***
С одной стороны, такой скорый приход полиции немного не вписался в планы Разумовского, но с другой, именно благодаря ей он был сейчас жив. В Венеции уже стояла глубокая ночь, так что город на воде освещался лишь светом звезд и ночных фонарей в старинном стиле, что отражались на водной глади. Спокойствие этого места нарушали лишь несколько полицейских лодок, которые мчались по широким каналам. В одной из таких находился и сам Сергей. Он не оказал ни малейшего сопротивления при задержании, лишь громко истерично смеялся над подавленным Громом, но даже это состояние у него прошло. Теперь он неподвижно сидел в катере и пялился в одну точку, позволяя встречному ветру развевать свои рыжие волосы. Мысли отсутствовали, а все вокруг потеряло свой смысл. Пара полицейских, которые сидели напротив него, стали думать, что тот не в себе. Но вот преступник начал проявлять первые признаки жизни, удивленно оглядываться по сторонам, словно пятилетний ребенок, который затерялся в толпе и пытался найти свою маму. Восприятие постепенно возвращалось к Сереже, а с ним появились и воспоминания недавних событий. Что же он наделал?.. Нет, это не могло быть правдой! Все это сделал кто-то другой! Жадно хватая ртом воздух, он испуганно пялится на не менее растерянных полицейских, которые изредка переглядываются между собой. Наконец-то вернулось и ощущение собственного тела, что отозвалось режущей болью. Кажется, помимо порезов и синяков на лице, Игорь успел сломать ему пару ребер. Но боль сразу отходит на второй план, когда в памяти всплывает последняя часть головоломки. - Олег... - хрипит он, поднимая взгляд на одного из копов, начиная бредить. - Нет... Олег! Нет! Вскакивая на ноги, мужчина окончательно потерял себя, начиная биться в истерике и безрезультатно пытаясь высвободиться из наручников. Полицейские реагируют быстро, успевая поймать его за плечи до того, как он, запрыгнув на край катера, прыгнул бы в воду. Разумовский не перестает сопротивляться, пытаясь оттолкнуть от себя здорового бугая, наступает ему на ноги и лягается, продолжая бормотать имя Волкова, глотая собственные соленые слезы. - Теперь только ты и я, - раздается где-то рядом, а миллионер замирает. Ужас вмиг растекается по венам, от чего сердце, казалось, каждый раз билось все медленнее. На самом краю катера сидело Оно. Черные перья, на фоне которых ночь казалась не такой мрачной, колыхались на ветру. Ядовитый кровавый оскал заставлял тело холодеть, а издевательский смех доносился словно из самой черепной коробки. Птица медленно поднялся, распуская в стороны свои огромные крылья, из-под которых в разные стороны полетели вороны, что будто не каркали, а смеялись в унисон своему хозяину. Когтистая лапа потянулась к Разумовскому, в котором осталось лишь чувство самосохранения, поэтому он пытался увернуться, но все безрезультатно. Схватив и притянув того к себе, альтер-эго лишь в очередной раз посмеялось над его бездарными попытками избавиться от него. - Олежек, Олег - несчастный человек. За Сережей направился и на тот свет отправился, - колко пропел Птица, не ослабляя своей мертвой хватки. - Это ты! Ты убил его! - подобно бабочке попавшей в сачок, метался мужчина, пытаясь хоть что-то предпринять. - Я? - притворно-удивленно протянул тот. - Разве я затеял игру? Разве я втянул Олега во все это? Разве я выстрелил ему сюда? - и с этими словами, Птица выставил указательный палец свободной руки и медленно воткнул коготь бедняге в грудь, неспешно проворачивая, пуская ему струйку крови, заставляя того завопить от дьявольской боли. - Или сюда? - вытащив палец из одной раны и тут же вонзая чуть левее, продолжал он. - Или может сюда?.. Крупные слезы катились по бледным щекам, а голос уже был сорван из-за животного крика. Разумовский чувствовал, что находится на грани. Рубашка постепенно впитывала кровь из колотых ран, но ее было так много, что большая часть стекала на пол, заключая его в алый круг. Больше не в силах терпеть издевательства, Сергей наконец-то теряет сознание, успев обронить лишь невнятное извинение перед своим глупым Волком.***
Белесый свет резко ударяет в глаза, вынуждая скривиться и зажмуриться, чтобы не травмировать зрение. Сколько Сергей уже не видел солнца с тех пор, как поселился в замке? Постоянная работа по ночам и копания в себе за вечно плотно закрытыми шторами сейчас давали о себе знать сполна. Понадобилось время, чтобы начать нормально ориентироваться в пространстве. Только тогда мужчина понял, что находится в больничной палате. Голова страшно раскалывалась, а все тело ломило. В глотке ужасно пересохло, от чего язык прилип к верхнему небу, а тонкие губы потрескались. Взгляд сразу же зацепился за прикроватную тумбочку, на которой стояла неоткрытая бутылка воды, заставляющая жадно сглотнуть и потянуться за ней рукой. Но попытка утолить жажду обернулась неудачей. Слабость еще побеждала, поэтому, из-за неосторожности, Разумовский хватается за бутылку, но та выскальзывает у него из руки и падает на пол, закатываясь под стоящее неподалеку кресло. С ненавистью заскулив, он все еще не собирается сдаваться. Аккуратно поднимаясь корпусом и чувствуя, как ноют ребра, он уже собирается встать со своей койки, но не тут-то было. Только сейчас он понимает, что его правая рука прикована наручниками к самой кровати. Тихо проматерившись на могучем русском языке, он решает плюнуть на все и лечь обратно, чтобы еще немного поспать. Устроившись поудобнее, дабы кольцо наручников не сдавливало запястье, он тут же проваливается в дрему. Беспокойный сон сразу накрывает с головой. Опять это проклятое шахматное поле, кровь, крики, Олег... Но в этот раз все иначе и на курок жмет не Сергей. Только теперь он понимает, что сам находится в клетке, а на шее у него тот самый ошейник. А вот и Птица... Восседает на его же месте, направляя пистолет. Вот только дуло направленно не на него. Разумовский посмотрел в сторону, и холодный пот побежал по его лбу. Острый коготь ложится на курок и мужчина решает на терять времени, бросаясь на шею стоящего рядом Волкова, закрывая тем самым его от пуль. Выстрелы. Жалящая боль врезается между лопаток и растекается внутри словно яд, начиная жечь и буквально сжигать все внутренние органы один за другим, словно дома на улочках во время Великого Лондонского пожара. Веки опять тяжелеют под смех Птицы, но Сергей улыбается, чувствуя все такие же крепкие объятия и четкое биение чужого сердца. Разумовский просыпается, но чувство теплых обнимающих рук и знакомого аромата парфюма не проходит. Силы словно покинули его, не позволяя до конца вернуться в этот мир. Все ощущения доходили короткими вспышками. Вот он чувствует, как его тело будто парит над землей, после чего кто-то прижимает его к своей груди. Чувствует, что незнакомец куда-то его несет. Слегка приоткрыв веки, он успевает увидеть лишь белый халат и медицинскую маску на лице напротив. Далее были слышны чьи-то крики и его подопечный стремительно начал прибавлять шаг. Последнее, что услышал Сережа, прежде чем опять отключиться, это тихий шепот: "Держись, Рыжее чудо".***
Наверное, скоро Сережа окончательно привыкнет к такой внезапной потере связи с реальностью и такими же внезапными пробуждениями. Медленно открывая глаза, он ерзает на чем-то до жути жестком и неудобном, словно опять близко познакомился с тюремной койкой. Резкий скачок его "кровати" позволяет мгновенно протрезветь и встрепенуться, вскакивая на месте и со всего маху больно ударяясь лбом о крышу салона автомобиля, на заднем сидении которого он как раз и спал. С болезненным видом потирая место ушиба, он видит, что за окном проносится лесная чаща, а дорога вокруг совершенно пуста, несмотря на разгар дня. - Думал, ты проспишь всю поездку, - холодно подмечает водитель, изредка поглядывая в зеркало заднего вида, чтобы увидеть в его отражении Сергея. Слова буквально застряли у Разумовского где-то на пути, стоило ему услышать этот голос и наконец посмотреть вперед. В салоне повисло минутное неловкое молчание. Впрочем, неловким оно казалось только для пассажира. - Олег? Ты... - Жив? - ухмыльнулся Волков, не отвлекаясь от дороги. - Представь себе. Уж прости, если расстроил тебя этим. - Нет, я... Ка-а-ак? - в недоумении таращится Сергей, все еще отказываясь верить своим глазам. Но где-то глубоко в душе куски льда начинают плавиться, вновь давая возможность чувствовать себя по-настоящему живым. - Повезло лишь потому, что ты - редкостный мазила, - отстранено пояснил тот, даже не оборачиваясь в его сторону. - А почему ты вернулся за мной? - ребра все еще отзывались легкой болью, поэтому рыжий постарался аккуратно и ровно сесть. - И сколько я пробыл в больнице? - Две недели. Удивлен, что за это время никто не подкупил врачей, чтобы тебя по-тихому убрали, - ответил Олег, сворачивая с ровной заасфальтированной трассы на богом забытую дорогу, от чего машина то и дело скакала вверх-вниз, и на которой стали показываться ряды небольших домиков, в общем виде походивших на дачный район. - А вернулся я... Неважно, - тяжело вздыхая, огрызнулся он. - Какой же ты дурак, - выдавливая легкий смешок, ухмыльнулся Сергей. - Вечно лезешь туда, куда тебя не просят. - Прости, что? - резко зажимая ногой тормоз и, наконец-то, поворачиваясь к Разумовскому, с офигевшим видом спросил Волк. - Ты выполнил свое задание, получил бабки и должен был свалить в другую страну. Но, нет, ты предпочел опять тащиться за мной! Переварив все сказанное миллионером, наемник прикинул что-то в голове и молча вышел из машины, сопровождаемый настороженным взглядом голубых глаз, после чего открыл заднюю дверь и резко схватил Сергея за грудки, вытаскивая из автомобиля и со всей силы швыряя на землю, из-за чего тот заскулил от боли. Вяло поднимаясь на дрожащих руках, в ладони которых впивались острые камни, и отплевываясь от пыли, Сережа хотел подняться, но стоило ему обернуться, как дуло пистолета направленное на него заставило притормозить и лишь поднять взгляд. Еще никогда он не видел Олега таким озлобленным. Казалось, что, еще чуть-чуть, и у того пойдет пена изо рта. Волков правда пытался себя контролировать, но шумное дыхания все никак не приходило в норму, а рука с пистолетом впервые дрожала. Слишком много он пережил за последнее время. - Встал, - коротко скомандовал наемник. - Олег? - Встал, я сказал! - демонстративно нажимая на курок и стреляя всего в паре сантиметров от друга, повторно рявкнул он. Разумовский послушно вскочил, игнорируя боль и начиная неспешно пятиться назад, чтобы ненароком не упасть, ибо Олег стал идти на него, не опуская пушки. Подобная "прогулка" закончилась лишь тогда, когда рыжий уперся спиной в массивную сосну, а Волков остановился напротив него, в конце концов опуская пистолет, внимательно осматривая и без того помятого друга. Помолчав еще с минуту, Олег, собрав всю свою волю в кулак, со всей силы врезал Сергею в челюсть, который от неожиданности вновь упал на землю, начиная отплевываться от крови, но при этом не проронив ни звука. Дуло пистолета опять направляется в сторону Разумовского. - А теперь слушай, - обозленно прошипел Олег и быстро поднял того за шкирку, прижимая к стволу дерева и прислоняя пистолет к его лбу, без всякого зазрения совести рассматривая его изувеченное лицо. - Я делаю все это не ради бабок и теперь, уже тем более не ради тебя. Я делаю это, потому что так будет правильно. Потому что для меня, наивного идиота, наша дружба еще что-то да значит, - слегка остыв, Волков все же убирает пистолет в кобуру, чтобы держать вялого Сережу обеими руками. - Сейчас, ты сядешь обратно в машину и мы поедем дальше. - Куда? - только и может выдавить Разумовский, выпуская кровавые пузырьки слюны при каждом выдохе. - Туда, где твоя вездесущая задница еще не успела ничего натворить. Туда, где ты сможешь залечь на дно, если, конечно, захочешь. Если нет, ты сможешь спокойно уйти, скатертью дорога. Но моя совесть при этом будет абсолютно чиста. Ты меня понял? Все, что сейчас может Сергей, это лишь слабо кивнуть. Выбора у него особого не было, так как в таком состоянии, один, в неизвестной точке на карте, находясь в международном розыске он точно далеко не уйдет. Волков успокаивается и отпускает его, все-таки помогая добраться обратно до автомобиля и усадить его на переднее сидение, при этом как-то по-особому бережно пристегивая его ремнями безопасности, что совершенно не вписывалось в полную картину происходящего. Обогнув машину и сев обратно на место водителя, наемник трогает с места. Весь оставшийся путь они едут в полной тишине, даже без банального радио. Разумовский изредка поглядывает на свое лицо в зеркале и потом отворачивается, боясь увидеть там кого-то помимо себя. Он успевает лишь осмотреть свою разбитую физиономию с множеством мелких, уже затягивающихся порезов, и начинающую постепенно запекаться кровь, так как от салфеток, которые предлагал ему Волков, тот отказался.***
