Ледяной Дракон

      У него были шальные бледно-зелёные глаза, почти бутылочного цвета. Безразличие и равнодушие смешались в них с дикой тоской, бессилием и вселенской усталостью, а на их дне, левиафаном морской глубины, кружила мудрость прошедшего через все трудности жизни человека. Но в арктическом холоде его взгляда, иногда проскальзывали редкие искры заинтересованности. В тлеющих углях, на дне его израненной души, всё ещё теплилась жизнь. И это признавали все, кто был знаком с ним дольше пары часов.       Таких было не много.       Рядом с ним было физически тяжело находиться. Те, кому довелось побывать рядом с дементорами и выжить, говорили, что его окутывает то же отчаяние, что ощущаешь рядом с бывшими стражами Азкабана.       Ему было двадцать семь, но волосы его были белее, чем самый первый снег. Однажды кто-то, набравшись храбрости, поинтересовался у него, когда он поседел. Спустя минуту тягостного молчания он ответил - Я поседел в день своего восемнадцатилетия.       Более его ни о чём не спрашивали.       У него был тихий, шелестящий голос, который часто сравнивали с осенним листопадом. Но даже в самом громком споре он был слышен лучше самого пронзительного крика.       И вместе с тем он говорил редко. Почти никогда не участвуя в каких-либо беседах.       Он двигался плавно и грациозно, подобно большой дикой кошке. Всегда ходил очень тихо и даже в звенящей тишине, какая иногда появлялась при его появлении, его поступь не возможно было услышать. Даже шорох его одежды никогда не звучал громче бесшумного ветра.       При этом, в его руках всегда находилась красивая резная трость из слоновой кости, на которую он опирался во время ходьбы из-за серьёзной травмы правой ноги.       Набалдашником ей служила искусно сделанная голова пса с невероятно синими глазами.       Грим - шутил он.       Он носил простые свободные одежды из практичных и удобных, но не дешёвых материалов. Бежевые или жемчужные тона его накидок, которые он носил на манер столь не любимых в обществе магов, всегда сочетались с чернильно-чёрными рубашками и брюками, заправленными в высокие, шнурованные ботинки до колен.       Он был скуп на мимику и жесты, порой казалось, что любое лишнее движение причиняет ему нестерпимую боль. Однако на его бледном лице, что часто напоминало маску, никогда не отражалось ни подтверждение, ни опровержение этого.       Некоторым он напоминал прекрасную куклу, что ожила по прихоти неведомого мастера.       И всё же, он мог двигаться стремительно и молниеносно, а о скорости его реакций ходили легенды. В фехтовании ему не было равных.       Его имя звучало в беседках и модных салонах только шёпотом, с тем невероятным трепетом, с каким могли бы произносить имя легенды. О нём ходило множество слухов и домыслов, но истины о нём не знал никто.       Он был загадкой.       Он был тайной.       Говорили, что он в одиночку мог противостоять десятку авроров. При этом все были отчего-то уверены, что магом он не является. Сам же он никогда не распространялся по этому поводу.       Создавалось впечатление, что ему глубоко безразлично кто перед ним: маг или магл. Это придавало ему ещё больше почёта и уважения. Как среди магов, так и среди маглов.       Он впервые появился в морозный декабрьский день незадолго до того, как часы на старой башне в Лондоне пробили полночь, возвещая о начале нового века. В самый разгар инквизиторского рейда на магов он будто в сторону спросил: "Какая разница, между магом и маглом, если кровь у обоих - красная? Если магия, то чем же тогда отличались бы маглы из XIX века, попади они случайно в XIII или X век? Ведь тогда бы их тоже посчитали магами".       Эти слова будто отрезвили людей. Неизвестно как, но уже на следующий день все газеты мира напечатали его слова. И маги из "богомерзкой нежити" вдруг стали "новым этапом эволюции". Странная реакция. Но за два года, что простые люди знали о существовании магов, все устали от войны.       Всё изменилось не сразу. Непонимание и различия так просто было не преодолеть. Маглы не начали "внезапно" любить магов. Маги не прониклись "мгновенно" уважением к маглам. Но начало было положено.       Странное начало.       А в переулках и подворотнях шептали имя.       Эван... Эван Ред...       Имя человека, впервые задавшего правильный вопрос.       Вопрос, послуживший отправной точкой. Началом чего-то нового.       Очень вовремя надо сказать.       Потому что вдруг оказалось, что человечество не только не одиноко во вселенной, оно и на собственной планете не одно.       Вы когда-нибудь видели боевое построение Нагов в полном обмундировании?..       В две тысячи пятом году его увидели во всём мире.       Официальным поводом для конфликта стало нападение на Высшего Ледяного Дракона. Ответственность за это никто из людей на себя не взял.       И снова пламя войны, и снова крики побеждённых.       И он. Стоящий в первых рядах.       Один из немногих, способных сражаться с магиками на равных. Сражаться и побеждать.       