Без правил

Белиал гуляет, Карлайл ревнует. Сперва ходит за синим по пятам, почти что преследует, поистине навязывает свою кандидатуру. Потом отстраняется, наблюдает издалека. Затем попросту сбегает, закрывает глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать, не присутствовать, не знать. Но всё равно узнаёт, потому что советчиков много, и каждому хочется поучаствовать в происходящем. Демоны вообще жуткие сплетники, не говоря уже о том, что друг друга знают настолько хорошо, насколько может знать друг друга закрытое сообщество, где все наперечет. Слишком много времени вместе, не впуская в круг чужих, чтобы игнорировать проблемы друг друга. Андрас подходит первым. Протягивает раскрытую пачку сигарет, и Карлайл смиренно берет одну. Катает пальцами, сминает фильтр. Сигареты Андраса толстые, обернутые тёмно-коричневым папирусом, и крепость их зашкаливает, превосходя даже модные чёрные сигареты Льюиса. Карлайл суёт сигарету в рот, мусолит губами и только через несколько секунд поджигает. И по этому ленивому жесту, Андрас понимает, насколько Карлайлу не до чего. Насколько он замкнут в себе и насколько ненавидит в этот период весь мир и себя самого. Самый простой способ — это Карлайла напоить. До пьяной исповеди, до горячечных слёз и потери сознания. И Андрас это делает. И кусает после губы, когда Карлайл, выревев свою боль, просыпается наутро с больной головой, и ненависть в его глазах лишь увеличивается. Андрас не признает другие способы утешения, потому отходит, уступая место другим. Азазель держится долго. Посматривает на недосягаемую не-его-любовь, ходя в паре с Аббадоном. Локоны золотые оправляет и сам себя уверяет, что это совершенно не его дело. И что нарушать только недавно вроде бы криво, но воцарившееся равновесие, он не станет. И, конечно же, все-таки нарушает, виновато посмотрев на напарника накануне прыжка в бездну. Аббадон всё понимает. Отпускает Азазеля, хоть и больно, и на один день пытается оградиться от реальности. Лес встречает демона приятельственным покачиванием ветвей, шумом листвы, запахом древесины и хвои. Аббадон гладит шершавую кору дерева, сдирает кусочек мха. Садится у змеиной норы и застывает, прикрыв глаза. Лес шумит ему: «Терпи, держись, успокойся», и Аббадон внимает, ощущая, как тёплые лучи солнца пробиваются сквозь кроны и гладят его лицо и шею, оставляя поцелуи-покраснения, позже переходящие в загар. Аббадон сидит так, отделившись от цивилизации, до самой ночи. И позже пытается раствориться в пространстве постели, закутаться в плед и до утра не срываться в ревность и ярость. Ещё успеется, а пока пусть чувства поостынут, найдут своё место внутри него, где он сможет их запереть до нужного момента. Выждать. Ещё немного. Азазель наутро выглядит печальным, и как будто бы не прячет никаких следов этой ночи. Но Аббадон ощущает, как сильные руки Карлайла прикасались к его Азазелю. Не видя глазами, он знает, чувствует все действия, что свершал жёлтый демон. Незримые следы стоят перед интуитом алыми всплесками, и Аббадон тяжело втягивает воздух сквозь зубы, пытаясь стерпеть произошедшее, не перевести в скандал. В конце концов, Азазель ведь спрашивал разрешения своим взглядом, и он сам ему разрешил. Что уж теперь. Инверно проходит к дому Карлайла настолько уверенно, что все почему-то отводят глаза, пытаясь убедить себя, что розовый пришел за чем угодно, но только не за тем, чтобы лечить жёлтого своим телом. Потому что не сходятся его уверенность и прямота с пошлыми планами: так не поступают, когда задумывают нечто подобное. Инверно, наверняка, имеет в запасе нечто иное, о чём никто не догадался. Ведь розовый демон не такой как все, он очень умный, очень изобретательный… Заперев дверь, Инверно избавляется от розовой рубашки: шёлк с шелестом слетает