Белый от бинтов

Лето. Дождь. Боль. Депрессия. Четыре слова, постоянно стучащие в гудящей голове. Словно мозг отключился и не желает давать своему владельцу думать о чём-то другом. Странно, а ведь главный мыслительный орган не был повреждён, хотя удар головой произошёл на самом деле, почему он ведёт себя подобным образом? К горлу подкатывает тошнота, а в висках начинают стучать крохотные молоточки. И так при каждой попытке начать думать о чём-то более нужном. Дима медленно, с видимым трудом повернулся на другой бок и тихо застонал, когда заныли под кожей сломанные рёбра. Серо-зелёный глаз, единственный функционирующий, с расширенным зрачком, немигающим взглядом уставился куда-то в пол, рот чуть приоткрылся, прихватывая воздух. Сколько времени он уже лежит вот так, почти не вставая и не шевелясь лишний раз? А уж и не вспомнить. Все дни слились в одну серую скучную массу, а грань между частями суток, днём и ночью, и вовсе для него стёрлась. Время тянулось невероятно медленно. И где-то в глубине души постоянно поднималось душащее чувство обиды: как же так? Этот год ведь так хорошо начинался, было столько всяких мероприятий, с блеском прошедший концерт всего месяц назад, пришло долгожданное лето, хорошая погода...и вот так. За окном моросит тёплый грибной дождик, под которым ты так любишь гулять, а сам ты в это время валяешься на жёсткой кровати в полутёмной душной комнате, не имея возможности даже вдохнуть полной грудью. А ведь виной всему этому только один человек... Дождь...интересно, он всё ещё идёт? Дима, закряхтев, опёрся трясущейся, перевязанной окровавленными бинтами сразу в пяти местах рукой на матрас, неуклюже попытался сесть и тут же с громким криком рухнул назад - больные косточки и мышцы мучительно сопротивлялись его действиям. Из коридора тут же послышались торопливые шаги, в комнату вбежал встревоженный Борис. - Дим, что случилось? - слегка запыхаясь, спросил он. - Больно... - Дима стиснул зубы, пытаясь удержать подкатывающие к горлу рыдания. - Мне так больно... - Ты опять пытался вскочить? - измученно вздохнул Боря, садясь рядом и кладя руку на его дрожащую спину. - Врачи же запретили... - Да плевать я на них хотел, Борька... - чуть слышно прошептал паренёк и стал, кривясь, пытаться улечься поудобнее. - Эти люди для меня никто, чтобы я слушал их указания. - Вот идиот... - парень стал поглаживать его по волосам. - Сначала угодил в аварию, весь переломался, еле-еле сумел уговорить докторов в больнице, чтобы тебя отпустили домой под пристальный надзор, а теперь всё норовишь соскочить с постели и куда-то побежать. Ты хоть понимаешь, что если не будешь исполнять предписания, инвалидом на всю жизнь останешься? Дима наконец с огромным трудом улёгся, вжавшись щекой в подушку, и скосил на него взгляд. Красивое лицо исказила гримаса. - Я и так им останусь. Кого ты пытаешься обмануть, Боря? Думаешь, я не понимаю, во что превратился? Я...я ведь прекрасно знал, на что иду...зачем меня вообще спасли?! Мне отвратительно существовать жизнью хомячка, поел-поспал-поел! Зачем?! Он резко повернул голову, уткнулся в подушку и заревел в голос. - О господи...несчастье ты моё ходячее... - Боря осторожно, чтобы не причинить лишней боли, которой парень и так уже натерпелся за последние две недели, обхватил его за талию и попытался приподнять, чтобы посадить к себе на колени, но Дима взвыл паровозной сиреной и рванулся от него, упав на матрас, неуклюже цепляясь за простыню руками, и издав ещё один болезненный крик. - Ох, плохо дело...давай я скорую вызову? - Не трогай меня! - Дима в полной истерике заметался по постели. Из широко раскрытого глаза ручьём текли слёзы, посиневшие губы дёргались, нос мгновенно покраснел и распух. - Не трогай, Борька! Мне и так хреново, а тут ты ещё со своей гиперзаботой! Отстань, оставь меня одного! Борис попытался его утихомирить, да куда там! У Димы и вправду началась самая настоящая истерика. Он то хохотал, то начинал рыдать, тело корчилось от боли, пальцы до посинения костяшек сжимали подушку, спина тряслась, как от судорог. Испуганный парень живо вскочил, сбегал на кухню, растворил в воде две таблетки сильного успокоительного, которое прописали Диме врачи перед тем, как отдать его на попечение друга, вернулся в спальню, приподнял голову Димы и попытался влить ему в рот жидкость. Но блондин гневно отплюнул лекарство, успокоился так же внезапно, как и заистерил, и, прошипев: "Нечего тут из меня психа своими таблетками делать, я совершенно нормален!", плюхнулся на бок, подвернув под себя загипсованную правую руку и остекленевшим глазом глядя куда-то в сторону. Боря издал ещё один измученный вздох и присел на кровать рядом. И всё же это очень тяжело. Борис, как дипломированный врач, конечно, прекрасно знал, каково людям, которым приходится ухаживать за малоподвижными инвалидами, но не предполагал, что если это случится с их фронтменом, ситуация будет настолько ужасна. Кости Димы переломаны так сильно, что он вряд ли когда-нибудь уже сможет нормально передвигаться, одну правую руку собирали почти по кусочкам, прежде чем укатать её в гипс, и при этом он сам себя инвалидом не осознаёт, категорически не хочет лежать без дела и всё норовит встать с постели и куда-то пойти. Да и общение с ним перестало даваться так легко. Нет, Дима не изводил приятеля капризами, не требовал от него постоянного надзора, ласки и внимания, скорей уж наоборот, любые предложения Бориса разбивались о каменную стену, блондин только тихо стонал от боли и шипел сквозь зубы две фразы: "Не хочу" и "Не буду". Кто же знал, что радостное известие о том, что Влад Соколовский женится, на днях прогремевшее на всю Москву, приведёт к подобным последствиям. Что Дима в тот же день попытается покончить с собой в автомобильной аварии. Вернее, умственно он это и так сделал - Борис, теперь постоянно находящийся рядом с ним, ясно видел, что весёлый, энергичный и активный Дима Бикбаев и впрямь погиб в горящей иномарке в тот злополучный вечер. То, что находилось перед парнем сейчас - угрюмое, молчаливое существо, всё перемотанное бинтами и способное только чуть слышно плакать и стонать, даже отдалённо не напоминало его прежнего лучшего друга. - Боря... - услышав, как Дима тихонько позвал его по имени, парень вздрогнул и повернул голову. Блондин продолжал лежать на боку и глядеть в сторону. - Что, Димасик? - растерянно спросил Боря, погладив его по плечу. - Тебе чего-нибудь хочется? - Нет...ничего... - Дима медленно моргнул. - Скажи...