Lost toys

- Кто же тебя потерял? Ты такой замечательный человечек, от тебя при всем желании взгляда не отведешь. Не представляю, как такого можно было упустить... - с искренним непониманием вздыхал Юуки, наблюдая за тем, как слегка подрагивающими руками Минфа разливает по чашкам свежезаваренный чай. Мужчина помог бы ему, чтобы тот не облился, однако его собственные руки дрожали еще сильнее. - Просто, Юуки-кун. Я такой же человек, как и все, и история, приключившаяся со мной, к сожалению, все чаще повторяется в современном мире и с другими людьми, - с горечью в голосе тихо произнес Минфа, протягивая своему гостю чашку с ароматным, горячим напитком. Благодарно склонив голову, Юуки принял ее, а затем продолжил сверлить взглядом собеседника, предвкушая нелегкий рассказ. У мужчины все еще не укладывалось в голове, что веселый и беззаботный на вид парнишка тоже страдал в душе из-за непростых проблем. Юуки даже завидовал ему немного, ведь сам не умел сдерживать все чувства внутри и счастливо улыбаться, когда на душе кошки скребли. И все же сейчас Юуки был готов ненадолго отвлечься от своих проблем, чтобы погрузиться в историю Минфы. Он знал, что сможет, ведь испытывал неподдельную заинтересованность судьбой своего нового знакомого. - Ничего душераздирающего не расскажу. Мне просто не повезло, но я смирился и жил и живу по сей день вполне себе счастливо, - предупредил Минфа, делая глоток горячего чая, с которым по телу должно было разлиться ледяное спокойствие. Юуки последовал его примеру. – Меня потеряла моя мать. У нее были не очень хорошие отношения с моим отцом, жили они врознь. Когда я родился, матери в одиночку было трудно ухаживать за мной. И хотя отец помогал деньгами, когда мне исполнилось три, мама решила отказаться от меня. Отец говорил, она любила меня и ей непросто далось это решение, но сама она не справлялась, вкалывая на работе, которая была для нее важнее жизни. В детдом меня все же не пристроили. Отец забрал меня к себе и вырастил. Мать я с тех пор так ни разу и не увидел. Минфа сделал паузу, чтобы отпить еще немного чая, но по неуверенному, напряженному выражению лица парнишки Юуки понял, что тот размышляет, что еще можно рассказать, а что стоит утаить от своего слушателя, который, как бы ни нравился парню, по-прежнему являлся совершенно чужим ему человеком. Решив что-то, Минфа прикрыл глаза и, едва заметно кивнув, продолжил рассказ, который и в самом деле не заставлял сердце Юуки обливаться кровью, но все же вызывал в мужчине жалость и желание помогать и защищать. - Но папа мой умер год назад... И перед смертью оставил мне постоянный адрес мамы и номер ее телефона, который узнал через бабушку. Просил найти ее, не хотел, чтобы я остался в этом мире один, без поддержки семьи... - голос Минфы становился все тише с каждым произнесенным им словом, а его милое лицо внезапно показалось Юуки куда более взрослым. В какой-то момент в тусклых, но добрых глазах мелькнула тень обиды с капелькой злости и презрения. Откуда в Минфе такие чувства, стало ясно, когда он договорил. – Правда, мама вышла замуж, и у нее есть дети от другого мужчины. Не думаю, что я ей нужен и что она вообще вспоминает обо мне спустя девятнадцать лет. Помнила бы – навестила бы хоть раз. Да обычного телефонного звонка было бы достаточно... Нет, она избавилась от меня, чтобы начать новую жизнь, в которой нет места случайному ребенку от нелюбимого мужчины. Минфа произнес свои слова крайне неуверенно. Наверняка в глубине души он верил, что неправ, и надеялся, что мать ждет его. Юуки понял, что надо укрепить в брошенном ребенке эту веру. И пусть он совсем не знал женщины, произведшей на свет этого человечка, пусть он и самого человека не знал толком, Юуки твердо был уверен в том, что материнская любовь вечна, а связь между ребенком и его родительницей прочнее связи двух возлюбленных, не видящих друг без друга жизни. - Не перегибай, невозможно так просто забыть о собственном ребенке, как о неприятном сне. Может, она чувствует себя бесконечно виноватой и потому боится с тобой связываться? - свое предположение Юуки считал верным. И