Неловкое молчание уже жутко бесило, однообразный пейзаж лесного массива и вовсе выводил из себя, но Разумовский смирно сидел и даже не думал жаловаться. Хотя сидение на одном месте с каждым новым километром давалось все труднее, еще и, как назло, к горлу подступал тошнотворный комок от постоянной тряски и металлического привкуса крови на разбитых губах. Поэтому он прикрывает глаза, прислонившись виском к такому приятному прохладному стеклу, стараясь ни о чем не думать, но при этом не засыпать. - Приехали, - буквально через десять минут сообщил Олег, останавливая свой черный Skoda Octavia возле небольшого двухэтажного дома в какой-то глуши. Сережа не без облегчения на лице выскочил из машины (если передвижение со скоростью трехлапой раненой черепахи можно было так назвать), начиная разминать затекшие ноги и кое-как потягиваться. Место выглядело достаточно безопасным и даже уютным. Почти со всех сторон домик окружали сосны, источающие приятный свежий аромат, а рядом с ним самим была чудная лужайка с сочной зеленой травой. На заднем дворе можно было разглядеть еще одну небольшую трухлявую постройку, служившую, видимо, в качестве сарая с инструментами или чем-то в этом роде. Вдоволь налюбовавшись местными видами, Разум поворачивается обратно к автомобилю, наблюдая за тем, как Олег достает из багажника две дорожные сумки, после чего, ставит машину на сигнализацию. Что-то щелкнуло в рыжей голове, поэтому Сергей решает предложить другу помощь. Но не успевает он и рта открыть, как слышит за спиной чей-то дикий и приближающийся лай. Обернувшись, но не сумев сориентироваться, Разумовский падает на землю, будучи поваленным огромным волосатым зверем. - Гримм, фу! - рявкает Волков и моментально бросает сумки, подбегая к этой парочке и оттаскивая пса за ошейник. - Это свои, место. Место, я сказал, глупый мешок с блохами! Услышав-таки недовольный голос хозяина, пес заметно поник и даже заскулил, расстроенно слезая с Сергея и прижимаясь мордой к ноге Олега, виляя своим пушистым светло-серым хвостом. Аккуратно поднявшись, стараясь не прикасаться к этому, по его мнению, монстру, Сережа все еще не сводит с него глаз, готовый в любую секунду дать деру. - Не бойся. Если ты не маньяк-грабитель, он не укусит, - усмехнулся Волков, почесывая пса за ухом, на что тот довольно тявкнул, заставляя Разумовского нервно дернуться. - Зовут Гримм. - Откуда у тебя это чудовище? - наконец-то подает голос миллионер, отряхивая колени от грязи и прилипшей травы. - Это собака, Серый, собака. А нашел я его во время одного дельца в Мюнхене. Его чудный хозяин перешел моему клиенту дорогу, а застрелить тогда еще мелкую шавку вместе с ним - рука не поднялась. - А ты в этом точно уверен? - изучающе осматривая животное, поинтересовался рыжий. - Больше смахивает на волчару. - Ну, это помесь хаски и волка, так что, в чем-то ты прав, - пожал плечами тот. Отпустив Гримма и дальше бегать по окрестностям, Олег наконец-то забирает сумки и несет их в дом, зазывая Разумовского идти за ним. - Да, кстати, - не оборачиваясь, подмечает наемник. - Если найдешь у себя в кровати мертвую белку - не пугайся, это он так любовь проявляет. - Трупы в качестве любовного подарка?.. Ты нашел себе волчару по уму, - пробубнив себе под нос, усмехнулся Сергей, направляясь за Олегом.***
Холодная струя из крана сейчас казалась настоящим божьим даром. Набрав немного воды себе в ладони, Разумовский, склонившись над раковиной, прислоняет их к лицу, постепенно смывая кровь и наблюдая, как окрашенная ею вода, словно из какого-то фильма ужасов, уходила в слив. Наконец-то хоть немного чистоты и комфорта. Он уже и забыл, когда принимал нормальную ванну... Да. Этим он и займется вечером, а пока что... Взяв небольшое махровое полотенце и досуха вытерев им лицо и руки, Сергей без задних мыслей намеревается спуститься вниз к Олегу, но его кошмарный бред всегда умел подпортить момент. Испуганно шарахаясь от собственного (собственного ли?) отражения в зеркале над умывальником, при этом чуть не заваливаясь в ванну позади себя, мужчина подавился воздухом, опять будучи на грани истерики. Но Птица в зазеркалье ничего не говорит, лишь притворно-мило улыбается, одним лишь взглядом указывая на лежащие рядом лезвия для бритвы. Дыхание мужчины участилось, а лицо стало бледнее бледного. - Нет, - сквозь зубы шипит рыжий, выпрямляясь как струна. - Довольно! С этими словами, он швыряет полотенце куда-то в угол и стремительно покидает ванную комнату, громко хлопая дверью. Быстро спускаясь вниз по лестнице, Сережа заходит в просторную гостиную с камином, но Волка он там не застает - только оставленные им сумки. Найти наемника получается только по голосу, который доносился из кухни. Тихо подкравшись, Разумовский прислоняется к стене у самой двери и аккуратно заглядывает внутрь, чтобы его не заметили. Олег в это время сидел на полу, вовсю тиская Гримма и... улыбался. Сережа уже и позабыл, когда друг в последний раз улыбался кому-то так искренне. Счастливый пес ластился к хозяину и норовил облизать, вызывая у мужчины тихий смех. - Да-а-а, я тоже по тебе соскучился, парень, - почесывая псу загривок, не унимался Волков. - Ну что, одних белок и лисиц здесь ел, или посчастливилось ухватить какого-нибудь проходимца за зад? Разумовский не верил своим глазам и ушам, отрицая то, что этот человек - Олег Волков. Солдат спецназа и убийца, который не думает о работе только тогда, когда спит, а спит он всегда крайне мало. - Ты ведь не обидишь Серого? - насыпая только что привезенный собачий корм в миску, продолжал тот, заставляя самого Серого навострить уши. - Да, он странный немного... Нет, не немного. Но животных вроде любит, - тяжело вздохнув, Олег гладит собаку по голове и говорит более тихо: - Охраняй его, хорошо? Что бы ни случилось. Как я бы охранял, его глупый Волк... В горле застрял неприятный комок, но Разумовский так же тихо стоит у стены, не желая быть раскрытым. Невероятно гадкие ощущения зарождались в груди и коликами отзывались в животе. Он чувствовал себя последней скотиной. Зачем вообще он украл тогда телефон? Почему вспомнил именно номер Волкова? Всего этого вообще бы не случилось, если бы судьба распределилась правильно и Сергея зарезали еще в ту ночь, когда два зека заявились к нему в камеру от имени старшего Гречкина. Выждав несколько минут, мужчина все-таки решается показаться на кухне, встречаясь взглядом с Олегом, который уже мирно попивал кофе, облокотившись о кухонный гарнитур. - Ты голоден? - и вновь неприступная каменная мина на лице наемника. - Нет, вообще не хочу, - отрицательное мотание головой. - Тогда идем. Поставив кружку на стол, Волк направился обратно в гостиную, а Разумовский послушно пошел следом. - Здесь есть все самое необходимое: вода, еду я привез, есть алкоголь, но за ним нужно спускаться в подвал. И не вздумай запускать туда Гримма! - присев на корточки к одной из сумок и достав оттуда ноутбук, Олег протягивает его другу. - Кажется, это твое. - Как ты его достал?! - тут же выхватывая технику у мужчины из рук и прижимая к груди, словно самое дорогое, спрашивает тот. - Я сумел проникнуть во дворец до того, как копы описали и забрали все вещдоки. Да, и за Марго не беспокойся, она в надежных руках, - пояснил Волков. - Ты столько сделал для меня... - стыдливо отводя взгляд, пробубнил рыжий. - Я этого не заслужил. - Да, не заслужил, но ты все еще мой наниматель и заплатил более, чем достаточно, - холодно ответил тот, непроизвольно сжимая кулаки. Спокойно. Серый сам расставил все точки над "i": он босс, Олег - нужное на данный момент живое мясо, не больше. - Так вот, - выпрямившись, продолжил он. - Телик работает, есть спутниковая тарелка, интернет так же имеется, проблема лишь с мобильной сетью - она часто здесь пропадает. Если захочешь прогуляться, всегда бери собаку с собой и не отходи от дома дальше, чем на пятьсот метров. Все ясно? - К чему вообще все эти инстру... Подожди. Ты что, одного меня здесь бросаешь?! Новая порция паники блеснула в голубых глазах. Нет, только не это! Разумовский при наличии дома, доверху набитого охраной, не мог спать спокойно, а теперь и вовсе должен оставаться один не пойми где, кинутый на произвол судьбы. - Мне нужно уехать на пару дней, чтобы до конца замести следы и спасти твою задницу, - грубо отозвался наемник. - Ты... Ты не можешь так просто взять и уехать! Не сейчас, - швыряя ноутбук на диван, через каждое слово запинался Сергей. - Это приказ! - Приказ? - уточняя протянул Волков, подходя почти вплотную к нему и смотря сверху вниз. - А знаешь, возможно, ты прав. Зачем напрягаться и куда-то ехать? Деньги уже на моем левом счету. Можно ведь просто пристрелить тебя здесь и избавиться от всех проблем. Уж поверь, я-то не промахнусь и рука у меня не дрогнет, - последнюю фразу Олег проговорил с особой ненавистью. - Мы можем поговорить? - нервно сглотнув, но оставаясь стоять на том же месте, спросил Серый. - Мы и так разговариваем, - съязвил тот. - Не об этом, - более настойчиво пояснил он. - Если только это не касается случившегося в Венеции. - Олег, послушай, я... - Разговор окончен, - рыкнул Волков и резко развернулся, направляясь в свою комнату. - Спасибо тебе, - поникло пролепетал миллионер, заставляя того затормозить, но не обернуться обратно. - Правда. Я ведь с момента побега из тюрьмы не смог сказать, что благодарен тебе. Рука наемника сжалась на деревянных перилах и тот заскрипел зубами. Но в ответ Разумовский услышал лишь надменное фырканье и топот по ступеням, наблюдая за своим уходящим глупым Волком. Весь оставшийся день выдался на удивление тихим. Олег вскоре закрылся в своей спальне и больше не высовывался, по-видимому уснув, так как даже жалобный скулеж Гримма и его безуспешные попытки сделать подкоп под его дверью не смогли вытащить хозяина наружу. Наблюдая за псом, Разумовский непроизвольно улыбался, проводя между двумя этими волками параллель, из-за чего улыбка постепенно сползала с его лица. Ведь Волков точно так же был предан ему и вечно шел на поводу, потому что думал, что может доверять. Но подобная слабость привела к тому, что он чуть не погиб от дурацкой прихоти своего друга. Только можно ли было теперь назвать то, что между ними есть, дружбой? Сережа редко когда задумывался о людях в духовном плане. Видимо поэтому и упустил из виду тот момент, когда они с Олегом стали слишком разными и каждый предпочел свою дорогу в мир. Неразлучные когда-то в детстве, теперь были связанны лишь глупым условным контрактом о выгодной сделке... Нет, все, хватит на сегодня об этом. Разворачиваясь на сто восемьдесят, Сергей направляется в сторону своей спальни, чтобы принять долгожданную ванну, а еще, Волков говорил что-то про алкоголь.***
