Не смотри вокруг. Не оглядывайся. Не поднимай голову. Беги, пока силы не кончатся.
И я побежала. Рванула вперед изо всех сил, смотря лишь себе под ноги, а иногда и вовсе закрывая глаза. Осторожность была залогом еще хотя бы нескольких секунд жизни. Я бы ведь со страха умерла, если бы еще хоть раз увидела Её. Как тогда, когда оторвала одну доску от окна в вагоне. Эта черная гадина тут же принялась долбить своими клешнями по стеклу. Я, завороженная и околдованная страхом, была не в силах пошевелиться. Спас лишь рев монстра, который заставил оторвать взгляд. Я тут же прислонила доску назад. А она, как ни в чем не бывало, встала на место. Вот и он. Маленький бумажный дом на столь же маленьком холме белоснежного порошка. Я пулей влетела внутрь, захлопнув за собой невесомую дверь. Теперь можно было перевести дух. Я в бессилии опустилась на деревянную скамейку.Фу-у-ух… Фу-у-ух... Фу-у-ух...
Выдохнув этот мертвый воздух, я поднялась на ноги. После чего подошла к шкафу, открыла покрытую льдом дверцу, от которой давным-давно отвалилась не менее заледеневшая ручка. Внутри валялось несколько слов. Какие-то давно уже были забыты и покрылись бумажной паутиной. Другие же более или менее что-то значили и не испортились. Вытащив одно наугад, я попыталась прочесть его: «Н…ж.а». Не удалось. Смирившись, я просто проглотила его. И, не смотря на то, что оно пролежало там невесть сколько, вкус сохранился. Сначала ощущалось что-то такое горькое, а потом воздушно-сладкое… Покончив с едой, я осторожно поднялась наверх. Ступеньки бумажной лестницы трещали так, что казалось, весь домик был готов развалиться на куски. Этого я боялась больше всего. Что всё развалится.***
Меня разбудил какой-то странный, непривычный для слуха, треск. Открыть глаза удалось не сразу. Сначала я не поняла происходящего. Но потом в голову пришла единственно верная мысль — лучше было бы и вовсе не просыпаться. Потому что звук, разбудивший меня… Этот жуткий треск ледяной бумаги и звон стекла. Это страшное шипение. Это была Она.Темнота.
Я в ужасе вскочила с кровати, и уже было побежала в сторону лестницы, как услышала пронзительный тонкий звук. Обернулась. И лицом к лицу столкнулась с неизведанным чудовищем. Из её пустой черной пасти веяло смертью. По телу пробежали мурашки. Она выла, словно прося не сопротивляться. Пускай я и не до конца понимала, что это такое. Знала одно: поглотило — считай, уже была мертва. Этого хватило. Я побежала, что есть мочи. Но через пару секунд поняла, что не могла пошевелиться. Не могла даже взгляда оторвать: её темные длинные руки медленно скользили по бумажной крыше, поглощая все на своем пути, отрывая от домика один кусок за другим. Вот она проводит смертоносной ладонью по первой стене, оставляя за собой … Пустоту.Ледяная слеза примерзла к щеке. Безмолвный крик замер внутри.
Её щупальца скользили по бумажным стенкам белоснежного домика, огибали кровать, от которой остались одни ледяные ножки. Всё исчезало в прожорливом черном нутре. И я готовилась принять ужасающую очередь.Возможно, это и не будет столь больно? Я же просто исчезну? И не нужно будет бежать. Не нужно будет искать новые слова. Не нужно будет мучить железного монстра…
Я уже чувствовала её тяжелое дыхание. Пол под ногами затрещал.Неужели всё кончится так?
На удивление не мертвый крик вырвался из груди, разрезав пространство на тысячи мелких обрывков. Я почувствовала боль в руке и поняла. Хрупкая лестница, не выдержав напора, рухнула, утащив меня с собой.Заткни свою боль! Поднимайся! Беги!
Наконец-то включив инстинкт самозащиты, я, скользя по заледеневшему порошку, побежала вперед — к двери, которой больше не было. Вырвавшись из ужасающего плена, упала. Попыталась подняться, снова содрогая всё вокруг истошным криком.Кто бы услышал? Для кого кричать?
