музыкант

Каждое утро я вставал с мятой постели, распахивая настежь окно. Подставлял лицо холодному ветру, выискивал глазами знакомый силуэт на улице. Кожа покрывалась мурашками, блуждающими по всему худощавому телу. Так и не найдя такого знакомого и чужого человека, я с раздражением захлопывал окно, едва не выбивая тонкое стекло силой удара. Среди разбитых статуэток и порванных книг выискивал одежду, моля истерики, о которых знали лишь соседи, отступить. Наматывал удушающе-теплый шарф на шею, одеваясь, и выбегал на улицу, накинув рюкзак на плечи. Я складывал туда все свои сокровища, как мотыльки прячут за спину крылья. Кисти и краски покоились в рюкзаке мирно, как мое тлеющее сердце в его руках. И, только спустившись вниз и шагнув на улицу, я тут же слышал знакомые и греющие звуки побеспокоенных тонких струн. Закрывал глаза и видел, как умелые тонкие пальцы перебирали одну за другой, пока другая рука скользила по растрескавшемуся грифу с резными колками. Я проходил мимо лавочки, около которой он стоял, держа в руках гитару, каждый день. День за днем открывал глаза не ради учебы в академии искусств, а чтобы просто каждым миллиметром кожи ощутить его присутствие рядом. Кажется, он видел меня, и не раз. Но просто не обращал внимания на какого-то растрепанного чудака, проходящего мимо. Снаружи я молчал. Внутри – катастрофы. Вот и он – среди разбитых людей в толпе, стоит и снова играет, хотя, я уверен, ему хотелось кричать прямо им в лица. Другие тоже восхищались его игрой, но вечером, возвращаясь, я не раз замечал, как он вытряхивает подаренную мелочь из чехла, а лавочка иногда любезно предоставляет ему свой ночлег. Он не писал музыку, чтобы получить денег. Он писал музыку ради тех, кто завтра повесится на люстре. И этот музыкант был моим светом. Путником, которого я встретил, потерявшись в лесу. Моей полярной звездой, моим примером для незаметного подражания. И в один день он исчез, оставив меня захлебываться безнадежной любовью. Переломав мне все конечности своим отсутствием. Я мог бы отправиться на его поиски, назвать самым незабываемым и вечным, показать все картины, что я прятал так тщательно, открыть двери во все сады, что я мысленно так усердно сжигал. Как жаль, что я даже не знал его имени.