СИНЯЯ СТРЕЛА

      Генерал-майор Штаба Разведки Альянса Клаус Базинков страдал мигренью. Голова его раскалывалась от боли, и, чтобы от неё избавиться, он в очередной раз - кажется, в третий - выпил таблетку обезболивающего.       Удивительным было то, что на закате 22 века, когда Человечество освоило космос и межпространственное перемещение, умело оттягивать старость и лечить самые страшные болезни, мигрень так и осталась одной из проблем, с которой пока не могли справиться. Или не хотели, вкладывая все свободные средства в добычу полезных ископаемых, вроде нулевого элемента или платины, или в разработку передовых технологий. Каждая раса стремилась создать что-то свое, уникальное, чтобы выиграть в гонке и получить своеобразный козырь. И Альянс Систем, объединивший под своим крылом все заботы о человеческой расе, не был исключением.       Сам Базинков прослужил в Альянсе уже почти сорок лет, с самого его основания. Он еще помнил то время, когда человечество наивно считало себя единственным разумным видом во Вселенной, а сам он, молодой юнец, вдохновленный речами о великих открытиях и сражениях, хотел изменить мир к лучшему. А потом на Марсе нашли протеанские руины, и человечество совершило огромный скачок вперед, освоив всю Солнечную Систему, найдя ретранслятор Харон и наткнувшись на десятки других рас, намного превосходящих по своему развитию людей и прямолинейно заявивших, что люди не "венец творения".       И вот, спустя столько лет, когда Человек научился покорять Космос и здороваться за ручку с азари и турианцами, Базинков вынужден страдать от мигрени. Хотя, возможно, это средневековая болезнь была вызвана не самыми приятными событиями последних дней.       Генерал-майор снова склонился над столом и принялся читать личное дело, которое ему принес секретарь:       "...родился в Лондоне. Мать и отец неизвестны. О деятельности до восемнадцати лет ничего неизвестно. Был замечен в криминальных кругах..."       Нет. Личное дело сержанта было крайне непривлекательным. И как так могло статься, что подобного кандидата причислили к разведке? Базинков служил в разведке тринадцать лет и не помнил еще, чтоб среди его подчиненных был кто-то с таким сомнительным прошлым. Чему тут удивляться, если такой солдат, ныне просиживающий штаны на гауптвахте, нарушил субординацию и ударил своего старшего офицера?       Генерал-майор не слишком вдавался в причины такого поступка - у него и без того хватало дел. Но он слышал, что лейтенант, а ныне сержант, поскольку его тут же по специальному указу Базинкова разжаловали, участвовал в какой-то операции несколько недель назад, и якобы по вине старшего офицера несколько разведчиков погибло. Так оно или нет, в армии Альянса существовал Трибунал, а самовольное битье по роже вышестоящего офицера - это не тот метод, который нужно поощрять. За такое нужно наказывать самым строгим образом.       И генерал-майору требовалось дать свою характеристику ситуации, чтобы Военный Суд на её основании решил, что делать с сержантом.       Базинков уже собирался было передать эту обязанность своему заместителю, но пару часов назад получил сообщение от Командования о том, что для расследования этого дела - кто бы мог подумать! - Штаб скоро посетит адмирал Райс. И это само по себе уже исключало вероятность, что это дело заурядно.       Несмотря на общую дисциплинированность в рядах армии, неприятные истории все же случались, но чтоб на их урегулирование Командование отправляло адмирала?       На памяти генерал-майора подобного еще не случалось. Да и вообще, темное это дело, и ему очень бы хотелось понять, что происходит.       - Джонс, - генерал-майор связался со своим помощником. - Когда прибудет корабль адмирала?       - Через три... нет, три с половиной часа, сэр, - сбивающимся голосом ответил тот.       - Хорошо. Как только корабль прибудет, немедленно сообщи мне.       - Есть, сэр! - слишком рьяно отозвался капрал.       