ВСТРЕЧА

Диана вошла в комнату. Она еще не успела ничего понять, как дверь за ее спиной с шумом захлопнулась и послышался поворот ключа в замке. Невольно вздрогнув, она оглянулась назад, потом резко повернулась вперед, пытаясь привыкнуть к полумраку и рассмотреть обстановку. Комната была весьма странная: очень высокие потолки, стены отделаны серой шершавой штукатуркой, впереди - одно небольшое окошко. Она знала, что находится примерно на уровне 16 этажа, поэтому побег через окно невозможен… И почему она сразу подумала о побеге? Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, когда она увидела чуть в стороне невысокую, примерно с нее ростом фигуру. Фигура пошевелилась и чуть слышно произнесла: «Ну, здравствуй!». Этот голос ожогом пронзил Дину, сердце учащенно заколотилось. В следующую секунду она поняла, что впадает в бешенство: «Какого черта! Что за подстава, какие-то игры!» - подумала она, а в слух, багровея, произнесла: «И что все это значит?» Ей не нравились подобного рода розыгрыши, подставные встречи, давно пора ее уже оставить в покое! Глаза уже чуть привыкли, она разглядела Свету: серая курточка, черные любимые штаны необычной формы – сверху напоминающие юбку, настолько они широкие, а к низу резко сужающиеся. Привычный, родной образ, только лицо бледноватое, немного уставшее, и взгляд…этот взгляд… задумчиво-серьезный, напряженно–измученный, очень глубокий и грустный, как будто смотрящий в самое дно души. Света посмотрела пристально, не отводя глаз, и вдруг заговорила низким, немного глухим, но бархатистым голосом: «Диана, для меня эта ситуация неожиданность, но поскольку так получилось, я хочу сказать тебе, что я живу на силе воле, на долге, я должна эту жизнь Богу, маме и не имею права отказываться от подарка и чуда, но… - тут она немного запнулась, пытаясь точнее сформулировать мысль, - но, - продолжила она, - только рядом с тобой я была по настоящему счастлива, и никто не может и не сможет тебя заменить. Чувствую тебя родной как никого на этом свете, и ничего не меняется с годами. Тяжело общаться только через космос, пока я живая и настоящая». Света замолчала, и Диана поняла, что продолжения не последует. От такой простоты, искренности, нежности этих слов Диана почувствовала то, что она замуровала в самую дальнюю темницу своего сердца, как думала – навсегда. Это вырвалось на свободу. Ей захотелось кинуться в объятия и зарыдать от счастья, но вместо этого волна бешенства и ярости накрыла ее – она кинулась на стену и стала с неистовством бить в нее кулаками. «Ненавижу, ненавижу тебя!!!» -кричала она, слезы и рыдания вырывались откуда–то из груди, в истерическом припадке она быстро разбила руки в кровь. Света, не решаясь вмешиваться, молча наблюдала за этой картиной… Наконец, обессилив, Диана сползла вниз по стенке, закрывая лицо руками. «Дин!» - обратилась к ней Света и сделала шаг на встречу, но тут Диана сама подскочила и подошла к ней. Мокрые от слез глаза сверкали, как два маяка в порту. Она зло и четко повторила: «Я ненавижу тебя». Глядя в упор в глаза, она продолжила: «я убью тебя». Тут ее голос предательски смягчился и дрогнул. Удары сердца оглушающее заколотились в разгоряченной голове – тук-тук-тук - глухой отзвук заглушал даже собственные мысли. Света при этом спокойно и очень уверенно ответила: «Я уже давно не боюсь смерти и где-то даже ее жду, а уж принять ее от рук любимого человека - это вообще за счастье». Одновременно у обеих губы стали расползаться в улыбке. Дианина злость улетучилась без следа, ее место заняла теплая радость. Радость как в детстве, когда дарят самую желанную игрушку, чувство безграничного счастья, без условий и рамок. Она больше не контролировала себя, и сама не поняла, как крепко сжала Свету в объятиях, слезы снова потекли, но это уже были слезы счастья. Она продолжала повторять: «я ненавижу тебя, я так тебя ненавижу», но произносила эти слова с такой теплотой нежностью, что все стало ясно… Диана и сама это поняла и в очередной раз произнесла: «я ненавижу СЕБЯ за то, что так сильно до сих пор тебя люблю». Тут она почувствовала что-то странное, тело стало тяжелым, как-то обмякло в ее стальных объятиях… До сознания донеслась мысль – обморок. Она быстро уложила Свету на пол и начала ее тормошить – «Света, Света, очнись!». В голове закрутилась тысяча мыслей, одна хуже другой – инфаркт, инсульт, другие страшные болезни. Вдруг она не очнется больше? Паника накрыла ее с головой. Она хотела уже метнуться к двери звать о помощи с требованием открыть дверь, как Света приоткрыла глаза. «С тобой все в порядке?» - почти прокричала Диана. Было понятно, что Света приходит в себя и пытается понять суть происходящего. «Да, да, все хорошо, просто ты меня так крепко сжала в объятиях, - она попыталась улыбнуться и добавила, чуть по-актерски интонируя голос, - сильная женщина». «Точно, все хорошо? Голова не кружится? – переспросила Диана и стала ее приподнимать с холодного пола. «Со мной все в порядке», - с легким раздражением и досадой ответила ей та. Свете было неловко за происходящую ситуацию, она уже строила внутренний диалог, где ужасно отчитывала в красочных выражениях отборной русской речи свой несовершенный организм, который ведет себя, как ему заблагорассудится