По-прежнему равнодушный и безмолвный. Он молчал, когда удар нага оставил на его спине кровавую полосу. Не изменился в лице, когда его правую ногу, тогда ещё целую, чуть не перемололо в фарш каким-то заковыристым заклинанием Высших Драконов. Не произнес ни звука, когда семь целителей, один лучше другого, собирали его по кусочкам.       Иногда маги шептали - похож на Поттера.       Поттера часто вспоминали. Особенно маги, что сами убили своего "Спасителя".       Крестраж однажды - крестраж навсегда.       Глупое оправдание, но ему верили.       Он так и сказал им. Перед тем как снова пойти разбираться с рейдом магиков. Какой-то глупец сказал тогда, что Гарри Поттер тоже всегда шёл на баррикады, и что их действия всё равно "оправданы". Он тогда смолчал. Лишь в глазах что-то плеснулось, как расплавленная сталь через край. Больше он с магами не разговаривал на эту тему. Лишь просил не сравнивать.       После каждого сражения садился в укромное место и что-то писал. Многие думали - имена побеждённых врагов.       Впрочем, долго так продолжаться не могло. Магики не люди, они оказались то ли умнее, то ли просто мудрее глупых, суетливых человечков, чья жизнь, по сравнению с ними, была безумно коротка. В какой-то момент, кто-то из верхушек, то ли магов, то ли маглов, предложил простой выход - если не себе, то никому.       Но задуманный ядерный удар... не сработал.       Во так просто. Пф! И всё. Глупо было полагать, что магики не узнают о "Великом и Ужасном" оружии людей. В конце концов, в Хиросиме и Нагасаки не только люди жили. Как уж они это сделали, никто не знает. Но факт оставался фактом - люди проиграли. Маги и маглы впервые за свою историю оказались в одинаковом положении.       Почти.       Убивать никого не стали, но стребовали виру. Куда собирались забрать отобранных людей и что с ними сделать, никто не знал. Не знал и потому боялся. Паника была написана на лицах каждого. Кроме него.       Он по-прежнему оставался равнодушным. Наблюдая, как с площади, на которою буквально согнали всех, чьи имена назвали магики, забирают и уводят в неизвестность людей, он только слегка хмурился. Что было почти не заметно.       Ему было двадцать семь. У него бутылочного цвета глаза и он абсолютно сед. Он представитель проигравшей стороны, но он по-прежнему стоит ровно, опираясь на свою костяную трость. Это пугало людей даже больше, чем неизвестность. Холод равнодушия, шедший от него, был практически ощутим. Поэтому буферная зона радиусом в несколько метров, образовавшаяся вокруг него, быстро стала нормой.       Страх, шок и неопределённость быстро привели людей в неадекватное состояние, что не могло не привлечь внимания.       - И что же здесь происходит? - холодный голос прорезал толпу подобно раскалённому ножу.       Этого как раз хватило, чтобы толпа, начавшая уже чуть ли не бросаться на седого молодого человека, резко успокоилась.       Спокойным размеренным шагом в сторону беспорядка приближался высокий худощавый мужчина. Он был облачён в лёгкие чёрные доспехи и тёмно-серый плащ. На вид ему было что-то около сорока, но с учётом его "нечеловеческой" натуры, это было весьма сомнительно. Тёмные волосы спускались ниже плеч, а серо-стальные глаза цепко осматривали всё происходящее.       Людям понадобилось не больше мгновения, чтобы понять, кто перед ними. Даже самые трусливые, что никогда не появлялись на передовой, знали этого "человека". Один из четырёх генералов Высших Драконов.       О чёрном драконе ходило множество слухов, но все они были наполнены суеверным страхом и ужасом. В прочем понятно, в одиночку против армии - это достойно уважения и страха.       - Люди пар спускают, - равнодушные бледно-зелёные глаза спокойно встретились с грозовой сталью.       Дракон с интересом посмотрел на человека.       - Я тебя знаю, - сказал он. - Ты тот мальчишка, что сумел выстоять против моего отряда, - в два шага генерал преодолел разделяющее их расстояние и цепко ухватил молодого человека за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. - Интересно, что нужно сделать, чтобы маг такой силы безвозвратно поседел? - задумчиво спросил он.       - Я не маг.       - Маг, - безапелляционно отмёл отрицание Высший. - Будь иначе, ты бы не выжил.       Дракон ещё какое-то время рассматривал человека, после чего отпустил его и отступил на шаг.       - Как тебя зовут?       - Эван Ред.       - А по-настоящему? - высший заинтересованно поднял бровь.       - Не помню.       - Что это? - на ладони мужчины появился блокнот, который можно было видеть после каждого сражения в руках у человека-загадки.       - Записная книжка.       - И что в ней?       - Количество.       - Чего?       - Количество раз, когда меня пытались убить.       - Так и думал, - усмехнулся генерал. - Следуй за мной! - приказал он, разворачиваясь. - Нужно показать тебя целителям, Гарри Поттер.       - Я не Поттер, - впервые на лице молодого человека отразилось удивление и непонимание.       - Конечно, - согласился дракон. - Шустрее, мальчик. Старейшины захотят увидеть последнего Ледяного Дракона до того, как об этом узнают все Магики мира.       Эвана Реда больше никогда не видели. Говорят, его забрали Драконы. Об этом не принято говорить вслух. Также как и о том, что маги ошиблись, решив убить Гарри Поттера.