Сожительство.

Что-то в новом сожителе напрягло Диппера с самого начала. То ли дурацкий старомодный цилиндр и не менее нелепая трость в руке, отлично сочетавшаяся с домашним халатом в клетку, то ли ехидный прищур глаза (хотя второй и был скрыт повязкой, Пайнс мог бы поставить сотню на то, что смотрит он не менее ехидно), то ли недобрая улыбка, больше походившая на оскал, то ли чересчур заинтересованный взгляд. — Я Диппер, Диппер Пайнс, будем знакомы, — неловко засмеявшись, парень протянул руку вперёд. Потенциальный сосед, у которого приехавший в новый город студент намеревался снимать квартиру, приподнял шляпу с головы. — Билл Сайфер. Не хочешь заключить сделку? Ему стоило отказаться в ту же секунду, когда ехидный блеск в глазах стал отдавать чем-то демоническим, но в силу природного любопытства юноша не смог противиться. — Ты мне ничего не платишь, но при этом я тоже живу в квартире. По рукам? — светловолосый протянул ладонь в ответ. Словно забыв, что бесплатный сыр лежит только в мышеловке, Диппер неуверенно кивнул и пожал протянутую руку. По-студенчески пустые карманы стали весьма веским аргументом для решения этого сложного вопроса. В эту секунду и начался истинный Ад. Всё началось с того, что утром хлопья в его тарелке сложились во фразу «Ты симпатичный». Пайнс постарался утопить их в молоке или перемешать, но те упорно вновь и вновь складывались в одни и те же слова, будто были заколдованы. Сайфер с его чёртовым ехидным прищуром пожал плечами, когда поймал на себе вопрошающий взгляд, и вернул пакет молока в холодильник. — Думаю, им можно доверять, они ребята смышлёные, — хлопнув сожителя по плечу, он удалился в сторону коридора, что-то мурлыкая себе под нос. — Ты симпатичный, — моргнув, прошептала буква «а», доверительно глядя на Диппера. Отодвинув тарелку в сторону, студент несколько секунд ошарашенно смотрел на неё. Определённо, что-то было не так, и для постановки этого факта не требовалось быть Шерлоком Холмсом. На первый раз он предпочёл списать это на усталость, слишком сильное впечатление, произведённое переездом в новый город и началом новой жизни, на магнитные бури на Солнце, словом, на всё, что угодно, кроме магии. Вечером шоу продолжилось: Дипперу никак не удавалось спокойно принять душ. Каждый раз, как только он тянулся к единственной своей бутылке с шампунем, которой Билл щедро отвёл аж две полки, свет в ванной комнате коварно отключался. Парень проверил это несколько раз и в конце концов, не выдержав, выглянул в коридор, завернувшись в полотенце. Билл приветливо помахал рукой, стоя у противоположной стены. — Забыл предупредить — там, где твои полки, стоит датчик, отключающий свет, когда в поле его действия попадает рука. Но ты не огорчайся, можешь воспользоваться моим шампунем, — и, не став даже слушать тираду о том, что большей глупости в жизни нельзя было придумать, ушёл на кухню греметь посудой с видом самого занятого человека, у которого нет времени на разговоры. Пайнс вернулся под душ и эксперимента ради снова протянул руку к своей полке, сначала к одной, потом к другой. Свет погас. Но, когда он попробовал взять какую-то бутылочку Сайфера, электричество повело себя вполне благоразумно. Определённо, в этом доме происходила какая-то чертовщина. — Чудесно пахнешь. Кажется, моим гелем для душа? — с самой невинной улыбкой поинтересовался Билл, оторвавшись от перестановки чайных чашек в порядке следования цветов радуги, глянув на своего квартиранта. Диппер прищурился, стараясь взглядом уничтожить его, чтобы не слушать весь вечер подколы на эту тему. Надежды на то, что следующий день станет нормальным, рухнули с самого его начала. — С добрым утром, — хмуро бросил студент, выливая из турки кофе в чашку и ставя блюдце с пончиком в