Всегда

– Бри, – Чейз тепло улыбается, – будешь моей девушкой?       Счастье переполняет меня, разрывает изнутри. Большое, необъяснимое счастье. Тот момент, которого я ждала несколько лет!.. У меня дрожат руки, в ушах звенит...       Стоп. Постойте, что? В ушах звенит? Да это же будильник!       Это случается каждый день, точнее, каждую ночь. Я уже привыкла. И все же продолжаю глупо надеяться, что это правда. Самые счастливые сны для меня кошмарны.       Во сне быть любимой, а потом просыпаться и снова, и снова, и снова наблюдать за тем, как он целует ее. Моя доля. Врагу такого не пожелаешь.       А она... счастливая. Больше положительных качеств я в ней не нахожу. Красивая под тонной косметики, умная в Интернете, сильная где-то глубоко внутри себя. Слишком обыкновенная, чтобы принять.       А меня (я не могу сказать, что лучше ее, но себя я люблю больше) Чейз жалеет. Он очень добрый. И тогда, когда я ему призналась...       Он слушал меня с холодной усмешкой. А потом ушел, на прощание чмокнув в губы. Ему на меня плевать. И я даже смирилась с этим.       Смирилась, привыкла, опустила руки. И дни стали серыми. Как сталь. Как асфальт. Как небо. Чейз здесь – и он светит ярче солнца, и будто бы далеко. Я даже знаю адрес, где он далеко. Где он всегда мысленно находится.

***

      Бывает, родственники уходят. В парк развлечений, кинотеатр, кафе - неважно. Я с ними никогда не хожу. И он тоже иногда остается.       В один из таких вечеров я его поцеловала. Не сдержалась. Ужасная глупость. И еще глупее то, что я почти не жалею.

***

      Сердце по привычке болезненно сжалось, когда Чейз прошел мимо. – Будешь со мной смотреть телевизор? Только, учти, я – научные программы. – Давай, буду. – Можно уже признать, что я не на экран смотрела, а на него. – Бри, – осторожно начал он, – все в порядке?       Мучительно сглотнула ком в горле. – Да. Да, все в порядке. – Неужели? – Он встал с дивана и подошел ко мне сзади, разглядывая меня, как хищник жертву. – Не дурачь меня. Это может плохо кончиться. – Откуда ты все это знаешь? Ну, что я что-то скрываю. – Я же гений, детка. Не забыла? - Улыбаться он способен только кровожадно. – Давай, – я вздрогнула, по телу пробежала дрожь, когда он приобнял меня за плечи, – пожалуйста, давай, ты не будешь у меня ничего выпытывать, а я не буду тебе докучать своими проблемами. – Проблемы полезны для шантажа. – Ты правда собираешься меня шантажировать? – Мало ли что будет. – В шутку бросил он. Нам обоим не смешно. – Хорошо. – Сама поражаясь своей смелости, я встала с дивана, обошла его и теперь находилась прямо напротив Чейза.       И все слова пропали. Я знала, что меня тревожит – отсутствие его близости, и я могла бы это сказать, если бы не разучилась говорить.       В голове образы: он рядом... он красивый... у него волшебные глаза... он меня зачем-то обнял... у него соблазнительные губы...       Я встала на цыпочки и дотянулась до его губ своими. Он крепче прижал меня к себе, я обняла его за шею.       Одновременно холодный и жгучий, бесцветный и сладкий, обязательно очень желанный поцелуй. – Мне просто не хватало этого.

***

      Когда он мягко провел языком по моей губе, я не была на седьмом небе от счастья. Уже тогда, наверное, понимала, что он это делает, потому что не хочет ранить мои чувства.       Это повторялось из раза в раз. Холодные поцелуи, одолжения из вежливости.       Почему, Чейз, почему ты такой добрый? Зачем надо было целовать, делать вид, что я тебе нравлюсь, когда можно было послать меня куда подальше? Почему ты мучаешь меня? Ты добрый и жестокий одновременно. Ты умный. Ты просто гений. Гений-садист.       Пошли меня куда подальше, оттолкни, обидься, разбей мне сердце, но не давай, не давай, пожалуйста, мне надежды. Прошу, молю тебя, Чейз!       Но он никогда не услышит моих мыслей. Будет продолжать отвечать на мои поцелуи, понимая, что этим делает только хуже. Но ему не привыкать. Всегда отыгрывается на мне. С раннего детства. Адам подкалывает его, а он - меня. А я сижу, терплю и обзываю их дураками.       Но Чейз незаметно вырос. И заметно отдалился от нас. И как будто перестал быть моим братом. Все время в ее обществе. И думает только о ней. К тому времени я уже понимала, что окончательно и бесповоротно сошла с ума.       Мы не целовались месяц. С того момента, как он объявил, что у него есть девушка. Счастливый.       Адам и Лео ему не поверили. Мальчишки - что с них взять? Как им объяснить, что Чейз почти идеален? Будь он только менее самовлюбленным...       Я бы на него даже не посмотрела. Ненавижу идеальность. Ненавижу, когда не к чему придраться.       Но спустя тот самый месяц, он снова пожалел меня. Но только это было нечто большее.