Генерал-майор покачал головой. Джонс был сыном его давнего друга, и, по просьбе последнего, капрала приставили к бумажной работе. Но Базинков не был уверен, что это пойдет на пользу юнцу. В разведке не слишком любили "бумажных крыс". Хотя нет: польза определенно от этого будет: пареньку не прострелит голову какой-нибудь батарианский пират, и, возможно, именно у Джонса будет шанс дослужиться до старших званий, а потом самому отдавать приказы. Наверное, поэтому разведчики, которые каждый день рисковали своими жизнями, так пренебрежительно отзывались о "крысах". Мало кто из бойцов, активно участвовавших в разведке, доживал до тридцатилетия. Особенно сейчас, когда Альянс на ножах с Батарианской Гегемонией. И особенно сейчас, когда Командование всеми силами борется за каждый парсек Скилианского Предела, а Разведка - одно из главных оружий для наблюдения за перемещениями врага. Но армия есть армия: у всех должна быть своя роль. У Джонса - роль того, кто в будущем будет отдавать приказы, а у... как его зовут-то?       Базенков взглянул на личное дело.       Ах да... У Шепарда будет своя роль. И вряд ли этот распускающий руки солдат с темным прошлым доживет до тридцатилетия. Именно таких и надо вербовать на роль "пушечного мяса", чтобы хорошие парни вроде Джонса смогли прожить немного дольше.       Генерал-майор включил свой монитор и начал брякать по консоли. Характеристика Шепарда для Трибунала получилась вполне категорична: недисциплинированный солдат ударил старшего по званию офицера, за что требуется наказание по всей строгости и так далее и тому прочее. Генерал-майор имел, на его взгляд, ясное мнение об этой ситуации, хотя сам ни разу не встречался с обвиняемым. Да ему и не нужно было. Все случившееся говорило за себя. Возможно, адмирала Райса отправили сюда только с единственной целью: продемонстрировать, как Командование печется о репутации армии Альянса. Сейчас это было актуально - создавать только положительный имидж.       И все же что-то внутри подсказывало Базинкову: что-то здесь не так. Для создания положительного имиджа можно было отправить кого угодно. Так почему же Райс?       Об этом человеке ходили легенды. И страшные истории. Райс прослужил в Альянсе около тридцати лет - и это все, что было известно о нем из официальных источников. В сети Альянса не было более никакой конкретной информации: ни о прошлом, ни о семье, ни о заслугах. Но все знали, по крайней мере, в верхушке, что этот человек очень опасен и имеет не самую хорошую репутацию. Он был "серым кардиналом" Флота, и многие шептались, что зачастую он возглавлял такие операции, о которых в Альянсе вообще не принято говорить, тем более - обсуждать. Операции, о которых ни слова не скажут в новостях и не напишут в газетах. Операции, сводящие весь напыщенный идеализм Альянса к обычному, холодному и расчетливому реализму. О таком не принято говорить вслух.       Сомнительно, что Командование могло отправить Райса для поддержания положительного имиджа, ведь слухи об адмирале этому никак не могли поспособствовать. Нет, тут что-то другое...       За своими раздумьями и делами Базинков не заметил, как прошло часа полтора. В желудке заурчало, и он быстро перекусил. В этот момент по связи раздался голос Джонса:       - Генерал-майор... корабль адмирала Райс уже прибыл.       - Что? - удивился тот. - Ты же говорил: три часа!       - Сэр... так было написано в официальном расписании в сети Альянса, - голос капрала прозвучал совсем уж жалко.       - Хорошо, - генерал-майор сбросил рукой крошки со стола и спрятал в шкафу остатки своего обеда. Потом взглянул на себя в зеркало: кажется, следов того, как он еще минуту назад с аппетитом поглощал жареную курицу, не осталось.       - Я сейчас встречу адмирала на платформе! Позаботься о кордоне, немедленно! - распорядился он, но тут Джонс снова его огорошил:       - Сэр, с вами хочет связаться адмирал Райс... Срочно.       Это было совсем странно.       Генерал-майор включил передатчик.       - Говорит генерал-майор Клаус Базинков, - начал он, как вдруг по кабинету раздался строгий сухой голос:       - Генерал-майор, я сейчас поднимусь в ваш кабинет. Ожидайте меня там. Никакого кордона, никаких официальных встреч. Конец связи.       