Наконец-то спокойствие и приятные ощущения. Лежа в горячей ванне и неспешно потягивая вино из матового бокала, Разумовский смог забыться и окунуться в приятную негу умиротворения. А чтобы столь идеальный момент точно ничего не испортило, он предварительно завесил все зеркала полотенцами, а в воду намешал большое количество пены для ванны, чтобы ни одно проклятое отражение не проникло сюда. Ребра все еще ныли, но в воде постепенно становилось легче. Разметав свои мокрые огненные волосы на бортике ванны, миллионер прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, а затем выдох. Когда в последний раз он так отдыхал, ни о чем не беспокоясь? Два? Три года назад? Все-таки, даже пребывание в бегах от всего мира приносило свои плоды. Пока правительство во главе со съехавшим с катушек Громом ищут его, он может полноценно насладиться этим своеобразным отпуском. Горячая вода, несколько свечей, которые он нашел в подвале, желая устроить себе атмосферный вечер, и алкоголь создавали идиллию, но ему все равно чего-то недоставало. "Возможно, Олега?" - мимолетно пронеслось у него в голове, а фантазия тут же любезно предоставила картину того, как Волк сидит в этой самой ванне напротив него. На лице наемника играет блеклая светотень от свечей, а его рука опускается ниже, постепенно перебираясь на ногу Разумовского: сперва оглаживая щиколотку, затем поднимаясь выше к икрам, внутренней стороне бедра... Моментально встрепенувшись, Сережа еле успевает поймать падающий с бортика пустой бокал. - Чудно, - фыркнул он, немного приподнимаясь и усаживаясь повыше. - Только стокгольмского синдрома мне не хватало. От всей ситуации и правда хотелось смеяться истерическим смехом, но внезапный порыв прерывает не менее неожиданный скрип двери, заставляющий слегка напрячься и опустить до этого закинутые на бортик ванны ноги в воду, скрываясь под слоем пышной белой пены. Через пару секунд он видит волка, только того, который буквально сегодня пытался его сожрать. На удивление угрюмый пес открыл дверь своей большой лапой и зашел внутрь, подходя к ванне и кладя на нее свою морду. Грустный взгляд собаки смог растопить лед даже в Разумовском. Протянув мокрую мыльную руку, он почесал того за ухом, и Гримм сразу приободрился, начал вилять хвостом и тявкать, вызывая у мужчины первую за день искреннюю улыбку. - А ты и правда на него похож... Чем-то. Отдаленно, - сипло рассмеялся Сережа, пропуская между пальцами серо-белую шелковую шерсть. - Как думаешь, мне стоит ему рассказать? Хотя, я уже тысячу раз продумывал этот диалог в голове, но в каждом случае Олег либо молча уходил, либо доставал пистолет, - умные карие глаза взглянули на Разума, после чего его щеки коснулся мокрый шершавый язык, вынуждая зажмуриться и опять рассмеяться. - Он ведь наверняка не поймет... Но я и не хочу подвергать его опасности, понимаешь? Только не снова. Он последний, кто у меня остался и кому я могу доверять. Если и умирать, то только от его руки. "Разговор" между этими двоими продолжался еще долго, но стоящий за дверью Волков уже услышал достаточно, неспешно отходя назад, чтобы остаться незамеченным, и возвращаясь обратно к себе, чтобы начать собираться в дорогу.***
На улице уже давно рассвело, но Разумовский и не думал просыпаться, развалившись на большой мягкой кровати и пуская слюни в подушку. Спокойный сон был для него подарком свыше, которым он наслаждался сейчас сполна. А если этот самый сон еще и содержал в себе его лучшего и, пожалуй, единственного друга, о чем еще может мечтать расшатанное сознание? Сергей никогда раньше не задумывался об Олеге как о партнере. Даже в студенческие времена на первом курсе, после шумных вечеринок, когда оба парня каким-то невероятным образом оказывались в одной туалетной кабинке или пустующей автомобильной стоянке. Нет, до чего-то дальше поцелуев никогда не доходило, но и этого хватало сполна, чтобы потом избегать друг друга пару дней, а при случайной встрече смущенно опускать глаза. Однако Разумовский никогда и не утверждал, что ему было противно в те моменты близости. Скорее, было необычно и интересно. Именно тогда он чувствовал себя защищенным и понятым. Что касается самого Волкова, то он так же не мог сказать, что не стал увлекаться Сережей с тех самых пор, когда начали играть первые гормоны. Будь то случайное касание при прогулке, либо то, как рыжий любил закусывать нижнюю губу - ничего не проходило для Волка бесследно, отзываясь легкой дрожью в теле. Но, чаще всего, он предпочитал списывать внезапные порывы на простое желание уберечь это рыжее чудо, как он всегда и делал в детстве. Приятная нега разливается по телу, а внизу живота предательски тянет, заставляя непроизвольно сжимать в руке край легкого одеяла, когда весьма интимный сон накрывает с головой. Волков нежен с ним так, как никогда не случалось наяву. Широкие ладони трепетно оглаживают бедра и живот, а легкие поцелуи вразброс отзываются маленькими электрическими зарядами, заставляя дрожать. Но наслаждение оказывается недолгим и золотая нить сна постепенно выскальзывает из рук, как сильно ты за нее не хватайся. Некий дискомфорт из реального мира наваливается сверху и больно давит на грудь, а над ухом чувствуется чье-то шумное горячее дыхание, после чего губ касается что-то мокрое и мягкое. Будучи еще не до конца в своей физической форме, возбужденный разум Сергея думает, что сон просто решил добавить чуть больше реальных ощущений, на что тот и повелся. - М-м-м... Олег, - заключая того в крепкие объятия, бормочет Разумовский, наваливаясь сверху и тянется к нему губами, но громкое отрезвляющее "Гав!" вынуждает тотчас проснуться и подскочить на кровати. - Гримм!!! - швыряя в пса подушку, психует рыжий. - Тупой волчара... - бубнит он вслед убегающему псу. Недовольно фыркая, он лениво поднимается с кровати, по пути поправляя свои новые пижамные штаны с сердечками. Да, он готов был поклясться своей любимой Марго, что байку про "Это единственное, что я нашел. Твоего размера не было. И вообще, отвали, иначе получишь пулю в печень" - Олег сочинил прямо на ходу. Что ж, раз Сергей уже встал, нужно было чем-то срочно себя занять, потому что неизвестно какой день без дела способен свести с ума. Как он понял, Олег уже уехал, но хотелось убедиться в этом самому. И правда, застеленная кровать и отсутствие некоторых вещей в его комнате дали понять, что та пустует с самого раннего утра. Не сказать, что Разумовский вновь испугался одиночества, но стало как-то тоскливо, ведь даже вечно угрюмая рожа Волка могла разрядить пустующую атмосферу. Итак. Впереди его ожидали два суровых долгих дня. Игра началась.***
Разумовский хотел развеяться, а "развеяться" в его понимании обозначало уединенное времяпрепровождение со своим ноутбуком. Как же хорошо, что Олег забрал именно его! Нужные файлы и фотографии, что не так давно были развешены по всей его роскошной спальне в Венеции, находились именно в нем. Все же, иметь паранойю не так уж и плохо, как казалось на первый взгляд. Развалившись на небольшом диванчике в гостиной, захватив с собой глубокую миску зеленого винограда и вооружившись своей техникой, мужчина беззаботно погрузился во всемирную сеть, решив начать с новостей. Как и предполагалось, новостные ленты просто разрывались сообщениями о побеге миллионера-преступника и его сообщника, настоятельно прося людей предоставить любую информацию, которая сможет помочь в их поимке. Легкая улыбка растягивается на тонких устах, а пальцы легким движением кладут в рот одну виноградину, сладкий сок которой стекает по губам, заставляя облизнуться. Внутри опять просыпается маньяк, который ликует очередной победе. Ох, он бы сейчас многое мог отдать, чтобы посмотреть на рожу Грома во время похорон его дорогой подружки Юли. Ненормально-возбуждающая дрожь прошлась вдоль позвоночника вверх и ударила в голову, вызывая внезапный приступ смеха до слез. Хочется подскочить и начать плясать, кричать во все горло до срыва голоса; выбежать на улицу, чтобы ветер бил в лицо, развевая спутанные волосы; а затем - чтобы пошел дождь, разбивающийся большими каплями на коже, дарящий свободу и легкость. Хотелось забраться на самую высокую гору и проорать, что, вот он здесь, ваш Сергей Разумовский - человек, который победил и всегда будет побеждать. - Все веселишься? - внезапно раздается из ниоткуда, вынудив рыжего тут же опомниться. Экран ноутбука потух, но Сергей сперва даже не заметил этого, сейчас заворожено наблюдая за тем, как собственные глаза в темном отражении застилает золотая пленка. Лицо становится настолько худым, что видны впадины щек и очертания глазниц. Кожа сперва бледнеет, затем синеет как при обморожении, а в конечном итоге сереет, от чего и превращается в гниль, стекающей по лицу и постепенно оголяя череп, что тут же покрывается черными перьями. Отскочив на другую половину дивана, Разумовский пытается унять гул сердца, которое, складывалось такое ощущение, вот-вот выпрыгнет из груди. - Ты теряешь время, - с хрипотцой в голосе произносит Птица, царапая когтями внутреннюю сторону экрана, желая выбраться наружу, из-за чего тот стал покрываться паутиной трещин. - Оставь меня! - вскакивая с места и убегая прочь, кричит Сергей. Но план побега не удался. Птица тоже любил поиграть, уже поджидая того за углом и хватая лапой за глотку, поднимая над землей. С ужасом болтаясь в огромных лапах, мужчина все еще силится вырваться, уже начиная сипеть от недостатка кислорода. Однако, правила этой игры задает не он, посему, жизнь понемногу заполняет его легкие только тогда, когда альтер-эго с силой швыряет его на ковер посреди гостиной, молниеносно оказываясь рядом с ним и прижимая чужие запястья к полу; со злобой всех прислужников Ада в глазах смотря на несчастного Разумовского, который помимо физической боли испытывал еще и духовную, словно собственная душа внутри металась из угла в угол, разрывая внутренние органы и ломая кости, выискивая выход наружу из блудного сосуда. - Он убьет тебя! - рычит Птица, но с таким гулом, будто они находятся под водой. - Пристрелит нашу Тряпку как поганую шавку. Если только ты не сделаешь это раньше, - и снова отвратительный оскал, от которого воротит даже при одном его виде. Острые клыки щелкают, от чего кровь с них брызжет в лицо, заставляя зажмуриться и сомкнуть губы, а если присмотреться, можно было заметить застрявшие в них ошметки человеческой плоти. - Тебя нет! - продолжал упираться Разумовский. - Ты нереальный! - Нереальный? - смеется тот. - А то, что нереально, может сделать так? С этими словами, Птица вновь вцепился в горло Сергея, медленно сжимая руку. Новый приступ нехватки воздуха, новые попытки ударить или оттолкнуть монстра, все еще пытаясь бороться за свою жизнь. Слезы сами собой наворачиваются на глаза, а в тех уже начинает мутнеть. Нет. Все не может кончиться именно так. Набравшись духа, Разумовский сумел дотянуться рукой до шнура от настольной лампы, резко притягивая ту к себе и со всей силы швыряя в голову своего мучителя, от чего тот закричал нечеловеческим голосом, заставляя комнату дрожать, хватаясь за лицо и сметая с него осколки. Наконец-то появился шанс на побег, которым рыжий не мог не воспользоваться, выскальзывая из под Птицы и пытаясь отползти подальше. Но получается это не очень удачно и он напарывается на эти же осколки, врезающиеся ему в ладонь. Невзирая на колющую боль, мужчина упрямо продолжает ползти. Только и в этот раз отчаянные попытки ни к чему не привели. Уже собираясь подниматься, Разумовский опять падает, будучи пойманным за ногу, при падении ударяясь ключицей. - Никогда, - заползая обратно на мужчину, вопит Птица, - Не смей, - замах лапой, - Так делать! - секунда, и когти-бритвы полоснули по горлу Разума, чего тот явно никак не ожидал, начиная захлебываться собственной кровью. - Ты ничтожество! И ты недостоин решать за нас двоих, - надавливая на горло, из которого фонтаном хлещет кровь, но Сергей еще умудряется быть в сознании, не унимается он. - Либо ты смиришься и примешь мою сторону, либо сгоришь! Понимание происходящего не сразу доходит до Разумовского, но потом он видит, как вокруг опасно извиваются языки пламени, искры которых попадают на перья Птицы, что моментально вспыхивают одно за другим как бумага. Огонь по его руке направляется к Сергею, стремительно перебрасываясь на него. Животный крик боли выходит у него наружу лишь тихим кровавым бульканьем. Запах собственной горелой плоти сводит с ума. Конец близок, но тот ему только рад. Сознание постепенно пропадает лишь под одно, повторяющееся слово: "Сгореть!".***
