Наказание

Дуджун зол на рэпера. Он взбешен, и внутри у него все просто кипит от злости. И ревности. А все этот проклятый Хенсын виноват: весь день он постоянно прикасается к рэперу, виснет на нем, доверительно шепчется о чем-то. А Чунхен, вместо того, чтобы поставить наглеца на место, только мило улыбается в ответ, потакая всем приставаниям младшего. Дуджун до сих пор не понимает, как ему все-таки удалось вытерпеть до окончания этого театра абсурда и не прикончить этих двоих на месте. Возможно, он смог справиться с желанием убить их только потому, что все это время детально продумывал в голове наказание для этого проклятущего Чунхена. Поэтому, едва дождавшись сигнала об окончании записи популярной передачи, лидер сразу же срывается с места и подлетает к рэперу: - Пошли со мной! - Дуджун буквально рычит от злости, грубо хватая Чунхена за руку, и тащит его за собой в сторону подсобных помещений. Тот слабо упирается в ответ, глядя на старшего с недоумением и опасением, но все же следует за своим лидером. Рэпер взбесил его, чем заслужил наказание, поэтому лидер ничуть не сомневается, когда, не найдя ни одного укромного уголка, просто толкает младшего в проем под лестницей. Места тут немного - только-только хватает, чтобы встать в полный рост, но угол очень темный и достаточной защищенный, так что при желании их тут никто не найдет, если только они будут вести себя достаточно тихо. Но даже на риск быть пойманными Дуджуну прямо сейчас плевать - он слишком зол, напряжен и возбужден, чтобы думать о каких-то мелочах вроде их обнаружения. Поэтому он с силой толкает сопротивляющегося Чунхена к стене, и, подходя ближе, больно хватает его за плечи, чтобы развернуть спиной к себе. Рэпер шипит в ответ что-то матерно - злое и протестующее машет руками, но Дуджун словно ничего не слышит - наваливается сзади, буквально вдавливая его в стену своим телом, прижимаясь грудью к его спине, и просовывает свои руки вперед, чтобы сразу же с силой сжать чужой член сквозь ткань джинс. Чунхен извивается, шипя от ощущения чужих пальцев на собственном паху, и скулит сквозь зубы: - Хватит, нас же могут увидеть! - Считай это своим наказанием. - Лидер непреклонен и жесток, когда грубо мнет пальцами чужую, медленно напрягающуюся плоть, когда больно вдавливает чужую голову щекой в холодную стену, когда резко сжимает зубы на чужом обнаженном плече, мысленно благодаря стилистов за эту чудо-тунику с огромным вырезом, в которую им вздумалось облачить их рэпера. - Наказанием за что? - Чунхен дергается в ответ не укус, искренне не понимая, за что именно Дуджуну вздумалось его наказывать. Лидер хитро улыбается, сильнее прикусывая нежную кожу рэпера, и, все еще не выпуская ее из своих зубов, неразборчиво бормочет: - За ваши игрища с Хенсыном. Чунхен возмущенно шипит что-то в ответ, но Дуджун его не слушает - лишь только продолжает сжимать пальцы на члене младшего, и, резко схватив его за левую руку, больно выкручивает, заводя ее за спину рэпера, фиксируя и не позволяя ему двинуться. Вдоволь насладившись тихим возмущенным стоном, лидер отнимает другую руку от члена рэпера и яростно дергает за молнию на его ширинке, пытаясь ее расстегнуть. Кое-как справившись с поставленной задачей, Дуджун резко тянет штаны Чунхена вместе с трусами вниз, обнажая бледные, едва видные в темноте ягодицы рэпера. Тот матерится уже громче, пытаясь воззвать к здравому смыслу лидера, но старший никак не реагирует, поглощенный собственной злостью, возбуждением и ощущением власти над чужим горячим телом. Рэпер не понимает, почему он позволяет делать это с собой. Нет, он, конечно, сопротивляется, хотя лидер быстро пресекает все его попытки отстраниться и сбежать. Но почему-то обычно сильный и независимый в жизни Чунхен сейчас чувствует себя очень слабым и беспомощным, и каждая его попытка предотвратить насилие над собственным телом сводится к жалким, совершенно бесполезным вздрагиваниям в ответ на все новые и новые болезненные действия лидера. Возможно, во всем этом виноват адреналин в крови, страх быть застигнутыми врасплох и какое-то мерзкое, гаденькое чувство вины от того, что он заставил своего лидера ревновать, все-таки поселившееся в сердце рэпера. Однако Чунхен не мог не признать, что ревнующий лидер ему очень нравится. До дрожи в коленях и тихих, шипящих стонов, которые он умудряется вызывать у рэпера одними лишь своими прикосновениями. Дуджун