Сказ о том,как надо использовать мятные леденцы

Воланд шел по коридору Мюзик-Холла после очередного успешного спектакля. Блестящие носы ботинок отражали довольную улыбку Ожогина. Он не врал, когда говорил в интервью, что иногда часть чувств персонажа остается в нем после игры. Сейчас внутри Ивана осталась сатанинская ревность и неудовлетворенность. Маргарита в очередной и бесконечный раз осталась с Мастером. Хоть и умерла. «Слабое утешение» - думает он, открывая дверь гримерки. Несмотря на бюджет мюзикла, отдельную гримерку ему не отдали и приходилось тесниться с исполнителем роли Мастера — А.Авдеевым... «На самом деле что такая женщина,как Марго,могла найти в жалком писателе? Если отбросить мистическую проекцию на Иешуа...да и Иешуа тоже не особо идеал мужественности...».За такими размышлениями Воланд не спешил избавляться от своей личины,а просто сел в крутящееся кресло и закрыл глаза. «Какой у меня бешеный график» - было последним,что осталось в сознании Ожогина,когда он провалился в глубокий сон. Маргарита была сегодня на высоте. Что подтвердили несколько пышных букетов на поклонах от фанаток. Мартыновой нравилось такое внимание. Пустой коридор до гримерной казался необычным — обычно артисты ансамбля шумно занимали его весь. Справа показалась деревянная дверь с напечатанным «Иван Ожогин — Воланд» и «Антон Авдеев — Мастер». Дверь была значительно приоткрыта и изнутри слышалась только тишина. Опять же необычное явление, потому что Ваня по обыкновению громко собирался и бежал либо в аэропорт,либо на поезд,либо отдыхать. «Ваня... Как много в этом звуке. Почему Маргарита такая дура и почему Воланд так пассивен в ее завоевании, раз уж по мюзиклу влюблен?». Эти вопросы Мартынова не смела задать ни продюсерам ни режиссеру. Но после первого спектакля с Иваном они не отпускали ее до сих пор. Высокий и несомненно талантливый мужчина покорил ее. Проникнувшись до глубины души его голосом и погружением в роль, она начала присматриваться к более земным вещам. «Нельзя назвать Ивана красавцем, но есть в нем что-то особенное. Особенно в гриме и костюме Воланда. Каково это, когда с таким...?». Наташа тихо вошла в гримерную. Картина была очень и очень забавной — сам Мессир растянулся на стуле, свесив голову на бок и пребывая в глубоком сне с тихим посапыванием. Длинные ноги же его были вытянуты, раздвинуты и чуть согнуты в коленях из-за нехватки места. Но самым забавным было то,что «Маргарита» заметила после. Гладкие черные брюки были натянуты в паху и под ними ясно обозначился большой твердый предмет, несомненно бывший его членом. Мартынова приоткрыла рот в немом удивлении. Руки стали внезапно горячими и дрожащими, участилось сердцебиение. Букеты тихо шуршали упаковкой, поэтому пришлось опустить на ближайший стол. Воланд не просыпался. «Слишком. Это слишком!». Не к месту пришла в голову мысль о том, что член может вставать у живых, у мертвых, а теперь еще и у отыгравших спектакль актеров, когда они заснули. Наташа не была уверена, что ей делать. Стоило ли тогда уйти или все же оно того стоило? Иван спал и видел сон. Чудесный сон, каких он не видел уже давно, буквально лет пять из десяти, что жил в браке. Горячее марево утягивало в себя. Все потому, что он был сейчас Мессир, настоящий Мессир, как-будто бы тот существовал. А рядом с ним была Маргарита Николавна. Как-будто бы и она существовала и имела лицо Наташи Мартыновой. Мысли не успевали задерживаться во сне и лицо расплывалось, приобретая иногда другие очертания не менее красивых женщин. Его руки были ватными и их что-то держало. Да и все тело было каким-то неподатливым, как бывает во сне. По нему расползалось возбуждение, накатывало как волны. И руки, он чувствовал нежные чужие руки, которые повышали возбуждение. И рот? Столько лет в браке... Ничего подобного, все уже слишком обычно... Слишком. Это слишком... Наташа оставалась отчасти в образе Маргариты, как оставалась в ее полупрозрачном платье. Забыв обо всем и чувствуя только свои дрожащие руки, она прошла обратно к двери, закрыв ее плотно и тихо. Повернула защелку изнутри. Антон сегодня ушел сразу, сняв только костюм и умывшись. Мысли пробегали в каком-то беспорядке. 23:00 на часах. У Ожогина-Воланда стоит. А сам он спит. Она же рядом, дверь заперта теперь. Тело само заставляло ее приблизиться. Марго подошла спереди, встав между длинных ног. И перестав думать, повторила жест, который делала в сцене "Прощания с Маргаритой" — просто медленно опустилась на колени на прохладный пол. Нежные руки коснулись бедер, заключенных в гладкую ткань штанов. «Слишком приятно,костюмеры...». Мартынова старалась не смотреть вверх, на лицо актера, чувствуя, что ее щеки и так стали розовыми от стыда. Облизав слегка пересохшие губы, она наклонила свое красивое лицо прямо над его пахом. Сквозь ткань чувствовался горячий ствол, которому нужна была разрядка. «Он ничего не узнает. Я видела в одном фильме. Мне это нужно. Да и ему это нужно...». Всего лишь один крючок. Расстегнут. Молния сползла вниз, как змея. Обычное черное белье. Член Ожогина выпирал настолько, что становилось не по себе. «Как он еще не проснулся от боли?» - было последней мыслью Маргариты. Ловкими пальцами она оттянула резинку трусов и наклонилась прямо к члену, когда он появился. Горячим дыханием прошлась по всему стволу. Еще одна мера предосторожности — орган чувствителен даже к легкой прохладе. Невозможно было удержаться и не лизнуть. Марго почти перестала контролировать себя, когда ее язык коснулся головки. Воланд открыл глаза. И понял, что совсем не проснулся. Чей-то горячий и влажный язык касался его члена. Стараясь не шевелиться, он опустил взгляд вниз и увидел то, что ожидал. Красивое лицо и втянутые щечки Мартыновой-Маргариты. Она даже была все в том же платье, которое ему так нравилось. «Это странный сон, странный...» - Ожогин больше не мог думать. Напряжение высасывали из него в буквальном смысле. Маргарита прикрыла глаза и так увлеклась. Твердый ствол исчезал наполовину в ее рте и снова появлялся, еще более влажный и твердый. Она умела сосать. Резинка трусов немного натирала основание члена и тут же пальчики Мартыновой, как по команде, оттянули и освободили яйца. Тихо вздохнув, Воланд чуть подался бедрами в этот горячий рот. Женский язычок неосознанно отреагировал, начав работать активнее. В одно мгновение и одну секунду рука в кольцах опустилась на затылок Маргариты, а глаза последней поднялись вверх, пока рот не выпускал большой ствол. Картина Ожогину открылась потрясающая. Мартынова на коленях перед ним, член у нее во рту и испуганные глаза смотрят на него так, как-будто он и правда Мессир и оказал ей услугу по спасению Мастера. - Пусть так. Это все, что смог сказать Воланд хрипло. Его рука обхватила затылок получше, сжав волосы пальцами и заставила ее голову наклонится ниже. Мартынова все поняла, ее щеки снова покрылись розовым, уже не столько от смущения. Мужская рука больше не давила, а просто лежала на затылке и поглаживала. Поэтому она решилась. Выпустив твердый стояк изо рта, она губами прошлась от головки до основания, повернула голову набок и из-под ресниц посмотрела своим самым блядским взглядом. Ожогин ответил горящими глазами. - Мне нравится... Голос Марго не перестал ее слушаться, но слегка дрожал. - Мне тоже. Ожогин не удержался и его пальцы скользнули по нежной щеке Наташи, задев край ее блестящих губ. Затем указательный и средний пальцы раздвинули губы посередине так, что ротик в ответ обхватил их и начал посасывать. Всего несколько движений головой, как-будто это все еще его член. Губы Марго доходили до прохладного металла колец и обратно. Наконец они выпустили пальцы Воланда, раскрылись и произнесли: - Всегда этого хотела. - Я тоже...Маргарита Николавна. Иван сам не понимал, что с ним. Но ему это нравилось. Марго улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, но резко убрал улыбку. Внезапно встав, он подхватил ее за руки и поднял на ноги, прижав к себе. Горячее дыхание двоих было слышно вместо тишины. Быстрые руки опустились на ее ягодицы, сжали их... Мартынова ахнула как раз тогда, когда ее стремительно усадили этими ягодицами на прохладную поверхность гримерного стола. Задрав платье, Ожогин стянул с нее бежевые костюмные трусы, вместе с которыми утянул и ее собственные белые трусики. Длинные пальцы прошлись по бедрам, сжали под коленками и раздвинули стройные ноги в стороны. Тут взгляд Воланда упал на металлическую коробку мятных леденцов, забытую Авдеевым на его столе. И похотливая улыбка исказила его лицо. Маргарита уже чувствовала, как намокла внизу от всего происходящего. Невесомая ткань платья поднялась, открывая ее гладкую промежность. Клитор набух и из горла вырвался неприличный стон, когда она почувствовала мятное и холодное дыхание Ожогина у себя между ног. Он развел пальцами ее нижние губы в стороны и всей поверхностью языка провел снизу вверх. Марго жалобно простонала, вцепившись рукой в седые волосы парика Воланда. Тем временем он встал на колени и рост позволял с легкостью дотянуться до ее киски ртом. Как давно не делал этого красивым женщинам... Одна рука придерживала ножку Маргариты, а другая была в полном его распоряжении. Член до сих пор стоял и стоял крепко. Связных мыслей в голове давно не было ни у одного из них, поэтому Ожогин обхватил ствол и начал дрочить. Напряжение нарастало, как-будто это был все тот же приятный сон. Мятное дыхание от леденцов и его язык почти жгли влажную промежность Марго — кем бы та не была сейчас — от движений его губ невозможно было отказаться. Он жадно впивался в подставленный клитор и чувствовал, как ниже дырочка сжимается в преддверии оргазма. Кончик языка уверенно ласкал самый кончик ее киски. И сразу после мятным дыханием остужал и ловил языком капли смазки от возбуждения. Горячее дыхание Воланда участилось, ее тоже. Несколько быстрых рывков рукой и мужчина застонал, кончая и пачкая спермой пол гримерной. От низкой вибрации стона киска и все то, что внутри, сжалось у Мартыновой и та, выгнувшись вперед, испытала пару судорог от лучшего оргазма в своей жизни. Оба артиста еще несколько минут не меняли поз и чувствовали отзвуки приятных волн, разошедшихся по телу. В разлитой тишине было слышно только то, как громко сглотнул почти не рассасанный мятный леденец исполнитель роли Воланда — Иван Ожогин.