а дождь кончился? Боря машинально поглядел в окно. Яркие лучи солнца пробивались в комнату через довольно плотные занавески. - Кажется, да. А что? Беспомощный взгляд серо-зелёного глаза метнулся на тумбочку, где лежал вчерашний выпуск журнала "Папарацци". Обложка запечатлевала счастливую молодую пару: светловолосая девушка в тёмном платье нежно прижимается щекой к плечу весело улыбающегося кавалера, высокого парня с ярко-голубыми глазами. Фоном служило огромное количество алых маков. - Он...счастлив? Всего два слова, а сколько же в них боли. Боря потянулся за журналом, взял его и принялся рассматривать фотографию. - Похоже, что да, Дим...улыбается так радостно... - Понятно... - чуть слышно донеслось в ответ, Дима, кривясь и скрипя зубами, сумел всё же принять вертикальное положение и уставился на парня широко раскрытым, заплаканным глазом. - Как же всё могло повернуться...вот так... - прошептал он, опустив голову. - Девушка, которую я так любил во времена "Фабрики", считал вторым близким другом после Владиуса...которая всегда поддерживала меня даже в самых глупых вещах...которая великолепно знала о том, как я отношусь к Владу, как люблю его...Теперь она его невеста, а я после распада "БиС" не имею возможности даже просто подойти к нему и сказать, что для меня он всегда будет самым лучшим, что бы ни случилось...Как всё так получилось, Боря? Дима неловко ткнулся головой в грудь Бориса и заплакал. В этот раз совсем тихо, этот плач был больше похож на скулёж обиженной собаки. Но рвал сердце не хуже истерики и громких рыданий. - Не плачь, Димочка...только не плачь, прошу тебя, - Боря запустил пальцы в его коротко остриженные волосы. - Всё будет хорошо. Ты же не один, правда? У тебя есть я...И я всегда буду заботиться о тебе. Он наклонился и потянулся к бледным бескровным губам, однако Дима в самый последний момент насупился и отвернулся. - Только вот этого не надо. Я же только что сказал... - Дим, пойми наконец - человек, которого ты так любишь, уже почти женат, ты ему больше не нужен, - воскликнул парень. - Сейчас он женится, через какое-то время детки пойдут...Если Влад поступил подобным образом, значит, ему надоела вся эта свистопляска, захотелось обычного семейного счастья. Ты сам захочешь разрушать весь его мир? Дима скривил губы. - В том-то и дело, что нет. Для меня главное, чтобы он был счастлив. Хотя мне сейчас так больно...не в смысле переломов, а в сердце. Такое чувство, будто его разорвали на две части, одну сунули обратно, а вторую спрятали невесть где. И это...такое страшное ощущение, когда нечем заполнить ужасную пустоту внутри... - Почему же ты не хочешь позволить мне заполнить её, Димка? - Боря взял его за плечи и тут же услышал характерное шипение. Всё тело Димы словно превратилось в один огромный комок обнажённых нервов, невозможно коснуться его, не причинив при этом боли. - Ведь только попроси ты меня об этом... Дима упрямо наклонил голову, пряча лицо под завесой белоснежных волос. - Нет, Боря. Я очень благодарен за твою заботу, но...ты не он. И никогда не сможешь заменить его для меня. Хлюпнув носом, он опять неловко опустился на постель, положив забинтованную ладонь рядом со своим лицом. Всё ещё красный глаз медленно закрылся. Дыхание выровнялось. - Ну наконец-то уснул... - Борис погладил его по голове и накрыл одеялом. - Ничего, Димка. Я понимаю, как больно тебе сейчас, но...рано или поздно ты всё поймёшь. А я буду рядом... Парень ещё раз посмотрел на улыбающуюся пару на обложке журнала, скривился и отшвырнул издание подальше от себя. *** - Владик! Владик, ты только погляди на это! Оно такое красивое! Услышав весёлый смех без пяти минут жены, Влад вынырнул из мыслей и, навесив на лицо улыбку, уставился на страницу подсунутого ему каталога. Сто сорок восьмой вариант свадебного платья. Или сто сорок девятый? Женщины в последние дни бытия невестой буквально сходят с ума сами и заставляют съезжать с катушек женихов, без конца жонглируя различными модными журналами и показывая фотографии различных платьев, при этом восклицая: "Котик, бантик слева или справа? Зайчик, с рюшечками или с воланчиками? Какое лучше? Ну прояви хоть каплю заинтересованности!" Рита, безусловно, не принадлежала к стае совсем уж сумасшедших девиц, но Влада она уже извела капитально. Уж каким добродушным был парень, ему всё равно очень хотелось ткнуть пальцем наугад в страницу и рявкнуть: - Покупай любое, эти тряпки все одинаковые! Однако стоит лишь представить, какой гнев упадёт на его голову, если Влад осмелится поступить таким образом...поэтому ему оставалось лишь кивать с умным видом. - Красивое, правда? - подпрыгивала Рита, встряхивая журнальчиком. - Очень, - покривил душой Влад. Девушка плюхнулась на диван рядом с ним, схватила со стола другой каталог, и, глядя то в один, то во второй, надула губы и заканючила: - Я не знаю, что выбрать, они все офигенные! Хочу надеть и то, и то! Влад стал медленно считать до десяти в уме. - Ритусь, покупай то, которое нравится больше всего. Ты в любом из них будешь прекрасна. - Нет, так дело не пойдёт! - Рита поскребла уголок каталога наманикюренным пальчиком. - Надо для начала поглядеть на них вживую, примерить... У Влада от ужаса зашевелились волосы. На сколько же ещё времени растянется это мероприятие? - Так в чём проблема? Где находится фирменный магазин этих платьев? - В "Вегасе", на втором этаже, - пробормотала девушка, разглядывая крохотную надпись на задней стороне журнала. - Ох, ну вот почему те магазины, которые я выбираю, всегда находятся так далеко? Влада осенило, как можно вырваться из-под опеки невесты на какое-то время. - Собирайся, - сказал он, вставая. Рита удивлённо поглядела на него: - Куда собираться? - Отвезу тебя в магазин, - бросил Влад и взял свою борсетку. - Тебе не следует накручивать себя перед свадьбой. Посмотришь на платья, авось и решишь, какое лучше. Глаза девушки заблестели. - И ты купишь любое, Владик? - Любое, - отозвался парень, готовый уже на всё, лишь бы Рита перестала донимать его с нарядом. Зачем же такие сложности? Владу очень хотелось мирно жениться на возлюбленной и со спокойной душой отбыть с ней в какую-нибудь Грецию на медовый месяц. - Даже если я затребую шмотки ценой в годовую зарплату управляющего банком? - с вожделением прошептала Рита. - Даже так, - Влад едва не заскрежетал зубами, с трудом заставив себя улыбнуться. - Куплю всё, что захочешь. Рита обхватила его руку и прижалась к плечу, нежно потираясь о него щекой. - Ох, какая же я счастливая женщина...не муж мне достанется, а золото! Владик, ты же меня любишь? - Очень, - отозвался Влад, приобнял её рукой за талию, поцеловал в светлую макушку, уловив тонкий аромат французских духов, и повторил: - Собирайся, отвезу тебя в бутик. - А мне только сумочку взять и туфли надеть, - воскликнула до безобразия счастливая Рита. Всю дорогу девушка тарахтела как погремушка, не замолкая ни на секунду, и довела Влада почти до трясучки. Вся суть этих её речей сводилась всё к тому же выбору платья, туфель, фаты, сумочки, заколочек, букета...