Любимый призрак

      Пустой зал заполнила громкая мелодия. Танцор, оставшись наедине лишь со своим отражением, устремлял своё тело вперёд, бросался под ритм музыки, быстро скользя по паркету. Каждое движение он сопровождал кошачьей грацией, умело сохраняя плавность движений и страстную сексуальность. Удары сердца точно совпадали с ударами бита – танцор и музыка, казалось, слились воедино. Но его взгляд сохранял холодность и отчуждённость. Мыслями парень находился далеко за пределами танцевальной студии, и совершенно не задумывался над очередным па, а лишь следовал ритму, что у него всегда получалось потрясающе.       Как только мелодия остановилась, вымученный танцор упал на колени, упираясь ладонями о холодный паркет. Волосы мокрыми прядями спадали на лоб, а капли пота скользили по щекам, спускались по шее и затем исчезали за широкой майкой. Танцор тяжело дышал, и с каждым вдохом горло раздирало от боли из-за свежего и прохладного воздуха. Очередная капля скользнула по носу, на секунду замерев на самом кончике, а затем беззвучно ударилась о блестящий паркет. Те чувства и эмоции, что переполняли парня в данный момент, он пытался выплеснуть в танец, но это не помогло успокоить бушующее сердце.       Как только дышать стало легче, он поднялся с пола, взял бутылку с водой, что стояла у самой стенки, и жадно отпил половину содержимого, а затем, прихватив свои вещи, направился в сторону выхода.       Прохладный ветер обдувал разгорячённое потное тело, и парень успел пожалеть, что не накинул кофты, ведь мог заболеть. Он быстро добрался до стоянки, закинул сумку с вещами на заднее сидение, и завёл машину.       Автомобиль плавно пересёк границу города, и выехал на широкую трассу, уже скоро припарковавшись у больницы.       Медсестра в приёмной привычно поздоровалась с парнем кивком головы, уже без интереса и кокетства, как это было в первые дни. Но парень совершенно не обратил на это внимание, спеша к лифту, у которого уже толпилось множество людей в белых халатах и таких же посетителей как он.       Четвёртый этаж как обычно встретил его шумной беготнёй врачей, и перешёптываниями пациентов. Но знакомая палата вмиг унесла в совершенно другой мир, отделив от шумной реальности.       — Чонин? — Кёнсу перепугано, посмотрел на Кима, сразу же отводя взгляд.       — Ожидал кого-то другого увидеть? — улыбнулся одним уголком губ тот. — Ты же знал, что я приду.       — Я задумался, а тут ты вломился в палату и отвлёк меня, — всё так же не глядя, пробубнил Кёнсу.       — О чём задумался?       Чонин взял табурет, что стоял у двери и, поставив его напротив сидящего на кровати Кёнсу, присел.       — Почему от тебя воняет потом? — До проигнорировал вопрос.       — Я первый спросил.       — Я не обязан посвящать тебя во все свои мысли. А ты, как обычно, часами танцевал. Я поинтересовался лишь для того, чтобы завязать разговор, — голос До был переполнен раздражением.       — Хён, что-то случилось? — спросил Чонин, стараясь разглядеть эмоции в глазах Кёнсу, но тот не позволял ему этого, постоянно отводя взгляд. — Ты какой-то напряжённый.       — Да, я напряжённый. Потому что ты меня напрягаешь, — наконец он поднял переполненные гневом глаза на Чонина.       — Кёнсу-я, но, что я сделал не так?       — Я тебе нравлюсь?       Вопрос привёл Кима в замешательство, он совершенно точно был уверен, что До ему нравится, но то, что парень перед ним был настроен не дружелюбно его настораживало.       — Чонин, ответь, — потребовал Кёнсу.       — Да.       — Уходи, — безэмоционально попросил До, вновь отводя глаза.       — Почему?       — Уходи, Чонин.       — Если всё дело в том, что ты не испытываешь подобного ко мне, то… — тяжёлый вздох Кёнсу заставил шатена замолчать.       — Выметайся!       И Чонин послушался. Он стремительно подскочил с табурета и быстро вышел из палаты, проигнорировал только что поднявшийся лифт и спустился по лестнице.       В голове вновь и вновь звучал холодный голос Кёнсу, и Ким не заметил, как оказался уже в машине. Он перебирал в голове весь последний месяц, проведённый с Кёнсу, вспоминая каждую фразу и каждое действие. И единственное о чём он успел пожалеть, так это то, что позволил себе слабость и прошлым вечером чуть не поцеловал До. Скорее всего, именно это перепугало парня. Чонин больно прикусил губу, и мысленно проклинал себя за необдуманные поступки.       Опомнился он только тогда, когда в дюжине метров от машины показалась знакомая крашеная макушка. Невысокий парень, в жёлтой толстовке и с рюкзаком на одном плече, переминался с ноги на ногу перед серым зданием.       — Эй, Бэкхён, — опустив стекло, позвал Чонин, чем заставил парня подпрыгнуть на месте и недоумённо оглянуться, в поисках того, кто его окликнул.       Но заметив Кима, Бэкхён лишь закатил глаза, но всё же нехотя направился в сторону автомобиля.       — Ты что тут делаешь? — проворчал Бэкхён.       — Кёнсу навещал, — улыбнулся Чонин, — в отличие от тебя я частенько тут бываю.       — Как-то странно: ты сам говорил, что познакомился с Кёнсу незадолго до аварии, — прищурил глаза Бэкхён, — так зачем же тогда уделяешь столько внимания парню, находящегося в коме, которого едва знаешь.       Чонин хмыкнул и вышел из машины, из-за чего Бэкхён недовольно поморщился, отметив, что шатен выше его на практически целую голову.       — Я знаком с Кёнсу недолго, но успел его хорошо узнать. И он мне нравится, — Бэкхён приподнял бровь всё ещё недоверчиво, глядя на Кима. — А почему ты раньше не приходил к Кёнсу? Вы же вроде друзья.       — Мы были друзьями, — немного смягчившись, ответил тот. — Если ты хорошо знаешь Кёнсу, то должен был заметить, что он не подпускает к себе никого слишком близко. Я всегда старался найти к нему подход, потому что считал его настоящим другом, но он всегда держал меня на расстоянии вытянутой руки, а однажды мне просто надоело, — парень глубоко вздохнул, а затем внимательно посмотрел на Кима. — Послушай, я правда не знаю, стоит ли тебе доверять, — Бэкхён замялся, что-то обдумывая, — но я правда не могу туда зайти, — он указал головой на больницу. — Я не смогу увидеть Кёнсу такого.       Голос Бэкхёна наполнился сожалением и страхом, и Чонин понимающе покачал головой.       — В общем, я нашёл это у Кёнсу в комнате, когда навещал его маму. Я не должен был этого брать, — он снял с плеча рюкзак и выудил оттуда толстую тетрадь в синем кожаном переплёте, протягивая её Чонину. — Верни это ему.       Ким взял тетрадь, внимательно рассматривая её, а Бэкхён, не дожидаясь ответа, засеменил прочь, снова не попрощавшись с Чонином. Но Чонин даже не заметил этого, увлечённый изучением предмета в руках. И стоило ему открыть первый страницу, как он сразу же закрыл её, быстро осмотревшись по сторонам и сев обратно в машину.       Переданная Бэкхёном тетрадь была ничем иным как личным дневником Кёнсу.       Чонин бросил тетрадь на соседнее сидение, а сам откинулся и прикрыл глаза. Он никогда не вмешивался в чужую личную жизнь и не имел привычки читать чужие дневники, но сейчас у него была возможность понять Кёнсу. Тем более Ким всегда считал, что если человек заводит личный дневник, значит ему есть что высказать, но он слишком замкнут для того чтобы довериться кому-то кроме бумаги.       Шатен снова взял тетрадь, аккуратно проводя пальцами по слегка потёртому переплёту. Подрагивающей рукой он раскрыл дневник на первой странице. Перед глазами сразу появились ровные ряды букв, написанные красивым почерком.       «14.01.2014       Это мой первый день рождения, проведённый без привычных ссор и скандалов родителей. Отец решил пригласить меня в этот день к себе, чтобы познакомить с новорождённой сестрёнкой, а мама не стала возражать. Кажется, она просто устала.       Увидев то, как отец даже в мой собственный день рождения заботился о моей сводной сестре и уделяет ей всё внимание, я понял, что никогда не получал столько любви. Возможно, всему виной то, что я был сыном, рождённым от нелюбимой женщины. Но я рад, что папа нашёл новую семью и сейчас счастлив».       Ким быстро закрыл тетрадь, внимательно всматриваясь на здание перед ним. Вдруг ему показалось, что Кёнсу мог его видеть, и он поспешил завести машину и скрыться подальше от больницы.       До родительского дома он добрался на удивление быстро, а возможно виной было то, что Чонин был слишком увлечён мыслями и потерял счёт времени.       Шатен захлопнул дверь в свою комнату и внимательно осмотрелся вокруг, будто ища где мог бы спрятаться Кёнсу, хотя того быть здесь не могло. И только убедившись, что в комнате он один, раскрыл дневник.       «20.03.2014       Мама снова не пришла домой ночевать. Я ей долго названивал, но ответом были гудки. Я знаю, что у неё кто-то есть, но она почему-то каждый раз оправдывается тем, что работала всю ночь в офисе. И я поддаюсь ей. А что мне остаётся? Она и так слишком долго была несчастна из-за меня…»       Чонин нахмурил лоб, ему не нравилось то, что Кёнсу винил себя в несчастьях матери. Поэтому он перевернул страницы дальше.       «28.05.2014       Сегодня уже десятый день как Бэкхён стал меня игнорировать. Он просто исчез из моей жизни. Раньше не было и дня, чтобы он меня не позвал в кино или в кафе или просто погулять. А теперь даже на парах не сидит со мной и не достаёт очередными сплетнями. Наверное, я совру, если скажу, что не скучаю по нему».       «02.09.2014       День за днём мою голову посещают навязчивые мысли о том, что моя жизнь совершенно ничего не стоит и мир стал бы лучше, избавившись от такого как я. Но я понимаю, что это ложные идеи, которые пытаются взять вверх надо мной, пытаются подчинить меня себе. Я должен продолжать существовать хотя бы по той причине, что легче от моей гибели никому не станет.       Сегодня я приготовил мамин любимый хопчэ* из свинины. Она всегда так по-детски радуется, когда я балую её чем-то вкусным. Такие моменты заставляют меня поддаться чувствам, и я позволяю маме закинуть ноги мне на колени, устроившись вместе на диване за просмотром очередной дорамы».       Читая одну за другой страницы из дневника Кёнсу, Чонин будто читал самого Кёнсу. Теперь он знал, что родители парня были в разводе, а Кёнсу был тем, кто заставил их жить долгие годы вместе, несмотря на то, что они не любили друг друга. Чонин понял, что единственным другом Кёнсу был Бэкхён, но сам Кёнсу ему не доверял, потому что боялся быть брошенным и преданным. Чонин узнал, что Кёнсу с детства мечтал стать певцом, но отец был против и отправил парня учиться на юриста. Но самое главное это то, что Чонин понял, что даже если Кёнсу прогнал его, он не должен уходить. Он должен заставить парня жить, а не существовать как это было раньше.       Последняя страница дневника, была заполнена на удивление небрежным подчерком – видимо Кёнсу спешил.       «30.12.2014       Новогодние праздники я всегда проводил вместе с мамой, но в этом году было решено, что я буду с семьёй отца. И с минуту на минуту, он должен заехать за мной. Я хотел приехать сам, чтобы не сталкивать в лишний раз родителей, но отец настоял на своём. Наверное, он хотел увидеть лицо мамы, в тот момент как я буду садиться к нему в машину…»       Закрыв тетрадь, Чонин быстро поспешил прочь из дома. Он сел за руль и отметил, что ему надо поторопиться, так как часы указывали 01:12, а значит, у него осталось 16 минут.       Когда он приехал, на часах было 01:46, и Ким молил бога, чтобы Кёнсу был ещё неподалёку. Он остановил машину и вышел из неё, внимательно осматриваясь вокруг. Чонин, быстро перебирая ногами, пошёл вперёд. Высокие деревья грозно шумели листвой, а дымка тумана мягко окутывала их стволы. Резвый ветер трепал волосы и заставлял чёлку падать на глаза. Но Чонин не обращал на это внимания, он продолжал искать Кёнсу. Почему-то страх того, что он, возможно, никогда его не увидит, заставлял парня двигаться быстрее.       Наконец, впереди он увидел знакомый силуэт. Чонин позвал Кёнсу и тот замер, не в состоянии обернуться.       Шатен облегчённо выдохнул, и немного замедлил шаг. Когда до Кёнсу оставалась пара метров, он заметил, как плечи того подрагивали, а сам парень опустил голову в пол, так и не обернувшись.       — Кёнсу, — Чонин уже стоял в шаге от парня, — ты не хотел, чтобы я приходил, но я не смог тебя послушаться…       — Заткнись, Чонин, — перебил его До и обернулся.       Чонин столкнулся взглядом с раскрасневшимися от слёз глазами. Кёнсу шмыгнул носом и вытер тыльной стороной ладони слезу, что так стремительно катилась по его щеке. Ким хотел было что-то сказать, но неожиданно парень поддался вперёд, потянув Чонина за ворот рубашки на себя, и коснулся его губ своими. Такое простое прикосновение губ, но переполненное до краёв нежностью и трепетом.       Чонин боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть парня, но, когда тот переместил свои руки на плечи Кима, прижимая того к себе, аккуратно положил одну руку на поясницу Кёнсу, а второй обхватил его шею, зарываясь пальцами в шелковистых волосах. Кёнсу слегка приоткрыл в поцелуе рот, но этого было достаточно, чтобы Чонин мягко обхватил его губу, посасывая и легко покусывая её. До целовался совсем неловко и неумело, совершенно не зная как ему действовать, поэтому Чонин решил, что это был его первый поцелуй.       Как только Кёнсу стало не хватать воздуха, он осторожно прервал поцелуй, но не спешил выпускать парня из своих объятий. Его глаза были прикрыты, а пушистые ресницы подрагивали. Чонин прикоснулся ладонью к его щеке: кожа была холодной и влажной из-за недавних слёз. Пальцы осторожно скользнули к подбородку, а большим пальцем Чонин провёл по раскрасневшейся из-за поцелуя нижней губе – Кёнсу дрогнул, но не отпрянул.       — Я думал, что ты больше никогда не придёшь, — совсем шёпотом сказал он.       — Прости, что опоздал. Я не брошу тебя одного, обещаю. Только доверься мне.       — Я хочу верить тебе.