Клуб IL

Я бы сказал, но это слишком дорого стоит.

Высокая фигура в черной наглухо застегнутой мантии с опущенным на глаза капюшоном появляется недалеко от небольшого здания, одиноко стоящего на холме. Появляется буквально из воздуха и, сбиваемая резкими порывами ветра, направляется к главному входу. Малфой как и в прошлую среду приходит в этот неприметный коттедж. Неизвестно чье это логово, откуда появилось, и зарегистрировано ли хоть где-нибудь, на кого-нибудь. Абсолютная секретность, как и обещано. Грозовые тучи и едва заметные проблески луны на небе делают и без того мрачный домик еще более зловещим. Именно так, как нравится Малфою. Хоть что-то приятное за вечер. Он подходит к двери, еще глубже натягивает капюшон, почти до самого носа. Неторопливо поднимает руку, обтянутую в черную кожаную перчатку, медлит пару секунд, раздумывая, стоит ли ему вновь сюда заявляться. Пусть это и анонимно, но все же осознание того, что он находится здесь - унизительно. К тому же, оплачивая членство в клубе, он ожидал нечто серьезное, а не весь этот цирк с конями и огнями. Драко кривит губы в полуоскале и слегка толкает дверной колокол. Раскат надвигающейся грозы прорезает ночную тишину. И радует слух. Он бы и не пришел, но ему нестерпимо нужно высказаться. Собственно, за этим они сюда и приходят. Дверь открывает маленький домовик, которому хозяин-шутник нацепил на голову нелепый колпак. Существо испуганно пищит: - П-п-пароль, сэ-эр! - и на последнем слове подпрыгивает, словно Малфой его ударил. Склоняет голову и ждет ответа. - Верность семье, - отвечает Малфой надменно. Какая ирония - они приходят сюда пожаловаться на неудачную семейную жизнь, на тайную любовь, на непонимающих родителей и произносят этот дурацкий пароль. Хозяин клуба тот еще весельчак. Эльф еще ниже склоняется в поклоне и пропускает его внутрь. Малфой не спеша перешагивает порог и подбирает с мраморного столика белую маску. Его лицо больше не кривится в отвращении - какое огромное достижение. Опять маска. Фигова маска. Он всю жизнь должен носить их? Какая же он многомасочная сволочь. Во всех смыслах. Но здесь и сейчас, в этой ситуации, маска как никогда уместна. Драко благодарен тому, кто придумал такие штуковины. Они все здесь обязаны носить эти вещицы, которые меняют их голоса и полностью скрывают лицо, но совсем не мешают, к примеру, пить огневиски или курить трубку. Каждый из здешних прихожан как по соглашению надевает черную строгую мантию, которая есть у каждого уважающего себя аристократа. И ничего лишнего, никаких отличительных атрибутов. При такой экипировке они становятся похожи друг на друга один в один. Так и поддерживается драгоценная анонимность. А она в таких сливках общества несказанно важна. Ведь за каждое неверное слово они платят: деньгами, репутацией, карьерой, кровью. Правила игры никто не отменял. А нарушать никто не осмелится - слишком серьезные последствия. Малфой подносит маску к лицу и та тут же обхватывает контур его холеной мордашки мертвой хваткой. Теперь ее ни за что не отдерешь, пока эльфы не станут выпроваживать клиентов по одному с интервалом в пятнадцать минут и не снимут своей особенной магией это позорище. Драко проходит в главный зал. Тяжелые шторы задернуты, комнату освещают только камин и пара свечей, от которых, конечно же, мало толку, что придает событию еще большую таинственность. Их тут не много, как всегда. Обычно их число составляет восемь человек. Не всем необходимо выговориться, как Драко. Но те, кому все же нет сил молча терпеть душевные терзания, готовы платить немалую сумму за подобную возможность безнаказанно исповедоваться. Вот такое странное у них увлечение. Старый добрый английский интерьер создает впечатление домашней обстановки. С целью расслабить клиента и разговорить его. А то зря что ли они деньги платят? Гром гремит уже намного ближе, заставляя домовиков, разносящих напитки, вздрогнуть. Малфой садится в глубокое кресло у камина с традиционной английской розой на обивке и резными подлокотниками. Вытягивает ноги и присматривается к пришедшим. Некоторые из них потягивают спиртные напитки, некоторые перелистывают книги, больше для того чтобы сделать занятый вид, нежели действительно заинтересовавшись содержимым. Двое о чем-то шепчутся. Драко в удивлении вскидывает брови - фирменный жест, от которого так трудно отказаться. Благо маска хорошо скрывает мимику. Ему интересно, о чем эти двое, не зная друг друга, могут беседовать. Хотя, в апартаментах клуба их языки и умы абсолютно свободны. Видимо, господа пользуются предоставляемыми возможностями по полной. Драко обожает гадать, кто все эти идиоты, предпочитающие инкогнито посиделки. Хотя он прекрасно понимает их. Сам такой же. Все они из той среды, где никто никогда никому не доверяет. А здесь как раз можно говорить без опаски что угодно, про кого угодно, сколько угодно; но обычно говорят об одном и том же - о