в такой важный в момент. В любой другой день своей жизни Диана не упустила бы случая подшутить над ситуацией и над Светой, чтобы ввести ее в неловкое положение и наблюдать, как она будет выкручиваться. Но сейчас ей хотелось другого, она поняла, как долго этого ждала, как внутренняя тоска по родному существу обглодала все уголки ее души, а она упорно этого не замечала и не признавала. Подхватив Свету на руки, она усадила ее к себе на колени. Только сейчас она заметила в комнате небольшой кожаный диванчик и столик с термоспотом, подключенным в розетку, чашками, чаем и какими-то разложенными сладостями на крохотной высокой тумбочке возле стены. Надпись на обертке конфеты гласила: «Коровка». «И даже тут ощущение детства и праздника», - мельком пронеслось в голове у Дианы. «Налить тебе чая?» – спросила она. «Нет, я ничего хочу, хоть с утра и не ела еще», - таким ответом Света еще раз попыталась оправдать свой глупый обморок. К тому же, ей не хотелось менять занятого ими положения в пространстве. Вдруг передумает, когда еще такое повториться… Но Дина не собиралась ничего менять, она уткнулась в Светину шею, внутри было какое-то смятение. Слова сами произнеслись: «Но мне больно, я боюсь, что это помешает.. За тот твой поступок и измены…», - она запнулась, какой-то ком в горле не позволил больше произнести ни слова. «Я понимаю, прости меня, если б я только могла вернуть время вспять и изменить что-то, меньше всего на свете мне хотелось причинить тебе боль, я запуталась, ты всегда была единственной моей самой родной и любимой на свете. Мне так жаль». Диана отклеилась от шеи посмотрела в глаза – глаза, полные слез, сожаления и какой-то немой боли отчаяния. Ей стало также больно, она вспомнила себя и увидела как бы со стороны свой эгоизм и связанную с этим юношескую жестокость и резкость. Она всегда делала все, что хотела, не считаясь с чьим бы то ни было мнением. Ей показалось, что никогда никого она не любила, кроме себя, и только с рождением детей стало что-то меняться внутри. «Это ты меня прости, - произнесла Диана, - я столько тебя обижала, я знаю, что со мной очень непросто, может расставанием я хотела тебя оградить от себя, думала, что так сделаю тебя счастливее». «Дин, для меня счастье - это быть рядом с тобой, какая бы ты ни была, чтобы ни делала», - возмутилась Света. Диана снова уткнулась в шею и прошептала: «Я больше не смогу…» «Что не сможешь?» - Свете на секунду показалась, что сейчас все закончится. Диана выдержала паузу, собираясь с духом: «Не смогу тебя отпустить», - выдохнула она и еще крепче вцепилась в нее. Ей не хотелось ни на секунду отпускать, никогда, никуда. Теперь она поняла, почему так боялась встречи все эти годы, даже просто общения по телефону или смс - она знала, что так будет и боялась поверить, боялась боли и своей, и любимой. Когда любишь, то ты как оголенный нерв, оголенный провод – все раны по живому, без наркоза. А они в свое время искромсали друг друга почти до смерти. Оставалось надеяться, что все уроки прошлого усвоены, и они смогут сберечь свои чувства, не дожидаясь шанса в следующей жизни. Во всяком случае, она поверила Свете и снова открыла дверь в сердце. Она готова была со своей стороны сделать все, от нее зависящее, чтобы сохранить их любовь – тире жизнь. Она снова оторвалась от шеи, ей хотелось любоваться родными глазами, тонуть в них. «Какая ты красивая!» - приглушенно произнесла Диана, чуть наклонилась и поцеловала Свету. Страсть мгновенно охватила обеих. Они целовались, совершенно потеряв над собой контроль, не замечая окружающего мира, когда вдруг поняли, что они в помещении не одни… Поняв это, Диана равнодушно подняла голову и посмотрела на съемочную группу из нескольких человек с видеоаппаратурой. В одном из мужчин она узнала Валдиса Пельша. «Добрый день, девушки, – обратился он к ним, - дело в том, что ваши поклонники подали коллективную заявку на розыгрыш для Вас обеих, у нас в помещении везде скрытые камеры. Розыгрыш из нескольких частей, осуществлена была только первая. Но то, что мы тут увидели.. В общем, мы посовещались с командой и решили, что все происходящее было слишком личным, мы не будем это показывать, а запись вышлем вам во избежание недоразумений. И да, я лично очень за вас рад и приношу свои извинения, что так получилось». «Да хоть бы и показали», - отреагировала Дина, с улыбкой глядя на Свету и нежно гладя ее по волосам. Она прибывала в таком состоянии нирваны и счастья, что никакие Пельши не могли нарушить этого ощущения. «Но все-таки хорошо, что не покажете, да Светик?», –добавила она. «Да, это вторжение в частную жизнь и абсолютно не законно», -заявила Света с деланной обидой, отчего выглядела очень мило и забавно. Ей тоже сейчас совершенно было все равно на происходящее в комнате. И она даже подумала продолжить начатое, не обращая внимания ни на кого, и попыталась притянуть Диану к себе. Естественно, Диана воспротивилась, и вдруг женщины неожиданно для себя дружно расхохотались. «Ладно, не буду вам мешать, мы удаляемся. Пошли, ребята», -обратился Валдис к группе, и они затопали к двери. Наконец-то они остались одни теперь никто им не будет мешать, счастливые они обнялись – им в тот день надо было многое рассказать друг другу.