Через тернии к звёздам

Я просто стояла. На него, на меня смотрели, если не все, то 90% точно находящихся здесь людей. С Энди капала вода, а он стоял. На улице и правда пошёл ливень. «Придурок, надо было хоть зонт взять..» - сначала спокойно подумала я. Но чем дольше он смотрел в мою сторону, чем дольше я стояла напротив, вот так: почти без движения, с упавшим дневником под ногами, тем сильнее росло моё недовольство. «Какого хрена он тут делает?!!» А брюнет вглядывался в меня своими опечаленными, измученными, но по какой-то причине, очень счастливыми глазами. И это вводило меня в ещё больший ступор, росло возмущение. Как он мог просто взять и появиться тут?! Я стояла и молчала. И он стоял напротив. Кажется, ему плевать на всех тех, кто сейчас смотрят на нас. Казалось, ему глубоко насрать, что, промокнув, он может легко простудиться. Казалось, так для него важна эта встреча, что ничего бы не остановило его. Что сказать о моих чувствах в этот момент? Я удивлена. Просто ошарашена его наглым поступком. Но с другой стороны… Энди прилетел сюда, ко мне… Все эти происшествия заставляют меня сомневаться в моём решении, о моём отношении к вокалисту. Заставляют снова взвешивать все «за» и «против». А я не люблю сомневаться и менять свои решения. Долго мы так не стоять точно не будем. Нужно что-то делать. Но чтооо?! Решившись пойти ему навстречу, запнулась за, будь он неладен, дневник. Пять парней с радостными лицами стояли на сцене. Я взяла в руки эту небольшую вещь и прижала к себе. - Даже не смей прогонять меня, ясно?! – закричал Энди. Естественно, по-английски. – Ты не имеешь права затыкать мне рот. Я буду говорить и скажу всё, что хочу. Он даже не то чтобы кричал, он.. его голос шёл откуда-то из глубины, из района живота. И так этот голос мне запомнился: обессилевший и хриплый. Хрипота эта звучала как ржавое железо по асфальту: безнадёжно и …тщетно. Вы только представьте человека, которого трясёт от холода. Он стоит и пытается что-то донести до девочки, которой тепло и которая слушает его с поднятой головой. Но в душе у этой девочки кусками разрывается сердце. - Ты обязана меня выслушать! Хоть где – мне плевать. Я так долго ждал…. – выдохнул он, - …Дай мне шанс, позволь поговорить, - очень тихо произнёс Энди. Я всё прекрасно слышала. Маленькие, короткие фразы – они стали чем-то материальным, а не просто звуком. Так внимательно слушала, но так ничего и не ответила. Нужно было найти место, где я смогу с ним нормально поговорить. Не здесь – слишком много ушей, это не их дело. Бирсак уже и так достаточно сделал меня «популярной», явившись в школу без предупреждения. «Как он здесь оказался?! КАААК?» - красными буквами говорил мой внутренний голос. Единственное, что попалось мне, так это открытый 32-ой кабинет географии, находящийся как раз недалеко от библиотеки. Там сейчас убирается техничка, и, если повезёт, я могу одолжить у неё кабинет хотя бы на пару минут. Времени на долгое раздумье не было, и я схватила Энди за руку. Да такой холодной она оказалась, что меня аж передёрнуло, словно током ударило: слишком уж.. мертвенно-холодная и мокрая от дождя была рука. Я постаралась не подавать виду, что это так меня потревожило. - Мы быстро. Да, да. Угу.. да, на пять минуточек, - успела протараторить я техничке. Заходя быстро в кабинет, толкнула музыканта вперёд, а сама закрыла бегом закрыла дверь, чей материал, ушедший на изготовление, не гарантировал полную изоляцию и сохранение нашей беседы, но это всё же лучше, чем совсем ничего. Спиной закрыла замочную скважину. Без подробных объяснений – всегда найдутся те, кому интересно совать свой нос не в своё дело. Да, я имею ввиду конкретную личность. Бирсак