***

– Можно? – Я посмотрела на его губы, затем опять в глаза. Чейз ведь умный, он меня поймет.       Остальные ушли, и он развалился на диване, потягивая из бутылки что-то алкогольное и листая очередную толстенную книгу. – Смотри-ка, очнулась! – Уголки его губ дернулись в усмешке. – Раньше ты у меня разрешения не спрашивала. – Раньше ты был свободный. – Признайся, ты ее ненавидишь. – Нет. – Я нервно облизала губы. – Если ты ее по-настоящему любишь, мне невозможно ее ненавидеть. – Где ты набралась таких пафосных речей, Бри? Книгу взяла в руки? В первый раз в жизни? – кажется, он наслаждался этим разговором. – Почему ты такой зануда, Чейз? – пытаясь подражать его интонациям, выдала я. – Заметь, красивый зануда, – самодовольно ответил он, – можно. – В ответ на мой непонимающий взгляд с улыбкой пояснил: – Поцеловать меня можно. – Мне не очень удобно целовать тебя, когда ты... в таком положении, – окидывая взглядом его лежащее на диване тело, отвечаю я. – Ну не мне ведь оно надо. – Сказал он, закрывая бутылку и откладывая книгу.       Пытаясь быть спокойной, я сглотнула ком в горле и выдохнула. Вдох. Выдох.       Миг – и я лежала на полу на спине, а рядом сидел на коленях он. – Учись. – Улыбнулся и, наклонившись, поцеловал меня.       Его руки залезают мне под футболку, расстегивая лифчик. А в голове опять нет мыслей. А нужны ли они?       Я расстегиваю ремень на его джинсах.       Я была на грани сумасшествия. Такого даже в моих самых смелых мечтах не было.       Чейз страстно целует меня в губы, освобождая тело от лишней одежды.       Чейз дрожащим голосом спрашивает, обжигая горячим дыханием шею, точно ли я хочу?       Чейз аккуратно замирает, при каждом моем болезненном вскрике, кусая нижнюю губу.       Чейз со стоном кончает и тут же, будто очнувшись, вскакивает на ноги, быстро одевается и помогает подняться мне.       Чейз, ты знал, что это был мой первый раз.       И потом ты извинялся. Первый раз в жизни! С непривычки путая слова, говоря, что не понимаешь, что на тебя нашло... А ты ведь гений, ты ведь понимаешь.

***

      Они часто ругались. И после каждой, пусть и самой незначительной ссоры, у меня появлялась надежда. Глупая надежда сумасшедшей девчонки.       И Чейз стал меня использовать. Как лекарство. Или, нет, как игрушку. Куклу, марионетку, да кого угодно, но только не как меня настоящую.

***

      Снова врывается ко мне в комнату. – Опять поругались? – Можно и не спрашивать.       Срывает с меня одежду, раздевается сам и предается блаженному наслаждению.       Сильно, больно, жестко и по-мазохистски приятно.       И все равно на пике наслаждения он выдыхает ее имя.       И мне все равно. И я привыкла.

***

      Привыкла ко всему. И не жалуюсь. Не противлюсь, чтобы меня использовали. Ведь только так я могу быть рядом с ним. И одновременно настолько далеко от него.       Но я привыкла. Ведь так будет всегда. Он всегда будет слишком добрый, а я слишком слабая. И мы никогда не прервем этот адский круг.       А еще я буду любить его. Так, что готова буду на любые пытки, лишь бы с ним было все хорошо. Так, что я готова буду за него отдать жизнь, нет, даже что-то большее, чем жизнь. Ведь я буду без ума от него.       Всегда.