Жених из Ада

Покрытая испариной кожа, челка, липнущая ко лбу, хриплое дыхание… Кенсу никогда не думал, что течка может заставить его испытывать столь сильную боль. Казалось, будто кто-то по косточке ломает его тело, разрывает на волокна мышцы и запускает в органы когти. Омегу бросало то в жар, то в холод, он метался между бредом и реальностью, уже почти не разделяя их. После того, как Чжунмен довел его до самой квартиры, Су нашел в себе силы лишь забраться в ванну, сгибаясь почти пополам и открывая на полную холодный кран. Струи иглами вонзались в кожу, но приносили от этого лишь еще более извращенное удовольствие. Не выдержав, парень настроил воду, сделав ее теплее, и откинулся на бортик, закрывая глаза. Он всегда посмеивался, когда слышал от знакомых омег, как они развлекались в ванной, но внезапно насадка для душа стала такой притягательной, что, краснея от стыда, До просто терся о нее, возбуждаясь еще сильнее от ощущения тугих струй воды, что раздражали нежную кожу. В ход шли пальцы, флаконы от шампуней… Омега никогда бы не подумал, что будет испытывать такую жажду по ощущению наполненности. Его задница попросту горела, пока он, рыча и сжимая пальцами свой член, трахал себя всем, до чего додумался его совершенно озабоченный и больной разум… И лишь после того, как он почти пять раз кончил, пачкая себя и ванну своей спермой и терпкими соками, он смог хоть немного успокоиться. Приняв душ, Кенсу выпил не те человеческие лекарства, к которым привык, а одно из зелий, что прислал ему Нисрок. Омега уже понял, что раз сила желания омеги может зависеть от того, сколь властен и мужественен его альфа, то он… попал. Хорошо, если он не загнется без Чанеля, а то было бы достаточно стыдно, если бы соседи потом нашли его труп, насаженный задницей на один из столбиков кровати или его собственный кулак. «Адское пойло» помогло достаточно быстро, и Су даже смог немного отдохнуть от сжирающей его похоти и боли. То, как причудливо они сплавлялись в его теле, не могло его не завораживать, но вот сердце мальчишки действительно могло не выдержать подобного. Чтобы хоть как-то отвлечься, Су валялся на ковре перед телевизором, обнимая рубаху Чанеля и в очередной раз пересматривая наиболее отвратные фильмы, из тех, что были у него в коллекции. Бэкхен обычно мимо той полки вообще ходил, прищурив один глаз, а посмотрев однажды с Кенсу отрывок одного из «Подполий», Бен долго сидел на снотворном, потому что даже глаза закрывать боялся. Что уж тут сказать, До определенно любил своих друзей. Посмотренный еще в юности «Конструктор красного цвета», правда, и ему достаточно долго являлся во сне, поэтому, как говорится, Су «сам был грешен», но в результате своих «увлечений» омега очень быстро пришел к выводу, что не демоны, Дьявол или разная нечисть действительно пугает. Пугают люди. Живые страшнее мертвых. Ни один мистический фильм не мог напугать мальчишку (ну, разве что некоторые с куклами или детьми – вот уж правда, самые пугающие существа в мире), но вот обычная резня порой заставляла действительно содрогаться от того, что ее могут, пусть даже и по сценарию (ну, «Подполье» не в счет, там действительно людей убивали) совершать представители его вида. Но Су не мог осуждать их в полной мере – он был стопроцентно уверен в том, что и сам способен убить. Да, не близкого человека или друга, но способен. Что он не побоится нажать на курок или вонзить кому-то в живот нож. Что он не задумается. Ни на секунду. И самым пугающим было то… Что на деле его это не пугало. Когда пересмотренный тысячи раз «Сербский фильм» и две части «Многоножки», а также «Ичи» были «пройдены» мальчишкой вновь, Су вновь с тяжелым сердцем запустил диск «Заводного апельсина» и с тихим смехом уткнулся носом в рубаху Чанеля: - Это все так отвратительно. Они отвратительны. Я отвратителен. Меня так тошнит от этого, ты бы знал… И я так скучаю по тебе!.. Закрыв на миг глаза, омега искривил лицо в усмешке, а затем перевел глаза на экран: - Даже старое доброе ультранасилие не способно с этим справиться.