собирался с мыслями. Недолго, но его взмахи рукам и какие-то неопределённые жесты.. Я даже не знаю, чего мне от него ожидать. - Ты бросила нас! – закричал он на меня. Его тень повисла надо мной, пряча взгляд от его глаз. Первой же фразой он сильно обидел меня. – Ты бросила ВСЕХ нас! Улетела не весть куда, никому ничего не сказала. Сбежала, как трус, поджав хвост! Его голос, настоящий, грубый и ровный, мне очень нравился. А когда Энди говорил такие слова… Я очень близко всё воспринимаю. Я не могу больше его слушать. Уже не могу. Его время вышло. «Но он ведь только начал..» - Мы двое суток места все друг другу не находили! Думали, с тобой что-то случилось! Ты в курсе, КАК МЫ ПЕРЕЖИВАЛИ?! – парень сделал паузу. Стоя рядом, совсем рядом, я прекрасно слышала его. «Не нужно так кричать.. пожалуйста.» - молилась я и автоматом жмурилась. Наверное, от боли. – А ты улетела! Домой! Это как называется?! У тебя язык бы отвалился нас предупредить?! А? Или твоя гордость совсем все границы перешла?! Джульетт не спала сколько дней! А ты… - вокалист в припадке закрыл лицо руками, а затем снова открыл. Перекошенное недовольством и обидами, он смотрел на меня, продолжая кричать. - ..Ну съебалась ты от нас, и что дальше?! Легче тебе от этого стало? Ну, скажи мне! Тогда, может, хотя бы не зря всё это было! И снова пауза. Я не знаю, как мне ещё держаться, чтобы не зареветь. Я виновата, да. Но зачем так кричать…? «Замолчи..» - думала, сказала это вслух, но губы просто не повернулись. Я продолжала выслушивать его с каменным лицом, молча смотря как бы сквозь собеседника. - Я зол на тебя! Я зол на то, как ты поступила, бросив моё личное достоинство в грязь! .. БРОСИВ НАС, ТВОИХ ДРУЗЕЙ, В ГРЯЗЬ! – с каким же плевком мне в душу он это сказал.. – И всё ты: семнадцатилетняя избалованная девчонка, чей эгоизм просто зашкаливает! Во что ты превратилась? Твоя личность совершенно не ценит хорошего отношения к себе. Ты умеешь лишь только орать и обвинять других, а сама сбежала! Подумать только! Я попросил не лезть в мою личную жизнь, но твоя глупая обида заставила аж пересечь океан, чтобы показать, как сильно мы все, идиоты безмозглые, задели тонкие чувства Кристины! Сбе-жа-ла! Я сомневаюсь, та ли Крис говорила мне о доблести, о совести, о достоинствах личности. Он снова прервал своё повествование на какую-то секунду. Вдохнул побольше кислорода, и я поняла, что это ещё далеко не всё. - Я, как и ты, пересёк, твою мать, целый о-ке-ан, прилетел не-весть ку-да, за то-бой. Стою вот сейчас, распинаюсь! А ты молчишь, но при том и смотришь на меня совершенно пустым взглядом. Неужто не дошло ещё, как сильно ты нас напугала? … - сделал один поворот вокруг себя, Энди подошёл ещё ближе. Как же он сам не понимает, что я уже на грани, чтобы не взорваться самой. – Кем ты стала, Крис? Превратилась в бесчувственный камень. И камень этот, не как у твоей героини (тут у меня, как мне показалось, загорелись глаза) в руках, он в твоём сердце. Ты как … вон, - он стукнул кулаком по бетонной крашенной стене рядом, - как эта стена: толк тот же. Только скажи мне, где та Кристина: маленькая и добрая? Что с ней стало?! Почему я вижу перед собой статую, лишённая всякой души?! … - и тут Бирсак смягчился. Не до конца, но мышцы расслабились и глаза перестали отливаться металлическим блеском. – Где я упустил тебя? Гдеее? Я сжимала кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь и стало больно. Но не та эта боль, что сможет пересилить эту: взгляд этого человека, оравшего на меня.. он вдруг потеплел. Всю грудь мою заполнили сплошные слёзы. Столько горечи таилось и копилось внутри. Но ответ на его вопрос я нашла сразу. Тот самый поздний вечер – перелом всей