильно волнами на сушу рвется, оттого так нещадно песок поглощает, все дальше, из берегов прочь... Быть может, однажды, настанет ночь, и оно сможет, сможет всё выплеснуться и умереть, засохнуть. Уж лучше так сдохнуть, чем ждать твоего возврата. Его ведь не будет...       Думаешь, море забудет? Думаешь оно переменчиво, непостоянно? Одна капля в нем тебя постояннее. Оно ждет, оно не исчезает. А ты где?       Каждая капля в море тобою пропитана. Помнишь как на рассвете выходил на берег? Как был с ним и в бури? Помнишь, как слушал шторма истерик? Говорил любишь...       Море бушует, море зовет, море плачет. Море не может иначе. Без тебя иначе. Без тебя никак ему. Потому, все бухты, заливы, порты вопрошают: "Где ты? Где ты? Где ты?"       И в ритме, в котором волна ударяет о камень, море плачет, море страдает. Нет сил смотреть на его агонии... Ложь, что морю не ведомы боли. Если бы плоть у него была, оно бы давно стесало её в кровь о берег. И если бы руки были, оно бы пальцами в почву, в асфальт впивалось, чтоб вылезть подальше, туда, в города, тебя поискать.       Прости... Прости. Море не знало, глубинами плакало, а я не сказала, нет сил во мне, не знаю как... Ему не понятно, что люди со временем рушатся. Что стираются, как следы на песке. Оно существует лет миллиарды... А мы? Мы, по сравнению с ним, бабочки- жизнь длинною в день. Прости...       Я скажу, скажу, однажды, собравшись с силами... Если сама не сотрусь к тому времени.       Сыны человечьи, мы ставили свечи, и память почтили, в земле схоронили... А морю? Про море забыли.       Поколенья идут, колесят, рождаются... Но кто же будет из стали выкован, придет посмотреть в глаза бирюзово-соленые?! Скрипя сердцем, лелея могущество синих вод, наконец рассказать, что Айвазовский мертв.