пусть он оказался в несколько другой ситуации, он тоже боялся просить прощения у дорогого человека, потому как не верил, что его поступок можно простить и забыть. – Думаю, ты должен с ней увидеться и все уяснить. Тем более у тебя есть возможность это сделать. Возможность – то, чего не хватало Юуки, и он даже немного завидовал Минфе, который мог в любой момент заявиться к горе-матери и поговорить с ней. Вот если бы у Юуки появилась возможность, он сразу же воспользовался бы ею, не теряя драгоценного времени, которое можно было бы потратить на улыбки, а не на слезы. Но он точно знал, то Йо-ка видеть его не желает и будет игнорировать, если Юуки посмеет к нему заявиться. - Возможности нет, - отрезал Минфа, отставляя чашку и забираясь на диван с ногами, чтобы тут же их обнять. Юуки удивленно уставился на него, не представляя даже, какое препятствие выдумал этот упрямый мальчишка. – Мама живет в другом городе, а мне денег даже на билет в одну сторону не хватает. Весь заработок уходит на содержание магазина, оплату квартиры и еду. Я мог бы откладывать, а не баловать себя изредка вкусностями, фильмами и красивым вещами, но не вижу в этом смысла. Слишком затратно будет ехать на другой конец страны, чтобы в итоге оказаться выставленным за дверь. Причина, по которой Минфа не мог отправиться к матери, оказалась довольно-таки банальной. Юуки тяжело вздохнул, возводя вверх глаза. Ему всегда было интересно, почему в жизни выходило так, что те, кто действительно нуждался в деньгах, были ими обделены, а те, кому свои денежки и тратить-то некуда было, буквально купались в них. Сам Юуки считал себя человеком обеспеченным, мог позволить себе многое, даже отдых за границей, не то что поезду на другой конец Японии. Но что толку от этих денег, если все, в чем он нуждается, это человек, живущий в соседнем районе, и его любовь, которую не купить даже за миллиард долларов? - Вот и я начну новую жизнь с новыми людьми и своим маленьким бизнесом, - добавил Минфа, которого молчание собеседника ввело в замешательство. И эта его фраза возмутила Юуки. - У тебя никогда не выйдет начать новую жизнь, пока не решишь все проблемы в старой... - мужчина поспешил поделиться тем, что узнал благодаря собственному опыту. И этот факт травил его так же, как, наверняка, и Минфу. Но Юуки не хотел, чтобы тот совсем уж раскис. – А вдруг твоя счастливая новая жизнь ждет тебя рядом с семьей? Я уверен, ты хочешь поехать и просто ищешь причины отказать себе в путешествии, боясь лицом к лицу встретиться с тем, что тебя беспокоит. И Юуки тоже боялся. Но старался не думать о том, что их с Минфой страх может оказаться одинаково непреодолим. Юуки не на что больше надеяться, но этот парнишка должен переступить через себя и шагнуть к свободе от переживаний. - Да, я хочу, - признал Минфа, и Юуки мягко улыбнулся, - но боюсь, что она меня выбросит. Выбросит, как уже произошло в прошлом, словно ненужную игрушку. У нее же там теперь целая коллекция новых, интересных... В голосе Минфы, в его глазах, в выражении его лица читалось столько обиды, сколько вряд ли могло вместиться в одного маленького, хрупкого паренька. Он копил ее долгие годы, она буквально наполнила его, но он все равно умудрялся сдерживать ее внутри, да так умело, что Юуки и подумать не мог, что Минфа так глубоко ранен. Выдержка парня вынуждала восхищаться им и в то же время порождала сильное желание настучать ему по ушам за то, что так долго не давал выпуска негативу, позволяя ему уничтожать себя изнутри. Минфа чувствовал себя преданным, не мог простить, что его мать счастлива с другими людьми, совершенно чужими людьми. Верно, этот парнишка очень походил на куклу, которую хозяин потерял и даже не заметил, потому как тут же был задарен другими игрушками. - Так ты поэтому... Поэтому занялся своим делом? Ну, с потерянными игрушками, - предположил Юуки. Теперь, когда он был в курсе проблем Минфы, ему казалось логичным, что тот помогает выброшенным игрушкам, считая себя одним из них. Теперь становилось понятно, почему это дело так много значило для парня, и Юуки даже захотелось купить у него пару плюшевых