***
Жили-были два создания. Одно из них было из стекла, а другое из металла. И так случилось, что они полюбили друг друга. Но оба они были из королевских семей воинствующих народов, и брак их был запретной темой. Но созданий это не остановило, и они тайно встречались. И вот однажды, когда их раскрыли, им велели встретиться последний раз. Зная о том, что после этой встречи их жизни будут раздельными, и им никогда больше не встретиться вновь, они условились убить друг друга. Но расу металла было не так легко убить. Условившись сгореть в пламени, создания не знали, что удастся только расплавить стекло. Металл же выжил в огне, и с тех пор всегда ходил раскалённый и причинял боль всем, кого касался. А кого-то и убивал.***
— Такая вот сказочка, — закончил Карлайл. — Это как «сказки Карла»? — подковырнул Белиал. — Не совсем, — улыбнулся демон. — Эту выдумал не я. Это… народное творчество. — А осень горит, — Белиал посмотрел на листья, ярко-оранжевые, они колыхались на деревьях. — Горит, — согласился Карлайл. — Знаешь, а есть другая трактовка этого текста. Демоны остановились у моста, не решаясь перейти реку. Замерли, восхищённые видом. — Расскажи, — попросил Белиал, и Карлайл, хотевший было потянуться за поцелуем, снова уткнулся в стаканчик с кофе. — Хорошо. Это чисто природная трактовка…***
Осенью часто идут дожди и листья приобретают яркие цвета. От желтого вплоть до красного. Быть может, в песне имелось ввиду, что «сентябрь горит», то есть природа меняет свой окрас, схожий с цветами пламени. «Убийца плачет» — это сама осень льёт дождями и будто бы смывает «покрасневшие» листья с деревьев. Отсюда и фраза «прольётся кровь». И когда уже всё опадёт на землю, то они (листья) начнут шелестеть на холодных ветрах уже следующего месяца — октября. Отсюда и фраза «А листья расскажут, как он (сентябрь) умрёт». То есть уже догорит.***
— Сказка мне понравилась больше, чем разумный подход к делу, — признался Белиал. — А ещё расшифровки есть? — Сколько угодно, — фыркнул Карлайл. — Про безответную любовь, про маньяка, про суицид… — Твоя сказка, в самом деле, лучшая расшифровка. — Да не моя она, Белка! — Да-да, народное творчество. — Но оно правда… — Да я дразню. Писатель… — От поэта слышу. Может, ты ту песню и написал? Довольные взаимным пикированием, демоны шагнули на мост. Мир смертных остался за спиной, мост вёл за грань, и именно туда напарники и направлялись. Преисподняя встретила их привычным теплом. — А про Ад нечто подобное есть? — заинтересовался Белиал. — Какая-нибудь песня? Что-то про то, что у нас всегда тепло и хорошо? — Не совсем так, — зачастил Карлайл. — В народном творчестве за Адом закрепилось не совсем привычное нам… — Какой же ты болтун, Карл, — Белиал, долгое время ждавший поцелуя, смял пустой стаканчик и воспламенил его в ладони. — Не понял? Ты же сам спросил… А! — до Карлайла дошло, чего хотел Белиал, и он потянулся к его губам. Белиал ответил. Иногда, чтобы ответить, не нужно слов. Сентябрь догорал в части миров. В Преисподней же стояло вечное лето. Кто знает, может, и об этом кто-то когда напишет песню. Или хотя бы прозу.