one more

POV Эштон — Еще одну серию, ну давай, ну пожалуйста, - он дергал меня за рукав моей футболки, а потом резко опустил голову, ударяясь лбом о мое плечо, и начал делать недвусмысленные движения, то и дело приговаривая "еще одну" и "пожалуйста, Эши". Я глубоко вдохнул, закрывая глаза. Напившийся Калум - мой самый ужасный кошмар. Если в трезвом состоянии от него и ласкового слова не дождешься, то стоит ему только выпить, как начинается - "давай послушаем рэп", "пошли на концерт Бейонсе", "давай попрыгаем на кровати", "смотри, Эштон, я стриптизер", "что будет, если засунуть в трусы лед?" и тому подобное. И без остановки на протяжении нескольких часов, пока он не вырубится. И, конечно же, сливают его все время на меня. Я понимаю, что он мой парень, но как бы сильно я его ни любил, иногда у меня тоже возникает желание ему втащить, и сейчас был как раз этот момент. Когда с громким криком "Сплетницы!" он упал на постель, сделав сальто, и, наверное, почти сломав шею, уже тогда я понял - сегодня всем моим мечтам провести вечер спокойно за чашечкой чая конец. Обычно пьяные люди хотят спать, верно? Только не Калум. Такое ощущение, что алкоголь врубает в нем реактивный двигатель. — Тебе жалко что ли? - пробубнил он, кусая мою футболку и оттягивая ее на себя. Внутри меня бушевала буря. Меня раздражают три вещи: папарацци, тупые слухи и пьяный Калум. Последнее - особенно. — Нет, Калум, мне не жалко, - процедил я сквозь зубы, - я просто устал. Он поднял на меня взгляд и прищурился. — Я все понял, - разочарованно протянул он, садясь на постели и отрываясь, наконец, от своего интереснейшего занятия, заключавшегося в том, чтобы слюнявить мою новую футболку. - ты меня не любишь. Я почувствовал, как у меня внутри все закипает. И так каждый. Чертов. Раз. — Нет, Калум, я тебя люблю, - не скрывая раздражения, сказал я. Калум сложил руки на груди и многозначительно отвернулся. — Если бы любил - включил бы мне еще одну серию, - пробубнил он. Я сделал один глубокий вздох и придвинулся к нему поближе, кладя одну руку ему на талию. — Калум, я тебя люблю, - он только фыркнул, и тогда я повернул его лицо к себе за подбородок, - Я. Тебя. Люблю. Калум недоверчиво прищурился, а затем закатил глаза, отворачиваясь вновь. С моих губ сорвалось тихая мольба, и я убрал с ног ноутбук, поставив его на пол около кровати. Какая-то часть меня чувствовала, что это надолго. — Смотри, - начал я, - сейчас два часа ночи. Мы посмотрели уже две серии отвратительнейшего сериала для пятнадцатилетних девочек, по сорок минут каждая. Сегодня я весь день провел в студии, работая так, что у меня болит все тело, в то время как ты отдыхал со своими друзьями. Я устал, как собака, так что дай мне, пожалуйста, хотя бы немного отдохнуть. Калум цокнул языком и надул губы, как он делает обычно, когда обижается. Решив, что это неплохой выход из ситуации, я вернулся на свою часть постели и хотел уже было залезть под одеяло, как услышал на удивление мягкий шепот: — Давай займемся сексом. Я медленно к нему повернулся, но он все еще сидел ко мне спиной. Сейчас? Это действительно то, чего он хочет? Черт возьми, да что происходит у него в голове? Насколько быстро его мозг умеет придумывать себе новые занятия? — С чего бы это? - поинтересовался я, хотя, признаюсь, идея была заманчивая. — Ты хочешь отдохнуть, - пожал он плечами, поворачивая голову в мою сторону. Отдохнуть? Да, хочу. — Хорошо... - протянул я. Мы смотрели друг другу в глаза пару секунд, и за это время мой мозг успел нарисовать столько красочных картинок, что я даже позавидовал собственному воображению. Секунда - и