Легкое шебуршание неподалеку позволяет постепенно прийти в себя, а что-то мягкое и теплое под боком помогает немного расслабиться. Медленно открывая глаза, Разумовский видит только то, что находится в пределах лунного света. Но блеск осколков на полу и огромная, мирно сопящая волосатая туша рядом сразу бросаются в глаза. Почуяв движение рядом, Гримм мгновенно просыпается, поднимая голову и радостно гавкая, увидев очнувшегося мужчину. Видимо, пес услышал переполох в комнате, а когда увидел лежащего без сознания Сережу, умостился рядом тому под руку. Постепенно возвращается память и мужчина хватается за горло, но, не обнаружив ни единой царапины, спокойно выдыхает. Хотя, если смертельные раны и оказались иллюзией, то порезы на руках были более чем реальными. Уродливые осколки торчали из ладони, находясь под изучающим взглядом голубых глаз. Увидев то, чем увлечен Сергей, собака заскулила и уткнулась мордой ему в грудь. - В чем дело, малыш? - устало спрашивает рыжий, поглаживая того здоровой рукой. - Ты был здесь все это время? - пес гавкнул, словно положительно отвечая на вопрос, а потом, не удержался на хромающей от чего-то лапе и упал на колени Разума. - Гримм, что с тобой?! - испуганно спрашивает тот, обнимая животное за шею и почесывая ему живот, замечая кровь на белой шерсти. - Эй, ты в порядке?! - Гримм поднял на рыжего взгляд и прижал уши, закидывая ему на колено правую лапу. Тогда-то Разумовский и увидел торчащее оттуда стекло. - Боже... Прости, Гримм, - аккуратно поднимаясь на ноги и еле умудряясь поднять огромного пса, Сережа пыхтя сходит с ковра и перекладывает того на диван. - Сейчас мы исправим наши недоразумения. А потом у нас будет одно дельце. Чмокнув счастливого, несмотря на увечье, Гримма в макушку, мужчина, ловко перескакивает через всю разруху в комнате, направляется на поиски аптечки.***
- Кажется, это было последнее, - отряхивая руки от пыли, сообщил Сережа суетящемуся рядом Гримму. Времени уже было за полночь, но Разумовский и не думал смыкать глаз. Наспех обработав раны себе и собаке, он решил заняться физическим трудом, а именно - перетащить абсолютно все зеркала, которые только нашел в доме, в подвал. С виду глупая затея, ведь Птица не какой-нибудь кролик из Страны Чудес, но все же, так он чувствовал себя более спокойно, зная, что не встретится в отражении с желтыми глазами. Накрыв сложенные в углу зеркала каким-то старым пыльным одеялом, а после положив на них еще пару больших досок, Сережа выпрямился в спине и улыбнулся, довольный собой. После, он перевел взгляд на собаку, что-то выискивающую в груде старых кусков проводов, забравшись в нее мордой. - Странно. И почему твой хозяин тебя сюда не пускает? - но поднятая в следующий момент задняя лапа пса на те самые провода, сразу ответила на его вопрос. - А-а-а... Ясно теперь... Ну, мы ему не скажем. С немного поднятым настроением, Сережа поднимается наверх из подвала, по пути стягивая легкую куртку, так как там было достаточно прохладно. Однако Гримм ни на секунду не дает ему покоя, толкая его носом в зад, от чего тот чуть не упал и не проехался носом по паркету. - Ну, что еще? - изогнув бровь, интересуется мужчина, на что пес подбегает к входной двери и умудряется протиснуться в дверь для собак, вылезая наружу, после высунув из нее морду и строя самые настоящие щенячьи глазки. - Эй, ты ведь уже сделал все свои дела! И вообще, на часы смотрел? Я уже устал, - но на препирания Сергея последовал жалобный скулеж, из-за чего тот закатил глаза и решил сдаться в этом бою. - Хорошо, убедил. Но только не долго, и лапы моешь сам, - накидывая куртку обратно на плечи и выходя на улицу, предупредил он. В лицо сразу дунул приятный ночной ветер, поэтому Разумовский решил распустить собранные до этого в слабый хвост волосы, мотая головой, чтобы распушить их. Кругом было достаточно темно, несмотря на чистый звездный небосвод, так что отходить слишком далеко от крыльца, на котором имелось уличное освещение, мужчина не решился. Но Гримму, видимо, на сей факт было все равно. Пес во всю резвился по двору, еще слегка прихрамывая, но уже не так придавая этому значение. Сергей только и успевал разглядывать появляющееся и исчезающее во тьме большое серое пятно, вынужденный определять местоположение пса только по его лаю. Вскоре животное прибежало обратно к мужчине, держа в зубах небольшую палку и вставая перед ним на задние лапы, вызывая у того звонкий смех. - Огромный, волосатый, слюнявый подхалим! - выхватывая из пасти собаки палку и немного отбегая, хохотал Серый. Гримм тут же ринулся за ним, уже думая повалить на землю, но Разумовский ловко уворачивается и швыряет палку в кусты, отвлекая его внимание. Пес умчался на поиски "добычи", а Сережа продолжал заливисто смеяться, кружась на одном месте, задрав голову вверх. Сейчас он чувствовал себя по-настоящему свободным. Больше не было желания жить ради мести. Весь остальной мир остался где-то там, далеко. А может, он вообще перестал существовать? Ему очень хотелось в это верить. Хотелось начать жизнь с чистого листа, без доли сомнения вырывать прошлые желтые страницы и сжечь. Сжечь вместе с поганой Птицей и наблюдать, как тот корчится в агонии, превращаясь в простую горсть пепла, а после, собрать этот пепел и развеять по свету, уничтожая и его, и Тряпку, и того, кто создал их - Сергея Разумовского. Ему хотелось прямо сейчас поблагодарить Олега за то, что тот открыл ему глаза. Тот удар... Он был правильным, помогающим вспомнить кое-что поважнее преследования мстительного призрака. Гримм возвращается с найденной палкой и скачет вокруг рыжего, чьи волосы блестят в свете показавшейся из облаков луны, а глаза и вовсе словно отражают в себе млечный путь. Присаживаясь на корточки перед ним, Сергей забирает палку и гладит того по голове. - Ладно, хватит уже, пойдем в дом, - мокрый черный нос уткнулся в румяную от ночной прохлады щеку. - Давай же, завтра нас ждет еще один трудный день.***
Отвратительные два дня подошли к концу. Сумев замести все следы и убрать болтливых людишек в больнице и аэропорту, которых несложно было подкупить, чтобы те посодействовали в спасении Разумовского, Волков со спокойной душой возвращался домой. Потому что, как он сам любил говорить, хороший свидетель - мертвый свидетель. Сумерки быстро опустились над дорогой и он постепенно начинал кемарить. Но не выпасть из реальности и не потерять управление, ему помогала его особая спутница, громко каркающая и царапающая когтями свою металлическую клетку. Как Олег и обещал, Марго была в безопасности и сейчас уже направлялась к своему любимому хозяину. Сперва он не хотел брать ее с собой, чтобы не возникало лишних трудностей, но что-то с болью отозвалось в груди, и это точно не были раны от пуль. Ему хотелось банально... извиниться. Да, он ненавидел Сергея за то, что он с ним сделал. Но если бы все было настолько плохо, вряд ли бы он вообще стал вытаскивать его, рискуя собственной жизнью. Уж тем более мерзким казался удар и без того настрадавшегося миллионера. Олег не был дураком и понимал, что глупо таить бабские обиды. Слишком долгий путь они прошли вместе. Когда Волк добирается до дома и заглушает мотор, на улице уже темно и загораются первые звезды. - Ну что, готова? - обратился он к вороне, услышав в ответ очередное "Кар!". Порой, Волкову казалось, что эта птица умеет выражать эмоции не хуже своего опекуна. - А вот я - нет. Набравшись смелости непонятно для чего, он вышел из машины, не забыв прихватить клетку с вредным существом и свой дорожный рюкзак, закинув его на правое плечо. В доме горел свет, а значит, Сергей еще бодрствовал и сюрприз не заставит себя ждать. Тихо вставив ключ и провернув его в замке, он зашел внутрь, замечая, что в стороне кухни творится какая-то суматоха: что-то звенело, шкварчало, падало на пол и гавкало. Не теряя времени, он сразу направился туда, неприметно заглядывая внутрь. Понадобилась как минимум минута, чтобы поднять свою челюсть с пола от того, что Олег там увидел. Вооруженный ложкой и ухваткой Разумовский метался из одного угла кухни в другой, что-то помешивая, нарезая, переворачивая, сам будучи одет в те самые пижамные штаны и зеленую футболку, поверх которой надел кухонный фартук, на котором красовались свежие жирные пятна, а на щеках и носу рыжего была мука. Он был так увлечен готовкой, что даже не заметил зашедшего и облокотившегося о косяк Волкова, то и дело перескакивая через Гримма, который все норовил стащить что-нибудь вкусное со стола. Коротко кашлянув в кулак, Олег все же сумел привлечь к себе внимание, от чего Сергей вздрогнул и чуть не опрокинул на себя сковороду. Минутное неловкое молчание с обеих сторон исправил только пес, который радостно кинулся к наемнику, весело виляя хвостом и прыгая на него. - Привет, - тихо сказал Сережа, убирая сковороду с огня. - Привет, - сжато улыбнулся Олег, топчась на одном месте и поглаживая собаку по голове. - Вижу, ты занят? - Да так, решил себя чем-то занять, - хмыкнул тот. Да, конечно, просто решил себя чем-то занять. Если не брать во внимание то, что он всю прошлую ночь смотрел видео на ютубе и перекапывал интернет в поисках разных рецептов, остановив свое внимание на итальянской пасте и яблочном штруделе. И все это, чтобы сделать Олегу приятно. Вот только он не учел, что друг может вернуться чуть раньше предположенного срока. - Помощь нужна? - кладя рюкзак на стоящий неподалеку стул, интересуется Волков. - Ну уж нет! В этот раз я сам, - возвращаясь к готовке, запротестовал тот. - Лучше иди руки мой. - Это может подождать. С этими словами, Олег ступил за порог кухни и взял клетку с вороной, стоящую за углом, протягивая ее пребывающему в очередном шоке Разумовскому. - Марго! - бросая все свои дела и забирая клетку, радостно прокричал Сергей, сразу выпуская птицу и сажая ее себе на руку. - Как же я соскучился по тебе, дорогая! - аккуратно проводя длинными пальцами по ее голове, улыбался он. Ворона громко каркала и взмахивала крыльями, не меньше самого Разумовского радуясь долгожданной встрече. Несмотря на все, через что прошла, она не утратила красивого белоснежного блеска. Очень кстати, что и хорошей реакции ей было не занимать. Заметив насторожившегося Гримма, она тут же расправила крылья и перелетела на самую высокую в кухне полку, с некой надменностью посматривая на гавкающее и рычащее внизу животное. - Гримм, фу! - уже по привычке рявкнул Волков. - Извини, я выгоню его во двор, - уже обращаясь к Сереже, сказал он, пытаясь оттащить пса за ошейник. - Нет, не нужно, - перехватывая руку мужчины и чувствуя, как по собственной пробегает приятное тепло, от чего он сразу отдергивает ее, говорит рыжий. - Ко мне он привык, а значит и к ней привыкнет. Не нужно во двор. - Защищаешь его? - вскинув бровь, усмехается Олег. - Хорошо, не буду. - Ну, мы неплохо подружились, пока тебя не было, - легкая улыбка. - Спасибо, что привез ее. Опять. - Без проблем... Эм, Серый? - Да? - У тебя там это... Горит. - Что горит? - непонимающе нахмурился тот. - В духовке что-то горит, - пытаясь сдержать смех, объясняет наемник. - Вот же черт! - моментально срываясь с места и открывая духовку, из которой столбом повалил черный дым, Разумовский начинает рьяно махать полотенцем и доставать оттуда уже покойный штрудель. И ведь действительно, все, что осталось от рулета, превратилось в большой уголек. - Эээм... Знаешь, на десерт у нас будет просто вино, - выбрасывая неудавшуюся выпечку в мусорное ведро, расстроенно ворчит он. - М-м-м... Как раз то, что я хотел, - не стирая глупой ухмылки, протягивает Волков, пытаясь хоть как-то поднять другу настроение. - Не расстраивайся ты так. Остальное же не подгорело. Я надеюсь. - Ха-ха, - резко выплевывает тот, возвращаясь к пасте на плите и насыпая в томатный соус петрушку. - Копайся ты здесь еще дольше, точно все сгорит! - Ладно-ладно, не кипишуй, - поднимая руки на уровень груди, демонстрируя поражение, Олег пятится назад. - Пойду быстро приму душ и вернусь. - И пошевеливайся, иначе отдам твою порцию Гримму, - опасно угрожая другу деревянной ложкой, заявляет Сергей.***
