Как песок сквозь пальцы

Омежки сидели перед возвышением, на котором удобно расположились трое старших омег и Салах. Поняв, что их не хотят видеть в новом гареме молодого и красивого альфы, они начали дуть губы и обиженно переглядываться. - Ясмин, - начал нежным голосом Салах, - ну, посмотри, какие славные биби. Неужели ты сможешь обидеть таких детей своим отказом? Любовь моя, они не переступят порога моей спальни без твоего разрешения! Да и тебе будет не так скучно, когда мы с Роном уедем на учебу. Они будут рядом с тобой, тебе будет с кем поговорить. Оми и жада, конечно, будут приходить к тебе в гости, но в остальное время ты будешь одинок в пустом гареме. Кто развеселит тебя? Кто позаботится о тебе, сердце мое! - Ты уедешь вместе с Роном? – Дэйчи насторожился. – А я? - Ясмин, сердце мое, омеги живут в гареме, – как маленькому ребенку стал объяснять Салах, - ты же хочешь, чтобы Рон продолжил учиться в школе? – Дождавшись кивка от Дэйчи, альфа подсел к нему и заправил ему волосы за ухо, - не переживай, он будет жить в моем доме, который я снимаю напротив колледжа. Мы будем ходить на занятия вместе, и я буду присматривать за ним на переменах, чтобы его никто не обижал. Все будет хорошо, вот увидишь! - А кто будет заботиться о вас, пока вы там будете жить? Готовить еду, стирать одежду, убираться дома? – Дэйчи был готов разрыдаться. Мало того, что его оставляют на чужой планете, так еще и Рона не будет рядом! - Любовь моя, для этого есть слуги! – Салах аккуратно поцеловал омегу в щеку и незаметно принюхался. - С тех пор, как ты перестал курить, к тебе стал возвращаться твой настоящий запах. - Так этот резкий запах табака не его настоящий запах? – удивился Айдан. - А я-то все переживал, что от него пахнет как от альфы! - Нет. Моя любовь пахнет жасмином, - Салах повел носом за ухом омеги. Этот жест был таким интимным и волнительным, что Дэйчи прикрыл глаза, не смея противиться в чужом доме. Салах продолжил шепотом, - когда ты сидишь так близко, я просто схожу с ума от желания. Хочу ласкать тебя, целовать и гладить, хочу почувствовать тебя всего, проникнуть внутрь твоего тела и сделать своим. Ясмин, любимый давай совершим никах* уже сегодня! Ну, зачем нам ждать еще целую неделю? Подумай, ведь мы можем провести дни до моего отъезда намного приятней! Ты будешь радовать мой слух своими сладострастными стонами. Ну, что нам эти несколько дней? Только напрасная мука ожидания! - Нет, - Дэйчи повел плечом и отстранился, - из-за этих нескольких дней ты шантажировал меня уголовной статьей и принудил стать своим супругом. Если бы не эти несколько дней, то я сейчас сидел бы в тишине библиотеки и писал свою докторскую диссертацию. - Ты слишком красивый, чтобы прожить среди книг, Ясмин, – не сдавался Салах. – Ты сам виноват во всем, что случилось. Ты первый начал соблазнять меня, и это твоя вина, что я захотел тебя. А эти ваши законы, - Салах ухмыльнулся, - они позволили мне заполучить тебя в свои объятия. И ты напрасно упираешься, ты все равно будешь моим. - Салах, объяснись! - оми Амин вытянулся в струнку и недоуменно переводил взгляд с сына на Дэйчи. – О каком суде идет речь? Значит, НИКАХ еще не проведен? Так он муж тебе или не муж? И почему твой муж писал доктору? Он, что, болен? - Нет, оми, не волнуйся, - Салах придвинулся ближе к папе и погладил его по ноге. - Ясмин мне муж, и он ничем не болеет. Он сам писал умную работу, после которой его бы все стали называть доктором филологических наук. Это все равно, что у нас улем. Мой муж не только красивый, но еще и очень умный. У Айдана и Амина вытянулись лица, а у омежек, которые уже начали всхлипывать, пытаясь разжалобить строгого Ясмина, высохли слезы и открылись в удивлении рты. Слуги за спинами начали перешептываться. - Как же ты нашел такого умного мужа? – удивился оми. - Мой муж, когда увидел меня в первый раз, набросился на меня и стал ласкать мою руку так искусно, что я возбудился. Он объяснил, что он вдовец и хочет, чтобы за его беспокойным сыном