моя ладонь ложится на бедро парня передо мной, заставляя его немного вздрогнуть. Еще мгновение мне далось на то, чтобы придвинуться к нему и соединить наши губы. Почувствовав знакомые мягкие уста, мое тело пустило разряд тока по моим нервным окончаниям. Я так точно чувствовал привкус алкоголя в этом поцелуе, что меня самого это начинало опьянять. В хорошем, конечно же, смысле. Калум двигался со свойственной ему уверенностью и наглостью, все стараясь взять надо мной верх, но, конечно, я ему не позволял - кусал ему губы, ясно давая понять, кто здесь главный. Видимо, решив, что сопротивление бесполезно, он, наконец, мне поддался, давая моему языку проникнуть ему в рот. Мои ладони крепко держали его за талию, но в какой-то момент нам обоим этого стало недостаточно, и нам пришлось прижаться друг к другу еще сильнее; я обвил руки вокруг его груди, в то время как его пальцы медленно пробрались мне на затылок. Подушечками он нащупал резинку, держащую все это время мои волосы в пучке, и потянул ее на себя, освобождая мои кудри. Что-то простонав во время поцелуя, Калум попытался опустить меня на постель, но, опять же, кто он такой, чтобы я уступал ему почетное место доминанта? Вместо этого я оторвался от него на секунду, (чем он явно был очень недоволен) и переместился ему на шею, шепча ему прямо в кожу: — Встань на колени, - он неуверенно что-то промямлил, и я повторил свой, не побоюсь этого слова, приказ, легонько толкая его в сторону пола. Калум, облизывая покрасневшие губы, слез с матраса и, придерживаясь за его край, опустился на колени. Такой послушный, красивый и возбужденный. Я придвинулся к нему, оставаясь на постели, и чуть наклонился в его сторону, беря его подбородок в пальцы. С каким выжиданием парень смотрел на меня... Мне начинает нравиться подвыпивший Калум. — Что же мне с тобой сделать, мм? - больше для него самого спросил я. Естественно, я уже знал, что именно у меня в планах. Я прислонился губами к его носу и легонько куснул кончик, заставляя его чуть поежиться. Тогда я слез с постели, наклоняясь к нему. Наши губы были так близко друг к другу, что я словно ощутил прикосновения вечернего ветра, забравшегося мне под футболку. Калум без каких-либо вопросов выполнил приказание. Я достал из прикроватной тумбочки первое, что пришло мне в голову - его ночную маску на глаза. На самом деле, он никогда ею не пользовался. Я даже не знаю, что она делала у нас в квартире и почему я до сих пор ее не выбросил. Вероятно, я чувствовал, что этот день настанет. Опустив мягкую ткань ему на глаза, я натянул упругую резинку ему на затылок. С его губ сорвался тихий непонятливый стон. Может, ему было чуть непривычно, но новые ощущения - это всегда хорошо. Воспользовавшись ситуацией, я опустил губы ему на шею и начал ласково посасывать маленький ее участок. Такое простое движение, а какой сногсшибательный стон, доносящийся до моего слуха. Кажется, сегодня кто-то ну совсем не сдерживается. И правильно. Сегодня это ни к чему. Мои приоткрытые губы блуждали по его шее, оставляя розоватые пятнышки то тут, то там. Затем я перешел на линию его подбородка, так что теперь уж его горячее неровное дыхание и дурманящий запах алкоголя я ощущал еще яснее. Разве я сказал, что мне это не нравится? Мои пальцы нащупали полы его футболки, легонько потянули их вверх и, - вуаля! - он стоял передо мной в одних лишь джинсах. Его грудь, его живот, его плечи - все это было настолько возбуждающим, что я уже и не знал, где найти силы, чтобы не повалить его на пол и не заняться им прямо сейчас. Я сделал глубокий вздох. — Руки за спину, - нежно приказал я. Калум послушно отвел обе руки назад, закусывая себе нижнюю губу от нетерпения. Если я скажу, что не заметил, насколько сильно он возбудился от таких игр, то солгу. Я потянулся к тумбочке около нашей постели, взял с нее свою черную бандану и принялся растирать ткань между своих ладоней. Я наклонился к нему и обвел двумя пальцами линию его подбородка, тем самым немного приподнимая его лицо. Я не видел его глаз, но я ясно чувствовал дрожь, пробравшуюся в самую глубину его податливого тела. Он был так прекрасен сейчас, в полумраке комнаты, и запах его одеколона, смешавшийся с запахом сигарет и алкоголя, грозился довести меня до ручки этой ночью. Каждый сантиметр его тела горел от вожделения и терпеливого ожидания. Мои пальцы легли ему на запястья, и я мягко обвил их грубой тканью банданы. Калум восхищенно вздохнул. Нравится? Неужели... Он был обездвижен, и меня это, пожалуй, вполне устраивало. Он же может быть таким шелковым, когда хочет. Мне надо чаще позволять себе такие игры. Вероятно, в его голове копошились вопросы. Что я буду делать дальше, как я буду это делать и зачем все эти игрушки? Ох, Калум, мой дорогой Калум. Как же тебе повезло этой ночью. — Эш... - начал он, но я перебил его, кладя указательный палец поперек его пухлых губ. — Молчи, - властным шепотом сказал я. Калум отнесся к этому достаточно серьезно. Значит, действительно нравится. Я взял его за локти и чуть потянул на себя. - Обопрись о постель. Я помог ему найти матрас и мягко наклонил его корпус вперед - его лицо встретилось с остывшими простынями. Мои ладони скользнули по его бедрам, я устроился сзади и кончиками пальцев обвел задние карманы на его джинсах. Он ненавидел ласки, просто терпеть не мог, когда я его дразнил, но, напоминаю, сегодня моя ночь. Мои пальцы залезли в его крючки на ремня, и я чуть приподнял его бедра, просто, чтобы поиграться. Калум заскулил, кусая простыню. — Сейчас..., - шепнул я, опускаясь к его спине и прижимаясь губами к его позвоночнику. Я мучительно медленно (для него) расстегиваю пуговицу и ширинку его джинс и с той же издевкой тяну их вниз. Еще один интересный факт о моем бойфренде - он не носит нижнего белья. Он что-то нетерпеливо прокряхтел в матрас и посильнее зарылся в него головой, пока мои ладони мягко гладили его смуглые ягодицы, иногда как бы "случайно" залезая чуть дальше, чем надо бы. Чуть надавив на нежную кожу пальцами, я раздвинул половинки в стороны и облизнулся, прежде чем коснуться колечка мышц языком. Сверху послышался довольный стон, утопающий в плотной ткани простыни. Так я и думал. Я обвел его вход кончиком языка и легонько протолкнул его внутрь, вызывая у Калума мягкий, но чертовски громкий стон наслаждения. Я почувствовал, как он медленно и с присущей ему грациозностью изгибается в спине, чуть приподнимая бедра. Именно это меня всегда и поражало - как парень может быть таким изящным? Он похож на кошку, такой же красивый, такой же дерзкий, он двигается не спеша, говорит размеренно, а когда его обнимают, он словно начинает урчать. В чем секрет? Вот она, главная причина, по которой я в него влюбился - он полон сладких сюрпризов. Я немного отодвинулся от его горячей дырочки и провел по ней большим пальцем, размазывая собственную слюну. Такой поворот событий Калум явно оценил, потому что он, зажмурившись, тут же начал пыхтеть в матрас, то и дело задевая мокрыми губами простыни. Таким он мне нравился еще больше. Запыхавшийся, нетерпеливый, жаждущий приятного мгновения... Мои пальцы пробрались ему на затылок, и я сжал в кулаке его сухие пушистые волосы, оттягивая их назад. От этого движения он широко раскрыл красные губы, подавая мне великолепную идею. — Повернись, - твердо приказал я, ухмыляясь предвкушению. Калум послушно повернулся ко мне лицом, все так же стоя на коленях. Сейчас наши губы были на одном уровне друг с другом, и я просто не смог удержаться, придвигаясь и сталкивая наши языки. Это и поцелуем-то не назовешь - но все так же приятно. С закрытыми глазами я протолкнул его влажный дерзкий язык обратно ему в рот и принялся ласкать его там - обводить кончиком вокруг него, залезать под него, ощущая гладкую скользкую поверхность. Моя голова была готова взорваться от изобилия разноцветных картинок, возникавших в ней с каждой новой секундой. Наконец, оторвавшись от его губ, я встал на ноги и медленно потянул язычок молнии на своих джинсах вниз. Не сняв боксеров, я взял Калума за затылок и прислонил его лицо к своему паху - долгожданное прикосновение вызвало вспышку света перед моими глазами. Парень внизу тут же принялся покрывать мою твердую плоть поцелуями, то и дело надавливая на нее сильным ловким языком, поднимаясь все выше и выше, губами нащупывая резинку на моем нижнем белье. На секунду я усомнился, что то, что я вижу - правда, но все мои колебания улетучились, стоило Калуму только зажать черную эластичную ткань между зубками и потянуть ее вниз. Мне даже не пришлось ему помогать. Я закусил кончик своего языка, опрокидывая назад голову и глядя в потолок - визуалист во мне доказал, что мне лучше не смотреть сейчас на своего парня, поэтому я мог только чувствовать. Чувствовать, как горячие уста обхватывают головку и зажимают ее, оставляя в плену мокрого рта. Как та самая гладкая сторона языка проходится по ней и собирает на себя капельки естественной смазки. Я вдруг представил, как прелестно Калум сейчас выглядит, и зажмурился еще сильнее, двумя руками хватаясь за его затылок и надавливая на него. Я не привык просить, я привык заставлять. Калум привык подчиняться. Его плотно сомкнутые вокруг моего члена уста двигались все дальше и дальше, пока я не почувствовал заднюю стенку его горла, в которую уперлась головка, и не сдался, выпуская глубокий протяжный стон. Не в силах более сопротивляться несдерживаемому желанию, я опустил голову и большими пальцами поддел резинку, стягивая с глаз Калума повязку. На секунду он остановился, не ожидавший этого и чуть ослепленный ярким светом, но, проморгавшись, он сфокусировал взгляд своих великолепного цвета глаз на мне. Мы установили зрительный контакт, и сейчас это было даже похоже на некую игру в гляделки. Калум ослабил хватку и отодвинулся от моего члена, чуть прищуриваясь. Его опухшие губы растянулись в знакомой мне ухмылке. Алкоголь разжег огонь в его глазах, и он, - этакий чертенок, - мне подмигнул. От такого нахальства у меня на секунду перехватило дыхание, но мне это даже понравилось. Парень, не сводя с меня глаз, языком нащупал мой член, заставив меня застонать, когда его губы вновь коснулись головки. Он играл со мной, поменявшись со мной ролями и не спросив об этом меня. И пусть на коленях сейчас стоял он, я знал, что именно он и держит контроль над ситуацией. А потом я вспомнил - у него-то связаны руки. Моя ладонь надавила ему на затылок, и он немного подавился от неожиданности, закрывая глаза. Я усмехнулся, а он обиженно зажмурился, расслабляя мышцы рта и начиная медленно посасывать ствол, приятно массируя его языком. Вы когда-нибудь видели, как щенки играются со своими игрушками? Нахмурившись, они держат ее в плену своего рта, сосредоточенно сосут ее и придерживают лапками. Примерно так же выглядел Калум, за исключением последнего пункта. Он выглядел так мило, что я бы даже улыбнулся, если бы его рот не был таким горячим и узким. Каждое его движение взрывало в моей голове маленькую сверхновую то тут, то там. Медленно втянув щеки, он отвел голову и с соответствующим звуком выпустил свою "игрушку" изо рта, распахивая невинные карие глазки и глядя прямо на меня, ошарашенного и с полнейшим беспорядком в голове. Решив, что хватит на сегодня игр, я помог ему встать на ноги и избавиться от джинс. — На постель, - шепнул я. Калум закусил губу и немного ухмыльнулся. Его зрачки сейчас расширились от алкоголя и возбуждения, а и без того темная радужка и вовсе почернела окончательно. Он смотрел на меня сверху вниз, переводя взгляд то на мои глаза, то на уста, и обратно, все так же держа свою нижнюю губу в плену ровных белых зубов, - принцесса должна делать то, что сказал ей папочка, - напомнил я. Калум игриво повел плечом и неторопливо повернулся, осторожно залезая на край кровати, подползая к подушкам и опускаясь в них лицом, выставляя на вид свой прекрасный аппетитный зад. Я знал, что он сделал это специально. Даже видел игривую улыбку, которую он хотел спрятать в наволочке. Он вел себя, как ребенок. Я подстроился к нему сзади и провел ладонью по его бедру, медленно переходя на одну из ягодиц. Затем обхватил обе руками и немного раздвинул, опускаясь к ним, выделяя побольше слюны и приоткрывая губы. Белая густая капля вязко скользнула между половинок, и я провел подушечкой указательного пальца по ней, медленно проникая внутрь Калума. Он чуть сжался вокруг меня, но быстро расслабился, подмахнув мне бедрами навстречу. Моя вторая рука легла ему на спину, и я, чуть надавив на нее пальцами, шепнул: — Опускайся, - и Калум послушно насадился на мой палец, отведя бедра назад. Его довольный стон утонул в подушках. Я не спеша добавил второй палец и мягко протолкнул их оба внутрь податливого тела подо мной, которое отозвалось изящным движением, изгибаясь в спине и сжимая ладони в слабые кулаки. Тогда я начал растягивать стенки его входа, и его руки от локтей до запястий покрылись мелкими мурашками. Его рваное шумное дыхание смешивалось с его стонами и невнятным шепотом, и его голос, наравне с влажными пошлыми звуками, наполнял эту комнату. Подушечками пальцев я начал поглаживать внутренние стенки и чуть надавливать на них, ища сладкую точку, и Калум выпустил громкий стон, как только я почувствовал мягкий комок нервов. Он вздрогнул так, словно его кожи коснулись оголенными проводами, и сильнее раздвинул ноги. Гонимый жаждой сладкой мести, я вынул из него оба пальца: — Нравится так? - дразнил его я, то вытаскивая пальцы, то вводя их в него вновь. Калум что-то недовольно пробормотал. - Хочешь сейчас поиграться с папочкой? М-м? Я не слышу тебя, малыш. — Нет, - шепнул он. Я ввел пальцы так глубоко, как мог, и он вскрикнул: - Нет! Не хочу... — Совсем-совсем? - я прижался губами к его шее сзади, прислоняясь к нему всем телом. — Совсем-совсем... - жалостным шепотом проскулил он. На мгновение мне показалось, что я перегнул палку, но это же Калум - с ним невозможно зайти слишком далеко. Резко опустошив его, я схватился обеими руками за его бедра и раздвинул его ноги своими коленями, опуская его чуть ниже. Взяв с тумбочки у постели розовую упаковку, и подставил ее уголок к раскрытым губам Калума, а он в свою очередь схватился за него зубками. Я потянул фольгу на себя и вытянул из нее вязкий, пропитанный смазкой, презерватив. Надеть его на себя оказалось очередной пыткой - член вдруг стал до боли чувствительным, так что как только плотный латекс обтянул его, я почувствовал, как близок я к концу. Одна моя рука взяла Калума за плечо, вторая - за талию, и я начал медленно двигать бедрами вперед, пока не вошел до упора, поражаясь тому, насколько он узкий. Его мышцы чуть напряглись, и он сжался вокруг меня, не упуская ни сантиметра. Не выдержав такого потрясения, я мягко застонал, закатывая глаза. Губы парня подо мной раскрылись в немом стоне, и он замер, поджав плечи. Я погладил его бронзовую кожу и воспользовался моментом, засматриваясь на собственного парня. Никогда еще он не был таким красивым, как сейчас. Он все не расслаблялся, и я подумал, что причинил ему боль и начал не спеша выходить из него, как оказался прерван его умоляющим "нет". Парочка коротких кивков со его стороны, и я начал двигаться, не покидая его горячего узкого нутра ни на секунду. Его мышцы постепенно расслабились, и он размяк окончательно, буквально расплываясь по постели, ошеломленный феерическим удовольствием. Я и забыл, что он пьян, да мне уже и было как-то все равно. Хоть под наркотиками - главное, что мой. Мой, такой прелестный, горячий и манящий. Я ловил кислород широко раскрытыми губами, глубоко толкаясь в своего парня, кожей ощущая, как ему хорошо. — С-сильнее... - попросил он, - еще... больше, Эш, бо... а-ах. Я крепко взял его за талию и начал входить чаще, время от времени делая короткие перерывы между глубокими, крышесносными толчками, только что бы вдохнуть немного воздуха. Комната наполнилась запахом наших потных тел и пошлыми шлепками кожа о кожу, а простыни и одеяла насквозь пропитались нашими частыми рваными стонами. Я балансировал над пропастью, стоя на толстом канате, но каждый раз оставаться на месте становилось все сложнее - меня все утягивало вниз. И, к тому же, Калум просто великолепный любовник - он иногда сжимался вокруг меня, затем расслаблялся вновь и повторял это несколько раз подряд. Стенки его горячего прохода обволокли меня со всех сторон. Стоны, срывающиеся с его губ с каждым моим движением, были просто умопомрачительно громкими и сладкими. Мне казалось, что просто все в тот момент толкало меня в пропасть. И, когда Калум в очередной раз туго сжался вокруг моего члена, выкрикивая мое имя, я не выдержал. Дрожащими руками хватаясь за горячие бедра парня подо мной, я уткнулся головой ему в спину, вдалбливаясь в его ручное тело на последнем издыхании. Я уже давно сорвался с каната и все это время падал все ниже и ниже, чтобы в конце, - бум! - удариться о твердую поверхность и разбиться на миллионы кусочков, которые разлетятся, как осколки праздничного бокала по кафелю. Наслаждение, накатившее на меня, было больше похоже на мучительную боль. Грань, отделяющая эти два чувства, стала невыносимо тонкой. Земля ударила по затылку, мне показалось, словно мои легкие сейчас разорвутся, и в одно мгновение я ощутил дрожь, прошедшую по всему организму туда и обратно. Я лежал на влажном теле и часто вдыхал его сладкий запах, обхватив его грудь руками. Калум и сам начал медленно опускать бедра на постель, тихо постанывая от каждого движения, - видимо, падение ударило по нему так же сильно, как по мне. — Я... - хрипло начал он, - я хочу еще... — Нет, малыш, - шепнул я, медленно подаваясь бедрами назад и опустошая парня. — Один разочек?.. - попробовал еще раз он, пока я развязывал ему руки. Я усмехнулся и аккуратно перевернул его на спину, тут же располагаясь между его ног, глядя, как его истерзанные пухлые губы растягиваются в нежной улыбке. — Детишкам пора спать, - тихо сказал я, целуя его в нос. Перед тем как уснуть, я словил себя на мысли, что я был даже рад тому, что Калум пришел домой выпившим. Ему надо напиваться почаще.