***
Не помню, какое время я пролежала, свернувшись в жизнеподобный клубок. Ветер ревел, словно пытаясь заставить меня подняться.Нет. Не могу. Нет сил.
Я, не шевелясь, наблюдала за концом. Крик растворялся в шуме ветра. Бумажный порошок кружился вокруг. Душа тянула назад. Страх молил бежать вперед. Лишь когда от бумажного дома ничего не осталось, а ненасытная разрушительница направилась ко мне, рефлекс сработал. Точнее страх пересилил душу. Я вскочила и побежала, оставляя за собой рыхлые следы белого порошка. Было тяжело: ноги не слушались, руки замерзли, а голова отказывалась подчиняться. Но бежала. Падала, тонула в ледяной белизне. Поднималась. Снова падала. Хваталась за голову. Пугалась преследования. Поднималась. И бежала так быстро, как только хватало сил. Отчетливо помню одно. Как, добежав до каркаса моста Забвения, взобралась на него. И, завидев монстра, забралась внутрь.***
Я опустилась на холодную поверхность и прислонилась к железной стене, совершенно потерявшись во времени. Снова свернулась в жизнеподобный клубок.Последний из всех когда-либо существовавших жизнеподобных клубков на этой чертовой планете.
Лязг металлических колес растворялся вокруг. Монстр, словно не замечая невесомую путешественницу, мчался вперед. Но я не слышала.Она продолжает звать меня…
Хваталась за голову, пыталась это прекратить.Её мерзкие щупальца отрывают от дома кусок за куском. Все исчезает, превращаясь в пустоту… Хватит!
Ударила по железной лавке, пытаясь переключиться.Думай о монстре! Теперь безопасно!
Это сработало лишь на время, потому что…Что, если она и сюда доберется? Что, если безопасность – всего лишь иллюзия? Куда идти?
После того, как понятие безопасности было окончательно разрушено, появилась другая проблема. Я почувствовала головную боль.Нужна была пища.
Слова.И это было проблемой похлеще, чем безопасность. Умереть в страхе все же не так неприятно, как замерзнуть и умереть от голода. А где их теперь искать? Пустошь Апполона давным-давно была стерта с лица земли. Остатки золотого пергамента еще росли по краю Зеркального Треугольника. Но какой в этом прок, если чернил практически не было, а каллиграфировать я не умела? Читала и то, с трудом... — Это все мелочи, — незнакомый голос в голове отличался от обыкновенной мысли престранным образом. Я вернулась назад и попыталась вспомнить, где раньше искала слова. Но меня снова прервали новые мысли: — Можно будет избежать. Я потрясла головой, чтобы их прогнать. Случайно повернулась и тут… Вскочила и завопила от удивления. Маленькое существо. Взъерошенные рыжие волосы, искрящиеся зеленые глаза, голова, две руки... Передо мной точно стоял Живой. Такой же, как и я, только мужской разновидности. Передо мной, прямо передо мной.Маленький Живой? Здесь? В пустом мире, да еще и в пасти монстра?
Я была не в силах вымолвить и слова. Зато он был. — Я сказал, что это мелочи. Ты можешь себе помочь, — странный звонкий голос отражался от стен, попадая прямо ко мне в голову. — Что... кхм... ты тут... кх... делаешь? — не найдя ничего получше в своем словарном бардаке, ответила я. Опыт разговора с настоящими Живыми уже давным-давно забылся. Потому говорить было сложно - на пустой планете всё-таки особо ни с кем не поболтаешь, на то она и была пустой. Эффект моих слов был на удивление поразительным. Лицо Живого стало серьезней. — То же, что и ты, — слегка помедлив, ответил он, присев на лавку неподалеку. — И что же? — я все еще пребывала в состоянии шока, поэтому думать отказалась сразу. — Умираю, — ответил он со всей серьезностью и печалью, на которые только был способен. Я еще более удивилась.Неужели таких же Живых еще больше? Что, если я больше не одна?