Базинкова даже прошиб пот. Он не привык, чтоб с ним так обращались. Но, очевидно, репутация Райса была оправдана: он был беспринципным и жестким, и его спешка - нет, не спешка, а запланированная неточность в расписании, призванная застать генерал-майора врасплох - это явно доказывала.       У Базинкова оставались считанные минуты, чтобы прийти в себя и морально подготовиться к встрече с "серым кардиналом", с которым ему еще - и слава Богу - встречаться не приходилось.       Через пятнадцать минут ожидания он услышал шаги за дверью. Слишком быстрые, чтобы принадлежать кому-либо из персонала. Базинков не успел даже подумать о том, что это, должно быть, прибыл его гость, как вдруг дверь резко открылась, и на пороге возник мужчина, по одному взгляду на которого сразу же становилось ясно: это Райс.       Одет он был в форму, все как полагалось, кроме одного: на его погонах не оказалось знаков отличия. На вид высокий, крепкий и сухопарый. Лицо его было гладко выбрито, но имело такое выражение, будто он готов растоптать всякую мелкую и крупную букашку, нечаянно мешавшую ему пройти.       - Адмирал.... - у Базинкова даже в горле пересохло, а когда Райс бесцеремонно прошел внутрь и без приглашения уселся в кресло, водрузив взгляд хищных глаз на переминающегося с ноги на ногу и совершенно пораженного генерал-майора, последний и вовсе проглотил все свои официальные приветствия.       Адмирал быстро огляделся и, видимо, не найдя ничего примечательного, сразу же задал вопрос, который поверг генерал-майора в полное недоумение:       - Где Шепард?       Базинков, сглотнув, тут же ответил, стараясь, чтоб его голос звучал ровно:       - Сержант Шепард на гауптвахте. Арестован по обвинению в нарушении субординации и нападению на...       - Я знаю, в чем его обвиняют, - отрезал тот. - Ведите его сюда. Мне надо с ним поговорить.       Мало того, что этот невоспитанный человек нарушил все мыслимые нормы поведения и этикета, так еще и обходился с ним, генерал-майором Штаба Разведки, как с каким-то рядовым солдатом!       Базинков был крайне возмущен. И почувствовал, как его лицо покраснело от наплыва негативных эмоций. Но он был дисциплинированным офицером, поэтому, пересилив себя, подошел к столу и вызвал капрала:       - Джонс, прикажите караульным привезти сержанта Шепарда с гауптвахты. И проследите, чтоб тот вел себя спокойно.       - Есть, сэр.       Как только связь оборвалась, Базинков бросил взгляд на адмирала - тот лениво осматривал коллекцию средневековых ножей на стенде - и спросил себя, следует ли предложить Райсу чашку чая или кофе. Но передумал.       - Эта коллекция... - начал он спокойно, - собрана мною в течение двадцати лет. Я люблю изучать историю, особенно средневековую. Это так далеко от наших с вами технологий. У меня есть еще канделябр той эпохи...       - Почему сержант? - вдруг резко спросил Райс, уткнувшись острыми глазами в генерал-майора.       - Простите?       - Почему звание Шепарда звучит как «сержант», хотя еще два дня назад оно звучало как «лейтенант»?       - Его... разжаловали, сэр, - Базинков против воли вытянулся по струнке.       - По чьему приказу?       - Моему, сэр.       Райс молчал какое-то время, потом поднялся, прошел по кабинету и - что за непозволительное варварство! - уселся в кресло генерал-майора и даже откинулся на спинку.       - Разве это не дело Трибунала Альянса решать вопрос о разжаловании офицера? - ровно спросил адмирал, но Базинкову показалось, что в его голосе прозвучала угроза.       Генерал-майор шумно сглотнул.       - Да, сэр. Но я позволил себе издать специальный приказ о разжаловании, чтобы во всех отчетах Альянса звание Шепарда было... более низким по рангу. Я сделал это исключительно в целях поддержания положительного имиджа высшего офицерского состава.       - То есть вы нарушили правила? - спросил тот, вскинув брови.       - Сэр... я позволил себе...       - В том-то и дело: вы себе слишком много позволяете, - безапелляционно оборвал Райс.       И это генерал-майор слышит от человека, который, презрев все приличия, уселся в его собственное кресло и еще смеет допрашивать?        