Как и было обещано, уже ровно через пятнадцать минут Волков спускался по лестнице обратно вниз, запуская руку в еще влажные волосы и пропуская их между пальцами, находясь в глубоком раздумье из-за ведомых только ему причин. Из кухни доносился довольно приятный аромат и слышался звук тарелок, которые ставили на стол. И это не могло не радовать, учитывая то, что, когда Разумовский готовил для них в последний раз, все закончилось тремя днями гонок до уборной, зеленым цветом лица и высокой температурой. Хотелось надеяться, что за столько лет друг научился хоть чему-нибудь, ибо даже из обычной яичницы у него выходили гренки. Показавшись на кухне, Олег замечает, что Сережа уже успел отмыться и привести хаос на голове в относительный порядок. Послышался знакомый хлопок выскальзывающей из бутылки пробки и два бокала наполняются кровавым напитком, красиво играющим на свету. - Сереж? - задумчиво зовет он друга. - М? - поднимая голову, откликается тот, но потом сразу краснеет и опять отводит взгляд от вида черной майки наемника, которая из-за слегка мокрого тела облегает его мышцы. - Кхм... Ты что-то хотел? - Хотел, ага. Хотел спросить, куда делось зеркало из моей ванной. И из коридора. И в прихожей тоже ничего нет. - Они все в подвале, - прямо говорит рыжий, накладывая по тарелкам горячую пасту. - В подвале? - растерянно переспрашивает Волк, присаживаясь за стол и поглядывая на миллионера. - Хорошо. А что они там делают? - Лежат, - с той же интонацией говорит Сергей, отставляя глубокую посуду с пастой и протягивая Олегу одну только ложку. - Ага, понял, - теперь переводя свое внимание на кухонные приборы вокруг, которыми оказались ложки, хотя, он мог поклясться, что видел все остальное пятнадцатью минутами раньше, все так же непонимающе продолжает он. - Сережа? - Да-а-а? - присаживаясь напротив наемника, отзывается он, мило улыбаясь. - А где все вилки и ножи? - Они... - В подвале? Впрочем, ответ ему и не требуется. Невинный взгляд и хлопанье длинных ресниц говорят сами за себя. Но Олег был слишком голодным и уставшим, чтобы вдаваться во все эти подробности. Так что разбираться с очередной паранойей друга не было ни сил, ни желания. Поэтому он воспользовался предложенной ложкой, начиная ковырять ею в своей тарелке, пытаясь накрутить спагетти. - Выглядит неплохо, - подмечает он, вроде как справляясь с прибором. - Надеюсь, что и на вкус так же, - более умело орудуя прибором, кивает Разумовский. Все-таки, ложка для него не сложнее скальпеля. Вышло так, что попробовать блюдо у них получилось синхронно. И так же одновременно они натянули поддельные маски на лица. С первых вкусовых ощущений было понятно то, что есть это в принципе невозможно и, если закрыть глаза, вообще тяжело назвать чем-то съедобным. Прелестная с виду обертка хранила в себе на большое удивление отвратный подарок. Терпкий вкус одновременно с ощущением, что блюдо и спалили, и оставили сырым одновременно, подчеркивался горечью и кислинкой. Но Олег не хотел расстраивать так старавшегося Сережу, поэтому, взяв всю свою мужскую волю в кулак, медленно проглотил еду, с трудом скрывая чувство отвращения. М-да, даже в армии его еда имела более съестной характер. - Очень вкусно, - сквозь зубы выдавил Волков боясь, чтобы эта "вкуснятина" не направилась обратно. - Рад, что угодил, - стыдясь посмотреть на друга и с трудом пережевывая свою пасту, в таком же тоне отвечает Сергей, хватая свой бокал с вином и одним махом опустошая его. Повисла неловкая тишина и взгляд глаза в глаза. Было неудобно признавать, что ужин полностью провалился, но и повторять эксперимент на выдержку своего желудка не было никакого желания. Рука Разумовского тянется к бутылке вина, вновь наполняя свой бокал, при этом он не проронил ни слова. Живот стал слегка крутить. Олег не выдержал первым, разбавляя накалившуюся атмосферу. - Знаешь... У меня с поездки осталось немного быстрорастворимой лапши... - Звучит очень аппетитно! - подрываясь с места с лицом под цвет своей футболки, протараторил Сергей, прикрывая рот рукой и пулей убегая в сторону туалета. Волков только и успевает заметить сверкание его пяток, а после слышит, как изысканное блюдо возвращается обратным путем под чудовищный кашель рыжего. Удивительно вообще было то, как Разумовский смог продержаться на еде в СИЗО, обладая поистине утонченным вкусом, касающимся почти всего, что обычно его окружало. Делая пару глотков из своего бокала, губы наемника изгибаются в очередной за день нахальной улыбке. Кажется, все возвращается на круги своя.***
Олег не ошибся. Впервые за долгое время он смог почувствовать себя свободным и ненадолго забыть о треклятой работе, которая уже сидела в печенках. Когда Сережа наконец-то вылез из ванной, тот не сдержал смеха от его помятого вида, что вызвало у того надменный взгляд, но после, в конце концов, даже сам Разумовский решил сдаться, подхватывая заразительный смех. Вся еда тотчас отправилась в ведро, а Волков настоятельно попросил Сергея больше не готовить, или хотя бы не делать этого без его присмотра. Тот согласился, даже смог подавить свое огромное эго и признать, что в очередной раз облажался в плане готовки. В итоге, весь остаток вечера они провели у телевизора, постоянно вырывая друг у друга пульт, в поисках интересной для себя программы, поедая дешевую лапшу из пластмассовых коробок и запивая это дорогим вином, совершенно не обращая внимание на такое бесстыдное сочетание. Все-таки сумев найти компромисс в просмотре какого-то старого боевика, они еще долго просидели так: еда уже закончилась, а две бутылки вина опустошились почти сразу. Но Сергей не выдержал первым, будучи вымотанный почти бессонной прошлой ночью, начиная клевать носом и умащивать голову на плече наемника, укутываясь в шерстяной плед. А Гримм, который все это время лежал рядом с ними, решил не терять момент, тут же укладываясь на теплые колени Разумовского и так же начиная засыпать. Подобный вид друга не мог не пробудить в Волке старые воспоминания об их детстве в детдоме, когда всем детям выпадала редкая возможность собраться в общем зале за просмотром мультфильмов или какого-нибудь приключенческого фильма. Однако Сережа никогда не мог досмотреть до конца, почти на середине вот так же засыпая на друге. Олегу же больше ничего не оставалось, кроме как отводить того обратно в комнату и самому ложиться спать, чтобы утром рыжему мальчонке было не так обидно, что он опять один все пропустил. Вот и сейчас, уже слыша легкое посапывание над ухом и ощущая, как рыжие пряди щекочут шею из-за колыхания воздуха, Волков сразу выключает телевизор и прогоняет пса, чтобы аккуратно взять с виду крепко уснувшего мужчину на руки и отнести его к нему в комнату. До сих пор не оставляла привычка, что он должен быть рядом, охранять свое рыжее чудо, чтобы ничего не нарушало его сон, но те времена позади. Еще немного посидев на краю его кровати, находясь под пристальным и колющим в спину взглядом Марго, он тихо вздыхает, разглядывая умиротворенное лицо спящего со слегка приоткрытым ртом Сережи, и уходит к себе. Если в эту ночь глубокая дрема и посетила Разумовского, то над вымотанным и поистине несчастным Олегом она решала поиздеваться, обходя его стороной. На улице поднялся сильный ветер, сгущающий облака и застилающий плотными тучами яркое звездное небо, от чего мрак расползался по земле, не позволяя видеть ничего, дальше своего собственного носа. Но Волков был рад поднявшейся буре, ибо тиканье дурацких настенных часов уже начало раздражать, вызывая желание вышвырнуть их в окно. Хуже надоедливых громких стрелок, наверное, для него служили только не совсем приятные, или даже просто неправильные мысли. Вновь в памяти всплывает шахматное поле. Опять выстрел и потеря сознания. Тело наемника напрягается, но потом он думает уже об ином. В белом халате и маске он чувствует себя идиотом, но стоило ему проникнуть в палату к Разумовскому и аккуратно освободить его, как собственное чувство достоинства падает в тартарары, оставляя лишь один инстинкт и заклинившее слово в голове: "Защитить". Он не раз в шутку говорил сам себе, что будто одержим Сергеем, но никогда не придавал этому особого значения, воспринимая сказанное не больше, чем юмор. А вот и следующий образ. Сергею было явно нехорошо после больницы, ведь, не исключено, что его могли чем-то накачать, чтобы тот не попытался сбежать. Но Волков с чего-то решил, что удар по лицу и пистолет у виска сможет как-то помочь. Кулаки непроизвольно сжимают простыни, а дыхание учащается. Кровь понемногу стекает по острому подбородку, но в голубых глазах не наблюдалось ничего, что могло означать ненависть или испуг, будто Сергей сам мечтал, чтобы Олег нажал тогда на курок. Черт, что он вообще тогда творил?! Что за цирк устроил? Если бы он и правда хотел избавиться от Сергея, достаточно было бы просто оставить его, сбежать с бабками и только в новостях узнать, на какой же приговор его осудили. Рассказ миллионера о его жизни за решеткой, когда и дня не проходило, чтобы какой-нибудь заключенный не награждал его извращенным взглядом или вообще, не зажимал где-то за углом, долго не давали наемнику покоя, который был готов собственноручно развернуть их частный самолет и вернуться в СИЗО, чтобы лично набить каждому из них морду. Мысли внезапно прерываются, когда где-то на первом этаже раздается знакомый крик и что-то стеклянное звонко разбивается. Волков молниеносно вскакивает с кровати, хватаясь за пистолет, который он всегда держал под подушкой. Наспех натянув одни только штаны, он мчится вниз по лестнице, больше не слыша криков, лишь тихие всхлипы помогают сориентироваться в пространстве и направиться в сторону кухни; при этом чуть не споткнувшись в темноте о так же встрепенувшегося Гримма, грозно рычащего на возможную угрозу. На ощупь найдя и клацнув выключатель, в глаза резко ударяет яркий свет, что на секунду сбивает с толку. Первое, что после цепляется внимание - это прозрачные осколки в крови и растекающейся по гладкому полу воде, что приобретает розоватый оттенок, от которых тянутся кровавые следы ног, ведущие в дальний угол кухни. Там, сидя и прижимая колени к груди, находился сам Разумовский, который явно не ожидал ослепляющий вспышки, пряча свое лицо и держа в руке охотничий нож, крепко сжимая его рукоять.***