Парень с каменным лицом смотрел в лобовое стекло и уже почти не реагировал на её выпады. Влад никогда не понимал этой болезненной эйфории, которой одержимы девушки перед свадьбой. Кажется вроде - непосредственный праздник продолжается всего один день, а сколько всяких вещей надо для этого приобретать! Понятно, что женщина в такое время хочет быть самой красивой, чтобы потом было что детям на фотках показать, но не стоит же доводить жениха этим почти до нервного срыва... Влад с облегчением обнаружил, что стоянка утром в будний день почти пуста, удачно приткнул машину у самого входа в торговый центр и, наблюдая, как Рита вылезает наружу, сказал: - Я пока поеду по своим делам. Не торопись, меряй всё спокойно, а как освободишься, позвони, и я подъеду. Хорошо? - Как? Ты разве со мной не пойдёшь? - расстроилась Рита, замерев одной ногой на улице, а другой внутри машины. - Плохая это примета - до свадьбы жениху видеть невесту в свадебном платье, - улыбнулся Влад. Девушка неохотно согласилась: - И то правда, Владик...Ну ладно, тогда увидимся позже. Влад помахал рукой вслед стройной фигурке, а когда она исчезла за стеклянными дверьми, в изнеможении откинулся на спинку кожаного кресла. Насчёт своих дел он, конечно, приврал, но очень уж хотелось побыть хоть какое-то время в одиночестве. Парень любил Риту, очень любил, однако постоянная опека с её стороны быстро начала ему надоедать. "Одним словом - женщины..." - как любил во времена "Фабрики" говаривать Дима с присущей только его низкому хрипловатому голосу иронической интонацией. Дима...Интересно, где он сейчас? Ещё буквально пару месяцев назад Влад почти во всех журналах и на многих страницах в Интернете натыкался на различные интервью, которые направо и налево раздавал бывший напарник и некогда лучший друг. Сейчас журналисты жадными бультерьерами вцепились в свадьбу самого Влада, остальные новости как-то отошли на второй план, но парень по-прежнему внимательно читал молодёжные издания и сделал вывод, что Дима внезапно исчез. Нет, он не заявлял об уходе со сцены, о своём отъезде тоже, просто пропал с горизонтов сразу же после того, как "Папарацци" первым напечатал известие о свадьбе Влада. И это всерьёз обеспокоило парня. Влад, в отличие от самого Димы, после распада группы зла на напарника не таил и даже радовался, что у него всё так хорошо складывается. Он бы непременно сам начал искать Диму, но закрутился с приготовлениями к свадьбе и временно забыл про это. А сейчас, стоило лишь вспомнить, как в душу вновь заползла тревога. Влад так увлёкся своими размышлениями, что не заметил сразу, как на соседнем месте припарковался чёрный "Порше". С водительского места выскочил светловолосый молодой человек в футболке и шортах, быстро обежал машину, распахнул заднюю дверцу и протянул внутрь руку. Из салона с видимым трудом выбрался невероятно тощий парень с совершенно белыми, то ли вытравленными, то ли рано поседевшими, волосами. Несмотря на жару, он был одет в тёмную шерстяную толстовку с высоким воротником, длинные джинсы и кеды, и при этом всё время зябко ёжился и совал дрожащие руки в карманы. "Вот бедолага, - подумал Влад, - болеть летом - это ужасно". Потом он пригляделся и понял, что этот юноша не просто болен, он, похоже, инвалид. Влад заметил, что один из рукавов толстовки, правый, как-то странно болтается на ветру, так обычно надевают куртку, когда сломана рука, потому как гипс не пролезает в рукав и его постоянно надо держать на подвязке, на затылке, прячась в белых волосах, слабо виднеется бинт, а спина неестественно изогнута. И странным образом...в нём промелькнуло нечто знакомое. И Влад стал наблюдать за парочкой ещё более внимательно. Парень, открывший дверь, придерживал больного за плечи и что-то говорил, а тот только слабо кивал. Наконец друг тоже утвердительно качнул головой, приобнял юношу за талию и бережно повёл его ко входу. Путь лежал как раз мимо машины Влада. Порыв ветра колыхнул волосы, он мгновенно увидел бледное, совершенно бескровное лицо с пухлыми губами и вздёрнутым носом. Юноша, даже не поглядев на наблюдателя, впившегося в него взглядом вытаращенных голубых глаз, мелкими шагами прошёл мимо. А Владу в голову бросилась вся кровь. Проведя мгновение в ступоре от осознания неожиданной встречи, он выскочил из машины и закричал вслед парочке: - Бикбаев! Больной, вздрогнув, притормозил и медленно обернулся. А Влад едва удержал новый вопль. Это точно Дима. Только выглядит он ужасно. Он полностью белый, как призрак. И бинты, повсюду перематывающие его тело, только добавляют мрачности этому зрелищу. *** Правая рука и в самом деле закатана в гипс от кончиков пальцев до предплечья. Левая ладонь, высовывающаяся из длинного рукава, тоже перемотана бинтом. На голове красуется повязка, такая толстая, словно на неё ушло несколько рулонов марли - или туда тоже подсунуто нечто вроде гипса? - закреплённая булавкой возле правого виска. Правый глаз закрыт пластинкой, закреплённой на щеке при помощи кусочка пластыря. Такие обычно вешают людям, у которых слишком плохое зрение в одном глазу или сильное косоглазие, в таком случае одно око "отключают", заставляя организм все силы бросить на то, чтобы сконцентрироваться на втором и выровнять его. А у Димы он, видимо, повреждён. Прибавить ко всему этому ещё короткие платиновые волосы, белые ресницы, бескровные щёки и губы - просто привидение из больницы. - Боже мой...что с тобой такое произошло? - испуганно прошептал Влад, делая шаг вперёд. - Димка... Тот смотрел на него остекленевшим глазом, не делая никаких попыток сдвинуться с места. Лишь когда Влад подошёл почти вплотную и протянул руку, чтобы положить её на плечо бывшему напарнику, его запястье перехватил парень, сопровождавший Диму. - Молодой человек, - угрожающе сказал он, - вам лучше этого не делать. Влад окинул его оценивающим взглядом. - А вы, я гляжу, в бодигарды к нему записались? А кажется, до недавнего времени были лишь музыкантом. На каких правах запрещаете мне поговорить с моим бывшим напарником? Борис сжал губы в нитку. - Говорить я не запрещаю, хотя следовало бы. А вот хватать так, пожалуйста, не надо. Влад чувствовал исходящее от него напряжение, но решил пока не придавать этому значения, и поглядел на молчащего Диму. Он мрачно смотрел куда-то в сторону и не шевелился. - Как же...