слегка подается вперед, чтобы прикусить нежную кожу на шее Чунхена, а потом отстраняется, все еще продолжая выкручивать ему руку. Такой беспомощный и скулящий рэпер нравится лидеру особенно сильно, и он довольно улыбается, расстегивая собственную ширинку и освобождая от штанов свой уже практически готовый к активным действиям член. Дуджуну очень хочется взять Чунхена без прелюдий и подготовки, чтобы наказание до самого конца оставалось наказанием. Но все-таки какие-то отголоски здравого смысла у него все еще остались, поэтому, замешкавшись на секунду, он протягивает руку вперед, грубо надавливая пальцами рэперу на подбородок, чтобы властно протолкнуть пальцы ему в рот. И не может сдержать победный смешок от того, как задушено и недовольно пыхтит младший, послушно открывая рот шире и тщательно облизывая каждый палец. Все-таки Чунхен тоже не дурак - он прекрасно понимает, что от степени подготовки будет зависеть его дальнейшее самочувствие. Да и лишней боли ему тоже испытать не хочется. Наигравшись вдоволь, лидер наклоняется вперед, быстро целуя Чунхена в затылок, и отнимает у него собственные влажные пальцы, напоследок проведя ими по подбородку и шее младшего, оставляя за собой мокрый след. Чунхен снова дергается, на что Дуджун лишь довольно улыбается, и, потянув его бедра на себя, с силой надавливает локтем на его поясницу, заставляя рэпера прогнуть спину под требовательным прикосновением, теряя равновесие и свободной рукой резко упираясь в стену, чтобы не упасть. Глаза Дуджуна уже привыкли к темноте, и он способен разобрать очертания бледной фигуры младшего, призывно оттопыривающей задницу, буквально умоляя, чтобы ее как следует оттрахали. И Дуджун не может сопротивляться этой молчаливой, но такой откровенной просьбе – сосредоточенно закусив губу, он тут же с силой загоняет в Чунхена сразу два пальца, начиная активно двигать ими. Он методично сгибает и разгибает фаланги, разыскивая ту самую особую точку, от соприкосновения с которой рэпер обычно дрожит и выгибается так, словно его бьет током. И, отыскав ее, будто бы случайно вновь и вновь задевает чувствительный бугорок пальцами, откровенно наслаждаясь тем, как младший извивается под ним, шипя сумасшедше непристойные вещи в темноту. Спустя некоторое время Дуджуну кажется, что он достаточно подготовил Чунхена, не смотря на то, что тот протестующе шипит, подаваясь навстречу его пальцам. Лидер опять игнорирует недовольство младшего, думая о том, что рэпер должен сказать ему спасибо и за это - ведь он имел полное право вообще никак его не подготавливать – в конце концов, это ведь наказание за плохое поведение. И, злобно ухмыляясь своим мыслям, Дуджун отстраняется, облизывая ладонь, и проводит ею по собственному уже давно возбужденному члену, завершая растянувшуюся прелюдию. Разведя коленом ноги Чунхена пошире, ладонью вновь грубо надавливая ему на поясницу, заставляя ниже прогнуться под себя, Дуджун отпускает зафиксированную руку рэпера и грубо хватает его за бедра, не позволяя ему отодвинуться и избежать болезненного проникновения. Помогая себе другой рукой, дразня и без того распаленного рэпера, он мучительно медленно и осторожно прикасается членом к его ягодицам, отвлекая его внимание. И, уже спустя несколько секунд, сам срывается от нетерпения и желания. Чунхен протяжно стонет, закатывая глаза, когда лидер, с трудом протолкнув головку, не может сдержаться и входит до конца одним-единственным резким движением, наслаждаясь громким чмокающим звуком от соприкосновения собственных яичек с ягодицами младшего. Чунхен в ответ издает какой-то совершенно неприличный звук и дергается всем телом, но Дуджун держит его слишком крепко. И, не тратя ни секунды, не жалея младшего, тут же начинает размеренно двигаться, с каждым новым толчком буквально вбивая чужое тело в стену. Рэпер отчаянно цепляется пальцами за шершавую стену, сдирая ногти о твердую поверхность, и больно бьется об нее грудью, шипя проклятия в адрес Дуджуна и всех его родственников аж до седьмого колена. Дуджун тихо смеется в ответ на проклятия и не дает младшему времени опомниться и привыкнуть – постепенно начиная с медленного, размеренного темпа, он входит во вкус и с каждым последующим толчком ускоряется все сильнее и сильнее, наслаждаясь его бесстыдными громкими стонами. Буквально втрахивая, вколачивая младшего в холодную твердую стену, заставляя рэпера вжаться в нее