Без правил

Одним словом тут не охарактеризовать. Инверно пытается, почти что каждый день какие-то новые эскизы делает, чувства рационально пытается как-то сформировать, в список по пунктам распихать, ну хоть бы в математические расчеты перевести — чем демон не шутит, — но не выходит ни черта, разлетаются все слова бумажными самолетиками в разные стороны, глаза пелена ярости закрывает — именно ярости, Инверно хочет так это называть. Зелар врывается в его жизнь всегда каким-то ветром, чертовым ветром, божественным, весенним, летним, ветром перемен, новых страданий, злости, глупых поступков… Инверно каждый раз навстречу ветру идет, тот его сбивает сперва напрямую и в лоб, а потом ласковыми дуновениями обволакивает и позволяет покачиваться на волнах своего дыхания, поддерживает, вдохновляет. Инверно злится так, что явственно его злость импульсами передается. Внешне он холоден, бесстрастен, но потом срывается, как зеленый лист с ветви дерева, бросается в объятия, с душой нараспашку. Сам зеленый, душа черная, а ветер вообще невидимый, как время, его нет, но он есть, и не поддается это логике, как и чувства Инверно характеристике не поддаются. Или он сам не хочет описывать их самым подходящим на то словом. — Я тебя ненавижу! — страстно уверяет Инверно. — Уйди из моей жизни, — умоляет он. — Видеть тебя не желаю, — врет он, каждый раз заглядывая богу времени прямо в глаза, черные, лукавые, любимые. Инверно не придает большого значения слову «любимый». У него любимый и чай, и книг много тех, что он любит, и песен, и вообще. Любить — это слово такое, выражает оттенок привязанности. Типа как нравится, как если ты испытываешь привязанность и получаешь удовольствие от чего-то. Инверно испытывает не просто привязанность — он испытывает необходимость в Зеларе, и удовольствие, которое дарит ему бог одним своим нахождением рядом, не поддается описанию. Зелар советует книгу, даже не так, не советует — он просто передает ее демону, отлично зная, что гордый и спесивый Инверно не примет ее из его рук — и потому передавая через кого-то другого, якобы он вообще не участвовал в авантюре. Инверно читает, злится, кипит, бушует и хнычет обиженно, узнавая в строках, в мыслях, высказанных на страницах книги, то, что испытывает сам. И, видимо, Зелар тоже, ведь это он дал эту книгу, хотя опять же остался за кадром невидимым ветром, который переворачивает страницы и вызывает дрожь возбуждения. Инверно хочет Зелара. Ненавидит сам себя и еще больше — бога времени, несоизмеримо больше. Тот, сука, идеальный. Невыносимо, космически, непогрешимо; да все его недостатки — это достоинства, так не бывает, но вот же, живой пример перед глазами! Ходит, мелодии веселые насвистывает и живет так, как будто ничего особенного не делает, не замечая, что его жизнь — ярчайший пример того, как жить просто невозможно, — это же просто невероятно прекрасно, неописуемо. Инверно злится, злится постоянно, и Зелар даже как-то не понимает сперва, на что. Даже немного не то что обижается — расстраивается. Инверно злобно скалится и усиливает напор. «Ненавижу, терпеть не могу, отвали, иди прочь» и матные эквиваленты так и сыпятся с губ демона. А сами губы Инверно постоянно покусывает и облизывает. Зелар просто сжимает его запястья, как запястья девушки, в один из совершенно возмутительно прекрасных дней — Инверно замирает на мгновение, а потом вырывается, озлобленно и откровенно истерично. — Ну что не так, а? — спрашивает Зелар, и Инверно плакать хочется, избить невыносимого бога, который с ним да и со всеми ведёт себя как с девчонками, как с детьми, как… идеально просто, не бывает так. — Уйди, — шипит Инверно как змея, которую душат петлей, сжимают изо всех сил и которая извивается кольцами, пытаясь вырваться из удавки, но не имея возможности. — Уйди, пожалуйста. Это «пожалуйста» становится последней песчинкой песочных часов, стекло лопается, и ветер бросает песок в лицо Инверно и Зелару, который смотрит на демона ошеломленно, а потом улыбается и прижимает его к себе движением грубым и резким. Инверно незамедлительно кусает его за шею. Что делать с грубостью, он знает: он привык, что его швыряют, бьют, валят без его спроса, обращаются как с вещью, поступают с ним плохо. Нежность же Зелара… что с ней делать, Инверно не знает, и потому, когда Зелар в его ответной хватке расслабляется, не пытаясь сопротивляться, Инверно ломается, сдается, прижимается к Уайту и замирает, не желая больше бороться. Временник побеждает. Снова. Прижимает к себе демона, скользит ладонями по его спине, и Инверно дрожит от желания, от страсти и болезненного тепла, переполняющего тело. — Ин, — Зелар говорит