так? Что с ним случилось? - растерянно поинтересовался парень, вновь протягивая руку и дотрагиваясь ей до левого плеча блондина, тот тут же скривился, словно съел целиком незрелый лимон. Боря мгновенно среагировал на изменение его настроения, схватил руку Влада и рывком отодвинул её в сторону. - Сказал же, не трогай, - прошипел он и, сжав кулак, шагнул уже было вперёд. Но в него внезапно мёртвой хваткой вцепился сам Дима. Умоляюще глядя на коллегу по группе широко распахнутым глазом, сжал его запястье и помотал головой. Борис, понявший его без всяких слов, скрипнул зубами, метнул во Влада взгляд, которым запросто мог убить, и расслабил кисть. - Я помилован? - не смог удержать сарказма парень. - Исключительно из-за того, что Дима меня просит, - процедил сквозь зубы Боря. - А так вмазал бы тебе уже давно, прямо руки чешутся. Влад перевёл взгляд на бывшего напарника. Тот, обхватив рукой правое плечо, медленно покачивался из стороны в сторону, как маятник. - Дим...Ты чего молчишь? Скажи что-нибудь, - попросил он. - Или ты хочешь, чтобы мы прямо тут перегрызлись из-за тебя? Борис сжал кулаки и свёл брови к переносице. Дима медленно поднял руку и отодвинул толстый воротник куртки. Обнажилась изящная шея, такая же белая и бескровная, как и лицо, покрытая выпирающими синими жилками. Чуть ниже кадыка виднелся уродливый, неаккуратно зашитый шрам. - Мои голосовые связки повреждены, - тут он впервые за время встречи заговорил. Голос звучал низко, хрипло, как будто его обладатель был сильно простужен, и совсем тихо. - Я никогда уже не смогу петь или слишком много говорить...Иначе рискую вообще...без голоса остаться. - Да что случилось? - недоумевал Влад. - Кто тебя так потрепал? Агрессивно настроенные парни фанаток за то, что влюбляешь в себя их девушек? - Очень смешно, Влад...В аварию я попал, - тихо отозвался Дима, опустив белые ресницы. - В тот же день, когда в журнале появилось первое известие о твоей свадьбе. Не чувствуешь? У Влада по спине пробежал холодок. Авария? В тот день, когда общественности стало известно о свадьбе? Нет, неужели... - Ты... - прошептал он, побледнев и отступив на шаг назад. - Бикбаев, только не говори мне, что ты пытался покончить жизнь самоубийством из-за того, что я решил жениться на Рите! Я знаю, что ты тоже к ней неровно дышишь, но... - Да плевать я хотел на неё... - чуть слышно донеслось в ответ. - Я вовсе не из-за этого пытался с собой покончить... Парень осёкся. - А почему тогда? Дима приоткрыл рот, захлопнул его, потом медленно повернулся и поглядел на внимательно вслушивающегося в их беседу Бориса. - Боря...Прошу, оставь нас одних ненадолго, - прохрипел он. Боря подскочил: - С ума сошёл? Мне врач велел ни на секунду ни упускать тебя из виду! - Боря... - пауза, сбивающееся дыхание. - Прошу...пожалуйста, оставь нас одних. Это...это очень важно... Выдавив фразу, Дима прикрыл глаз, как уставшая черепаха. Было видно, что каждое слово даётся ему с большим трудом. Борис на пару секунд примолк, закусив нижнюю губу, потом сердито сказал: - Ну ладно. Только ненадолго. И если почувствуешь себя плохо, сразу же зови. И он скрылся в затонированном джипе. - Заботливый у тебя приятель, - вполне искренне пробормотал Влад. - Он хороший...но временами бывает слишком уж занудливым, - прошептал Дима, моргнув. - Голова кружится... - Тут рядом есть кафешка. Если хочешь поговорить о чём-то, может, нам туда пойти? - предложил Влад. - Чего тут на стоянке ля-ля разводить? Блондин медленно кивнул. - Можно я тебя за руку возьму? Или для тебя болезненны любые прикосновения? - на всякий случай спросил парень, вспомнив его искривлённую гримасой боли физиономию всего пять минут назад, когда Влад дотронулся до его плеча. Дима насупился и чуть шевельнул рукой, позволяя Владу ухватиться за неё. Парень машинально сжал тонкие пальчики с нежной кожей и было успокоился, но тут же краем глаза отметил, как буквально на секунду сморщился вздёрнутый нос. Создавалось впечатление, что весь Дима сейчас превратился в один огромный нерв, куда ни дотронься - везде будет больно. И они вдвоём медленно побрели ко входу в торговый центр. Кафе, о котором говорил Влад, оказалось у самых дверей. Маленький полутёмный зал был почти пуст, за исключением нескольких посетителей. Ребята устроились за столиком у стены. - Когда хоть женишься? - вдруг тихо подал голос Дима, положив на столешницу забинтованную ладонь и согнув пальцы. - Через две недели, - улыбнулся Влад. - Подгадали к серебряной свадьбе моих родителей. А почему ты спрашиваешь? Лучше скажи, почему же ты всё-таки попытался с собой покончить? Если не из-за того, что ревновал Риту ко мне, то что подтолкнуло тебя на подобное ужасное решение? Дима вздохнул. - Извини, но Рита меня и впрямь волновала меньше всего. После "Фабрики" я потерял её из виду, времена, когда я мог бы влюбиться в неё, тоже давным-давно прошли. Я не имею в виду ничего плохого, она чудесная девушка, красивая, талантливая, мечта любого парня...но не моя. Понимаешь? - А что же ты там себе намудрил? - вытаращил глаза Влад. Блондин вновь медленно разогнул и согнул пальцы. Они плохо его слушались, дрожали, да и сама ладонь подскакивала так, словно жила собственной жизнью. Тремор. Нервное заболевание. - Беда в тебе, Владиус, - едва слышно прохрипел он наконец. - Вернее, не столько в тебе, сколько во мне, в моих чувствах... - Прекращай говорить загадками, - обозлился Влад, - мы тут не на битве экстрасенсов. - Ну...ну... - забормотал Дима, опуская ресницы и усиленно глядя себе в колени. - Как бы это сказать... - Прямо, - рявкнул Влад. - Ну что у тебя за привычка такая мерзкая - вместо того, чтобы коротко и ясно объяснить суть дела, тянуть кота за хвост, а? - Скажи, Влад...ты её любишь? Со стороны могло показаться, что его голос звучит абсолютно равнодушно, но Влад, знавший своего бывшего напарника как никто другой, сразу уловил его дрожь. Дима же сидел, всё так же смотря куда-то вниз, не осмеливаясь поднимать на парня свой единственный функционирующий глаз. Внезапно Владу стало элементарно его жаль. Дима сейчас почему-то напомнил ему несчастного ребёнка, жертву врачей-садистов из какого-нибудь фильма ужасов. Повсюду бинты, абсолютно белые волосы и ресницы, да и кожа совсем как бумага, никаких красок, даже намёка на румянец на щеках, а губы и вовсе синие... - Да. Люблю, - два слова сорвались у него в самый неподходящий момент. Дима резко вскинул голову, его глаз расширился, в нём плескалось что-то непонятное, то ли недоумение, то ли обида, то ли ревность, даже злость...