Сергей проснулся посреди ночи со странным осознанием того, что не помнит, как оказался и когда успел уснуть в теперь своей спальне. Последнее, что он помнил, это как они с Олегом смеялись сидя перед телевизором, беззаботно потягивая вино. А дальше все было как в тумане: легкая прохлада, из-за которой пришлось взять плед, как кот, лениво играющий со своим хвостом Гримм, что улегся под боком, а еще теплое сильное плечо под щекой... Голову резко пробивает боль, словно удар молнии. Кажется, долгое отсутствие алкоголя в крови дает о себе знать сполна. Еще и в горле как назло пересохло и першило. Медленно поднимаясь с кровати и массируя висок, Сережа тихо выходит из своей комнаты и направляется на кухню. Босыми ногами ступая по холодному паркету, он решает не включать свет, так как глаза уже достаточно привыкли к темноте, чтобы ориентироваться в ней. К счастью, около плиты стоял так нужный сейчас графин с водой. Налив полную чашку, он начал жадно пить, блаженно прикрывая глаза и чувствуя, что дискомфорт уходит. За окном ветер гнул даже могучие сосны, а что говорить о несчастном деревце около самого дома, ветки которого с противным скрежетом царапали стекло окна. - Какая чудная погода. Смерть любит приходить под нее, - неожиданно раздалось у рыжего за спиной, заставляя подавиться водой. Холодный пот сразу побежал по виску, а в горле застрял колючий комок. Как же Разумовский не хотел сейчас оборачиваться... Но выбора не было, ибо, что может быть опаснее, чем стоять спиной к своему врагу? Поставив чашку на стол, он начал неспешно поворачиваться, уже чувствуя колыхание черных перьев на своей коже. Стоило лишь поднять взгляд и встретиться с расплавленным золотом в глазах напротив, как помещение в один миг вспыхивает, словно домик из соломы, перекрывая пламенем все пути к отступлению. Взмахнув своими огромными крыльями, из которых летят обжигающие искры и угольный пепел, Птица лишь усугубляет ситуацию, из-за чего загорается и остальная часть помещения, а попавшая в глотку пыль вызывает удушье и хриплый кашель. - Ты готов сгореть, Тряпка? - и опять этот угрожающий жест, когда когтистая лапа медленно тянется к своей излюбленной жертве. Разумовский продолжает сопротивляться своему кошмару, уворачиваясь от захвата и быстро приходя в себя. Птица больше не пытается припугнуть своими фальшивыми улыбками. Ярость сочится из него, отравляя и без того вязкий воздух. Но Сергей продолжает пятиться назад, пока пламя за спиной не обжигает пятки, заставляя взвизгнуть от боли. Опять тупик, но, что-то подсказывает, что в этот раз хищник не намерен играть со своей добычей, сразу вонзая острые клыки в ее глотку, чувствуя теплую вытекающую жизнь на тонких губах. Внутри сразу все сжимается, кровь в жилах кипит до боли в нервных окончаниях. Сергей чувствует, как Птица, даже еще не касаясь, убивает его. Голова гудит, а потом... Ничего. Пожар словно погасает сам собой, но чувство, что языки пламени вот-вот дотронутся до тебя, не проходит. Паника возрастает и Разумовский касается глаз, чувствуя пальцами вязкую жидкость, что стекает вниз по лицу и попадает в рот, отзываясь таким знакомым металлическим привкусом. Кровавые слезы не прекращаются, сбегая дальше по подбородку, шее, вскоре приходит ощущение, как собственная футболка намокает и прилипает к телу. А вот и душераздирающий смех, заставляющий ноги подкоситься. И единственный разумный план, который появляется в отравленном уме, это найти тот самый графин. Судорожно кидаясь к приблизительно нужному месту и ощупывая каждый сантиметр, мужчина отыскивает нужную ему вещь и резко хватает графин, слепо швыряя его в источник звука и тут же слыша сменившийся со смеха вопль и всевозможные проклятия в свой адрес. Сергей улыбается своей маленькой победе, но улыбка не долго красуется на нем. Уставший от никчемного сопротивления, Птица оказывается прямо рядом с ним, нависая сверху и хватая того за волосы, вынуждая кричать от боли из-за мертвой хватки. Но очередное сопротивление и попытка вырваться была подавлена, когда альтер-эго с силой прикладывает его о дверцу деревянного шкафчика, продолжая эту процедуру до тех пор, пока последний хрип не выйдет из глотки его Тряпки. Удар, еще удар, Сергей уже не соображает, что происходит. Лицо превращается в кровавое месиво, но Птица не отступает, продолжая долбить его головой о уже неровную поверхность, украшая вмятины на дереве красными ореолами. - Ты проиграешь, - грозно рычит Птица, наконец-то останавливаясь, но не выпуская рыжих волос из лапы, вынуждая Сергея мертвым грузом висеть на них. - И ты примешь меня, - зрение в один миг возвращается и Разумовский может видеть, как тот протягивает ему нож с блестящим лезвием и вкладывает в слабую ладонь. - Либо ты сделаешь это с собой, либо я сделаю это с твоим Олегом, а тебя заставлю смотреть. - Оставь его, - еле бормочет миллионер, отплевываясь от крови. - Он ни в чем не виноват. - Он угроза, - по-особому нежно поднимая руку Сережи с ножом и направляя ее так, что кончик лезвия упирает тому в грудь, толкует Птица. - А от угрозы нужно избавляться. - Ты боишься его? - сипло смеясь, усмехается Разумовский, с вызовом глядя на свой страх. - Я ничего не боюсь! - рявкает тот. - Посмотри на себя. Ты жалок! - Может и так, - беспристрастно продолжает он. - Но я не глуп. - О чем ты вообще говоришь? - невероятно, но Сергей в первый раз умудрился увидеть во всегда уверенном лице растерянность. - Ты - это я. А это значит, что только я могу на тебя повлиять. Эта игра для двоих. Ловкое движение руки и опасное лезвие вонзается прямо в широкую грудь, скрываясь за толстым слоем перьев. Такой поворот явно не входил в планы Птицы, что сразу отпускает Разумовского, опять издавая этот нечеловеческий вопль, словно передающий послание от всех мучеников преисподней. Черная кровь скорее похожа на смолу, которая заляпывает пол. Могучие крылья взмахивают последний раз, от чего огонь потухает, а сами они превращаются в пепел, рассеянный по воздуху. - Это не конец! - прижимая лапу к месту удара, вопит Птица, пошатываясь назад. - Ты сгоришь вместе с ним! Это было последнее, что смог увидеть Сергей, прежде чем яркая вспышка света ослепляет его и он слышит напуганный голос Волкова.***
- Серый! - в панике кричит Олег. Он подбегает к Сереже, но все еще держит пистолет на всякий случай. Погром в кухне, разбитая посуда и пол, усыпанный хрустально-красным блеском, - теряют для него смысл. Весь его мир сейчас находится в углу, дрожащий как осиновый лист и скрывающий свое лицо ладонью. Но это не мешает заметить, что руки и одежда мужчины приобрела еще влажный алый цвет. Взгляд опять цепляется за нож и паника вновь появляется в карих глазах из-за предположения, что Разумовский мог себя серьезно ранить. Черт, какая же халатность! Ведь это был нож самого Олега, который лежал у того в рюкзаке, но про который тот совсем позабыл, оставив валяться на кухне. Так, ладно. С самокритикой разберемся потом. Сейчас есть проблема поважнее... - Сережа... - более ласково повторяет Волк, откладывая пистолет подальше и медленно протягивая мужчине руку. - Ты в порядке? Не ранен? - Уходи! - истерично всхлипывает тот, отворачиваясь лицом к углу и утыкаясь лбом в колени, начиная тихо плакать. - Не хочу снова делать тебе больно! - Что за бред? - фыркает наемник и присаживается ближе, аккуратно забирая у Сергея нож и так же откладывая на пол, оттолкнув его ногой. - Сейчас ты делаешь больно только себе. Плюнув на все, Олег обхватывает рыжего поперек туловища и притягивает к своей груди, успокаивающе поглаживая его по голове и говоря, что все будет хорошо. Миллионер оборачивается, но все еще не показывает своего разбитого лица, повисая на шее друга и продолжая плакать, прижавшись к нему как бездомный котенок. Босые ноги со скрипом скользят по полу и за ними тянется кровавый шлейф, после чего можно заметить, что из ступней торчат осколки, заставляющие сердце Олега разрываться все сильнее. Он уже и сам весь в крови, но ему плевать. Главное для него то, что его рыжее чудо с ним, а значит - в безопасности. - Не оставляй меня, - уже более разборчиво говорит Сережа, шмыгая носом. - Пожалуйста, не оставляй... - Я и не оставлю, - вздыхая и прижимаясь губами к огненной макушке, отвечает Волков. - Никогда. Даже если прогонишь. Ведь я твой глупый волк, помнишь? - легкий смешок. Разумовский улыбается и тоже еле слышно смеется, постепенно прекращая плакать. В объятиях Олега он чувствует себя как никогда защищенным, а от его тепла и неспешных поглаживаний по плечу наступает умиротворение. Минут пять они сидят в полной тишине, слушая лишь дыхание друг друга и чувствуя, как напротив быстро бьется сердце, такое горячее и живое. Рука Олега зарывается в мягкие волосы Сережи, а губы спускаются ниже, мягко целуя мокрый висок. - Что ты делаешь?.. - непонимающе отзывается Разумовский, но боится пошевелиться и прервать ласку, хотя в следующую секунду вынужден это сделать и даже коротко вскрикнуть, когда вторая рука Волка начинает вытаскивать осколки из его ступней. - Тише, - продолжая отвлекать его поцелуем, шепчет он. - У собачки болит, у кошечки болит, а у Сережи не болит. - Да что за чушь? - уже откровенно смеясь, не унимается Разум. - В детстве тебя это всегда успокаивало. - Вот только я уже давно не ребенок. - Неужели? - вскинув бровь, иронично спрашивает Олег. - Тогда, подними голову и посмотри на меня, как взрослый и самостоятельный мужик, - кривляясь в голосе, не зло насмехается он, будто говорит с пятилетним мальчиком. - Нет, - буркнул Сережа, наглядно демонстрирует этого самого "взрослого мужика". - Так я и знал. - Я слишком ужасен! - Серый, я в армии служил и не такое дерьмо повидал, - серьезно заявляет наемник. Еще немного продемонстрировав свое, порой невыносимое упрямство, но потом взвесив все "за" и "против", Разумовскому ничего больше не остается, кроме как поднять голову и продемонстрировать всю свою "красоту". Разбитый нос и губы, появившиеся новые царапины и синяки - все это Олег неоднократно видел на нем с самого детства, но даже через столько лет никак не мог смириться, что уж больно его друг любит искать приключения на свою пятую точку. Говорить уже ничего не хочется, так как ничего не вернешь. Лишь тихий вздох вырывается у Волкова, после чего он кладет руку Сергею на шею и притягивает к себе, касаясь солоноватых из-за подсыхающей крови губ и осторожно целуя. Глаза Разумовского сперва полезли из орбит, но столь нужный сейчас близкий контакт был необходим, поэтому он просто прикрывает глаза и подается навстречу, чуть шире приоткрыв рот, позволяя чужому языку проникнуть на его территорию. Как же он соскучился по тому, что не нужно ничего говорить, можно просто зарыться пальцами в короткие темные волосы и позволить владеть собой. Олег был его настоящей золотой клеткой, но которую он все никак не мог заполучить. Поцелуй прерывается только тогда, когда обоим уже не хватает воздуха. Вынужденные отдышаться, их губы вновь независимы друг от друга, но все еще находятся на достаточно близком расстоянии, чтобы их соединяла тонкая нить слюны. - Пошли, - первый прерывает затянувшуюся паузу Олег, аккуратно поднимая Разумовского на руки. - Куда? - крепче хватаясь за шею наемника и болтая ногами, спрашивает он. - Приведем тебя в порядок, а после... Думаю, нам есть, о чем поговорить.***