присмотрели и не дали случится беде. Я попросил его поцеловать меня в знак того, что он не против нашей близости. Он поцеловал меня так страстно, что кровь в моих жилах закипела, во рту стало сладко, как после шербета, а сам он так сладострастно кончил, хотя мы оба были в одежде! А потом он сбежал от меня, как хитрая лисичка, и спрятался. Я позвонил в посольство и сказал, чтобы они нашли моего прелестного омегу и отдали мне в наложники. В посольстве работают очень пронырливые крючкотворы, они сказали, что все устроят без проблем, но только если я заберу его в свой гарем, а потом, через два с половиной года верну обратно, – Салах вздохнул и посмотрел на папу, - ты же знаешь оми, что инопланетные омеги не живут на нашей планете дольше трех лет. - Да, сыночек, - оми протянул руку и погладил сына по щеке, - только успеешь к ним привыкнуть, а они - раз и умерли. Так грустно. - Да, мое сердце уже сжимается в ожидании скорой разлуки, - Салах с такой грустью посмотрел на Дэйчи, что у того екнуло сердце. Неужели его на самом деле полюбили? - А мой супруг вместо того, чтобы наслаждаться радостью нашей близости, отводит от меня свои прекрасные глаза и говорит, что я еще не взрослый. Но что такое несколько дней до моего официального праздника? После него я буду вынужден уехать, и меня не будет рядом с ним несколько месяцев? О, жестокий! Дэйчи вначале было грустно, а потом он почему-то почувствовал себя крайне глупо. Все эти высокопарные взгляды и вычурные слова, как будто он очутился в мыльной опере для престарелых омег! Дэйчи разозлился, похоже, его хотят развести на секс самым примитивным образом. Возле него время от времени появлялись желающие поживиться свободным омежим телом, но после смерти мужа Дэйчи усвоил один урок: чем слаще поет альфа, тем больнее предаст. На сладкие словечки не купишь хлеба, и всякому альфе, который предлагал помочь материально, он без разговоров бил в челюсть. Благо рост позволял смотреть этим самцам в глаза, без вечного омежьего заглядывания снизу вверх. А позже он начал курить крепкий табак, который напрочь перебивал омежий дух и забивал собственные рецепторы. Течки от вечного недоедания были слабые, поэтому он умудрялся проводить их даже на работе. Вскоре на него все стали смотреть, как на бету, и отстали. И вот сейчас такой дурацкий наезд, нелепая попытка соблазнения. Годы, проведенные в одиночестве, выработали у него уже рефлекс на тупые подколки на тему секса. - Так, хватит с меня этого сладкого сиропчика, - Дэйчи встал, запутавшись в непривычной одежде, - я устал с дороги, хочу помыться и переодеться в чистое белье. Где мне можно отдохнуть? Хватит переливать из пустого в порожнее, нам не о чем говорить. Я все понимаю, но моему мужу надо учиться, выпускной класс колледжа это вам не шутки. А потом поступление в университет. Это очень важно! - Важнее, чем гарем? - всплеснул руками оми. - Учеба не продлится всю жизнь, – Дэйчи серьезно посмотрел на Салаха. - Учителя тебя хвалили, но если ты не будешь заниматься каждый день, то отстанешь от класса и не сможешь хорошо закончить четверть! Надо правильно расставлять приоритеты и выбирать, что важнее. Гарем никуда от тебя не денется, а вот упустишь учебу и не сможешь достойно окончить колледж. И тогда тебе самому будет стыдно, что ты не сделал все возможное для победы. Ты хотел знать мое мнение? Омег вернуть, а самому взяться за учебу! - Но как же мы вернем? - Амин выглядел так же расстроенно, как и мелкие омежки. – Это же подарок! Один от нас, второй - от брата, а третий - от дяди! - Дайте мне бумагу и чем писать, - Дэйчи вздохнул и уселся обратно на пол, - я напишу им извинительные письма. Я объясню, что их подарок будет только отвлекать Салаха от важных дел. И пока я решаю судьбу гарема своего супруга, в его гареме будет только один омега - Я! - Ох, сыночек, - загрустил оми, - надо было выбирать мужа не умного, а ласкового. Бедный ты мой, что же ты будешь делать вечерами? - Учиться! – рявкнул Дэйчи. Курить хотелось жутко! Сейчас, кажется, все бы отдал за сигаретку с чашечкой кофе! Слуги принесли маленький столик с гнутыми ножками, плотную бумагу с вензелем наверху и ГУСИНОЕ ПЕРО, с антикварной чернильницей! - Что?