Уловить точное выражение было невозможно. Влад даже уже приготовился к тому, что Дима сейчас вскочит и как следует, с размаху треснет его ладонью по щеке. Ведь обычно так поступают отвергнутые женщины... Но его ожидания не оправдались. Боевой огонь во взоре почти сразу потух, сменившись усталостью и обречённостью. - Ты... - Дима густо сглотнул. - А ты можешь объяснить мне - какое это чувство, когда любишь кого-то, Влад? Влад шарахнулся от него, чуть не упав со стула. - Что за тупые вопросы?! Дим, ты, может, припомнишь, сколько у тебя было девушек, и скольким ты клялся в вечной любви и читал Пушкина, стоя на коленях, а? Хочешь сказать, что при этом ты не понимаешь, что значит кого-то любить? - Девушки любят подобные слова, и я их говорил, потому что они хотели это слышать, - с тяжёлым вздохом отозвался Дима. - Да и я был всего лишь мальчишкой, который сам не мог разобраться в своих чувствах и думал, что любит. А сейчас вот, глядя на тебя и Риту, я...я не понимаю, как же это всё-таки на самом деле? Расскажи мне про любовь. Это всё, чего я от тебя прошу. Влад откровенно растерялся. Очень странно было слышать подобные речи от парня, к ногам которого девицы падали спелыми грушами, а он капризничал, крутил роман с одной, потом с другой... Дима же принял его молчание за ещё большую озлобленность и, опустив голову, обхватил трясущейся рукой своё плечо. - Я понимаю, что тебе не хочется разговаривать со мной об этом, но...Посмотри на меня, Влад. Я полутруп. Моё тело после аварии собрано почти по кускам, я слабею с каждым днём и в любой момент могу умереть. Кто знает, может, это вообще моя последняя просьба к тебе. Неужели тебе сложно рассказать, что ты чувствуешь к Рите? На голову парня словно вылили ведро ледяной воды. К ушам и щекам прилила кровь, заставив их вспыхнуть огнём, во рту пересохло, а на глаза навернулись непонятные слёзы. Влад сцепил пальцы в замок перед собой на столешнице. - Даже не знаю, что тебе рассказать...Понимаешь, всё это очень сложно выразить словами. - Расскажи, как понять, что ты влюблён в кого-то. Наводящий вопрос слегка помог парню собраться, и он несмело заговорил, смущаясь и отводя глаза в сторону. - Ну...Наверное, это с самого начала должно быть понятно. Такое чувство, когда ты впервые увидел человека и сразу же понял, что это твоя судьба, без него тебе будет очень некомфортно. Когда знаешь об объекте воздыхания почти всё, даже такие мелочи, как какой чай или кофе он пьёт, или сколько ложек сахара кладёт в напиток, не знаю даже, какой ещё пример привести...Когда хочется всё время быть рядом, прятать его от всего мира, защищать, вместе переживать все радости и горести... - Владиус... - чуть слышно перебил его Дима. Однако тихий голос прозвучал в ушах Влада выстрелом, он дёрнулся и поднял глаза на напарника. - М? - Я тебя люблю. Владу показалось, что он ослышался. - Что?.. Дима прикусил нижнюю губу. - Я не совсем уверен...из твоих слов с тем, что крутится у меня в голове, совпадает около семидесяти процентов. Я, например, не знаю, какой кофе ты пьёшь и пьёшь ли его вообще, да и, думаю, это лишь малая часть всего, что мне неизвестно о тебе. С распада "БиС" прошло уже много времени, а людям свойственно меняться с годами, мы с тобой оба давно уже не смазливые мальчики. Но я всё же... - Да что с тобой такое, Бикбаев? - распахнул глаза Влад. - Я совсем тебя не понимаю. К чему ты клонишь? Дима шумно вздохнул, прикрыл глаз и потянулся к приятелю через стол с явным намерением прижаться к губам. Но Влад среагировал быстрее - он резко отпрянул и опять чуть не грохнулся со стула. - Ты что творишь?! - заорал Влад, вжимаясь в обтянутую велюром спинку сидения, ошарашенно глядя на блондина. - Ты мне не говорил, что у тебя во время аварии мозг пострадал! - Влад... - Что "Влад"?! Я уже двадцать три года Влад, и что дальше?! Ты совсем уже с катушек слетел! Псих с диагнозом! Только попробуй до меня дотронуться, я тебя расчленю нахрен! Злость на Диму затмила все разумные и неразумные мысли, Владу безумно захотелось ударить его. Буквально до тумана в глазах, до дрожи в стиснутых кулаках. - Ты ведь...презираешь меня? - прохрипел Дима, распахнув веки и вновь уставившись на него страшным сияющим взглядом. В полутьме зальчика и при мертвенной бледности кожи казалось, что это горит серо-зелёным светом глазница черепа. Наверное, сейчас Влад даже обрадовался, что второй глаз бывшего напарника закрыт повязкой. - Я тебя не презираю. И вовсе не собираюсь этого делать, - сказал он, слегка успокоившись. - Но и принять твои чувства я тоже не могу. Во-первых, это противоречит всем нормам. Мы оба парни, и между нами не может быть никаких чувств кроме дружбы. - И почему же я знал, что ты непременно это скажешь? - Дима моргнул, крохотная слезинка упала с его ресниц на белую щёку. Влад, не заметив его реакции, продолжал: - Во-вторых, я ведь уже почти женатый человек. Дата мероприятия назначена, Рита покупает наряд для свадьбы, ты думаешь, что я могу так легко отказаться от всего этого и побежать за человеком, который не объявлялся почти пять лет? - Я...не объявлялся? - ахнул Дима. - Это я, значит, не объявлялся? У меня вообще-то есть гордость, чтобы самому идти к тому, кто самым мерзким образом предал меня! Да ты...Какая же ты всё-таки сволочь, Соколовский! - Можешь не взывать к моей совести, она отсутствует напрочь, подобные заявления на меня давно уже не действуют. И я вовсе не считаю себя виноватым в нашем распаде. Короче, - Влад решительно встал. - Если это всё, что ты хотел мне сказать, то я, пожалуй, пойду. Похоже, вести дальнейший разговор абсолютно бессмысленно. Стараясь не смотреть на одинокую, сжавшуюся в комочек фигурку, уронившую светловолосую голову на столешницу, парень пошёл к выходу. - ...Что любил я тебя, ты знай...Навсегда для меня ты останешься лучшим... - Влад дёрнулся, притормозил на пороге и оглянулся. Дима, подложив под голову загипсованную руку, смотрел пустым взглядом в сторону и продолжал напевать знакомые слова: - Я сожму свою боль в руках...пусть она никогда не будет со мною, если уже...