Delicate

— Может, прекратишь уже? — было сложно делать серьезный тон и справляться со своими эмоциями, в особенности, со смехом, смотря на то, как очередная конфетка Skittles падает на мраморный пол, разнося по огромному пространству эхо. — Не могу же я проиграть тебе пятерку баксов! — с наигранным возмущением ответил Гарри и достал из пачки новый шарик. — Ты проиграл ее уже раз семь, — начал смеяться я, наблюдая, как парень подбрасывает драже, раскрывая рот и вытягивая язык, стараясь поймать ее. Гарри поднял указательный палец вверх, тем самым прося меня заткнуться. Он попробовал еще раз этот «трюк», после которого пол старой церкви стал более сытым на еще одну конфетку. — Эй, мне жалко свои деньги, отдай Skittles, — сквозь смех проговорил я и протянул руку, надеясь, что Стайлс беспрекословно отдаст мне мою же «собственность». Но Гарри — это Гарри, поэтому он взял пачку и высыпал себе в рот все оставшееся драже, при этом смотря мне в глаза, бросая тем самым вызов. — Теперь ты мне должен сорок пять баксов и еще два за эту упаковку Skittles. Ну да, конечно, я знаю, что он не отдаст мне и цента, но мне нравилось дразнить его, хоть и понимал, что на него все это не действует. Судя по его улыбке после моих слов, вполне можно было твердо сказать, насколько ему наплевать на наш уговор и спор. — Можно я расплачусь чем-нибудь другим? — промурлыкал Стайлс, приближаясь к моей шее и крепче прижимая мои ноги, лежащие на его коленях, к себе. — Да, ты можешь убраться в моей квартире, — делая вид, что призадумался над решением данной проблемы, пробормотал я, отстраняясь от Гарри все дальше и дальше. — Если ты придвинешься еще ближе, я упаду. Не забывай, что в церквях довольно узкие скамейки. — Тогда не отодвигайся от меня. — Нет, я не приближусь к тебе, пока ты не отдашь мои сорок семь долларов. — Ты знал, насколько ты ужасный? — улыбнулся он и все-таки смог дотянуться до моей шеи губами, целуя ее и заставляя меня тем самым прикрыть глаза и пробормотать что-то непонятное. — Вот видишь, это лучше денег. — Ничто не может быть лучше денег, — усмехнулся я и обвил шею парня руками, чтобы не упасть со скамьи. — Врунишка, — прошептал он, щекотя своим дыханием мои губы. Я чувствовал аромат мяты, перемешанный с запахом свечей, расставленных по периметру зала. Было странно сидеть тут вдвоем, скрывшись от наружного мира. От людей. От оценивающих и осуждающих взглядов прохожих, старающихся незаметно скрыть раздражение или презрение. Черт знает, что у них в голове. Да это и не важно, ведь мне нужны лишь мысли и мнения одного человека. Это то, что имеет значение, это то, чему надо придавать внимание, это то, о чем надо волноваться. Остальной мир не важен, на остальных наплевать. Кто они, что они о нас думают, как отзовутся и какое у них сложится мнение — все это не нужно, поверьте. Здравствуйте, потерпите нас несколько секунд, а через несколько шагов благополучно забудьте, ведь мы обычные прохожие незнакомцы, с которыми вы больше никогда не увидитесь. — Гарри, мы в церкви, — прошептал я, стараясь вырваться из плена его губ. — Можешь быстренько прочитать молитву, а потом продолжить меня целовать, — улыбнулся он и зарылся лицом в мою шею. — Я бы засмеялся, но нас могут проклясть, — сдерживая смех, продолжал упираться я. — Хоран, когда ты стал таким набожным? — проворчал Стайлс, обнимая меня и обжигая шею своим горячим дыханием. — Видишь на стенах каменных ангелов? — Да, — подняв голову вверх, ответил я, восхитившись красивыми орнаментами церкви. — Не думаю, что они имеют что-то против любви. — Ангелы умеют любить? — тихо спросил я, потом обвиняя себя за этот идиотский вопрос. — Ну, мой умеет, — Гарри отстранился от меня, заглядывая в глаза, и я не смог сдержать улыбки. — Слишком сопливо, Гарри, фу, — быстро взял себя в руки я и наигранно сморщился. Он ничего не ответил, только тихо и хрипло засмеялся и снова обнял меня. Я смотрел на белых каменных ангелов, думая, обвиняют ли они нас. Как остальные люди, как остальной мир. Вглядываюсь в их лица, действительно ожидая, что вот-вот они подадут какой-то знак. И я чувствовал руки Гарри на себе, тепло его тела, прижимающегося ко мне, его пальцы, мягко и медленно гладящие мою спину через ткань футболки. И ведь никаких знаков от неподвижных ангелов не нужно. Любовь — это один единственный знак того, что можно. Можно брать его за руку и целовать его губы, не обращая внимания на прохожих, можно валяться на кровати целыми днями, не отрываясь от его губ, можно говорить тысячи раз «люблю», наплевав на «законы общества». Можно сидеть на коленях человека на церковной скамье, отвечая на его поцелуи и не задумываясь о деликатности.