… Серьезно? – Дэйчи покрутил перо в руках и ухмыльнулся, ну уж нет, так просто он не отступится. – Принесите-ка мне мою сумку! Вскоре родненькая сумочка оказалась в руках, от нее так привычно пахнуло табаком и пончиками, что Дэйчи чуть не взвыл от горя. Простая и понятная жизнь, где ты? Омега по привычке покопался в ней. В ней все было по старому, как в то злополучное утро, когда его вызвали в школу к сыну. Знал бы он тогда, чем все закончится, занялся бы переводом сына в другую школу. Ну, ведь не сошелся на ней свет клином! На дне ожидаемо нашелся толстый маркер с косо срезанным стержнем. Этим маркером Дэйчи писал всякий раз, когда надо было выводить красивую арабскую вязь для украшения титульных листов или поздравительных открыток. Увлекшись арабским языком, Дэйчи на первом курсе занялся искусством каллиграфии. Впоследствии это помогло найти ему первые подработки, когда он остался один. - Как зовут дядю Салаха? - омеги назвали имя и стали восторженно наблюдать, как Дэйчи выводит изящные буквы. За долгие годы рука привыкла писать с вензелями и завитушками. Дэйчи писал, по привычке проговаривая вслух то, что выводила рука. – А как зовут омегу? - Биби, – хором подсказали зрители, – имя омеге дает альфа, когда ставит метку, а второе имя он может получить, когда родит наследника и станет мужем, – пояснил Айдан, с восторгом рассматривая ровные строчки письма, похожие на кружево. – О, Салах, я впервые встречаю такого грамотного и умного омегу. Ох, внучек, я думаю, Аллах недаром свел вас вместе! В гареме все замерли. Дэйчи в полной тишине дописал письмо, разукрашивая его по привычке цветастыми выражениями. Потом в такой же тишине он написал второе письмо брату своего альфы. Когда второе письмо было закончено, Дэйчи осмотрелся по сторонам. Все присутствующие так пристально его рассматривали своими цепкими взглядами, будто мясо на рынке выбирали. - Ну, что ж, – глаза жада Айдана смотрели тяжело и оценивающе, - если у моего внука в ближайшее время будет только один омега, то необходимо, чтобы он выглядел достойно, а не как растрепанный веник. В купальню его! Посмотрим, что там можно исправить. Цепкие ручки обхватили Дэйчи со всех сторон и поволокли неведомо куда по лестницам и переходам. Работники в белых одеждах и пестрых жилетках тащили его со словами уважения и поклонами, но при этом не забывали бесцеремонно дергать за одежду, стоило только замедлить шаг. Дэйчи был похож на богомола, которого тянут трудолюбивые муравьи в свой муравейник. Омеги шествовали следом в шорохе шелковых платьев, позвякивая многочисленными браслетами. Вскоре они вошли в громадное помещение. Оно было целиком отделано мрамором разных цветов - от белоснежного и розового с нежными красноватыми прожилками до кирпично-красного с черными прожилками, похожими на трещины. Везде стояли широкие мраморные скамьи, а посередине был небольшой, но довольно глубокий бассейн. Приятно пахло цветочной и цитрусовой отдушкой, от воды в бассейне шел парок. У входа слуги в жилетках передали Дэйчи женщинам разного возраста, на которых из одежды были только набедренные повязки и платки на головах. Они низко поклонились омегам и, схватив Дэйчи жёсткими руками, стали его стремительно раздевать. Пока слуги помогали омегам снять их шелковые платья, под которыми не было ничего, кроме украшений, Дэйчи стоял голый, как младенец и, прикрывшись руками, мучительно краснел. Айдан и Амин, скинув с себя одежду, ничуть не смущались собственной наготы, и похоже, наоборот, красовались своими молодыми и ухоженными телами. Изящные, белокожие настолько, что казалось, их кожа светится изнутри. Черные волосы струились по спинам до упругих ягодиц, которые очень призывно покачивались при ходьбе. Маленькие изящные ступни ступали мягко, как кошачьи лапки. Нежные тонкие руки были унизаны