Стоны в душе

Вода стекала по изгибам тела Томаса. Он закрыл кран и, зажмурив глаза, чтобы в них не попала пена, стал намыливать себе голову. Кабинку душа он не закрывал: и так ясно, что здесь кто-то есть, да и если в душевую случайно зайдут, то все равно все свои, все парни. Чего они не видели? Он с этими шенками прошел через многое, они стали ему как братья. Даже еще роднее. Сзади послышались шаги, но Томас решил не оборачиваться, чтобы не смущать брата, случайно забредшего сюда. Внезапно парень почувствовал чье-то дыхание и с испуга открыл глаза. Пена, стекшая с волос, потекла по лицу, и глаза стало щипать. Томас повернулся лицом к дверце кабинки, чтобы убедиться, что там кто-то стоит. Он все еще не мог видеть и только почувствовал, что этот человек стоит прямо перед ним. Томас потянулся одной рукой к ручке чтобы открыть воду и промыть глаза, но кто-то перехватил его руку и сжал в своей. - Ты чего? Кто ты? - выдавил Томас. Он решил свободной рукой протереть глаза, чтобы хоть как-то посмотреть на сжимавшего его парня, но тот перехватил и вторую руку. - Глаза... Я тебя не вижу, дай я промою, они болят... - Не-а, не дам. Не ослепнешь, - неизвестный еще сильнее сжал руки Томаса в своих, - дверь закрывать надо, шенк, - усмехнулся он. "Слепой" узнал голос. Это был Ньют. Томас сильно смутился и сглотнул. Еще бы: он стоит голый, мокрый, его зажимает его голый брат, а он ничего не видит и не знает, что делать. Ньют подошел ближе, настолько близко, что их члены теперь касались друг друга. - Ньют? Т-ты чего?.. - он попытался вырваться, но не удалось. - Я не понимаю твоих шуток... Ньют лишь снова усмехнулся и прижался к Томасу еще ближе. Тот резко вдохнул и выдохнул только тогда, когда светловолосый парень коснулся его губ своими. Если бы у Томаса были открыты глаза, они бы были размером с пять копеек. Он не знал, что делать. Сопротивляться ему не хочется, но ситуация действительно неловкая и непонятная. - Неужели ты думаешь, что это шутка? - прошептал Ньют ему в ухо и продолжил поцелуй, но теперь уже с языком. Сначала Томас нелепо водил языком, поддаваясь языку Ньюта и ничего не соображая. Но потом он послал все к черту и настроился на одну волну с товарищем. Они сплелись в один страстный поцелуй, Ньют приятно удивился "сотрудничеству" и начал медленно отпускать руки друга, которые после освобождения обхватили его за талию. Он запустил свои пальцы в намыленные волосы Томаса и начал массажировать. Затем Ньют открыл воду, и она полилась прямо на брюнета. Ньют вымыл волосы друга и стал под струю сам: не одному же Томасу быть мокрым. Увлажнившись, он закрыл воду и толкнул к плиточной стене своего друга, который теперь смог нормально открыть глаза и посмотреть на товарища. Он осмотрел его сверху вниз и остановился на его пенисе. Потом резко посмотрел в глаза, сообразив, что как-то неприлично туда пялиться. Ньют, в свою очередь ухмыльнулся еще раз и дернул бровями, заставив Томаса краснеть. Он смущенно отвел взгляд в пол, отвернув голову вправо. В то же время его брат подошел ближе, взял его за подбородок и повернул к себе. Дальше он положил руки ему на бедра, прижал его своим телом к стене и начал целовать в шею. Затем начал облизывать его соски, чтобы возбудить еще больше. Рукой начал гладить его член и всячески теребить, параллельно с поцелуями в грудь и шею. Томас дышал очень глубоко и жарко и просто смотрел в потолок. Когда его "аппарат" начал твердеть, Ньют повернул Томаса лицом к стене, а сам стал сзади него. Обхватив товарища, он положил одну руку ему на грудь, уперся подбородком ему в плечо и второй рукой начал ему энергично надрачивать. Сам Томас оперся об стену и начал тихонько постанывать себе под нос. И чем быстрее был темп руки Ньюта, тем громче становились стоны Томаса. И когда у второго начала кружится голова, и он начал чуть ли не задыхаться от удовольствия, он испустил свою сперму прямо на стену. Ньют поздравил его поцелуем в плечо и дал шенку время прийти в себя. - Томми, ну как? - начал он. - Как ощущения? Томас повернулся к нему. Он не знал, что сказать. Его глаза нервно бегали, пока он думал, что должен произнести. - Расслабься, щенк, я