Портрет

В Вонголе назревал тихий острый психоз. Как ни странно, но все Хранители, даже непробиваемый Мукуро, стремились как можно меньше задерживаться в особняке, особенно в общих комнатах, поспешно укатывая на разного рода задания или запираясь в своих кабинетах. А все потому, что у Савады назрело очередное хобби. Сто первое по счету. Собирание монет парни еще пережили, даже активно содействовали. Вышивание гладью, когда каждая подушка была разукрашена какой-нибудь живописной картинкой, они тоже кое-как перенесли. Стрельбу из лука Тсунаеши забросил сам, когда очередная лихая стрела, выпущенная крайне неумело, срикошетила от стены, чуть не лишив Мукуро глаза. Иллюзионист взбесился, потому что покусились на самое дорогое, и пообещал, что если еще раз увидит в лапках босса лук, то запихает ему весь колчан в причинное место. Тсуна угрозе внял и переключился на гольф. Даже велел оборудовать лужайку в просторном саду поместья. Хранители взвыли и заслали Ямамото упрашивать Хибари, чтобы тот побеседовал со своим неугомонным любовником, которому просто нечем было занять руки. Как говорил сам Тсуна: «С бумагами разбирается Хаято, на опасные задания меня Кёя не пускает. Так что же мне еще делать, кроме как искать себе подходящее хобби?» Хибари, услышав про новое увлечение своего зверька, насторожился. С одной стороны, гольф довольно безобиден. С другой же… У Савады вечно все шиворот на выворот. Но все же решил проверить. И почти получил клюшкой в лоб. Спасла Кёю только исключительная реакция – он успел перехватить клюшку прежде, чем она поприветствовала его страстным поцелуем. Тсунаеши рассыпался перед любимым в извинениях, а Хибари медленно считал до двадцати, чтобы не убить зверька. А с гольфом Саваде пришлось завязать, но без очередного увлечения продержался он недолго. И от этой очередной «радости души и тела» отплевывался даже Облако. Десятый решил попробовать себя в роли художника. Это маленькое проклятие умудрилось в обход внимательного Гокудеры и бюджета семьи скупить как минимум половину магазина, затарившись разномастными кисточками, красками, листами бумаги. Даже настоящий мольберт где-то откопал. И валялась теперь вся эта приблуда по особняку, доводя до зубного скрежета педантичных Мукуро и Хибари. Причем, Кёя начал психовать гораздо позже Рокудо, за годы, прожитые рядом со зверьком, смирившись с окружающим Дечимо бардаком. Но баночка гуаши, валяющаяся в их постели… Это стало последней каплей. То, что любовники крепко поругались, было понятно сразу: за ужином Хибари сидел с нарочито равнодушным ко всему видом, а Тсунаеши напоминал обиженного хомячка. Правда, проходящий ночью мимо спальни босса Мукуро убедился, что примирение было куда более бурным, чем сама ссора, если судить по доносящимся хриплым стонам. Но зато Хибари добился результата: теперь художественные принадлежности не были разбросаны по всему дому, а были собраны в аккуратные кучки. Локализовать где-то в одном месте «очаг творения» Тсуна наотрез отказался, аргументируя тем, что «творческую личность вдохновение может застать в любой момент». А мягкие, осторожные намеки туманника, что никакая он не творческая личность, Савада в упор не понимал. В конце концов Хибари велел всем махнуть на босса рукой, поскольку рисование пока было самым безобидным из всех увлечений. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. - Кёя, я хочу нарисовать твой портрет! – Тсуна весь светится от предвкушения, врываясь в комнату и подлетая к мольберту, установленному у окна. - Савада, побойся бога, - лениво отзывается Хибари, перелистывая страницу книги и даже не поднимая взгляд на своего зверька. Тсуна притворно дуется, окидывая взглядом набор разномастных карандашей и не зная, за какой хвататься. - Ты злюка, Кёя. - Каждый день это от хохлатого слышу, - хмыкает Облако. - Вот увидишь, я нарисую такой твой портрет, что сам на рамку разоришься, - фырчит Десятый и все же берется за карандаш, мельком окидывая вальяжно растянувшегося поперек кровати мужчину. Хорош, паршивец, очень хорош. Тсуна наносит первые неуверенные штрихи на бумагу, невольно потонув в гордости: трудно поверить, что этот красавец безраздельно принадлежит ему одному. Необузданный хищник, настоящая пантера в человеческом теле. И изящен Хибари почти также, как дикая кошка. Стоп. Кошка?.. - Ну попробуй, - мужчина улыбается и снова погружается в чтение, переставая обращать внимание на сосредоточившегося Тсунаеши. Пускай занимается, ребенок. - Что-то у меня не выходит, - печально вздохнул Тсуна через полтора часа кружения вокруг мольберта и пары сгрызенных карандашей. Кёя хмыкнул и отложил почти дочитанную книгу. - Зверек, просто признай, что у тебя ноль таланта. - Да не в этом дело, - мотает головой шатен. – На тебя не похоже. Вроде рисую с тебя, а получаешься не ты. - Тогда брось, - Хибари совершенно по-кошачьи потягивается, прогибая спину, и переворачивается на живот, хитро щурясь. – Иди лучше ко мне. - Ага, - Тсуна напрочь забывает про портрет и юркает в объятия любовника, первым смыкая поцелуй и думая, что только что упустил какую-то подозрительно важную деталь… - Готово! – счастливо провозглашает Савада, последний раз мазнув кисточкой по плотной бумаге. Мукуро с опаской покосился на гордо выпятившего грудь босса и плавно поднялся, подходя к Небу и уставившись на мольберт. - Тсунаеши, это же… - Ага, - довольно улыбается Тсуна. – Именно. Копия Кёи, верно? - Тсунаеши… - Рокудо тактично кашлянул в кулак, сдерживая нервный смешок. Похоже, босс совсем умом тронулся. – Не хочу тебя расстраивать, но это же просто… - Ну и что тут у нас? – Хибари подкрался неожиданно, вынудив обоих мужчин вздрогнуть и отскочить, открывая обзор на творение Савады. Кёя щурится, окидывая картину взглядом, а когда до него доходит суть, то Облако раздраженно шипит: - Савада, это что такое?! - Твой портрет, - активно закивал шатен, подергав за рукав недоуменно моргающего Мукуро, явно ища поддержки. – Рокудо, правда ведь похоже получилось? - Ты знаешь… Есть немного, - согласно кивнул иллюзионист после некоторых раздумий. Хибари предсказуемо фыркнул, отворачиваясь от них. - Ну Кёя, - шмыгнул Савада, пустившись в использование подлых приемчиков. – Тебе что, не понравился твой портрет?.. - Нет, и правда похоже, - протянул Мукуро, не сильно прислушиваясь к перебранке любовников и внимательно разглядывая изображенного на нежно-фиолетовом фоне изящного черного кота с пронзительными серебристыми глазами. – Пожалуй, надо заказать рамку и повесить в гостиной. Как считаешь, Кёя-кун? - Только сделай это, и я тебя убью!