* К черту! – зарычав, мальчишка схватил бутылку из-под пива и кинул ее в стену, с восторгом глядя на то, как темные осколки разлетаются по полу. Его сотрясал смех, давили слезы, а пальцы дрожали так сильно, будто он только что бросил курить. – Чанель бы посмеялся над тем, как я стал слаб… - хмыкнул мальчишка, скидывая в пакет все свои диски и засовывая их все глубже в кладовку. Его трясло от того, что он видел, его трясло так сильно, что он, не выдержав, выдернул все шнуры проигрывателя и, выбежав на балкон, со всей силы швырнул его на землю… Его кожа словно была покрыта грязью – так омега чувствовал себя впервые. Никогда в своей жизни он не испытывал к тому, что так любил, такого сильного отвращения. Люцифер не шел ни в какое сравнение со злодеями из фильмов, столь утрированных сценаристами и режиссерами. Дьявол! Дьявол был лучше многих людей! Да лучше всех, лучше его самого! Плевать, что он убивает, что он сводит с ума, но даже он не такое чудовище, как те, на кого Господь возложил столько надежд, когда создавал их! Упав на колени возле осколков, Кенсу взял один в ладонь, невольно сжимая и не сдерживая стона от боли из-за того, что ее пересек глубокий порез. Кенсу ненавидел себя, ненавидел весь человеческий род, понимал, почему Люцифер так презирал их! Из-за таких чудовищ, как люди, ангел лишился неба. Ангел пал в глубины Ада и стал Дьяволом. По насмешке судьбы полюбившим Человека. - Чанель… - прошептал омега, доползая до кровати и поджимая колени к груди. – Чанель… Чанель… Люцифер… Их мир раздирали войны, ненависть и лицемерие, а доброта и любовь проигрывали каждый день под натиском всего того дерьма, что притаилось в душах людей. Кенсу вспомнился улыбающийся Мен: как можно хотеть заводить ребенка в этом мире?.. Как можно… Он совершенно не боится?.. Безумный взгляд Кенсу зацепился за фото, на котором они были с Бэкхеном и Тао. Один из немногих снимков, на котором До действительно искренне улыбался, находясь с самыми родными для него людьми. Людьми, которые верили в добро и справедливость, смеялись над заскоками До и обнимали так крепко, что им самим в пору становиться было маньяками. Су не удержался от смеха, вспоминая, как они гуляли ночи напролет, как дрались из-за лишнего бургера и путешествовали на Чеджу. Как Бэкхен плакал от своего разбитого Минсоком сердца, а Тао крепко держал его руку в своей, пока Су совсем не знал, как поступить. Омега вспомнил искреннее обожание в глазах Ифаня и Чжунмена, игривую улыбку Чондэ и аромат его кофе, теплые, сильные руки Исина и алеющие щеки Сехуна, совершенно безумный хохот Ханя, ребят из своей команды и даже того монаха, которого послали убить Чанеля. Чанеля… Боль в груди была столь резкой, что омега прогнулся на постели, задыхаясь. Его кожа вспыхнула, словно сухая листва, а низ живота свела судорога удовольствия, от которой глаза мальчишки закатились. Он невольно вцепился нераненой рукой в спинку кровати, сжимая ее пальцами изо всех сил, и скорее постарался выпутаться из майки, что была на нем, чтобы, как говорил когда-то дедушка «дать воздуха сердцу». Татуировки на его руках распустились с такой силой, что покрыли собой полностью его руки и