грудью и больно упереться лбом в шершавую поверхность. Отыскав нужный ритм, Дуджун крепче впивается ногтями левой руки в бедро Чунхена, оставляя глубокие болезненные следы ногтей–полумесяцев. Чунхен шипит и стонет от неожиданной боли в бедре, пытаясь скинуть его руку, но лидер лишь облизывается, думая об этих будущих красивых, фигурных синяках – следах своей власти над ним. Чтобы никакой Хенсын даже не вздумал ступать на территорию, навсегда теперь уже принадлежащую Юну Дуджуну. И Чунхену не остается ничего, кроме как биться под ним, скуля и стеная, раз за разом впечатываясь грудью в стену. От особенно сильного и резкого толчка у рэпера буквально срывает крышу, и он начинает плавиться, ползти вверх по стене, становясь на носочки, далеко запрокидывая голову и до крови стирая пальцы, которыми беспомощно скребет по шершавой холодной поверхности. Ему кажется, что он сейчас растает и испарится, и порыв легкого ветра унесет все, что осталось от него куда-то далеко-далеко, в неизведанные райские края… Дуджун глухо рычит сзади, возвращая витающего в облаках рэпера на грешную землю, и неожиданно отходит назад, хватая рэпера за бедра, чем вновь заставляет его пошатнуться, потеряв равновесие. Наслаждаясь тихими скулящими стонами младшего, лидер вновь прогибает его под себя, ставя его практически раком и снова беря быстрый темп, делая резкие, сумасшедшие толчки, раз за разом проезжаясь головкой члена по простате Чунхена, заставляя его до крови закусить губу, пытаясь хоть чем-то заглушить собственные бесстыдные стоны. От очередного движения внутри Чунхен как–то громко, удивленно вскрикивает, и Дуджун резко подается вперед, закрывая своей ладонью рот Чунхена, шипя ему на ухо, чтобы он вел себя потише – они не дома, здесь шуметь нельзя. И рэпер с трудом пытается глотать собственные стоны, прикладывая колоссальные усилия, чтобы не кричать в голос, и глухо, протяжно мычит лидеру в руку. Внезапно они оба слышат шаги по лестнице и чьи-то веселые голоса, явно приближающиеся к ним. Дуджун замирает, вплотную вжимаясь в Чунхена, до самого основания войдя в его разгоряченное дрожащее тело, и крепче прижимает ладонь ко рту рэпера, вынуждая его затихнуть. Если они будут шуметь, то их могут услышать, а значит – раскрыть, что чревато очень серьезными проблемами. Такие проблемы не нужны ни лидеру, ни его рэперу, поэтому они оба затихают, стараясь ничем не выдать свое присутствие. Спустя несколько секунд Дуджун понимает, что перемещающиеся по лестнице голоса принадлежат Есобу, Киквану и Хенсыну. Лидер уже готов переждать, пока они скроются с горизонта, но совершенно случайно улавливает имя Чунхена, произнесенное голосом их штатного инопланетянина, и у него буквально срывает крышу от злости. Он вновь начинает медленно, но верно толкаться в Чунхена, все крепче и крепче прижимая ладонь к его рту, заставляя вести себя очень тихо. Чунхен до боли и слез кусает собственные губы, борясь с необходимостью организма выстонать боль от проникновений, но мужественно терпит. Потому что если хоть кто-нибудь заметит его здесь, в таком положении... То его жизни и остаткам самоуважения придет неминуемый конец. Внимательно прислушиваясь к чужим разговорам со злобным оскалом на лице, Дуджун неожиданно чуть-чуть перемещается, меняя угол проникновения - вроде бы совсем немного, но вполне достаточно для того, чтобы Чунхен начал ощутимо дрожать и биться в его руках, чуть ли не воя. Голос Есоба звучит совсем рядом, и рэпер, прикусив язык, резко вскидывает руку, с силой сжимая своими пальцами горячую ладонь Дуджуна, умоляя провидение и всех известных ему богов, чтобы Дуджун смилостивился над ним и прекратил эту пытку. Но Дуджун даже не думает давать ему пощады - он продолжает вколачиваться в ослабевшее дрожащее тело все сильнее, зажмуривая глаза и смаргивая с собственных ресниц капельки пота. Он понимает, что долго они не протянут, поэтому не медлит и не сдерживается - ну, разве что только собственные стоны глушит, отчаянно закусив губу. Когда лидер чувствует, как Чунхен со всей оставшейся у него силы начинает подаваться навстречу каждому толчку, он отнимает свою руку от лица рэпера и просовывает ее между стеной и его телом, чтобы тут же крепко сжать стоящий колом член младшего, заставляя его широко распахнуть глаза и вскинуть руку, чтобы до боли закусить собственные пальцы в жалкой попытке спастись от позора. Дуджун знает свое дело