микроволновку — такое сочетание сразу помогало ему просыпаться. Ночь была бессонной: он всё ожидал какого-то подвоха. То ждал, что торшер начнёт поправлять ему одеяло, то что подушка примется восхвалять его, но не случилось ничего необычного. В итоге семь часов нервов оставили ему только два часа сна. — С добрым, — удовлетворённо кивнул молодой человек, щёлкая пультом. — Не против новостей? — поинтересовался блондин, остановившись на очередном канале. Пайнс молча помотал головой, кинув взгляд на экран, где транслировали шоу «Политиканство» с Ларри Кингом. -…Но прежде, чем мы продолжим обсуждать права ЛГБТ-сообществ с политической точки зрения, я должен сделать одно важное заявление, — когда с экрана пропало изображение улыбчивого республиканца, выглядящего так, словно эту улыбку он тренировал всю жизнь, Ларри посмотрел прямо в камеру своим фирменным пронзительным взглядом. На несколько секунд в студии и в квартире повисла тишина, а затем зазвучал знакомый Дипперу, да и многим прочим гитарный мотив. Кинг откашлялся. — Моя жизнь замечательна, моя любовь чиста. Я увидел ангела, и я уверен в этом… Подвывавший его словам Джеймс Блант, звучавший на записи вместе с гитарными аккордами, рассказывал историю трагической любви, которой, увы, не суждено стать счастливой. Запищавшая микроволновка вывела из ступора студента, который, кажется, готов был уронить челюсть или хлопнуться в обморок, как это делают в мультфильмах. Он схватился за тарелку, но тут же с шипением отдёрнул руку, машинально схватившись за мочку уха. — Чертовы бельгийские вафли, — выругался он сквозь зубы, кинув злобный взгляд на слишком сильно разогревшееся блюдце. Оно, конечно, не было виновато в том, что кто-то забыл вытащить его чуть раньше, увлёкшись импровизированным выступлением Кинга. Хозяин квартиры, наконец-то перестав щуриться и скалиться, спокойно поднялся с места, взял чужую руку за запястье и перевернул над ней свою кружку с остатками кофе. Когда Пайнс готов был ощутить кипяток на и без того пострадавшей конечности и наконец-то с чистой совестью врезать здоровой рукой ненормальному соседу от всей души, на его кожу пролилась пара капель белой охлаждающей мази, которую Сайфер тут же принялся растирать. И без того лёгкий ожог на глазах исчезал с кожи. — Мне больше нравятся голландские, — заметил «лекарь», отставив кружку в сторону и освободив руку из захвата цепких пальцев. — А ещё созвездие Большой Медведицы. Диппер, явно уставший удивляться, даже не стал спрашивать о том, откуда сожитель узнал о родимом пятне, тщательно скрываемом чёлкой. — Не хочешь заключить новую сделку? Аномалии прекратят своё существование, а ты позволишь мне называть тебя моей жёнушкой. — Соглашайся, — прошептал со стола пончик и ойкнул, немного приподнявшись с одного края — горячая тарелка обжигала и его. Проклиная своё любопытство, бессонницу, мешавшую ясно мыслить и способствовавшую раздражению, Ларри, который, благо, уже заканчивал петь о любви, которой не суждено существовать в этом жестоком мире, и, самое главное, самого Билла, парень протянул руку для крепкого рукопожатия, но вместо этого оказался притянут к соседу и заключён в крепкие объятия. Сейчас не хотелось думать, чем он заслужил такую привилегию, как нездоровый интерес к своей персоне, хотелось только спокойно лечь спать и не видеть больше ни говорящие хлопья, ни сошедших с ума телеведущих. — Ты же не думал, что я действительно прекращу эти странные вещи? — ехидным шёпотом поинтересовался светловолосый, уткнувшись носом в макушку Пайнса. Тот лишь обречённо вздохнул. Следующее утро началось с того, что холодильник громко напевал свадебный марш, а чайная ложка рассказывала Дипперу, сколько требуется муки для того, чтобы испечь свадебный торт.