Годовщина счастливейшей смерти

Белая. Соломенная шляпа. Русые. Волосы девушки. Белый. Сарафан на ней. Обсидианово-сиреневый. Бант на её груди. И улыбка. Улыбка, которой нет. Нежно розовые. Цветущие сакуры. Приглушённо алые. Лепестки Умэ. Голубое. Небо. И воспоминания. Воспоминания, которых почти нет. Серый. Асфальт. Красные. Розы в руках девушки. Белая. Каменная именная плита, пред которой стоит девушка. И человек. Человек, которого уже нет. Обсидианово-сиреневая. Лента на её груди. Обсидианово-сиреневая. Такая же лента в её сумке. Обсидианово-сиреневая. Эта лента, повязанная бантом на белой могильной плите. И Юки. Юки, чей цвет и сейчас обсидианово-сиреневый. - Привет, Юки. Сегодня годовщина, ведь так? Девушка, похожая на ангела, среди могильных плит пытается говорить с самим ангелом. С той смерти времен ханами прошел ровно год. Юки, чей цвет и сейчас обсидаианово-сиреневый, умирала красиво. Более чем достойно. Возможно, самой достойной и счастливой смертью. Под цвет сакуры и Умэ, под горечь слез друзей, под голос их сердец, облитая кровью их душ. Более красивой и достойной смерти не придумаешь. Среди зеленой листвы, среди розовых и алых лепестков, среди черных, серых и белых могильных плит стоял ангел. Маленькая. Худенькая. С глубокими черными глазами. С бездной страданий в них. На самой поверхности которых лежит печаль. Ангел смотрел в сторону одной плиты. Своей собственной могильной плиты, у имени которой сейчас покоились мысли верного друга и самого любимого человека. Ангел помнит. Ангел умирал на её руках. Умирал счастливейшей смертью. Ровно сегодня в Кавагоэ цвело все. Праздник ханами в самом разгаре. Но девушка, укрытая печалью, не видит цветов, кроме тех, что положила на камень. Не слышит голосов, кроме своего, поющего молитву. Не чувствует запахов, кроме запаха свежей земли. И не знает мыслей, кроме прожитого вместе прошлого. Девушка помнит ангела, с которым говорит. Ангел умирал на её руках. Умирал счастливейшей смертью. В черных, всегда наивных и улыбающихся глазах ангела разливалось беспокойство и желание. Ангел смотрел на друга со спины. Наблюдал, как идеальная осанка рушится, как плечи сжимаются, как руки пытаются обнять воздух перед собой. Ангел, мягко, бесшумно ступая, протянул маленькие ладошки с съежившейся спине и легко обнял друга. - Не грусти, сестрица, я рядом. Девушка, похожая на ангела, вздрогнула. Застыла. Упала на колени, пачкая белый сарафан. Сложила ладони "лодочкой" перед собой. Пусто на них посмотрела. И, наконец, смогла уронить слезу. Красные. Розы на могильной плите. Прозрачный. Её дождь, умывший шипы. И ангел. Ангел испарился.