Базинков почувствовал, как его лицо стало совсем пунцовым. От злости и невесть откуда появившегося страха. Несомненно, репутация Райса была заслужена. И он был опасен. Не стоило наживать себе врага в его лице - это было бы неоправданно глупым.       В эту минуту раздался голос капрала Джонса по громкой связи:       - Сэр, караульные привели сержанта Шепарда.       - Пусть он зайдет. Один, - вместо генерал-майора отозвался Райс и вырубил связь. Через пару секунд дверь открылась, и в комнату вошел Шепард. Застыв у стенки, генерал-майор молча наблюдал, как сержант прошел внутрь и, вытянувшись по стойке смирно, уставился невидящим взглядом в пространство.       - Сержант Шепард прибыл, сэр, - сказал он.       Поскольку Базинков, руководя Штабом уже тринадцать лет, предпочитал не общаться с солдатами и держаться от них на дистанции, передавая полномочия улаживать дела с ними заместителю, он встречался с Шепардом впервые и сейчас был несколько удивлен тем обстоятельством, что на лице его сержанта не отразилось ни капли страха или смущения: такое лицо было словно выковано из гранита и прочитать на нем что-либо было невозможно.       Шепард был высок и широк в плечах. В каждом его мускуле сквозила недюжинная сила, а эти крепкие загорелые руки могли без зазрения совести просто придушить - и генерал-майору эта мысль не понравилась. Он еще раз убедился в необходимости наличия "пушечного мяса" в армии Альянса. Несомненно, сержант относился как раз к этой категории. Он мог бы свернуть капралу Джонсу шею от нечего делать. Так как на гауптвахте форма не полагалась, Шепард предстал в привычных армейских штанах, футболке и тяжелых берцах. На шее его висел армейский жетон. Правая рука была разбита и, хоть сержант заложил руки за спину, получив от Райса приказ "вольно", генерал-майор все равно успел это заметить. И немного поежился от мысли, что если такая стальная рука оказалась так сильно разбита, что же тогда случилось с челюстью офицера, которого она ударила? Кажется, в рапорте просто упоминалось о переломе челюсти в двух местах без красочных описаний, но теперь Базинков ясно представил эти "красочные описания".       Нет. Таким типам в армии Альянса не место.       И генерал-майор рассчитывал, что сержант сейчас выслушает порицание. Эта мысль даже доставляла ему удовольствие. Но какого же было его удивление, когда адмирал, окинув застывшего перед ним солдата, сказал:       - У меня для вас есть задание, сержант.       - Адмирал? - Базинкову почудилось, будто он ослышался.       Но Райс, холодно усмехнувшись, стукнул по столешнице ладонью.       - Генерал-майор, освободите кабинет. Нам нужно поговорить с сержантом наедине. Прошу вас.       Эта просьба была крайне неприятна Базинкову. Его же выгоняли из собственного кабинета! Но поскольку делал это вышестоящий офицер, пусть Штаб Разведки и не состоял в прямом подчинении у Флота, генерал-майор счел необходимым выполнить этот приказ. Он качнул головой и удалился, старательно делая вид, что его это нисколько не задело и вообще ему плевать на то, что происходит.       Закрыв за собой дверь, он знаком велел Джонсу молчать, а сам проскользнул в соседний кабинет, имевший смежную стену с его собственным. Выгнав оттуда двух "бумажных крыс" и заперев за ними дверь, он приблизился к стене и, отодвинув картину, обнажил небольшой встроенный сейф. Быстро набрав код, известный только ему одному, он открыл дверцу и извлек из сейфа небольшой датапад, соединенный с камерой видеонаблюдения в своем кабинете и записывающий все происходящее. Не зря же Базинков тринадцать лет служил в разведке. Это мера наблюдения позволяла ему контролировать своих сотрудников и предназначалась как раз для похожих случаев: когда было жизненно необходимо знать, что происходит в кабинете в его отсутствие.       Камера передавала и звук, и изображение. Генерал-майор засунул в ухо наушник и уставился в датапад. И попал как раз на начало диалога, хотя вряд ли это можно было назвать "диалогом": Райс, изменив своей холодной спокойности, вдруг вспылил и заорал, отчего Базинков за стеной едва не подпрыгнул от громкого звука в наушнике:       - Какого хрена, Джон?! Ты здорово облажался! Что на тебя нашло, черт возьми? Может, мне стоит просто взять со стола этот гребаный средневековый канделябр и огреть тебя им по башке, чтобы вправить мозги?..       