это хитро и весело. — Ин, тебе книжка понравилась? Инверно бьет Зелара наотмашь, вырвавшись из его объятья. Тот отлетает на пару шагов, а демон, не желая останавливаться, наскакивает на него, валит на пол и наваливается сверху. — Да, да, да! — рычит он и, не желая больше ничего говорить и вместе с тем просто космически желая поцеловать бога, накрывает губы временника своими. Тот отвечает на поцелуй, и Инверно окончательно сносит крышу, он дает себя повалить, поменявшись местами с богом, и тот целует его уже сам — жадно, глубоко, просто имея его языком, так что демон задыхается, ерзает под Зеларом и сжимает его руки до боли. Зелар поднимает его, толкает к кровати, и заняться сексом здесь, в комнате Инверно, кажется демону самым сексуальным, что только может быть. Планета Земля, адрес засекречен, трехкомнатная квартира: да, Дьявол их всех побери, та самая квартира, где они с Деймоном до сих пор в вечности и безграничности космоса живут день за днем, свершая тонны глупостей и борясь за и против всего и всех. Зелар — не причина, не следствие, не вариант, не цель. Зелар и есть космос, без которого нельзя, идеальный, необходимый, любимый — Инверно начинает вкладывать в это слово что-то новое и трепетное. Зелар наваливается на него, лежащего затылком на подушке — так уже было, Инверно, живущий в бесконечности, прекрасно знает, что повторы, дежавю, жамевю — все это всего лишь игра магистров и что пытаться жить воспоминаниями глупо. Инверно лежит под Зеларом, расцеловывающим его шею, покусывающим и мусолящим кожу, и стонет, хнычет, шипит и царапает легонько маникюром спину Зелара сквозь его футболку. Уайт гладит его грудь, мнет живот, и демон болезненно, томно стонет, накрывая руку бога и перемещая ниже к своему паху, уже пульсирующему возбуждением. Зелар сжимает его член сквозь джинсовую ткань, и демон вскрикивает тихо, а потом рычит, тоже тихо и как-то жалобно. — Уймись, Ин, — игриво дразнит Зелар, и Инверно мгновенно вскипает снова, потому что это ассоциируется, конечно же, с Габриэлем, которому он сам постоянно говорит слово «уймись», ставшее их классическим посылом. Зелару приходится его болезненно успокаивать, надавив на пах ладонью и заставив заскулить от возбуждения, а потом хрипло выдохнуть: «Зелар, сука». Бог времени хмыкает насмешливо, расстегивает джинсы Инверно, стаскивает их с него, тискает демона сквозь ткань его белья, а потом расстегивает свои брюки тоже. — Нихуя — минет! — капризно и аристократично требует демон и губы еще надувает, как девчонка-принцесска, гордая амазонка и недотрога в одном лице. Только Инверно не девчонка, а самый лучший демон, какого только знает Зелар, который смеется тихо, убирает руки от брюк и, издевательски кивая, сползает к низу живота Инверно. Тот жалеет о своем требовании, когда Зелар трет его член губами так сильно и долго, что наслаждение сменяется болью и демон начинает ерзать снова. — Зел, охуел, — почти плачет Инверно, потому что Уайт, блять, даже минет делает ему так, что он же, вроде бы король положения, еще и в проигравших оказывается. Хорошо, что не кусает, не лишает возможности кончать — Инверно уже кончил один раз, и теперь Зелар уверенно доводит его до повторной эякуляции. Зелар продолжает — трет сильно кольцом губ возбужденный и пульсирующий член Инверно, теребит кончиком языка головку, водит по органу языком, придерживает пальцами, мнет, сжимает, оттягивает ниже — Инверно изнемогает и хочет уже прорычать Зелару, чтобы он его трахнул нормально и отцепился от его члена, но он же сам его просил ему отсосать, в конце концов!.. После повторного семяизвержения Инверно вскрикивает и жалобно материт Уайта, который «заебал, мудак, блять, идеальный». Зелар смеется, поглаживает его истерзанный член и издевательски спрашивает, так же ли Инверно порадовал их сегодняшний сюжет, как сюжет книги. — Книга лучше! — восторженно язвит Инверно, а потом осознает: — Что значит «сегодняшний»? Ты охуел, Зелар?! Уайт смеется в голос, пока Инверно приподнимается на локтях и смотрит на него возмущенно и смущенно одновременно. Щеки демона пылают, его розовая футболка задралась, каре золотистых волос растрепанно, а в глазах то ли обида, то ли нежность — не понять. — Ты любишь меня, Инверно? — закидывает новую удочку уверенному в своем остром языке демону Зелар. — Я люблю хороший чай, умные книги и тех, кто хорошо отсасывает и не ебет меня после секса идиотскими вопросами! — напарывается прямо языком демон, пунцовеет, но уже поздно. Зелар кусает губы, едва сдерживая победный хохот, а Инверно закрывает лицо ладонями в лучших традициях книжных любовных романов и улыбается, как влюбленный идиот.