Вид пламени и треск горящей древесины вызывал пугающий озноб во всем теле, но Разумовский слишком устал бояться, поэтому все равно тянулся ладонями к горящему камину, сидя около него на мягком ковре с длинным ворсом. Пока Олег помог ему отмыться и нашел чистую одежду, уже наступил рассвет, но оба так больше и не сомкнули глаз. Тихие шаги позади сразу доносятся до чуткого слуха, но мужчина не оборачивается, продолжая греться и думать о своем. Тогда, ему на плечи ложится тот самый плед, а заботливые руки укутывают его получше. Олег садится рядом с ним, держа в руках аптечку, сразу открывая ее и доставая все самое необходимое. - Для чего это? - с хрипотцой в голосе спрашивает Сергей, получше устраиваясь в своем шерстяном коконе. - Твои раны нужно обработать, - смачивая вату перекисью, Волков внимательно глядит на друга, как бы прося разрешения. Миллионер на это лишь коротко кивает и поворачивается к нему. Вата неспешно касается всех свежих ранок на лице, вызывая у их обладателя легкое шипение, но он все равно продолжает терпеть, хоть и болезненно кривит лицо. Больше он не видит ненависти в глазах Волка, лишь усталость из-за бессонной ночи, что не может не вызвать теплой и искренней улыбки. И эта улыбка самое лучшее, о чем только может желать в данный момент Олег. Никаких язвительных нот и насмешек, лишь доброта и эта детская невинность, которую он просто не в силах отразить. Кажется, эти двое могут найти общий язык только тогда, когда ничего не говорят, объясняя все ранее не сказанное не словами, а одними взглядами. Но, увы, эту молчанку нельзя затягивать. - Сереж, ты ничего не хочешь мне рассказать? - меняя уже негодную вату на новую, с тонким намеком интересуется Олег. - Не понимаю, о чем ты, - пытаясь сойти за дурачка, Сергей старается уйти от темы, но так просто ему это не удастся. - Понимаешь, - закончив с лицом, Олег берет одну из рук мужчины, начиная возиться и с ней: заматывая места порезов на пальцах пластырями, как он уже когда-то делал, когда они были в Венеции, так как не захотел подпускать к нему одного из своих людей, кто имел врачебные навыки. - Ты мне расскажешь, что с тобой происходит на самом деле, или продолжишь отнекиваться, что ты этой ночью просто неудачно вписался в поворот в темноте? - Прости, - тут же отдергивая руку и отводя взгляд, чеканит Сергей. - Я не могу рассказать. Точнее... Все слишком сложно. - А ты считаешь, что я тупой? - скрещивая руки на груди, интересуется тот. - Олег! - раздраженно вскрикивает Разум и опять вырывает руку из повторной хватки. - Пожалуйста, не заставляй меня. - Что ж, - хмыкая, заключает Волк. - Раз ты не хочешь говорить, я сам расскажу о тебе все. - Будто ты что-то знаешь обо мне, - с вызовом глядя на друга, он продолжает стоять на своем. - Знаю. Наприме-е-ер... Про твое раздвоение личности. Или как там это можно назвать по-научному? - Откуда ты..? - изумленно открыв рот, запинается тот, будучи загнанным в тупик. - Когда меня заштопали, я сумел сбежать из больницы. Нужны были бабки и еще несколько надежных людей, так как остальных ты перебил, - с легким укором подметил тот. - Так вот, прежде, чем вытащить тебя, я решил наведаться к твоему психиатру, который принимал тебя в СИЗО. - Так это он тебе все рассказал?! - Ну, знаешь, врачебная тайна кардинально теряет значимость, когда у твоей головы ствол, - пожимая плечами, пояснил Волков. - Он мне рассказал, что случилось с теми двумя заключенными и о том, что тебе прописывали всевозможные препараты, подавляющие твои галлюцинации и... Твое второе "Я". Но на приеме лекарств я тебя застукал еще во дворце, когда заметил одну такую упаковку на твоей тумбочке. На наркомана ты не похож, но то, что у тебя не все в порядке с головой, стало очевидным, особенно когда заявился Гром. Поэтому, я стал копать под тебя. Новости о "Гражданине" и рассказ психиатра сложили полную картину. Но ты не волнуйся, больше этот докторишка никого не запишет к себе на прием. - Ты не имел права лезть в мою жизнь! - злобно выкрикнул Разумовский, вскакивая на ноги. - Ты живешь в моем доме, Серый, - так же поднимаясь и повышая тона, возмутился Олег. - Я имею право знать, что ты не свернешь мне башку во сне! - Узнал?.. - обреченно глядя и сразу заметно поникая, прошептал рыжий. - Теперь знаешь, что могу. И что дальше? Выгонишь меня, потому что я представляю опасность? - Что? Я и не думал... - понимая всю тупость ситуации, Олег проклял себя за то, что действительно начал этот разговор. - Не собираюсь я тебя выгонять. В таком-то состоянии? - Вот! - тыкая пальцем в сторону наемника, огрызается Сергей. - Вот почему я не хотел, чтобы кто-то вообще знал. Мне не нужны были идиотские взгляды со стороны и чье-то сострадание. Я не хотел, чтобы меня занесли в список душевных уродов! - Разумовский, успокойся, - пытаясь хоть как-то угомонить друга, перебивает его Олег. - Никто не считает тебя никаким уродом! По крайней мере я не считаю. - Я сильный, Олег, - все еще не унимался тот. - Сильный и способный постоять за себя. Хотя, ты и сам должен был это понять, раз слышал историю Чумного... Кхм, "Гражданина". Но все, почему-то, видят во мне только Тряпку, - с дрожью в голосе подытожил он, поворачиваясь к Олегу спиной, чтобы хоть немного прийти в норму и отдышаться. Волков явно не ожидал, что после того, что случилось, может стать еще хуже. Возможно, Разум был прав, и нянька ему уже давным-давно не нужна. Он подходит к нему сзади и уже хочет положить руку на плечо, чтобы развернуть к себе, но неведомая сила останавливает его, заставляя отдернуть руку. - Сереж, - печально вздыхает он. - Я не считаю тебя тряпкой, и никогда не считал. Наоборот... Это я слаб. А слабость моя - это ты. Я ведь и смерти никогда по-настоящему не боялся, в армии, видимо, отучили, но стоило тебе в детдоме колени содрать, меня в сразу холодный пот бросало. Разумовский ничего не ответил, но все же соизволил обернуться обратно, изучающе осматривая друга с ног до головы. Боже, как же сложно было сейчас подавить в себе нахальную ухмылку и фразу наподобие "Так и знал, что у тебя с детства на мужиков стоит" или "Спасите, я жертва почти педофилии". Но душу все равно грел тот факт, что он был целым миром для Волкова. Хотя, почему же "был"? - Глупый, глупый волк, - только и отвечает он, делая шаг вперед и притягивая Олега к себе за грудки, припадая к его губам более настойчивым поцелуем и стараясь урвать в нем первенство. В этот раз, настала очередь Олега охренеть от всей ситуации. Все-таки, Разумовский был психом, но теперь, это был его псих и он готов порвать глотку любому, кто посмеет хотя бы пальцем прикоснуться к нему. Быстро совладев с ситуацией, он с не меньшим желанием начинает отвечать на поцелуй. Как же хочется укусить эти манящие губы, но разум все еще остается при нем и он понимает, что может причинить тому боль, поэтому и вынужден быть более ласковым. Но самому Сергею плевать. Он жадно терзает губы своего Волка, еле успевая изредка хватать этот дурацкий нужный кислород. Руки Олега обвиваются вокруг его талии, прижимая ближе к себе и не желая отпускать, больше никогда и что бы не случилось. Но вот, Волков не успевает даже сообразить, когда его резко толкают и опрокидывают на лопатки прямо на ковер, что сопровождается ехидным смехом этого, поистине наглого существа. Разумовский же, вальяжно приседает и нависает над ним сверху, будучи всего в нескольких сантиметрах от его лица, тем самым заключая его в ловушку из рыжих волос, которые, из-за ранних лучей солнца в окне, словно пылают огнем. Они отвлеклись, и наемнику это явно не понравилось, посему он пытается опять притянуть того к себе для очередного поцелуя, но Сережа ловко уворачивается от сильных рук, игриво прикусывая губу. И именно после этого Олег понимает, что слишком долго не выдержит: в штанах уже становится тесно, а низ живота предательски крутит. Он мог с легкостью скинуть этого рыжего манипулятора с себя и не медля втрахать его в этот чертов ковер до потери пульса. Именно так он и сделает, но только в следующий раз. Сейчас же, эта игра состояла из двух игроков и он готов был прислушаться к ее дурацким правилам. Руки все так же блуждают по стройному изящному телу, забираются под футболку и касаются такой чувствительной сейчас кожи, посылая после себя своры щекотливых мурашек. Чуть опустившись, Сергей направляется с поцелуями ниже: к подбородку, шее, обхватывает губами и очерчивает языком вокруг чужой кадык, пока не добирается до накаченной груди, которая скрывается под черной майкой. - Можно мне посмотреть? - поднимая голову, робко спрашивает Сережа. Олег ухмыляется, но согласно кивает, кое-как стаскивая майку через голову и оголяя торс. Еще заметные шрамы от пуль сразу бросаются глаза, от чего Разумовский сглотнул, а потом медленно опустился, начиная покрывать грудь наемника ласковыми поцелуями, не упуская из виду ни одно увечье, заставляя того шумно выдохнуть и прикрыть глаза, откидывая голову назад. Если это и было подобное извинение за содеянное, то он его с радостью принял. А Сергей тем временем продолжает свой путь, поочередно обхватывая губами и слегка зажимая в зубах его соски, которые сразу твердеют на подобное действие, после идет ниже, покрывая точечными поцелуями солнечное сплетение, живот, не забывая прикусить кожу над пупком, пока не добирается до самого интересного. Юркий язычок проходится по тому месту, где встречается уже оголенная кожа и край брюк, заставляя Волкова напрячься всем телом и открыть глаза. И какова же была его растерянность, когда он встречается взглядами с незапланированным зрителем всего этого. Гримм, который все это время сидел неподалеку, сейчас с еще большим интересом разглядывая этих двоих, заставляя Олега раскраснеться. - Серый, стой, остановись! - вовремя перехватывая и убирая ловкие пальчики со своей ширинки, тараторит он. - В чем дело? - озадаченно спрашивает тот, поднимая голову. - Тебе не нравится? - Нет, не в этом дело... - смущению Волка нет предела, от чего он чувствует себя настоящим идиотом. - Просто... Давай не здесь. - А чем тебе здесь не нравится? - приподнявшись на руках, интересуется тот. - Или в армии все на королевских перинах трахаются? - Да не в месте дело! - закатывая глаза, возмущается он, и кивает на пса, вынудив Разума повернуть голову. Увидев причину внезапной паники мужчины, Сергей переводит взгляд то на Гримма, то на Олега, пока еще не определившись: ржать ему, или возмущаться до глубины души. - Ты это серьезно? - все еще не веря в увиденное, переспрашивает он. - Ну, не могу я при нем, - жалобно оправдывается Волков, приподнимаясь на локтях. - Не могу, когда он смотрит! - Ладно, крошка, не истери,- уже откровенно издевается Серый, поднимаясь на ноги и подавая руку наемнику, помогая встать. - Найдем более укромное местечко. Только не у меня, а то Марго будет так страшно ревновать, что у тебя вообще не встанет. - Да пошел ты! - фыркает тот в ответ и хватает рыжего сзади, закидывая себе на плечо. - Сейчас ты у меня получишь. Во мгновение ока добравшись до своей спальни, Волков тут же опрокидывает Разумовского на кровать. Теперь настала его очередь вести в этом танце, но не то что бы сам Сергей был против, сейчас поудобнее устраивающийся на мягком матрасе. Свободная футболка была сразу снята и отброшена в другой конец комнаты. Сразу показался крестовидный шрам на бледной груди. Олег сжимает кулаки и тихо рычит себе под нос. Он просто жаждет отыскать Грома и оставить подобную отметку на его тупой роже. Но это все подождет... Настойчивые поцелуи стали покрывать изящную шею, заставляя Сережу выдавить первые стоны, которые еще больше раззадоривали слишком увлекшегося Олега. Сергей был его дурманом, которым тот не мог насытиться, грубо оглаживая каждый его сантиметр, открытый для близкой ласки. Поистине волчий укус заставляет миллионера вскрикнуть, когда чужие зубы впиваются в изгиб между шеей и плечом, оставляя собственнический отпечаток, который будет красоваться на нем далеко не в единственном экземпляре. Наконец-то сумев оторваться от такой манящей шеи, Олег приподнимается и стремительно пытается расправиться с пуговицами на джинсах рыжего, что получается не сразу, так как пальцы предательски дрожат от возбуждения. Но когда это препятствие удается преодолеть, ненужный сейчас элемент одежды сразу отправляется за своим собратом-футболкой вместе с нижним бельем. Что может быть лучше податливого Разумовского? Правильно. Только обнаженный податливый Разумовский, который к тому же послушно раздвигает перед тобой ноги. Волков просто не