Я еще раз оглядела маленького незнакомца. Уставший, почти отчаявшийся. Глаза, хоть и горели ярче любой космической звезды, но излучали беспокойство и страх. Маленькие ручки были сжаты в кулаки. Волосы покрыты мертвым серым пеплом.Хочу помочь ему!
— Почему? — спросила я. — В меня никто не верит, — мальчик опустил голову и задрожал. Я была ошарашена. Что это значит? Тут же и нет больше никого. Кому верить? И как вообще от этого можно было умереть? — Я и не думал, что ты поймешь. Ты еще не поняла, — медленно отчеканил он. — Я понимаю. Только не совсем. Не до конца… — соврала я. — Нет. Не понимаешь. Это только я могу понять, — серьезно, словно отчитывая меня за глупость, ответил маленький незнакомец. — Погоди! Здесь же больше никого, понимаешь? Я одна. И ты, — я пыталась объяснить ему. Но меня безжалостно прервали. — Нет. Ты и не хочешь понимать. Я снова ошибся… — серьезность в голосе незнакомца пропала. Он отвернулся от меня и обхватил лицо руками. — Что я не могу понять? Того, что ты понимаешь? Что? Что это такое? — я очень хотела помочь, но получалось из рук вон плохо. — В меня никто не верит. Никто не верит, потому что все умирают. А все умирают, потому что все одни, — медленно произнося каждое слово, ответил он. — Но кто эти все? — я поняла, что Живой пытался что-то сказать. Что-то важное. — Всё. Другие “Живые”, как ты их называешь. Облепились своей Темнотой со всех сторон и сидят. Как в черных вакуумах. Других не видят и не слышат. Только и знают, как бояться да плакаться об одиночестве. От того еще сильнее закрываются. А Темнота – это еще та гадина. Она и рада «помочь». Умирают, в итоге. А я… Я вместе с ними умираю… — незнакомец говорил быстро и постоянно сбивался. Я не понимала: — Какие еще другие? Я никого не вижу. И ваку-у… своего не вижу. Да и ты тут причем, если умирают другие? — словесный бардак разобрался сам собой. Слова нашлись и слились во фразы. Речь удивительно быстро восстанавливалась. — Другие. Такие же, как ты. Живые. А вакуума никогда не видела, да и не увидишь. А я… Я умираю, потому что мир умирает. Потому что Живые в этих своих страхах и одиночествах задыхаются. Потому что в мир не верят. А я и есть мир. То есть его внутренняя составляющая. Сердце, если так можно сказать. И, когда вера в мир теряется, он тоже теряется. И завядает. И умирает. Вот я и умираю, потому что мир умирает. Меня бросило в дрожь. Слишком много слов, которые не совсем укладывались в голове. Слишком много того, о чем я не имела представления и чего не хотела понимать.Какая внутренняя составляющая? Что за вера такая, которая теряется? Какие еще другие Живые?
— Я не… не понимаю, — призналась я, виновато посмотрев «сердцу» в глаза. — Никто не понимает! — расстроившись, вскрикнул он. То, о чем говорил маленький незнакомец, было очень понятно. До того понятно, что хотелось вскрикнуть от ужаса. Если бы я тогда задумалась на несколько секунд, то приняла бы это. Но не задумалась, а продолжила ошарашено смотреть на него: — А что, если я буду в тебя верить? — спросила я, пытаясь хоть как-то приободрить его. — Ты не поверишь, пока будешь одна. Пока не поймешь, о чем я говорю, не сможешь поверить. Ты даже и не знаешь, что это такое, верить, — раздраженно, с сумасшедшей улыбкой на лице, кричал Живой. — Не знаю? Так научи! Я словно второй раз очутилась в той ночи, на пустоши. Словно еще раз услышала шум ветра, её шипящие звуки. Еще раз почувствовала тот страх. Провалилась сквозь ледяную лестницу. И тут я поняла, что это действительно было правдой. Я снова лежала на полу среди осколков льда. В ушах свистел ветер, смешивающийся с визгом Темноты. А передо мной стоял тот самый маленький незнакомец: — Чего медлишь? Вставай! Иначе не успеешь! — он пытался перекричать шум вокруг. Я в страхе вскочила и побежала вперед, к проходу. Но не тут-то было. К моему удивлению, «сердце планеты», обладающее, как оказалось, недюжинной силой, схватило меня за руку: — Сдурела? Куда бежишь? Она же сейчас исчезнет! — гневно кричал он, всё сильнее и сильнее сдавливая руку. Я была напугана и не понимала, что должна была делать.Каким образом я вернулась сюда?