на пол. Брюки с Инверно Карлайл снимает сам. Асмодей заявляется тогда, когда все окончательно уверяются, что он не придёт. Стучит в дверь Карлайла раздражённо. И когда тот открывает, с порога заявляет: «Я знаю, как всё это прекратить!» Тон его настолько решительный, а взгляд столь властный, что Карлайл неожиданно для себя верит. В глазах его загорается надежда, и он пропускает Асмодея внутрь. Чтобы узнать, что Асмодей, на самом деле, понятия не имеет, что делать. С полчаса пылкой речи, где Асмодей перебирает варианты, один слабее другого, завершается поцелуем, в который жёлтый увлекает бывшего воспитанника. И это единственное, чем Асмодей, в итоге, помогает. Красный целует Карлайла в ответ, влезает ему на колени, зарывается пальцами в волосы, и жёлтый, поддавшись этой чувственной страсти, на некоторое время выпадает из реальности. Из реальности, где Белиал его предал, в реальность, где он предал его. Асмодей уходит, не попрощавшись, сбегает, пылающий смущением и злостью, больше на себя самого, чем на Карлайла. А жёлтый, стоя перед зеркалом, молча лицезрит своё исцелованное, истерзанное отражение и думает, почему всё происходит именно так. Белиал возвращается и делает вид, что ничего не произошло. Он словно бы не замечает взгляд Карлайла, ему всё равно до того, чем напарник занимался всё это время. Он достаёт из сумки снежный шарик с видом леса, трясёт его и ставит на полку. Взгляд Карлайла с шарика возвращается на Белиала, который достаёт из сумки книгу в белоснежном переплёте. Немного поразмыслив, оставляет её на прикроватной тумбочке. — И как тебе с ним? Лучше, чем со мной? — срывается с губ Карлайла, в мгновение, когда он твёрдо решает первым разговор не начинать. Белиал оборачивается к нему: — Что ты имеешь в виду? В глазах синего, в его тоне — лёд, и Карлайл содрогается, потому что его привычный Белиал словно бы растаял, а на его месте появился какой-то другой, ещё более холодный, острый и словно бы чужой. Белиал продолжает смотреть на Карлайла, тот молчит. А потом резко выходит прочь, закрывает за собой дверь и спускается по ступеням с крыльца. Белиал ловит его за плечо на нижней ступени. Карлайл замирает, а потом делает последний шаг вперед. Ступает на землю и оборачивается к Белиалу. Синий стоит, замерев, на середине лестницы, и взгляд его совершенно растерянный. — Уходи, если хочешь, — говорит он, и Карлайлу кажется, что он разучился дышать. Грудь стягивает железным обручем, от почти физической боли в углах глаз начинает собираться соленая вода. Белиал поджимает губы, а потом говорит торопливо и раздраженно: — Я не спрашиваю тебя, чем ты занимался в моё отсутствие. Моя дружба с Астаротом не должна столько значить для тебя. Белый просто… Карлайл закрывает ладонями уши быстрее, чем успевает поразмыслить на тему этого жеста. Из закрытых глаз водопадами струятся слёзы. Через некоторое время Карлайл понимает, что бормочет одно и то же: «Не просто, не просто, не просто…» На Белиала его действия не производят никакого эффекта. Белиал делает шаг назад, вверх по ступеням. Карлайл понимает, что не хочет идти за ним, и в этот момент боль исчезает. Карлайл утирает слёзы. Проводит по губам, пальцами ощущая на них печальную улыбку. И в этот момент понимает, что это конец. Карлайл поднимает взгляд на Белиала. — Я больше тебя не люблю, — говорит он, и Белиал бледнеет. — И я тебя отпускаю. Карлайл делает шаг назад, и Белиал срывается со ступеней вниз. Хватает Карлайла за руки. — Карл… — слова срываются с губ Белиала хрипло, через силу. — Послушай, Карл… Это… Я… Карлайл холодно отцепляет от себя демона, кивает ему и идёт прочь. И с каждым шагом ему становится всё легче, с каждым оставленным позади метром он чувствует уверенность в том, что поступил правильно. Белиал за ним не идёт.