мне не вернуть тебя... Из его носа побежали две кровавые струйки, пронзительно яркие на фоне белой кожи, ещё один ручеёк потёк из уголка нижней губы. Слезящийся глаз медленно закрылся, и блондин замолчал. Это было уже слишком. Ощутив в сердце укол чудовищной силы, Влад кинулся к бывшему напарнику, приподнял его со стула, стал несильно трясти, боясь причинить лишнюю боль, похлопывать по щекам... - Кто-нибудь, помогите! - страшный, раздирающий на клочки душу истошный вопль разнёсся, казалось, по всему миру. *** Снова это ужасное состояние, из которого, похоже, нет выхода. Вокруг одна лишь чернота, слышно лишь чьи-то незнакомые голоса, а в носу ощущается явственный мерзкий запах лекарств. Такое чувство, словно Дима провалился в некую временную дыру и вновь очутился в том дне, когда его, переломанного, израненного осколками и здорово обожжённого в некоторых местах, привезли в больницу после аварии. День сурка, да и только. Но мозг понимал, что это невозможно, просто, наверное, парень в очередной раз отключился из-за болевого шока, и Борис, перепугавшись окончательно, вызвал всё-таки "Скорую". Сколько же раз Дима уже рушился вот так в обморок от малейшего своего движения? Уж и не вспомнить, как и количество тех дней, которые он валяется в комнате, из-за сломанных рёбер не имея возможности даже полностью вздохнуть и повернуться на другой бок. Машинально подчинившись разуму и улёгшись поудобнее, Дима, не раскрывая глаза, поглубже зарылся носом в подушку и замер. В ноздри, перебив лекарства, пробрался другой запах, тоже очень знакомый: сладковатый, одновременно отдающий нотками грейпфрута и перца, при этом смешиваясь ещё и с ароматом какого-то шампуня и чуть-чуть мятным духом самого любимого тела. "Это...неужели... - Дима сосредоточенно подёргал носом, пытаясь понять, не мерещится ли ему это. - ...Влад. Он был здесь..." Он с огромным трудом заставил веки подняться. Сильно суженный зрачок заметался по комнате, оценивая окружающую обстановку. Темно. Похоже, что в этот раз он долго пролежал в отключке, уже свечерело. Маленькая спальня, большую часть которой занимает гигантская кровать, на которой и лежал Дима, совершенно незнакома ему. Знаком лишь этот запах. Ничто и никогда не сможет заставить Диму забыть его. Блондин с глухим стоном пошевелился, чувствуя, что бинты на рёбрах развязались и начали сползать, и поняв по ощущениям соприкосновения одеяла с кожей, что некто, заботливо уложивший его сюда, не поленился и полностью раздеть его. Дима вновь ткнулся носом в подушку. "Наверное, Влад привёз меня в свою вторую квартиру, о которой не знает никто из его родных. Зачем бы ему это делать? Он ведь ясно высказал своё отношение к моим чувствам...Хотя, какая мне, блин, разница...мне остаётся только балдеть. Такое чувство, словно вся эта комната...пропитана его запахом". Нежно потираясь щекой и носом о мешок с пухом, Дима машинально опустил руку вниз и залился огненным румянцем. Чувствительный участок плоти среагировал на знакомый раздражитель и с каждой секундой всё сильней наливался тяжестью. "Вот чёрт, ну только этого не хватало...почему у меня встал именно сейчас? Неужели я уже опустился до уровня животного, у которого от ароматов начинают течь слюни? Отвратительно..." - Дима с кряхтением приподнялся и обхватил полутвёрдый член трясущейся рукой, мерно поглаживая. До крови прикусил нижнюю губу и зажмурился. Нет, совсем не то. Собственная рука уже давно не приносила никакого удовлетворения, наоборот, лишь усугубляла ситуацию. И становилось так противно от осознания своей похотливости, желания гораздо большего, чем просто разрядки. Стараясь не расплакаться от отвращения к самому себе, Дима медленно опустился обратно на подушку, оперевшись на постель коленями и приподняв бёдра, скинул набок одеяло, стараясь поудобнее устроиться, и провёл рукой по своей талии, задевая остро выступающие косточки, потом чуть ниже, по ягодице...Коснулся наконец сильно сжатого отверстия, ойкнул и дёрнулся, вцепившись зубами в край наволочки, пальцы ощутили, насколько влажная там кожа. Вдох-выдох. Дыхание мгновенно сбилось. Несколько секунд ушли на борьбу с инстинктом самосохранения, потом Дима окончательно отодвинул его на второй план и медленно ввёл внутрь сразу два пальца. На него нахлынула разом лавина незнакомых и малоприятных ощущений. Что-то вроде тошноты, но в другой части тела, словно желание его вытолкнуть чужеродные объекты. Больно. Два пальца уже причиняют определённый дискомфорт, особенно если прибавить к этому бесконечно ноющие мышцы. Разочарование. Снова совсем не то. Дима прикрыл глаз, чуть ослабив хватку челюсти на наволочке, собрался с духом и принялся медленно проталкивать пальцы дальше. Он чувствовал, как сильно тело их сжимает. Но при попытке раздвинуть тонкие стеночки блондин прогнулся дугой и вскрикнул. Снова зажмурившись, он стал медленно шевелить пальчиками, в уме пытаясь представить, что сзади него сейчас находится Влад. - Аах, чёрт...я хочу...ещё глубже...Владиус... - стонал Дима, прекрасно понимая, что подобные вещи ему не помогут. - Не останавливайся...не... За спиной послышались чуть слышные шаги, тёплая ладонь мягко взяла его руку и потянула её назад, заставив пальцы выскользнуть из слегка растянутого отверстия. - Достаточно, Дим...тебе незачем этим заниматься... Дима резко изогнулся, сдавленно ойкнув от боли в рёбрах, но не успел среагировать. Его тут же ухватили за волосы, притянули вплотную к мускулистому телу и заткнули рот глубоким, почти яростным поцелуем. В следующее мгновение Дима, шипя, уже оказался плотно прижатым к подушкам, а Влад склонился над ним и быстро выцеловывал шею, прихватывая нежную кожу, с силой кусая её зубами, заставляя бывшего напарника дёргать головой и вскрикивать. Его горячее дыхание чувствовалось где-то на ключицах, но это была не только страсть, нет. Это была уверенность. Сила. Непоколебимость. Необходимость идти вперёд, что бы ни случилось. То, чего так не хватает Диме, то, за что он цепляется со страшным отчаянием. - Что ты делаешь?...Ай! - блондин дёрнулся, когда Влад оставил очередной яркий засос на его горле и чуть отстранился, любуясь результатом своих действий. - Влад! - Что? - парень склонился к нему, упираясь лбом в жёсткую повязку. Один из лихорадочно блестящих голубых глаз оказался вплотную к серо-зелёному. - Почему...почему ты так жесток со мной? - Дима чуть слышно хлюпнул носом. - Это похоже уже...на игру кошки с мышкой. Ты как кот, который не может понять - слопать назойливого грызуна, или оставить его в качестве забавы...Почему сначала ты с яростью отвергаешь мои чувства, а потом вдруг набрасываешься и начинаешь целовать? Горячие пальцы прижались к его губам. - Эй-эй, ты слишком много говоришь. Тебе не всё ли равно, для чего я это делаю, а? Разве ты не об этом мечтал? Дима широко распахнул веки. - Уже забыл, в каком положении я тебя поймал? - мурлыкал Влад ему в ухо, не забывая после каждого слова проводить языком по всей раковине. - Я прекрасно знаю о твоей чувствительности к запахам и всё правильно рассчитал...что ты не удержишься и, оказавшись у меня в постели, начнёшь заниматься этим... - Ты не понимаешь, Влад... - Дима поморщился. Слюнявить ухо - это всё равно что слушать звук ногтей, проходящихся по доске, вроде со стороны эротика, а на деле очень мерзко. - Один перепихон меня не устраивает...Я тебе не шлюха, попавшаяся в свободное от жены время. Если ты не можешь принадлежать мне полностью...ты мне не нужен. - Оох, на какие философские рассуждения нас потянуло...