кроликов и котиков, которых можно было поселить на одной кровати с зайцем Йо-ки. - А, нет, этим занимался мой отец, - улыбнувшись, отрицательно мотнул головой Минфа, руша надежды Юуки повысить уровень своей проницательности. – Я всегда помогал ему, а когда он ушел, взял на себя ответственность за магазин и его маленьких жителей. Юуки радовало хотя бы тому, что о смерти отца Минфа говорил относительно спокойно, иначе беседовать с парнем было бы гораздо сложнее и утомительнее. Возможно, даже пришлось бы успокаивать. Но Минфа, видимо, смирился с уходом близкого человека за прошедший год и решил вспоминать о нем исключительно с улыбкой. Это было правильно, но трудно. Юуки вряд ли был на такое способен и признавал, что более хрупкий на вид человек оказался в разы сильнее его. - Знаешь, это занятие тебе очень подходит. Думаю, твоя мать была бы рада узнать, какой потрясающий сын у нее вырос. Прекрати дуться. Твоя жизнь наладится только тогда, когда ты с ней встретишься, - доверительно глядя Минфе в глаза, заверил его Юуки, осторожно погладив его ладонью по поднятой острой коленке. Услышав слова мужчины, хозяин квартиры поджал губы и опустил растерянный взгляд. Он сомневался, и Юуки был рад, что смог усилить живущие в нем сомнения. Если он очень постарается, то сможет убедить Минфу отправиться на поиски лучшей жизни. Кто-кто, а этот парнишка ее точно заслужил. - Я подумаю... – честно ответил хозяин квартиры, и Юуки понял, что тот легко сдастся под натиском старшего мужчины и своих желаний, от которых нельзя было избавиться, сколько бы ты ни убеждал себя в их неправильности и ненужности. – Ну, хватит уже о моей жизни. Было бы что обсуждать. Лучше расскажи теперь, что беспокоит тебя. И тут Юуки застыл, понимая, что с трудом сможет выдавить из себя хоть слово. Дело было даже не в том, что ему больно было обсуждать свои проблемы, а в том, насколько омерзительнее была сложившаяся в его жизни ситуация, ситуации Минфы. Он предполагал, что разочарует, расстроит парнишку, уверенного в его положительности, ведь кто знает, какие планы тот имел на своего нового знакомого и по каким принципам жил. Но выбора у Юуки не было – раз уж с ним поделились чем-то очень личным, то он должен был ответить тем же. Да и глупо было молчать после того, что рассказал Минфа, ведь история Юуки явно не была более трагичной. - Моя история тоже не станет эксклюзивной. И она может оттолкнуть тебя или изменить твое мнение обо мне. Она мерзкая, отвратительная, как и человек, заваривший ее. Как и я, - предупредил Юуки, а Минфа сразу же оживился и заинтригованно посмотрел на говорящего. Кажется, он не верил, что мужчина сможет его разочаровать, ведь пока что Юуки определенно нравился своему новому знакомому. - Что бы ты сейчас мне ни рассказал, я не переменю свое мнение о тебе, пока ты не начнешь плохо относиться конкретно ко мне. Если человек добр хотя бы к кому-то одному, его уже нельзя назвать абсолютно плохим, будь он хоть серийным убийцей. Я так считаю, - высказал свое мнение Минфа, и Юуки в очередной раз убедился, насколько тот чище и оптимистичнее его самого. Сам-то Юуки привык считать плохими даже тех, кто нехорошо обошелся хотя бы с одним человеком. Себя, например, он небезосновательно считал таковым. - Твои слова успокаивают, но лучше не стоит ничего обещать наперед, - ответил мужчина, печально улыбаясь. Он тоже много чего обещал, будучи уверенным, что сдержит обещания, несмотря ни на что. – Понимаешь… Я жил замечательной жизнью: у меня были работа, которая приносила удовольствие, и любимый человек, который был готов на руках меня носить. Но я все испортил. Предал любимого и превратил работу в настоящую пытку. Теперь Юуки понял, почему Минфе хотелось пить во время рассказа, и сделал глоток из собственной чашки, тем самым выиграв немного времени, чтобы усмирить зарождающееся внутри беспокойство. Ароматный чай отлично помогал расслабиться. - Моего парня звали Йо-ка. Мы очень друг друга любили и, будь хоть один из нас девушкой, уже давно поженились бы наверняка. Но я совершил глупость и потерял его. Я – фотограф. Мне доводилось работать