браслетами, которые призывно звенели, стоило только пошевелить ими. Они ходили вокруг Дэйчи кругами, осматривая его, как два домашних кота уличную ворону, неизвестно как попавшуюся им на пути. Еще никогда Дэйчи не было так мучительно стыдно за свою внешность, хотя ему все и говорили, что он красивый, но рядом с этими совершенными сексуальными созданиями, он почувствовал себя нелепым и нескладным подростком, впервые оказавшимся в общественной бане. Остальные омеги раздевшись, расселись вокруг, с удивлением рассматривая инопланетного омегу. Дэйчи был далек от канонов омежьей красоты Сабаха. Он был полукровкой, и в нем восточная кровь прекрасно сочеталась с европейской. Он был не по-омежьи высок, строен, с гибким телом танцора. Оливковая кожа красиво сочеталась с тяжелыми черными волосами до лопаток. Его тело не было изнеженно-гладким, а, скорее, поджарым и сухим, с четко очерченными мышцами под шелковистой кожей. Если гаремные омеги выглядели, скорее, как домашние кошки, мягкие и уютные, то Дэйчи был похож на гончую, готовую сорваться с места и бежать следом за зайцем. - Необычно, – вынес вердикт оми. - Экзотично, - поправил жада. - Тощий. - Изящный. - Темный, как работник. - Золотистый, красиво. - Неухоженный, как сорняк под забором. - Не страшно, отполируем, благо есть что. Мальчик влюбился, так не спорь с выбором сына, прими что есть, а то потеряешь его доверие. Я помню, как у одного эмира сын влюбился в горбатого слугу, который очень красиво пел. Он захотел взять бету в гарем, а ему, естественно, не дали. Так они сбежали в пустыню, попали в песчаную бурю и погибли. Их тела нашли через неделю, они были так тесно сплетены руками и ногами, что после смерти их не смогли разъединить. Так и похоронили вдвоем. Омеги, сидящие на скамейках, поцокали языками, покачали головами и стали дальше жадно смотреть, что происходит. Жада потребовал поднять руки и показать член. - Это что? ВОЛОСЫ? – омеги уставились на его маленькие шелковистые завитушки в паху, как будто обнаружили там ручного таракана. Дэйчи вспомнил, как ему предлагали избавиться от лишней растительности на корабле. И чего он их не послушал тогда? Сейчас не пришлось бы здесь краснеть.… Но, как выяснилось спустя пару минут, это его все равно бы не спасло. На него набросились со всех сторон женщины, как стая пираний. Они удалили у него не только волосы в паху, но и все остальные, кроме волос на голове и бровей с ресницами! У него удалили и чахлые волосинки с ног, и пушок с рук, и, вообще, ему сделали полную эпиляцию по всему телу! Не забыли даже про пушок на шее и за ушами. Дэйчи шипел, пытался отбиваться, но его никто не слушал. У него обнаружили пушок даже там, где о его наличии он даже не подозревал! Когда удаляли пушок с попы, его просто абсолютно бесцеремонно прижали к скамье, чтобы он не брыкался. А потом Дэйчи стали очень методично обрабатывать кожу всевозможными скрабами. Вскоре вся кожа горела и чесалась. У него настолько отполировали кожу на пальцах рук и ног, что чувствительность стала просто фантастическая. Вскоре Дейчи надоело возмущаться и протестовать и он, махнув на все происходящее рукой, просто позволил делать с собой все, что они посчитают нужным. Его тщательно отмачивали в различных ароматных ваннах, терли и скоблили снова и снова. А потом на него набросились две массажистки! Вначале все было просто ужасно, когда они мяли его, выкручивали, как половую тряпку от воды, и только после очередного хруста в спине они умиротворенно расслабились и принялись втирать в него какие-то масла под одобрительными взглядами жада и оми. Дэйчи расслабился настолько, что сам не понял, как уснул. Вскоре все звуки затихли. В купальне стало так тихо, что было слышно, как вдалеке капает вода. Он почти не проснулся, когда его завернули в махровую простыню и куда-то понесли. Он только сладко уткнулся носом в чье-то сильное плечо, вкусно пахнущее крепким и терпким зеленым чаем, и после этого заснул так глубоко, как он спал только в беззаботном детстве.