Да только меня это не волнует, - Влад ухватил его за подбородок. - Всегда ты такой, в самый последний момент убегаешь. Возбудил меня своими выходками, а теперь говоришь, что ничего не хочешь? Он рывком впился в губы блондина, запуская язык глубоко в рот, быстро проводя им по нёбу и по белоснежной эмали зубов. Дима вяло отвечал, обвивая забинтованной рукой его шею. Поцелуй оказался очень долгим и чувственным. Лишь когда перестало хватать дыхания, Влад с громким "чмок" отлепился от напарника и, плотоядно улыбнувшись, сказал: - Знаешь, я сейчас понял одну простую вещь...у меня жуткий фетиш на бинты. - А?! - Дима в очередной раз дёрнулся и попытался выползти из-под него, но из этого ничего не вышло. - Ты в таком виде нравишься мне гораздо больше, чем раньше, - Влад медленно провёл языком по повязке, которой был обмотан толстый гипс, заставив Диму съёжиться. - Такой весь израненный, слабый...бледный, прекрасный...Мальчик, абсолютно белый от бинтов... Он быстро поцеловал парня в губы и начал двигаться по его телу вниз. Выцеловывал, вылизывал каждый миллиметр, шею, плечи, грудь, живот...Тянул зубами за повязки, отдирая их от влажных ран, вырывая болезненные вскрики...С силой сомкнул губы вокруг соска, языком обвёл его по контуру и укусил, переместился ко второму, проделал те же самые действия. Дыхание Димы сбилось. Ему уже даже не хватало сил на стоны. А Влад спустился в самый низ, ухватил ногу за хрупкую лодыжку и резко задрал её так, что колено оказалось прижатым к груди Димы. - Что...что ты собрался делать, извращенец? - Дима прикусил нижнюю губу, тщательно стараясь удержать наплывающие на глаз слёзы. - Тебя, оказывается, очень легко возбудить, - с усмешкой констатировал Влад и, посильнее надавив на его ногу, чтобы не дать ей вернуться в исходное положение, коснулся языком влажной дырочки. - Ааах! Нет, стой! - блондина выгнуло до боли в спине, пальцы руки со всей силы сжали шёлковую простынь, почти что разорвав её. - Не надо...там!..Ч-чтоб тебя!... Влад не отступил. Дима, прикрыв лицо загипсованной рукой, уставился в какую-то точку сбоку, его тело двигалось уже само по себе, против его воли, изгибаясь, поддаваясь непривычным прикосновениям. Влажный язык немного помассировал чувствительное местечко, потом с силой надавил на него и проник внутрь, стараясь раздвинуть тоненькие стеночки. - Чё-ё-ёрт...ты меня с ума сводишь! - хрипло простонал парень, зажмурив глаз. - Владиус!..М-м-м...Где ты только научился...подобным штукам?..Ах!.. - Какая разница? - отозвался Влад, оторвавшись на миг от своего занятия и подняв взгляд. В глазах ярко-голубым огнём полыхала отчаянная жадность и жажда большего. - Главное, что я хорошо этому научился, раз тебе нравится... Он вновь без предупреждения просунул язык внутрь и стал самым кончиком всё там ощупывать. Дима в очередной раз прогнулся дугой и вильнул бедром, пытаясь освободиться от него. Но Влад вовсе не собирался так просто выпускать любовника. Он продолжал мучить его губами и языком до тех пор, пока блондин не начал яростно взвизгивать и вырываться из захвата, изливаясь на собственный живот. Когда последние судороги прошли сквозь всё тело, как токовый заряд, он бессильно рухнул на подушку, вдыхая полной грудью, уже не обращая внимания на вспышки боли, возникающие от этого в рёбрах. - Ну и ну...а я и не знал, что ты, оказывается, умеешь заводить одними только своими стонами... Влад быстро прижался к нему и поцеловал. Глубоко, жадно, почти грубо, кусая в кровь губы и тут же бережно обводя их языком, словно пытаясь слизнуть боль. Ослабевший Дима уже никак не мог ему сопротивляться. Да и не хотел, пожалуй. Влад прав - ведь блондин мечтал обо всём этом ещё со времён окончания "Фабрики". - Люблю тебя, Владик...люблю, люблю, люблю, ты слышишь? - чуть слышно шептал он в рот возлюбленного, обвив рукой его шею, притянув до невозможности близко к себе. - Люблю...люблю... Влад легонько прижал палец к его губам, чтобы прервать этот поток, бесконечно твердящий признание. Дима не растерялся и, приоткрыв рот, обхватил его пальцы, водя языком по огрубевшей коже, прихватывая её. - Подожди...мы ведь ещё не закончили, - прошептал Влад, мягко высвободив руку и опустив её вниз. Дима дёрнулся и зажмурился, ощутив, как в растянутое отверстие с силой упёрлась влажная головка. - Тебе страшно, Димка?.. - любимый голос накрыл раковину уха, вкрадчиво шепча именно то, что Дима так хотел услышать. - Не бойся...Ничего не бойся...Я ведь сейчас здесь, с тобой...И я никому не позволю тебя обидеть, тем более себе...Просто потерпи немножко, ладно? - Да ради тебя...я готов пересадку сердца без наркоза вытерпеть... - прохрипел в ответ блондин. - Давай уже... Влад чмокнул его в нос и медленно толкнулся бёдрами вперёд, оказываясь в нём сразу наполовину. Если это так больно в первый раз, даже при условии нежности и осторожности партнёра, то нет смысла растягивать подобное "удовольствие". Ощущение сжатия, тесноты, гладкости и жара чужого тела в прямом смысле оглушили его, заставив дёрнуться, коротко вскрикнуть и до крови прикусить губы. Где-то на самом краю сознания хрипло и мучительно застонал Дима, и Влад вновь машинально склонился к нему, уткнувшись лицом в короткие, но всё равно до невозможности мягкие волосы, пытаясь успокоить, чуть слышно шепча какие-то глупости, прекрасно понимая, что им обоим это сейчас совершенно не нужно. В голове промелькнуло, что не стоило делать это вот так, сразу, следовало ещё немного подготовить любимого, но, несмотря на поднимавшееся к горлу чувство вины за боль, двигаться хотелось безумно. И Влад вновь осторожно качнул бёдрами, сразу же вырвав болезненный вскрик. - Подожди...Мне больно... - Дима сжал ледяными пальцами его плечо и чуть пошевелился, прогибаясь в спине, уже не замечая боли в костях, потому как внизу было намного больнее. - Я...я сам, Владик... Сперва он почти не двигался, едва-едва, чуть заметно приподнимаясь, по-немногу, медленно увеличивал темп, а потом и вовсе позволил Владу выбрать его самому. Боль в теле ушла не до конца и явно не собиралась этого делать, но она уже совсем не мешала получать удовольствие, лишь придавала лёгкую горечь... Вот в этот самый конкретный момент, прижимаясь к нему, с каждым разом всё мощнее врываясь в узкое тело, обжигая поцелуями губы и шею, Влад понял, как сильно любит своего бывшего напарника. До боли в сердце, до тумана в слезящихся глазах. Любит и не хочет больше отпускать ни на одну секунду. В одну секунду парень осознал, что и сам, похоже, не понимал, что такое любовь. То, что захлестнуло его сейчас, даже отдалённо не напоминало чувства к Рите. Что-то куда более сильное и страстное. Если они сейчас расстанутся, то, скорей всего, умрут оба. Один болезненный разрыв уже был пережит, нельзя, чтобы это повторилось снова. Ослеплённый резко нахлынувшими на него эмоциями, Влад пропустил момент, когда Дима до боли вцепился длинными ногтями в его плечо, но едва он услышал громкий протяжный крик любовника, сразу же забыл о своих намерениях продержаться подальше, сам сжал его в объятиях до хруста в косточках и в ту же секунду достиг сильнейшего оргазма. Лёжа после этого на его груди, прислушиваясь, как успокаивается бешеное сердцебиение, Влад медленно открывал и закрывал глаза, стараясь в полной мере осознать, что всё это ему не снится. Он пришёл в себя, когда Дима вдруг завозился под ним и тихо зашипел от боли: - Чёрт побери, Владиус...