плечи, поднялись по шее, едва касаясь лица. Сходя с ума от боли, пронзающей его, но понимая, что добраться до нового зелья он не сможет, Кенсу взмолился богам тьмы, взмолился самому Люциферу, окровавленными пальцами чертя на груди пентаграмму как знак призыва. Сердце билось столь быстро, что Су казалось, оно вот-вот должно разорваться. Он задерживал дыхание, чтобы хоть немного замедлить пульс, но ничего не помогало. И тогда воздух вспорол отчаянный, хриплый шепот, переходящий в крик: - Во имя Сатаны, Правителя земли, Царя мира сего, я призываю силы Тьмы поделиться своей Адской мощью со мной! Откройте шире врата Ада… Имя твое я взял как часть себя!.. Выйди же и отзовись на свое имя, сделав явью мои желания! Услышь же меня, Люцифер!.. Напряженные до предела мышцы, нервы, обостренные ощущения… Омега метался раненым зверем, расписывая тело неизвестными письменами, будто вторящими путам, расходящимся от запястий. Кусая губы и раз за разом выстанывая молитву Сатане, Кенсу проникал в свою мокрую задницу пальцами, имел ее быстро и жестко, скуля от того, что этого было недостаточно. Аромат дыма в воздухе становился все сильнее и резче, крылья носа омеги трепетали, а дыхание спирало все сильнее. И в миг, когда мир взорвался на мириады осколков, а из горла Су вырвался стон удовольствия и боли, воздух прорезал хриплый голос: - Кенсу?.. Все тело Дьявола было багровым от крови, даже пепел волос темными лианами опутывал крепкую грудь и плечи. До самых кончиков пальцев алый, до самых костей пропитанный смертью, Чанель полными тьмы глазами ломал и пожирал тело жаждущей, горящей омеги. Своей омеги. Су сдавленно застонал, когда по нервам ударил запах его мужчины, не прекращая мысленно чуть ли не кричать, разрывая свою глотку, что ему нужен Чанель! Нужен, черт возьми, прямо сейчас и так глубоко, как это возможно!.. Нужен рядом, нужен в нем, нужен… В одном зверином прыжке Люцифер преодолел разделяющее их с Кенсу расстояние, нависая над мальчишкой на постели и жадно впитывая каждую мысль, каждый взгляд, судорожный вздох и дразнящий аромат. Схватив омегу за руку, Дьявол погрузил в свой рот горячие и мокрые от смазки пальцы Кенсу, прихватывая их клыками и совершенно непристойно облизывая. Не вытерпев долго этой пытки, До подался вперед, обнимая Чанеля за шею до дрожи в руках и буквально сминая губы в требовательном поцелуе со вкусом чужой смерти. Их языки сталкивались, Су пошло обсасывал губы Люцифера от крови его врагов, с восторгом ощущая, как сильные, большие ладони помечают алой вязью его кожу, оставляя на ней следы своего греха. Кенсу выгибался и не сдерживал хриплых стонов, полностью открыв свои мысли для Чанеля и совершенно не стараясь вести себя хоть каплю подобающе. Он требовал, молил и молился, и когда Чанель развел ноги парня, направляя в него свой член, чтобы сделать омегу грязным еще и внутри, Су податливо выгнулся, полностью доверяясь Сатане. - Скорее… Скорее… Из-за течки боли почти не было, лишь крышу омеги буквально сносило от того, что его, черт побери, наконец, трахают, берут, имеют!.. Безбожно расцарапывая спину Чанеля, Кенсу позволял насаживать свою задницу на крепкий, толстый член, и тек от этого еще сильнее. Ему не нужно было ничего говорить – альфа предугадывал каждую ласку, доводя любовника до сладкого исступления. Никто из них не хотел делать этого медленно. Не сейчас. У них еще будет возможность насладиться каждым мигом, а пока… Они были голодны, они жаждали друг друга, а потому вскоре Кенсу уже хватался слабыми пальцами за липкие от крови плечи Дьявола и буквально выл, рычал от сжирающего его языками