Базинков заволновался, поскольку открыл для себя очень интересный факт: оказывается, эти двое уже знакомы. Возможно, именно из-за протекции Райса в разведку взяли человека с таким сомнительным прошлым?       Но вот генерал-майор получил подтверждение догадкам, отчего испытал настоящее удовольствие от своей проницательности, поскольку Райс продолжал орать. Тут и наушники были не нужны, стены не защищали от его криков. И все же Базинкову хотелось слышать все отчетливее.       - Знаешь ли ты, скольких трудов мне стоило протащить тебя в разведку, как ты и хотел? - тем временем Райс совсем разгорячился. - Мне пришлось подмазать нескольким генералам задницы, чтобы они закрыли глаза на твое криминальное прошлое! И это - твоя благодарность?! Врезал своему командиру, как будто ты не в армии, а по-прежнему где-то на улицах Лондона! Неужели это то, чему я тебя учил? Кажется, я говорил, что нужно разбираться с обидчиками по-другому! По-умному! А в каком месте этого поганого дела мне найти хотя бы одну твою извилину? Хочешь вечно проторчать в звании сержанта? И это с твоими-то способностями и перспективами! Что за бред, Шепард?!       Райс схватил со стола канделябр и - Базинков аж весь подобрался от страха за свой экспонат - снова опустил его на стол, решив, очевидно, не выполнять угрозу.       Скрытая камера слежения была установлена прямо над столом, чтобы генерал-майор имел возможность следить за столом, сейфом и всем кабинетом, так что он прекрасно видел реакцию сержанта на подобный выпад. Точнее, отсутствие какой бы то ни было реакции: лицо сержанта ничего не отражало, хотя желваки на его щеках ясно говорили о том, что он прилагает все усилия, чтобы сдерживать себя в руках.       - Это все, сэр? - ровно спросил Шепард, даже не шелохнувшись.       - Конечно, нет, Джон, - Райс наконец успокоился и снова растянулся в кресле, совсем не по-адмиральски. Потом пару раз глубоко вздохнул и принял формальную позу.       - Как я сообщил, у меня для тебя задание, - уже абсолютно спокойным голосом продолжил он. - Тебе нужно найти одного человека, который располагает очень важными для Альянса сведениями. Его зовут Хоакин Фрост, ему семнадцать лет и он - смышленый малый. Настолько смышленый, что это его может угробить, пока мы его не найдем. Соберешь группу, лучше небольшую, и отправишься на «Омегу» к нашему связному. Все данные по заданию, в том числе и досье на Фроста, я передам тебе позже. Не хочу, чтобы это где-нибудь было отражено. Вопросы?       - Что это за информация, которой располагает Фрост? - прямо спросил Шепард.       - Это совершенно, абсолютно, катастрофически секретно, Джон, - тон адмирала стал более мягким. - И тебе это не полагается знать. Еще вопросы?       - Почему выбрали меня, сэр? - этот вопрос волновал не только сержанта, но и генерал-майора, притихшего за стеной.       - Потому что только человек твоего склада может выполнить это задание, - ответил Райс. - Это секретно. Никто не должен знать, что твоя группа - это военные Альянса. Если тебя ожидает провал, Командование будет открещиваться от тебя всеми руками и ногами, я в том числе. К тому же, немногие в верхушке знают о планируемой операции. И ты должен держать это в тайне. Нам нужен именно такой человек, как ты: знакомый с криминальной стороной жизни, жесткий, умеющий работать как головой, так и кулаками. Тебе предстоит рыть носом землю в самом опасном месте Галактики, чтобы найти следы Фроста. Это не под силу неженкам Альянса. Здесь нужен некто, кто знает, как обращаться с криминальными элементами нашего реального мира.       - Довольно трудно будет набрать группу и командовать людьми в звании сержанта, сэр, - заметил ровно Шепард, и Базинкову показалось это замечание просто наглым.       - Поэтому ты с этой минуты восстановлен в звании, лейтенант, - Райс махнул рукой. - С генерал-майором я разберусь сам. И с Трибуналом - тоже. Придется снова подмазать несколько задниц, но я как-нибудь справлюсь. От тебя, Шепард, требуется только одно: найти Фроста и доставить его ко мне. И этим заданием я развязываю тебе руки. Официально ты будешь в отпуске, как и те ребята, которых ты выберешь. И официально Альянс не имеет никакого отношения к твоим действиям. Ясно?       - Так точно, сэр.       - Если ты все сделаешь правильно, Джон, - продолжил Райс, - я гарантирую тебе, что этот неприятный эпизод с челюстью твоего командира будет изъят из твоего личного дела. Более того, ты будешь зачислен в спецподразделение "N7" для прохождения обучения и получения квалификации. Ты знаешь, это высший эшелон - и высшая благодарность от Альянса. Но не дури: думай, прежде чем расквасить кому-нибудь физиономию. Я полагал, что мне удалось вбить в тебя этот урок.       - Больше такого не повторится, сэр. Но также вы всегда говорили: "Бей, если засранец это заслужил".       - Разрази тебя гром, Шепард, - недовольно отозвался Райс. - Не понимай мои слова буквально. Прежде всего действуй с умом. Тебе все ясно?       - Есть еще один вопрос, сэр.       - Задавай.       - Если действовать по вашему совету и подключить мозги, то получается, что эта сверхважная информация очень дорога Альянсу. Как далеко я могу зайти, чтобы не допустить её распространения?       - Так далеко, как только сможешь, - мрачно ответил адмирал. - Если что-нибудь просочится и попадет в руки нашим врагам - все, это будет концом для Альянса и следом для всего Человечества. Это отодвинет людей назад, на задворки галактики, и если Совет, в который мы так стремимся попасть, будет располагать этой информацией... или, не дай Бог, её заполучит Батарианская Гегемония, нам, мне, тебе, всем - конец... Санкции после Сайдона покажутся нам просто приветливой улыбкой от Совета, и никакой находчивый посол уже не сможет вытащить человечество из того дерьма, в котором мы будем барахтаться. Поэтому все слишком серьезно, Шепард. И ты должен это понимать.       - Ясно, сэр.       - И еще, Шепард: Фрост нам нужен живым, так что постарайся сохранить его смышленую задницу в целости и сохранности. Но если возникнет угроза распространения информации... черт, этого ни в коем случае нельзя допустить! Понял?       - Понял, сэр, - едва заметно кивнул Шепард.       - Что ж, тогда вы свободны, лейтенант. Я передам данные по миссии чуть позже.       Закончив этот разговор на официальной ноте, Райс отпустил Шепарда и встал из кресла. Базинков быстро положил датапад обратно в сейф и надежно закрыл. Потом вышел из смежного кабинета и сделал вид, что беседует о чем-то с капралом. В этот момент дверь его собственного кабинета открылась, и Райс, окинув его мрачным взглядом, позвал:       - На два слова, генерал-майор.       Надев непроницаемое выражение лица, Базинков зашел внутрь. Адмирал уже стоял у окна и глядел куда-то в даль, сложив руки за спиной.       - Закройте дверь, - строго сказал он, и генерал-майор не посмел ослушаться.       Райс тем временем заговорил, чем поверг Базинкова в совершеннейший ступор:       - Я знаю о том, что вы шпионили за нами, генерал-майор. Учтите: если хоть слово станет известным кому-нибудь, кроме нас троих - я лично разберусь с вами. И понимайте что хотите под словом "разберусь". Возможно, я отдам вас под суд за хищение средневекового оружия и прочей вашей исторической утвари, на которые у вас нет ни единой бумажки. А, возможно, я просто пущу вам пулю в лоб в темном переулке. Не вздумайте играть со мной, Базинков. Все, кто уже пытался, сейчас в тюрьме. И им еще повезло. Обеспечьте Шепарда всем необходимым для его задания. Без вопросов, без сомнений и препятствий. Он восстановлен в звании - вы это уже слышали, и это не обсуждается, если не хотите неприятностей. Вам все ясно?       Райс повернулся и уставился на Базинкова своими темными, мрачными, колючими глазами.       Генерал-майор сглотнул.       - Все ясно, сэр.       - Я буду наблюдать за вами, - подытожил Райс. - Не нужно меня провожать.       С этими словами он решительно вышел вон, оставив генерал-майора в растерянности, но доставив ему тем самым огромное облегчение.