Ты же мне рёбра опять сломаешь... - Ох...прости, - виновато ответил Влад, приподнявшись на локте. Ему до боли хотелось увидеть свечение обоих глаз любимого. Рука потянулась вперёд и коснулась твёрдой пластинки. - Дим...можно я сниму её на минутку? - Зачем тебе это? - насторожился Дима. - Хочу посмотреть тебе в глаза...А глядеть в один глаз и в два - совершенно разные вещи. Можно? - повторил парень, пальцем отковыривая приклеенный к щеке пластырь. Дима перехватил его руку и отвёл её в сторону. - Поздно ты спохватился, Владик...Глаза-то уже нет. - Как нет? - испугался Влад. - А вот так. Нет, и всё. Вернее, физически-то он присутствует, но закрыт и никогда не откроется, - тихо пояснил блондин. - Так что лучше не надо, не трогай повязку. Влада кольнуло в сердце чувство вины. - Бедный, бедный мой Димочка, - чуть слышно прошептал он, прижимаясь щекой к бледной шее. - Прости меня...прости... - За что ты просишь прощения? - удивлённо спросил Дима, кладя ладонь на его голову. - Ведь это...всё из-за меня, - Влад шмыгнул носом. - Если бы не я с этой свадьбой, ты бы не решил покончить с собой...Боже мой...подумать только. Я всю жизнь искал свою истинную любовь, а оказывается, что она всё время была рядышком со мной... В серо-зелёном глазу словно зажглась яркая звёздочка. - Значит, теперь...мы снова будем совсем близко, да? И будем счастливы то короткое время, пока я не умру? - Не говори глупостей, - Влад упёрся лбом в его лоб. - Ты не умрёшь, Димка. Вернее, умрёшь, но это будет очень нескоро, в глубокой старости. А сейчас тебе следует прекратить думать о смерти. Да, ты инвалид, но множество людей живут счастливо, не имея возможности даже самостоятельно передвигаться. И теперь я позабочусь о тебе, никогда больше не отпущу. Свет в глазу вспыхнул ещё ярче. Серо-зелёная радужная оболочка так и загорелась в темноте. - Давай убежим куда-нибудь, где нас никто не знает и не осудит за подобные отношения? - шептал парень уже ему в ухо. - Просто начнём всё с чистого листа. Я не женюсь на Рите и забуду про сольную карьеру, тебе тоже больше не придётся крутиться, как белка в колесе, чтобы иметь возможность прокормить себя...Тебе сейчас как ничто иное нужна просто спокойная, размеренная жизнь. Да и я так устал от всего... - Но каким образом? - Дима прикусил нижнюю губу. - Так нас с тобой и отпустят. Тебя здесь будут держать родители и Рита, мне никогда не позволит уйти Боря, он следит за мной в оба глаза... Влад скатился с него в сторону и улёгся рядом, прижав любимого к груди и целуя в белую макушку. - Я что-нибудь придумаю. Непременно. Я чувствую себя таким виноватым за то, что с тобой случилось...и поэтому я сейчас всё отдам ради твоего счастья. - Не нужно ничего отдавать, Влад...я буду уже счастлив, если ты просто останешься со мной, - Дима смешно фыркнул, как котёнок, и закрыл глаз. Успокоился наконец. Парень вздохнул, погладил его по волосам и посмотрел в окно. Где-то вдалеке на чёрном небе показалась жёлтая полосочка. Светало. Их тела и души сплелись крепким узлом. *** Спустя неделю Москву потрясло сразу два ужасных известия. Сначала во время сильного ливня, обрушившегося на столицу, на Кольцевой дороге погиб известный поп-певец Влад Соколовский. На залитой водой дороге он не сумел справиться с управлением нёсшейся на огромной скорости машины и с силой влетел в бетонное ограждение. Вспыхнул страшный пожар, почти что уничтоживший всю иномарку, и тело обгорело до неузнаваемости. Обезумевшие от горя родственники смогли опознать его лишь по чудом уцелевшим дорогим часам, которые Влад считал своим талисманом и никогда не снимал. Он не дожил ровно неделю до собственной свадьбы, Рите так и не удалось стать его женой. А потом, на следующий день после аварии, в журналах появилась новая не менее пугающая статья. В одной из лучших московских клиник умер Дмитрий Бикбаев. Его госпитализировали с сильным внутренним кровотечением вечером накануне, врачи сделали всё возможное, состояние юноши почти пришло в норму, а утром он внезапно скончался, так и не придя в сознание. Высшая тусовка погрузилась в траур. Такие страшные смерти, да ещё произошедшие почти одновременно, кого угодно заставят выпасть в осадок. Кое-кто шушукался о том, что слухи в своё время были правдивы, и отношения ребят действительно были ближе и глубже, чем просто дружба. Но вслух заявить об этом никто не осмелился. Мрачные мероприятия, похороны, поминки...А в это же самое время в аэропорту "Домодедово" двое молодых людей стояли в очереди на посадку в лайнер, вылетавший в Лондон. Они ничем не выделялись из толпы туристов, желавших провести отпуск в столице Великобритании. Один, высокий, в сильно подранных джинсах и футболке, с тёмными волосами, собранными в короткий хвостик сзади, одной рукой держал за ручку большую спортивную сумку, а другой бережно поддерживал за талию своего спутника, маленького хрупкого паренька в толстой шерстяной куртке с высоким воротником, обтягивающих чёрных брюках и кедах, всего абсолютно белого от перевязок. Никаких вопросов парочка у дежурных не вызвала. Они без проблем оказались в самолёте, в салоне империал-класса, абсолютно пустом из-за своей цены. - По-моему, это было слишком жестоко, ты не находишь? - спросил блондин у своего спутника, отбросив с бескровного лица отросшую пушистую чёлку. - Но ведь оно того стоит, - парень быстро поцеловал его в губы. - Зато теперь мы свободны. И никто больше не посмеет помешать нам жить так, как захочется. - Ты сумасшедший, Соколовский... - прошептал паренёк и потёрся щекой о его шею. - Неужели ты действительно так сильно любишь меня? Даже с такой внешностью? - Именно поэтому я и понял, что люблю тебя, - ответил тот, обняв его рукой за талию. - Такой твой вид вызовет желание заботиться о тебе и оберегать даже у самых бесчувственных. И ты теперь навсегда будешь для меня как Мальчик, абсолютно белый от бинтов.