очень хорошо - он водит рукой по члену младшего в такт своим толчкам, грубо и резко, чувствуя, что развязка этого грандиозного действа под названием "Месть" близка, причем, близка для них обоих. Спустя еще пару минут Дуджун делает несколько последних рваных толчков и резко выходит из младшего, чтобы сразу же обильно кончить на темную стену впереди, жадно ловя глазами бледную фигуру Чунхена. Когда лидер отстраняется, рэпер теряет равновесие и, чтобы не упасть, упирается обоими руками в стену. И, стоя вот так, тяжело дыша и крепко зажмуриваясь от абсурдности этого секса, он кончает вслед за своим лидером. Кончает с громким протяжным стоном, запоздало осознавая, что люди с лестницы никуда не ушли, они все еще где-то там и наверняка слышали этот его вой удовольствия. Но все же в какой-то степени судьба сегодня на его стороне - этот последний, неконтролируемый стон сливается с так вовремя прозвучавшим прямо у них над головами громким, заливистым смехом Киквана и Есоба, что Чунхен тут же обещает себе обязательно сходить в церковь и помолиться. Если их пронесет, конечно же. Спустя несколько мгновений, все еще не до конца придя в себя, Чунхен с кряхтением опускается на пол и садится на колени, упираясь лбом в стену. Он тяжело, загнанно дышит и беззвучно, проклинает лидера с его глупой, необоснованной ревностью, Хенсына, с его непонятными задумками и приставаниями, и даже эти съемки - за то, что они проходят не в то время и не в том месте. Дуджун, глядя на душевные страдания своего рэпера, и сам понимает, что все-таки он немного переборщил с местью, но вслух он этого никогда не скажет - он же гордый лидер, его решения не оспариваются. Поэтому он только молча опускается на корточки рядом с Чунхеном, поворачивает его к себе и целует - нежно, долго и страстно. Словно извиняясь за собственный срыв и глупую ревность. И Чунхен его не отталкивает, потому что сразу же прощает. В конце концов, ему очень нравится ревнующий лидер. *** Когда они оба, спустя некоторое время, ошалелые, вспотевшие, но подозрительно довольные, возвращаются к остальной команде, то все, как один, встречают их какими-то странными, подозрительными взглядами. И полной тишиной в студии. Никто не бесится, не прыгает, не создает проблем и неприятностей. Словно все они решили поиграть в ангелов. И Чунхена, знающего, какими дьяволами могут быть эти "ангелы", такая атмосфера очень пугает. Он краснеет, начиная в сердцах паниковать, хоть на лице это беспокойство практически никак не отражается -сказываются годы практики. Он не знает, что и думать - судя по поведению ребят, те все-таки стали невольными свидетелями их маленького развлечения. И судя по их лицам, они понимают, кто и с кем именно там развлекался. Чунхен терпеть не может такой гнетущей тишины, он ее просто не переносит, и в порыве паники даже готов сознаться всем в том, что его регулярно трахает их лидер, наплевав на стыд и срам, лишь бы только прекратить этот театр абсурда. Но в последний момент рэпер успевает одернуть себя, все еще продолжая надеяться на лучшее. На самом деле его страшит даже не тот факт, что они узнают обо всем. Ему до ужаса страшно будет увидеть в глазах своих друзей презрение и отвращение. Поэтому он замирает, растерянно оглядываясь по сторонам, ища поддержки у лидера. Но тот стоит поодаль, как статуя, и грозным взглядом обводит всех присутствующих, словно готовится прямо сейчас разорвать любого, кто посмеет сделать хотя бы одну ошибку. И лишь спустя пару минут, когда Есоб елейным голосом спрашивает, откуда у рэпера синяки на ладонях, так подозрительно похожие на следы зубов, и засосы на шее, Чунхен не выдерживает и запускает в него подушкой. И все вокруг начинают смеяться - тепло, облегченно и как-то очень по-семейному. И в порыве облегчения, накатившегося на него, рэпер даже игнорирует фразу Есоба про то, что его "родители" теперь находятся в официальных отношениях, а он автоматически получает статус их законного сына и, соответственно, все причитающиеся этому привилегии. Чунхен смотрит на Хаос, постепенно начинающий бушевать вокруг них в лице счастливого Есоба, и не замечает, как лидер подходит ближе и аккуратно берет его за руку, быстро, невесомо прикасаясь губами к одному из оставленных собою же укусов на его обнаженном плече. И Чунхен знает, что теперь у них все точно будет в порядке. А застал ли их еще кто-нибудь... Это уже не их проблемы.