моей жизни, разделивший её, по сути, на «до» и «после». «Франция.» - коротко, без лишних слов, эта страна мигом, раньше всех пришла на ум. Эта ночь, когда меня ломало на кусочки. Так, что не то, что он, даже я сама не смогла заметить, как гаснет внутренний огонёк, превращаясь в кучку пепла. Эта серая масса оседала на моих веках, осушая глаза. Поэтому столько всего я чувствую сейчас. И опять же, виновата не я. Но что-то говорить… зачем? Энди отошёл в противоположную сторону, теребя руками тёмные, как самая чёрная ночь, волосы. Руками он обнимал себя и скалился – я заметила это через отражение в окне, которое позволяло мне это благодаря ливню на улице. - Нет.. – почти бесшумно пробормотала я. – Нет! – и тут по кабинету пробежался вопль. – Я не бесчувственная! Нееееет! – моё тело прогнулось, позволяя с криками выйти всему плохому и тягостному. – Замолчи! Я сбежала, чёрт, ты прав! Но сбежала-то из-за тебя! То, что ты мне сказал – это ерунда. Мне было ненавистно видеть самого тебяяя! Собеседник резко развернулся и пошёл на меня. Его руки оказались по левую и правую сторону от лица. «Совсем как..» - Неужели, ты до сих пор боишься меня? – шёпот пробирал до костей сильнее, чем его крики. - После лифта.. да, - мой разум охладел. А почувствовала я это, потому что он тут же отстранился, с испугом отвернувшись. Он отошёл к окну. И мы молча стояли: два человека, в двух концах огромного кабинета – накричавшиеся и измучанные. Я не спеша побрела к нему. Стопы волочились под тяжестью кроссовок на толстой резиновой подошве. Бирсак стоял спиной ко мне. Даже не прижимаясь понимаю – его самого жутко трясёт. Что я опять делаю? Но я так устала, что прислонилась к его спине, несильно обвила руками худую талию. Вся одежда не нём сырая, но она тёплая. Потому что он тёплый.. - Просто не делай так больше никогда, ладно? Никогда!.. – я забыла и про замочную скважину, и про то, что, я как дурочка, трусь лбом о его спину, - И не кричи на меня… Он медленно развернулся ко мне. Приподнял мою голову в ладонях и чуть еле улыбнулся: - Вот она. И крепко-крепко обнял. За последнюю неделю мне не было так спокойно и хорошо как в этот момент. Весь груз, лежавший на моём сердце подобно свинцу, постепенно уходил, растворялся в воздухе. Грусть, подымающая и ломающая мне изнутри кости, ручьём вытекала через кровеносные сосуды в небытие. Разом вся бездонная чаша вдруг снова наполнилась светом, в тайне походившим на радугу.

<…>

Мы выходили из кабинета, и Энди обхватил меня за плечо. Напялив на себя солнечные очки, он шёл со мной в развалку. Я же смеялась, понимая, что такого чокнутого как Энди Бирсак ещё поискать надо. Ещё больше ребят подошло к этому времени в школу, в библиотеку. Они остолбенело смотрели, как неудачница, по имени Куницкая Кристина, уходит «в закат» и с кем же? С безбашенным вокалистом, который держит бардовый флаг над головой своей могучей Армии у неё на дневнике. Пара моих одноклассниц, стоявшие на лестничной клетке, смело поздоровались с почему-то зарёванной мой, но улыбающейся от уха до уха, как говориться. Вместе с ними и Куркова, выпучившая свои зелёные глазки. Библиотекарша, мило беседуя, выдала мне учебники. Теперь лишь под их тяжестью моя спина тянулась вниз. - Помочь?) – спросил Энди, мигом перехвативший портфель. - Как все смотрят… - засмущалась я, когда мы проходили обратно. Нам предстояло ещё спуститься и пройти первый этаж.. - Это твои одноклассники? О дааа, я заметил) – и его правая рука обвилась вокруг моей талии. Сотни глаз проделали во мне столько же дырок от зависти и удивления. Мы вышли из школы независимыми и свободными. .. подобные птицам в наших пылающих сердцах. > Black Veil Brides - Lost It All