— Потом будешь думать! Прыгай! Это единственный шанс! — уже умоляюще говорил Живой. — Куда прыгать? Пусти! — я попыталась вырваться. — В Темноту. Прыгнуть нужно! Только тогда поймешь, что я правду говорил! Только тогда научишься верить… — Пусти! Я же умру! — взбесилась я. Точнее, до жути перепугалась. Такое количество событий вокруг кого угодно бы с ума свели… Да и не понимала я ничего. Потому и боялась. Потому и взбесилась. После моих слов маленький незнакомец щелкнул пальцами: ветер тут же затих, темнота замерла. Я же поняла, что не могу пошевелиться: — Ты попросила, научить. Я и учу! Почему вы так легко выбрасываете слова? Сначала просите, а потом дрожите, как последние… Неужели не страшно за свою жизнь? Ведь если я погибну, то и вы вместе со мной! Совсем одни. Опустошенные и испуганные. На замерзшей планете. Нравится такой конец? – его голос становился всё громче и громче. Мир вокруг начал рушиться. Я потерялась в этом голосе. Потерялась в сл овах, от которых страх лишь усилялся. Лишь одно я тогда понимала. Не бывать такому концу. Потому прошептала: — Нет… Гнев «маленького снаружи, но большого внутри», незнакомца утих. Твердость в голосе все же осталась: — Тогда слушай внимательно. Ты будешь тонуть в черноте. Она будет душить тебя. Борись. Борись до последнего. Не позволяй страху победить. Никакой Темноты не существует. Только ты. Наедине со своим страхом. Перед глазами всё поплыло. Ветер снова смешивался с ревом Темноты. Незнакомец пропал. Я повернула голову. Пожирающая всё на своем пути гадина предстала передо мной во всей своей красоте. Ноги подкосились. Я свалилась прямо в её черное нутро. Сначала ничего не чувствовалось. Я словно находилась в непонятной черной жидкости. Через пару секунд тело налилось свинцом. Потянуло вниз - я пыталась двигать ногами, но они словно примерзли друг к другу. Руки не слушались. Я беспомощно барахталась. Так было, пока не кончился кислород. Тогда стало невозможно дышать. Я запаниковала и попыталась рвануться вперед. От этого лишь сильнее угодила назад.Вспоминай слова! Что он говорил?
Я хотела помочь себе, пыталась поймать кислород. Но его тут попросту не было. Тут я вспомнила. Незнакомец сказал бороться. Но кто это вообще был? И как можно бороться, если я… Если я её боялась?Борись! Борись до последнего! Он сказал так. А другого выхода сейчас не существует!
Её не существовало. Никакой темноты. И я вовсе не тонула. И даже не задыхалась. Я лишь боялась. Боялась до того, что в глазах почернело. Что потерялась внутри себя. И теперь, найдя выход, я поняла.Всё вспомнилось. Теперь ясно.
Я всё здесь выдумала. И Темноту, и того "живого", и бумажный снег. Всё выдумала. Когда осознание пришло, мир вокруг стал рассыпаться. Сначала медленно, а потом стремительно быстро словно ураган. Бумага рвалась. Всё рушилось.Зачем?
Потому что я спасала свою душу. Когда на корабле кончился кислород, пришлось создать планету для разума, чтобы частично спастись. Придумала "живых", Темноту, - чтобы не было скучно. Только вот силы не рассчитала - сама же себя чуть не погубила. Но выбралась. Правда, смысла в этом не было никакого. Потому что душа тоже не может жить вечно.***
Мир исчез. На миг показались звезды. Потом исчезла я.