адского пламени удовольствия. - Дьявол, да-а!.. Чанель, не замечая, царапал молочные бедра своими когтями, оставлял на них вязь синяков, а еще имел своего любовника так резко и сильно, что тот едва держался в сознании, кажется, излившись уже не раз. Омега был чувствительным и жадным, и стараясь забрать по максимуму, он и себя отдавал полностью, рассыпаясь в стонах, криках, сдавленном «Чанель…» и «Во имя Дьявола, дай мне кончить… Снова…». Постель была смята и покрыта кровью и смазкой, Чанель же имел Су сзади, вжимая лицом в матрас и жестко удерживая в пальцах его волосы, пока тот хныкал и сильнее отставлял задницу навстречу властным движениям. Чанель распирал его так сильно, что омега был уверен, его задница точно еще долго не сможет закрыться после такого вторжения. Резкие шлепки, грубые ласки… Чанель заставлял Су забываться с каждым мигом в своих окровавленных руках, словно желая навсегда сделать его грешником, ожидающим своего места в Аду. Вот только Су был рожден для того, чтобы делить с ним трон. А потому Люцифер не просто ломал хрупкое тело в своих руках, а насыщал его похотью и пьянящей эйфорией, заставлял Су в бреду молиться ему и шептать, как он тосковал без него. Путы обручальных браслетов расцветали на теле омеги все сильнее, словно стремясь перетечь на кожу альфы, его аромат пьянил все больше, и, не выдержав, Дьявол резко подхватил мальчишку, вмиг поднимаясь и вжимая его в стену, чтобы на весу резко опустить на свой член. Кенсу с глухим воем прогнулся в спине, жестко вцепляясь ногтями в плечи своего мужчины, и пытался глотнуть хоть каплю воздуха, которого чертовски не хватало, потому что член альфы входил, казалось, еще глубже, был еще толще, да и сам омега будто чувствовал на имеющем его органе каждую вену. Распахнув глаза, парень едва не заплакал от возбуждения – Люцифер почти полностью потерял свою человеческую форму, поглощенный их с До близостью, и черты Чанеля в его облике можно было угадать лишь отдаленно. Он казался выше и шире в плечах, сильные мышцы выступали под кожей, что казалась уже почти черной, глаза давно поглотила Тьма… И движения его были звериные: Су казалось, что член Дьявола вот-вот разорвет его задницу, он двигался сильно и быстро, смазка омеги текла по его бедрам, а задница просила еще и еще… Впервые в своей жизни Кенсу чувствовал себя на грани смерти от того удовольствия, что испытывал. Его сердце билось лишь немногим быстрее движениям бедер альфы, и омега уже просто выскуливал что-то, не в силах продохнуть. Когда пальцы ослабли и стали соскальзывать с плеч Дьявола, До резко схватился за его рога, стараясь найти себе хоть какую-то точку опоры в этом полностью сгорающем для него мире. Дьявол хрипло застонал, с громким шелестом распуская свои черные крылья, и Кенсу восхищенно прильнул к своему альфе ближе, столь же покрытый кровью, столь же обуреваемый похотью… Столь же уничтоженный их любовью. - В меня… - глухо простонал мальчишка, сильнее сжимая пальцы от того, что хвост Дьявола обвился вокруг его члена, сдавливая почти до боли, но так сладко, что Су скулил и двигал бедрами быстрее, целовал своего мужчину и чувствовал, как сознание покидает его. Чанель резко толкнулся в растраханное и совершенно обессиленное тело омеги, и тот прогнулся почти до хруста, проваливаясь в плен обнимающих его крыльев. – Д.. Дьявол!.. - О да, именно он… - прорычал альфа, и Су испуганно заерзал, ощущая, что член Люцифера становится плотнее у основания, и его узел проникает в него. - Нет, я же умру так!