все понял и без слов. Тебе понравилось! - блондин взъерошил волосы товарищу, сел на пол и начал поглаживать свой член. - Томми, а давай я тебя трахну? А? Что скажешь, Томми? Томас ошарашено посмотрел на Ньюта и направился к выходу. Но Ньют быстро встал и преградил ему путь. - Знал бы ты, Томми, как меня возбуждают твои стоны. Сам даже готов стонать от твоих стонов. Куда ты собрался? Мой "дружок" остался не удовлетворенным. Это не справедливо, не думаешь? Помоги же мне с этим, Томми. Сделай что-нибудь, - попросил Ньют наигранным голосом, начав медленно подходить к объекту желания, который, в свою очередь, отступал назад до тех пор, пока его не остановила стена и идти было некуда. - Поворачивайся задом, Томми, сейчас ты будешь снова стонать. - Нет! Я не... Я.. Я не готов! К такому... - То есть к тому, что я подрочил тебе в душе, ты всегда был готов? - Ну... Так ты не... проникал в меня... - Ну же, Томми. Я не собираюсь тебя уговаривать, мой "дружок" заждался. - Хорошо, проникай. Но... по-другому... - В смысле? – не понял Ньют, заинтригованно посмотрев на товарища. Томас отлепился от стены и потянул за руку товарища на свое место. - Значит... Теперь моя очередь тебя ублажать, - сказал брюнет и стал на колени перед другом. - Э-э-э... Не-не-не! Вот так сразу? - Ньют поднял шенка, - А где милости-приятности в виде поцелуйчиков? Давай, подразни меня, Томми. Томас понял, что от него требуется и начал неловко и неуверенно целовать блондина в губы. Судя по всему, эта неуверенность только забавляла Ньюта. Брюнет остановился, поняв, что его действия нелепы, закрыл глаза, вдохнул аромат друга, выдохнул горячим потоком воздуха ему в шею, собрал всё своё желание и страсть к этому человеку, посмотрел ему в глаза и вжал его в стену своим телом, отчего тот чуть ли не потерял пол под ногами. - А сейчас ты будешь стонать! - прорычал Томас и засосал его в горячем поцелуе, растирая тело Ньюта руками. Было и так жарко, а он всё равно своими движениями заставлял бегать кровь по телу как ошпаренную. Оторвав свои губы от губ горячего парня, он начал облизывать пульсирующие вены на его шее и мокрой дорожкой поцелуев, проходящей через левый сосок, спустился к низу живота. Брюнет стал на колени, обхватил, даже немного сдавил, ладонью возбужденный член Ньюта и сделал пару нужных движений, чтобы по телу товарища пошло напряжение. Когда тело напряжено, можно доставить более яркие ощущения, ибо не будет сил сопротивляться им, чтобы облегчить нагрузку. Нагрузка должна быть по полной. Томас взял член Ньюта в рот и начал сосать его так, как Chupa Chups, делая акцент на головке. - Да Томми, ты заставляешь меня стонать... - произнес парень, вздыхая через каждое слово, и томно выдохнул. Томас знал, что делать. Он знал все эрогенные зоны и ласкал их языком так, будто это утоляет какую-то его жажду. Ньют бросил свои попытки сдерживать стоны, и они срывались с его уст низким басом. Но постепенно голос его стонов становился выше и выше. Сквозь них он выдавливал из себя обращения к Богу вперемешку с ругательствами. - Томми... Я сейчас... - только и смог произнести блондин. Томас сообразил не достаточно быстро. Он отстранился и хотел было отодвинуться, но не успел. Ньют кончил ему на грудь и выдохнул: "Боже, да-а..." Брюнет встал перед другом, чтобы получить оценку работы. А второй парень взялся за свой пенис, как за последнюю надежду вернуть время назад и пережить это еще раз. Но увы. - Ты, блин, делал это, как опытная шлюха, которая знает своё дело! Я теперь ни на минуту не буду отпускать тебя от себя, понял? Иди сюда, милый, - и опять, они не обошлись от поцелуев. Томас отвернулся и хихикнул. - Чего хихикаешь, шенк? - Да рот просто устал, - он взял руки Ньюта в свои, - кто ж знал, что мы снова лизаться будем. - Ну теперь знай. Так, оказывается, шлюха не такая уж и опытная? Ничего, исправим, - он чмокнул парня в лоб, - и всегда будь готов ко всему, что может прийти в голову больному извращенцу. То есть мне. Вдали послышались шаги. Кто-то из шенков тоже решил принять душ в соседней кабинке. - Жаренного гривера мне в мужья, если нас засекут, пацаны не поймут, - засуетился Томас. - Поймут.