со многими красивыми людьми, но совсем недавно я встретил очень необычного человека. Вроде бы ничего особенного в нем не было, но меня сразу же к нему потянуло, и я ничего не мог с этим поделать. «Так же, как и к тебе, кстати говоря… Везет же мне на людей в последнее время», - тяжелым взглядом Юуки окинул ни в чем невиноватого Минфу, трогательно прижимающего к груди коленки и хлопающего ресницами, и почти сразу же отвернулся, отставляя чай и складывая руки в замок. - А этот парень, к несчастью, положил на меня глаз. Мы с Йо-кой тогда были загружены работой и виделись очень мало, я соскучился по вниманию и… Этот парень предложил провести с ним время, а я… Я не подумал своей безмозглой головой и согласился. Считал, что смогу вовремя остановиться, - Юуки виновато склонил голову, словно объяснялся перед близким Йо-кой, а не перед малознакомым человеком. – А мой бывший уже помощник, сволочь, рассказал обо всем Йо-ке. И тот ушел из моей жизни. Могу его понять… Мы доверяли друг другу, верили, что никто другой нам не нужен. А я внезапно поступил… вот так вот. Йо-ка, наверное, решил, что игрался с ним все то время, что мы были вместе. Это не так, но кто ж меня теперь послушает… Юуки закончил свой недлинный рассказ и молча принялся ждать, когда Минфа что-то ответит. Он боялся глядеть на милое личико, в котором должны были отразиться негодование и отвращение. Юуки поступил отвратительно, и он сам виноват в своих проблемах. Поддерживать надо Йо-ку, а его можно только ругать. Минфа так и поступил, только вышло у него слишком заботливо, словно он был лучшим другом мужчины, не умеющим злиться на своего неумного товарища. - Дурак ты, Юуки-кун, - прокомментировал Минфа. Юуки кивнул. Да, он дурак, если не того хуже. – Дурак, раз продолжаешь клеиться к другим парням вместо того, чтобы мириться с Йо-кой. Продолжение слов Минфы удивило Юуки. Тот осуждал его не за предательство, не за тот мерзкий поступок, ставший причиной их с Йо-кой расставания, а за то, что он сидит здесь и жалуется, добровольно отпуская свою любовь. Минфа действительно был очень добрым и миролюбивым. - Я бы пошел мириться, если бы был хотя бы мизерный шанс, что он меня простит. Йо-ка, знаешь ли, из тех людей, кто уходит раз и навсегда. Он слишком гордый и бескомпромиссный. Он привык избавляться от того, что мешает ему достигать желанных целей. Я мешаю ему быть счастливым… - Юуки ощутил, как его глаза начинают пощипывать от слез и до боли вцепился ногтями одной руки в палец другой, стараясь взять себя в руки. Но не выходило. Ему невыносимо больно было думать о том, что он так смело вслух заявлял сейчас Минфе. – Кто-то другой точно сможет сделать его счастливее, чем такая вещь, как я... - Ты не вещь. И то, что ты совершил ошибку, только доказывает это. Людям свойственно ошибаться, в этом нет ничего плохого. И поскольку это произошло впервые, я уверен, твой парень простит тебя. Знаешь… любимые игрушки тяжело переживают предательство, но все равно остаются верны хозяину, - последнее предложение Минфа произнес с болезненной улыбкой на устах, явно сравнивая и себя самого с преданной игрушкой. Он осторожно признался Юуки в том, в чем боялся признаваться себе. Новый знакомый помог ему осознать, как долго он хранил верность своему хозяину, хотя мог уже сотни раз начать желанную новую жизнь. - Это плохое сравнение, Мин, - протестующее замотал головой Юуки, чувствуя, что слезы отступают. – Он – не игрушка. Он – весь мой мир. Минфа приоткрыл рот и тут же его закрыл, понимающе кивая. Затем он прикусил губу и задумчиво протянул «м-м-м», прежде чем засеять ободряющей улыбкой. - Если он – твой мир, значит, ты – бог этого мира, - торжественно объявил он, подмигивая Юуки, который тут же удивленно покосился на собеседника, пытаясь понять, серьезно тот говорит или пытается шутить, чтобы разрядить напряженную атмосферу, царящую в тесной комнатке. - Что за глупости ты несешь? – отнюдь не поэтично поинтересовался Юуки, разрушив все волшебство их беседы. «Сказочник» мог бы и обидеться на грубый вопрос, но вместо этого только захохотал с глуповатым выражением лица. - Не