мог согрешить и не воспользоваться таким шансом, опускаясь между его ног и оставляя еще одну отметину из зубов, в этот раз на аппетитной внутренней стороне бедра. Но в этот раз Сергей кричит уже не от боли, а удовольствия, немного выгибаясь в спине и шире разводя колени в стороны. Однако наемник, пока что, слишком занят самыми мягкими и упругими частями, продолжая кусаться и тут же зализывать краснеющие места. От своеобразного запаха Сергея сносило крышу. Будь Олег парфюмером из одноименного фильма, его духи состояли бы только из одного ингредиента. Впрочем, что-то он отвлекся. Разуму, конечно, нравилось все, что он делал, но этого уже было катастрофически мало; из-за чего он издает томный протяженный стон и хватает Волкова за волосы на загривке, заставляя оторваться от своих, уже достаточно помеченных ореолом из зубов, бедер. Новый поцелуй. На сей раз более трепетный и интимный, когда языки играют друг с другом, после лаская припухшие губы. Олег перехватывает до этого сцепленные у него на шее руки мужчины и заводит их наверх, сплетая пальцы и стараясь показать, что, каким бы боссом Разумовский не был в обычной жизни, но здесь, главным будет он. Он заставит его подчиняться и из последних сил выкрикивать его имя, при этом ловя неимоверный кайф. - Кажется, я отвлек тебя в прошлый раз, - горячо шепчет Олег тому на ухо, прикусывая маленькую мочку. - Да-а-а... - несдержанное придыхание в ответ. Отпуская руки Сережи, Волков приподнимается и становится ногами на кровать, чтобы поскорее избавиться от тесных штанов, в которых его хозяйство рискует запечься в собственном соку. Но миллионер притормаживает его спешку, убирая руки любовника с ширинки и хитро смотря снизу вверх. И Олег понимает, к чему тот клонит, предоставляя полную свободу действий. Длинные пальцы без проблем справляются с молнией и пуговицей, немного приспуская штаны. Липкие от поцелуев губы касаются достоинства наемника сквозь обтягивающую сейчас ткань трусов, слегка обхватывая его и дразня кончиком языка. Волкова колотит и он с трудом сохраняет более-менее невозмутимый вид, но стоило рыжему демону пустить в ход зубы, как тот не выдерживает и издает хриплый рык. Разумовский ликует про себя. О да, именно таким был его Волк: дикий и неудержимый для всех, но страстный и в то же время ласковый лишь с ним. Подобная поза была весьма неудобная, поэтому Олег решает сесть, до конца снимая штаны и белье, наконец-то чувствуя хоть немного свободы в паху и исчезнувшее давящее ощущение. Сергей так же опускается перед ним, обхватывая рукой уже горячую твердую плоть и делая несколько поступательных движений, от чего Волк не сдерживается и достаточно грубо хватает его за волосы, вынуждая взять в рот. Однако Разум продолжает усмехаться, видя нетерпение Олега. Большим пальцем помассировав головку, чтобы размазать по ней уже выступившую смазку, Сергей окончательно опускается, сперва касаясь языком у самой уздечки, спускаясь чуть ниже по дорожке из вздутых вен, а после возвращаясь на исходную, захватывая головку губами и опускаясь до середины, беря за щеку с пошлым причмокиванием. Вот тут-то Олег и сорвался, издавая свой первый стон и сильнее наматывая рыжие пряди на ладонь. Впрочем, это было меньшее, в чем он показал слабость, так как очень сложно было подстраиваться под Сергея, который явно издевался, и не начать грубо трахать его волшебный ротик. Движения головы и помогающей руки становились более ритмичными, края зубов задевали тонкую кожу, что еще больше обостряло ощущения. В какой-то момент Олег понимает, что сам Разумовский все еще не получил подобающего удовольствия и это нужно было срочно исправлять. - Иди ко мне, - приподнимая под руки не сразу сообразившего Сережу, шепчет Волков и коротко целует его, успев поймать на языке собственный вкус. Сергей послушно тянется за наемником, который откидывается обратно на подушку, а его укладывает себе под боком так, что рыжая голова лежит у него на животе. Разумовский направляет в его сторону вопросительный взгляд, но все "что?" и "почему?" теряют смысл, когда тугих мышц касается смоченный слюной палец, оглаживая промежность. Сергей вздрагивает, но ласкающая и пока что ничего не предпринимающая рука успокаивает его. Поэтому, он возвращается к своему прерванному занятию - в этот раз одной рукой надрачивая чужую плоть у основания, а второй перебирая яички, не забывая глубоко отсасывать до соприкосновения нежной стенки глотки и головки. И каким же везунчиком оказался Волков, что проник в него на одну фалангу пальца именно тогда, когда тот выпустил его член изо рта, спасая себя от вполне возможной кастрации... Болезненный полукрик-полустон срывается с уст Разумовского, который сжимается и не пропускает палец дальше, даже под успокаивающие уговоры. И, кажется, до Олега наконец доходит вся сложность ситуации и он убирает руку, укладывая Сережу обратно на кровать, нависая над ним сверху. - Сереж, а ты вообще... - неловкая пауза, - делал это раньше? - Ну... - покрасневших щек и отвода глаз было вполне достаточно для ответа. - Блин, мог хотя бы предупредить. - Прошу прощения, забыл упомянуть в своей биографии про свою целку! - раздраженно отвечает тот. - Ой, лучше молчи. А чтобы Серый действительно заткнулся, Олег собственноручно затыкает его поцелуем, в котором растворяются все слова возмущения. Немного успокоив свое рыжее и, как оказалось, девственно-невинное чудо, Волков решил пойти другим путем. Спустившись ниже и устроившись между ног партнера, он немного приподнимает его под бедра и касается языком сфинктера, слыша очередной, уже довольный стон. Чужие пальцы зарываются в темную шевелюру и мужчина понимает, что он на правильном пути. Худо-бедно, но манипуляции с языком помогают расслабить проход, который, в этот раз, довольно охотно пропускает первый палец до конца. Сережа охает и ерзает уже мокрой спиной на простынях, поэтому Олег не спешит, медленно разрабатывая упругие стенки и приятно поглаживая его по животу и груди. Второй палец прошел более быстро, а Разумовский уже явно испытывал удовольствие. Стенки постепенно поддавались и после третьего пальца рыжего понесло и он начал самостоятельно насаживаться, едва покачивая стройными бедрами. Еще немного провозившись, Волков вытаскивает пальцы, что сопровождается разочарованным вздохом со стороны Сергея. Просто он уже был на грани, до скрежета сжимая зубы от боли в яйцах. Вновь поднявшись выше, он закидывает ноги миллионера себе на бедра, целуя того в уголок губ. - Потерпи, - просит он, в следующую секунду плавно толкаясь вперед. У Разумовского искры из глаз посыпались, от чего он обхватил наемника за плечи, впиваясь в них ногтями и опять сжимая того внутри себя. Шумно выдохнув от боли на спине, Олег продолжил настойчиво целовать его губы, пытаясь хоть немного отвлечь. Сережа горячий внутри и ужасно узкий, поэтому он не торопится, давая время привыкнуть. Но стоило тому немного расслабиться, как он сразу толкается до конца, пытаясь не выпасть из реальности от таких приятных и давно забытых ощущений. Шумное дыхание над ухом позволяет не потерять себя и начать неспешно двигаться, крепко прижимая Сергея к себе и нежно целуя его шею, повторяя то, что никогда его не бросит. Режущая боль постепенно отходит на второй план, потом и вовсе отступает, уступая место зародившемуся удовольствию. Теперь Разумовский и сам охотно подстраивается под уже более уверенные толчки, закусив нижнюю губу, чем еще сильнее раззадоривает Волка, который тут же перехватывает эти непозволительно пошлые губы, все же начиная кусать и терзать их. Комната наполнилась горячим воздухом, который смешивал в себе шлепки двух мокрых тел и гортанные стоны, которым почти невозможно было дышать. Сергей не хотел, чтобы это все заканчивалось. Еще более страшным казалось то, что все может оказаться очередным больным сном. Если так, то он не хочет просыпаться, никогда. Он жаждет лишь отдаваться своему дикому Волку, чувствовать его в себе, так непозволительно близко и кричать, выкрикивать его имя на каждый новый толчок вперемешку с "да!", "еще!" и "быстрее!". На лбу Олега появляется испарина и маленькие капли падают на пылающие румянцем щеки Разумовского и тот полностью сходит с катушек, глубоко целуя наемника и резче покручивая бедрами. Но в какой-то момент Волков останавливается, из-за чего Сергей готов рычать от злости. Хотя, этого сделать он так и не успевает, будучи бесцеремонно схваченным за плечо и перекинутым на живот. Он кричит до хрипоты в голосе, когда Волков снова входит в него, переворачивая его на бок и прижимаясь широкой мокрой грудью к изящной спине, возобновляя свои фрикции. Приподняв одну ногу Разумовского под коленом, а второй обхватывая его поперек груди, Олег задает бешеный ритм, успевая при этом оставлять засосы на его шее, постоянно отплевываясь от проклятых, но таких прекрасных волос, и слушать чудесные стоны, в унисон своим толчкам, кажущиеся ему лучшей музыкой. Сережа чувствует, что больше уже не выдержит. Под таким углом Волков попадал именно в нужную точку. Он обхватывает свой, изнывающий без ласки член и тут же чувствует, как чужая рука кладется поверх его. Пары десятков синхронных движений достаточно, чтобы Сергей выгнулся дугой, кончая и выкрикивая имя "Олег". Волкову тоже не понадобилось много времени, ведь Разумовский сжался вокруг него так, что двигаться было практически невозможно, из-за чего он и излился прямо в него с глухим рыком, все еще не выпуская из объятий. Минимум минут десять понадобилось на то, чтобы немного перевести дух и опомниться. Аккуратно выйдя из мужчины, наемник видит, как его же семя стекает у того по ягодице. Сергей кривится из-за внезапной пустоты и прохлады, лениво разворачиваясь лицом к любовнику, внимательно разглядывая его в свете дневного солнца. Волков смеется, видя потрепанного друга и убирает прилипшие пряди с его лица, заправляя те за ухо. - Теперь точно выгонишь, - лукаво заявляет Сергей, широко, но устало улыбаясь. - Я же сказал, что никогда от тебя не отстану, - сгребая того в охапку и укрывая обоих легким одеялом, повторяет Олег, целуя Разума в лоб. - Значит сам свалишь, как в армию свалил, - продолжает препираться миллионер, все же прижимаясь ближе к наемнику. - Тогда все было иначе. А ты, будто снова нарываешься на скандал! - Мы не женаты, чтобы скандалить, - опять эта вредная улыбка. - Ну во-о-от, опять начинается! - закатывая глаза, Олег предпочитает сейчас просто провалиться в глубокий сон, не выпуская Сережу из теплых объятий. - Глупый волк, - уткнувшись носом тому в шею, бубнит Разумовский, уже и сам начиная кемарить. - Рыжее чудо, - расплываясь в улыбке, пролепетал Волков, не открывая глаз. - Как-как? - легкий смешок. - Заткнись.***
Солнце постепенно скрывалось за горизонтом, но эти двое так больше и не поднялись с постели и крепко спали в обнимку. Однако, Разумовский первый вырвался из лап сна, ведь, теперь его реальность куда интереснее. Ни о чем не думая, он беззаботно водил рукой по спине еще дремлющего Олега, очерчивая пальцем контуры его татуировки с изображением головы волка. Тем не менее, он был не из тех, кто мог похвастаться долгой спокойной жизнью... На тыльной стороне ладони появляется блик с очертанием черных перьев, а по спине самого наемника, словно от сквозного выстрела, начинает стекать кровь. Сергей мгновенно вскакивает на кровати и включает лампу на тумбочке со своей стороны, судорожно начиная осматривать свою руку, которая, к счастью, оказалась чиста, как и спина Олега. Кажется, в этот раз опасность миновала. Выключая свет и укладываясь обратно, он прижимается к спине мужчины и крепко обнимает его, целуя между лопатками. - Я не отдам ему тебя. Никогда, - еле слышно шепчет Разумовский, но, естественно, уже не спящий Волков прекрасно все слышит.