… - новая, оглушительная волна удовольствия обрушилась на омегу столь сильно, что он заметался раненым зверем, и лишь тихий шепот где-то на задворках мыслей бился, словно пульс: - Мой драгоценный… Когда До открыл глаза, он очень долго пытался понять, какой шел год, потому что ощущение было такое, словно он «выпал» из комы. Раздавшийся рядом тихий смех заставил его приоткрыть один глаз и в полнейшем возмущении уставиться на Чанеля. Именно Чанеля, ведь он уже был совершенно чистым и похожим на человека. Чего нельзя было сказать об омеге – казалось, Дьявол специально не стал приводить его в порядок, чтобы поиздеваться. «Ты – самая настоящая задница» - хмурый взгляд из-под бровей заставил бы испугаться кого угодно… Но не самого Дьявола. Расплывшись в безумной ухмылке, Пак расхохотался: - Нет, Кенсу, скорее все же ты! – и потом резко хлопнул лежащего на животе омегу ладонью по ягодицам. - Уууух, праотца твоего через забор!.. – взвыл парень, хватаясь за самое ценное и тихо поскуливая. Наверное, если бы у него не было течки – он бы и вовсе подобного не выдержал, но пока приходилось лишь охать от боли. – Ты всего меня залил… - смущенно пробормотал омега, а затем без проблем…ввел в себя два пальца, почти ничего не почувствовав! – Черт, я так и знал! Мне что, теперь всегда так ходить, а? Отрастил себе балду, а мне теперь что делать?! - Успокойся, - шутливо прикрикнул на омегу Дьявол. – Я все улажу. - Уладит он! Как будто уже… Йа! - Ну что же ты бурчишь, словно архивариус в Адской библиотеке! – воскликнул подхвативший омегу на руки Чанель. – Молчи, а то отпущу! Мысленно пожелав Дьяволу засунуть свой член себе же в задницу, Су, тем не менее, за альфу схватился посильнее. И, к удивлению омеги, тот и впрямь все уладил: помог своему нареченному отмыться от крови и спермы, приготовил ванну, предварительно бросив туда какие-то травы, а затем и вовсе (Кенсу старался думать о том, что это унизительно и совершенно его не заводит!) смазал все раны на теле мальчишки достаточно резко, но приятно пахнущей мазью, которую в прошлый раз омеге передал Нисрок. Вот и пригодилась, как говорится. Когда Чанель стал обрабатывать его растянутый и вновь влажный вход, Су кусал пальцы и тихо томно постанывал, невольно оглаживая себя по груди. Совершенно не стараясь, Пак довел его до еще одного оргазма, а потом с лукавой усмешкой стер следы с живота своего омеги языком, вынуждая того действительно залиться краской. После подобных «процедур», Кенсу смог даже подняться с постели, целомудренно натягивая на себя первую попавшуюся майку… и со смехом наблюдая за тем, каким довольством вспыхивают глаза Чанеля при виде изображенного на ней Бафомета. - Иди ко мне. - Погоди, у меня есть одно дело, - пробурчал Кенсу, стараясь одернуть футболку пониже. Он прошлепал босыми пятками по квартире до самой кладовки…и вытащил пакет, в который еще недавно упаковал свою «коллекцию» ужастиков. Под заинтригованным взглядом омега бережно расставил свои сокровища по полкам, протер пыль с фигурки Патрика Бэйтмена и Майка Майерса, Пинхэда и куклы Конструктора.* А затем поклонился, виновато сложив руки. - Я больше не буду вас обижать, это все недостаток спермы и члена в моей крови! Чанель расхохотался, хлопая большими ладонями по коленям. - Не знаю, что с тобой произошло, пока меня не было, но не думай, что избавишься от меня, если изобразишь невменяемость. - Пошел ты, - пробурчал омега, забираясь на постель и неуверенно прижимаясь боком к Люциферу, тут же ощутив, как ловкий хвост притянул его к своему хозяину еще ближе. – Никуда я от тебя не денусь. Чанель вздрогнул, опуская на омегу внимательные глаза, а тот, помедлив, позволил себе улыбнуться: - Te aeternum amabo.*