знаю, - подмигнув, развел он руками и в следующий миг заговорил уже серьезнее: – В любом случае, у тебя есть всего два варианта: либо помирись с ним, либо забудь о нем, если вообще веришь, что такое возможно. Но такой милашка, как ты, ни в коем случае не должен грустить. Минфа едва заметно покраснел и кокетливо махнул ресницами, отворачивая свое лицо в сторону. Он был очень милым и оптимистичным, и Юуки невольно заражался этим от него. Он начинал верить своему новому знакомому – ведь если он не отвернулся от него, узнав правду, значит, не так эта правда страшна и отвратительна. - Ты тоже не должен грустить, Минфа. Тебе это не к лицу, - ответил Минфе Юуки, и тут же принялся того щекотать, чтобы развеселить окончательно после непростого разговора. Бедный хозяин квартиры поспешил осведомить своего гостя в том, что боится щекотки, но Юуки это не остановило, и он продолжил мучить смеющегося до слез и бесполезно сопротивляющегося парнишку. Юуки всегда считал щекотку лучшим средством от грусти и сожалел, что одинокими вечерами не мог щекотать себя самостоятельно, чтобы не думать о плохом. А теперь у него появился новый друг, умеющий вызывать улыбку. Он оказался самым настоящим спасительным кругом в море уныния, и Юуки уже не удивлялся, почему ему так хочется ухватиться за этот круг. Остановиться мужчина соизволил тогда, когда Минфа едва ли не начал задыхаться от смеха. Лишь прервав развлечение, Юуки заметил, что младший парнишка уже лежит на спине и упирается коленями ему в грудь, когда как руки Юуки уже проникли под его кофту. Живот Минфы, кожа которого оказалась очень гладкой и нежной, часто вздымался, а сам парнишка смотрел томным взглядом мужчине прямо в глаза, рвано дыша и закусывая нижнюю губу. Юуки понимал, что отстраниться будет не так уж просто. «Но правильно ли это? После всего, что мы друг другу рассказали, посоветовали… Но почему теперь он стал казаться мне притягательнее и достижимее? И прикасаться к нему не так страшно и не так совестно. Словно, это даже правильно. Он ведь и не любовник вовсе, он – тот, кто меня спасает. Он, наверное, единственный, кто может меня сейчас понять…» Решив, что происходящее логично и допустимо, Юуки потянул края свитера Минфы вверх, однако тут парнишка неожиданно остановил его, крепко сжав руками его запястья. - Помирись с ним, - жалобно попросил Минфа, словно от этот зависела его судьба, а не судьба Юуки. А может, он боялся, что мужчина использует его и выбросит, так как знал, что никогда не сможет поселиться в сердце, где уже кто-то живет. Юуки не мог винить Минфу за такие мысли после собственного признания. Да и он, в общем-то, был прав, хотя сам мужчина расценивал их связь не как связь влюбленных, друзей или обычных партнеров. Он не мог дать ей определение, но это было что-то особенное, что-то очень важное и, возможно, даже неземное. - Боюсь, это невозможно, - холодно произнес Юуки, отстраняясь, а в глазах его застыло сожаление. - Просто прекрати жалеть себя и пойди сделай что-нибудь, чтобы заслужить прощение любимого человека. Минфа сел, поправил свою кофту, а затем и вовсе встал с места, подхватывая со стола чашки, которые надо было помыть. К Юуки он повернулся спиной, и мужчина не мог разглядеть по его лицу, какие эмоции сейчас одолевают парнишку. Он боялся, что обидел его своим неуместным порывом. - Сделать… А ты сделаешь? – с надеждой поинтересовался Юуки у Минфы. Он тоже хотел, чтобы его новый знакомый был счастлив, чтобы он набрался мужества и решил свою проблему. Если сможет Минфа, то сможет и Юуки. А рисковать в одиночку было страшно. - Я подумаю, - тихо ответил хозяин квартиры, лишь на секунду обернувшись к гостю и показав ему свою красивую улыбку. Затем Минфа скрылся на кухне, а Юуки откинулся на спинку дивана, приходя к выводу, что их сегодняшнее свидание подходит к концу. Наверное, стоило бы назвать его провалившимся, но мужчина понимал, что этот невеселый вечер открыл для него много нового и едва ощутимо подтолкнул к пути, ведущему к нормальной жизни. Мысли о последнем заставляли улыбаться, и Юуки некстати отметил, что дождь за окном уже прекратился.