Dead Hope

Я стою перед ней. Я стою перед ней на коленях и смотрю на ее рваную щеку. Неровные края нежной кожи лохмотьями висят на ее лице. Ее левая щека. Она любила мазать лицо скрабами, лосьонами и кремами от прыщей, потому что прыщей у нее на самом деле не было. Я вижу осколки ее зубов. Белые осколки на левой половине ее лица. Ее разорванной щеки. Если подумать, лицо, точнее, изуродованная половина красивого красивого раннее лица - не самая главная ее проблема на сегодняшний вечер, гораздо важнее ее вываливающиеся на землю кишки, например. Странно, при жизни она казалась мне идеально худой, но глядя на такое количество еще слегка пульсирующих, влажных органов, с трудом верится, что каких-то пять минут назад она была стройняшкой. Я вздыхаю. Девушка на земле - самоубийца, моя старая знакомая, она выстрелила себе в лицо и нам посчастливилось именно в этот момент проходить мимо. К несчастью незадачливая красотка совершенно неумела обращаться с оружием и выстрелив себе в лицо, не получила мгновенную смерть как планировала, но получила жуткие страдания. Никто не спасет ее здесь, заброшенный двор ведь идеальное место для самоуничтожения. Так же девушка не рассчитала взрывную силу столь мощного оружия, которое сейчас валяется на земле в метре от нее все еще дымясь. Она не может даже кричать, ее язык наполовину вырвало взрывной волной, которая разнесла даже кость, стремясь добраться до самого болтливого органа своей хозяйки. Через пару минут после трагедии Луна прошуршала замком моего рюкзака достав из него крис (кинжал асимметричной формы. В данном случае кинжал волнистой разновидности). Она вопросительно посмотрела на меня. Я кивнула. Луна наклонилась над бьющимся телом, которое уже, наверное, передумало умирать и мастерски вспорола красавице живот. В этом не было необходимости, моя подруга вполне могла просто перерезать горло несчастной, но слишком любила зрелищность. Или просто "вскрывать" для нее было привычней, чем отправлять открытку на день рождения своей матери. Луна с детства мечтала стать патологоанатомом. Мечтала всю жизнь вспарывать плоть мертвых людей, созерцать их внутренний мир в прямом смысле слова, она мечтала пропитаться вонью трупов насквозь, мечтала быть свидетелем гнили и разложения. Меня передернуло. - Уходить пора. - Я разворачиваюсь и бегу к гаражу, стоящему тут же, у дома девушки без половины лица и со вспоротым животом. Еще два года назад Луна ненавидела бегать. Когда мы опаздывали в школу и я переходила на бег, я постоянно оглядывалась, волнуясь, что Луна отстанет. Теперь я не оглядываюсь. Для меня подруга всегда была эталоном красоты: все время бледноватая как у эльфийки кожа, большие глаза, цвет которых никогда невозможно определить, он то серый, то отдает синевой. Ее тело было красивым и стройным,только пальцы на руках короче, чем у любого другого человека, но некрасивыми они не казались, эти пальцы никогда бы не выпустили мою руку, если бы сама я висела над пропастью. Эти же пальцы превосходно обращались с ножами и любыми острыми предметами, когда дело доходило до вскрытия человека, живого или мертвого. Эти же пальцы словно срослись с арбалетом, что дарило девушке еще большее сходство с эльфийкой. Луна была одного со мной роста, но ее волосы длиннее моих. Темно-каштановые, с ярко-синими прядями они спускались волной до самого живота. Лицо моей подруги было немного детским, на чуть пухлых щеках были рассыпаны почти незаметные веснушки, что делало ее просто невообразимо милой. Маленький, прямой носик, небольшие красивые губы. Я улыбаюсь. Скоро моя любимая часть наших обычных прогулок. Я упираюсь руками в невысокое строение, нога привычно находит выступ в стене, я легко подтягиваюсь и ухожу влево, за стену. Здесь, в тени нависающего сверху скелета зеленого некогда дерева, стоя в куче мусора я останавливаюсь и бросаю беглый взгляд на стену. Две черные линии от потухших окурков, они сохранились здесь несмотря ни на что. Отвожу взгляд вправо: две одинаково смятые банки из под колы. Они стоят в углублении в земле, потрепанные временем и всем, чем только возможно. Я чувствую, что еще немного и начну плакать над этой импровизированной могилой своего прошлого. Луна кладет руку на мое плечо и сжимает его, судорожно вздыхая. Два следа от окурков на стене и две одинаково смятых банки колы. - Нам пора. - Я говорю тихо и мне становится просто невообразимо холодно. Я бегу по гаражам, вскарабкиваюсь на те, что повыше. Я знаю наизусть здесь все, потому что здесь прошло мое детство.