чем красноречиво заявляет название заведения. Клуб IL. Incognito Love. I.L. Почти ill - illness. А ведь и правда, почти болезнь. Вредная, дурная, нездоровая, губительная любовь. Будь на то воля Малфоя, он бы назвал этот бред клубом терпимости. Или лучше: клуб недоумков. Ну что за клоунада - собираться во всеми забытом месте, чтобы пожаловаться на свою неразделенную любовь; не на политику или биржу, а на любовь. На любовь к грязнокровке, например. Узнай кто-нибудь о том, что Драко Малфой питает нежные чувства к магглорожденной, его бы самого смешали с грязью. С падением Лорда борьба за чистоту крови не закончилась, только перешла в подполье. И за что только «золотые детки» боролись, так и не понятно. Драко отхлебывает коньяк и морщится. На пойле хозяин этого прибежища обделенных судьбой явно экономит. И куда только уходят их деньги? На оплату домовиков? Драко сразу вспоминает нелепые идеи Грейнджер, старается не рассмеяться в голос. Дождь за окном проливает свои первые капли. Стучит по карнизу, окну, как бы предупреждая о своем появлении. Мол, подождите, ребятки, толи еще будет. Свет от молнии проникает в комнату сквозь щель между шторами. Слепит присутствующих. Уважаемые посетители, без особой команды, собираются у камина. Туда, где расположился Драко. Что же, давайте начинать эту ахинею, ради которой все мы здесь сегодня собрались. Первым свой рассказ начинает тот, кто плюхнулся в кресло напротив, чуть не скинув с головы капюшон. Болван. Драко отворачивается в сторону окна и пытается не вслушиваться в рассказы. Если он будет всех выслушивать, то наверняка откажется от участия. И тогда уж точно сойдет с ума. Малфой уверен, ни один из присутствующих лицемеров не слушает другого лицемера, только делает вид. Молнии сверкают все чаще. Гром становится громче, заглушая оратора на мгновение. Дождь с каждой минутой усиливается. Напоминает Малфою о прошедшем понедельнике. За воспоминаниями Малфой не замечает, как подходит его очередь. - Сэр? Сэр! - зовет его тот, кто стоит ближе всех. Малфой неохотно отрывает взгляд от зашторенного окна и поворачивается к звавшему. - Не хотите рассказать нам свою историю? - пытается быть вежливым неизвестный. Но Малфой прекрасно знает, что он на самом деле хочет сказать: «Ну, давай, парень, скажи нам, что мы не настолько погрязли в этом болоте, как ты. Дай нам возможность почувствовать себя выше, лучше тебя. Давай, унижайся вместе с нами. Перед нами. И может быть, мы тебя выслушаем». За окном беснуется ветер, перебиваемый раскатами грома. Дождь барабанит в окно все сильнее и сильнее. - Моя история до смешного банальна. У меня есть девочка, которую я безумно люблю. А она любит другого. Я не знаю, с каких пор мне до этого есть дело. Раньше, в школе, меня вполне устраивала ее ненависть. В школе было проще. Все было проще. Мы изводили друг друга. Издевались. Пару раз она ревела из-за моих слов. Чтобы там не говорили, она несказанно красивая, когда плачет. Стал бы я сейчас доводить ее до слез, чтобы посмотреть на раскрасневшееся лицо и блестящие глаза? Не знаю. Не знаю, выдержал бы я хоть одну ее истерику. И продолжал бы любить. Знаете, это как с солнцем. Оно прекрасно, когда далеко от тебя, а не когда ты сгораешь заживо в этом адском пекле. Может быть, она стала такой хорошей, когда исчезла из моего поля зрения. А сознание в свойственной ему манере идеализирует ее персону, стирая все недостатки. Делает из мрази богиню. Но, что если стоит ей снова появиться в моей жизни, то все вернется в исходное положение? Любовь превратится в ненависть. Я даже не знаю, хочу ли я этого. Будет ли так проще? Проще жить. Проще любить жену. Малфой прерывает свою речь, чтобы сделать небольшой глоток из своего бокала. Окидывает взглядом притихших товарищей, ничем не показывающих свою заинтересованность. Молния пронзает землю в каких-то метрах от их укрытия. Малфой продолжает: - Прекрасная сегодня погода, не находите? С этого понедельника я обожаю дожди. Помните этот понедельник? Я помню прекрасно. Я был по делам в Косом переулке. Дождь начался неожиданно. Пришлось прятаться под крышей ближайшего магазина. Я только укрылся и еще не успел очистить мантию, как увидел в окне ее. Она торопилась спрятаться от дождя на крыльце пекарни напротив. Она спешила под навес, приподнимала подол мантии. Пыталась не наступить в лужу. И выглядела довольно-таки неловкой, из-за своего раздувшегося пуза. Ей безумно идет быть беременной. Я все еще стараюсь не думать, о том, что у нее не мой ребенок. Не хочу делать и без того паршивую жизнь еще паршивей. В последнее время я стал часто представлять себе, кого это было бы, если бы она была в моей постели. Если бы она целовала меня, обнимала, ласкала. Дарила бы свою нежность мне. И от этих образов становится противно спать с женой или еще с кем-нибудь. Противно быть с семьей, даже просто дома находиться становится невыносимо. И все из-за нее. