Над радугой

Несильный осенний ветерок, сгребая багряные кленовые листья, шаловливо кружа, швырял их в лица гуляющим по аллеям королевского парка. А потом снова подхватывал их и снова швырял. Ветерку почему-то нравились именно большие резные почти воздушные листья, а не желтая березовая мелочь, болтающаяся здесь же под ногами, к которой он даже не прикасался. На него никто не обижался. Клены только-только сбросили свой багряный наряд, и он не успел раскиснуть и превратиться в бурую жижу под затяжными дождями, черед которых еще не настал. И только двое не обращали никакого внимания на шаловливые заигрывания осеннего ветерка. В самом конце одной из аллей, широко расставив ноги и крепко сжав в руках несоразмерно огромный меч, стоял молодой граф Ольсон, готовящийся принять смерть от руки барона Вильсона. У него не было выбора — он не мог отказаться ни от вида оружия, ни от самой дуэли, так как на балу вынужден был вступиться за честь своей сестры. Да к тому же барон слыл опытнейшим дуэлянтом, не проигравшим ни одной схватки за последние… Ник Ольсон тогда еще не родился. А барон уже в то время одинаково хорошо владел и шпагой, и мечом, и кинжалами, и пистолетом. У юного графа совершенно не было шанса… — Кого ты выбираешь? — спросил красноглазый Демон Даниэль у белокрылого Ангела Гадриэля. Они, поджав ноги, сидели на облаке, зависшем прямо над королевским парком. — Или монетку, как всегда, кинем? — Я бы выбрал молодого, — ответил Ангел, — чтобы хоть как-то уравнять силы. — Тяжеловато тебе будет, — со знанием дела хмыкнул хвостатый. — А что делать? — притворно вздохнул Ангел и поправил светящийся нимб на голове. — Такова моя участь, помогать и защищать более слабых. — Брось ты, — рассмеялся рогатый. — Если бы ты защищал, а то… — Что «то»? — совершенно по-настоящему обиделся златокудрый. Хоть он и понимал, что то, чем он занимается, не совсем защита и помощь слабым и убогим, но не мог отказать себе лишний раз доказать Даниэлю, что и он что-то да может. — Давай все же монетку кинем, — предложил Демон. Ангел лишь кивнул в ответ. — Мой орел, — крикнул Даниэль, ловким щелчком отправляя высоко в небо золотой кругляш. Гадриэль не менее ловко его поймал и, зажав между ладонями, не торопился открывать. — Выиграл, — сказал он, недовольно поджав губы. — Выбирай. — Ты сомневаешься? — спросил Демон, подкидывая на руке тяжелый меч. — Юнец не в моем вкусе. Я люблю мужчин посолиднее, как барон. — Как прикажете, — Ангел пожал плечами. А ему нравились нежные и ласковые молодые мужчины с такими же, как у него, золотистыми кудрями. Он скинул свой белоснежный, как его крылья, льняной хитон, представ перед Даниэлем во всей своей первозданной красе, и, поиграв мышцами, покачал в руке, как и тот, свой не менее тяжелый меч. Вот это настоящее оружие для дуэлей, когда можно показать все свое военное искусство, не то что тоненькие хворостинки шпаг или абсолютно бездушные пистолеты. — До первой крови, — провозгласил Гадриэль, легко поднимаясь на ноги и принимая боевую стойку. — До первой, — согласился с ним Демон и, тоже встав на ноги, сразу же нанес ему, казалось бы, смертельный удар, но Ангел его легко парировал… Внизу на аллее барон тоже нанес юному графу удар, но тот на удивление легко его отразил. Это они думали, что сражаются, на самом же деле, участь их была предрешена, а каждый жест, каждое движение с невероятной точностью было копией сражения, происходящего на облаке. Даже ветерок затих и перестал швыряться листьями — его мало интересовали слабые людишки внизу, гораздо занимательнее было наблюдать, как два сильных мира сего сошлись в демонстрации красоты своих тел и отточенности движений. Замах — удар — ответный удар! Гадриэль раз за разом отражал нападения своего соперника. Ему нравилось с ним сражаться, что-то было в их битве демоническое… — Что здесь происходит? Демон с Ангелом так увлеклись битвой, что совершенно не заметили, как к ним на облако опустился Метатрон и с любопытством наблюдал за происходящим. Оправдываться было бессмысленно — и так ясно, что они сражались не на жизнь, а на смерть, причем тех, кто был прямо под ними. Гадриэль тут же вытянулся по стойке смирно перед своим начальством, нисколько не стесняясь своей наготы, тот же наоборот смущенно отвел взор в сторону. А Даниэль, не успев прореагировать, что их бой неожиданным образом завершился, нанес удар. Перед взором Ангела явным образом предстала картина, как тяжелый меч барона рассекает хилую фигурку молоденького графа сверху вниз пополам. Нет, такого он допустить не мог. И, сорвавшись с облака, как был, ринулся вниз, чтобы закрыть парня своим телом. — Вот там и оставайся, — донесся до него грозный окрик Метатрона. Он тоже увидел, что барон готов разрубить пополам графа и уже замахнулся. Метатрону ничего не оставалось, как просто перехватить его руку, пока Ангел спешил на помощь парню. — Не возвращайся, пока не поумнеешь. Гадриэль перевернулся в воздухе через голову и с размаха плюхнулся на молодого графа, закрывая собой. Во время падения где-то в воздухе отвалились его великолепные белоснежные крылья и куда-то отлетел нимб. Вот еще забота — искать их потом. Без них ему нет дороги на облако. Падая на графа, он краем глаза увидел, как барон, споткнувшись, рухнул навзничь, словно отброшенный в сторону чьей-то властной рукой. И к нему тотчас бросились его секунданты. Хоть одна маленькая радость — меч барона не войдет в его ангельское тело. Его, конечно же, не убил бы барон, но боль Гадриэль испытал бы вполне реальную. А вот к графу Ольсону его секунданты не очень-то спешили на помощь. Он это запомнил. Гадриэль, конечно, не злопамятный, но у него хорошая память, и если он решил выступить защитником парня, то до конца. И пока не разыщет свои крылья и не вернется на небо, заслужив прощение Метатрона, придется повыступать его ангелом-хранителем. Мало ли куда еще вздумает вляпаться юный граф… — Прости, втянул я тебя в авантюру, — раздался рядом с лежащим Ангелом знакомый демонический голос. — Кто знал, что так обернется. Чем я могу тебе помочь? — Ай, — махнул рукой Гадриэль. — Не в первый раз. Одежду раздобудь, а тот как-то неудобно голым расхаживать. У людей это не принято. — А что? — игриво повел бровью Даниэль. — Ты мне нравишься в неприкрытом виде больше, чем в одетом. — Потом обсудим твое предложение, — попытался отмахнуться от него Ангел. Демон хоть и говорил, что ему больше по душе брутальные мужчины, а сам с вожделением порой посматривал на него. Он знал это и без его слов. Да и ему самому Даниэль больше нравился, а не лежащий под ним мальчишка-граф, которому он спас жизнь ценой своих крыльев. — Хватит валяться, — недовольно проворчал красноглазый, подхватывая Гадриэля под мышки и ставя на ноги. Он провел над ним и перед ним руками, пытаясь создать магическую одежду, только у него ничего не получилось. — Я же сказал внятно — одежду раздобудь, — теперь настала очередь проворчать Ангелу. Его не первый раз сбрасывали на землю, он прекрасно знал, что магия, пока он наказан, не действует. Но сейчас срок наказания был какой-то странный и расплывчатый — пока не поумнеешь. — Я мигом, — наконец понял его Даниэль, — одна нога здесь, другая там. — Ты словами-то не разбрасывайся, — хихикнул Гадриэль, — а то ненароком и разорвешься напополам. В мире людей надо изъясняться конкретно, без двусмысленностей, а главное, доходчиво. — Есть, сэр, — Демон поднес руку с длинными ногтями-когтями к рогатой голове, как бы отдавая честь своему Ангелу. Он такое часто видел у людей, когда отдавались приказы. И пусть ему Гадриэль ничего не приказывал, но он желал ему услужить. Ангел вздохнул. Еще немного, совсем чуть-чуть и он станет и слышимый, и видимый. И голым останется при этом, если Даниэль не поторопится. Он поднял на ноги графа Ольсона, привел в порядок его костюм. Тот ошалело вращал глазами, ничего не понимая. Его секунданты по-прежнему к нему не приближались, видимо, размышляя, уже пришло время смыться или немного еще понаблюдать за разворачивающимся на их глазах странным действом. Они и в секунданты графа пошли только потому, что думали, что барон быстренько ткнет парня мечом, тот упадет бездыханным, они получат свои комиссионные и с миром разойдутся. А тут такое… — Думаю, поединок можно считать законченным, — секунданты же барона, наоборот, сразу же подскочили к поднявшемуся на ноги графу, закрывая собой барона, еле-еле стоявшего на ногах, и, если бы он не опирался на свой тяжелый меч, то, наверное, снова оказался бы лежащим на пожухлой осенней траве. «Тяжела ты, десница Метатрона», — весело подумал Ангел. Он знал, что барон еще не скоро придет в себя. — Денег, денег требуй, — Гадриэль локтем слегка подтолкнул графа Ольсона, но не рассчитал силу — парень буквально отлетел от него в сторону, и если бы не вовремя подоспевший Демон, то совершенно непонятно, где бы тот еще приземлился. Даниэль подхватил графа и поставил на ноги прямо перед бароном за спины его секундантов. — Требую денежной компенсации — звонким мальчишеским голосом повторил Демон слова за Ангелом, лишь слегка подергивая подбородок графа, словно он произносил эти слова, а потом и для убедительности взмахнул мечом в его руке, легко им поиграв в воздухе, словно тот ничего не весил. — Будут деньги, — немедленно согласились и барон, и секунданты. Они мечтали как можно скорее завершить странный поединок, где рукой юнца словно демон водил. — Завтра же получите указанную сумму. — И сестрице вашей прилюдно принесу извинения, — уверил юного графа барон. И сражаться с ним он не будет больше никогда, решил для себя, а еще лучше, будет обходить их с сестрой стороной.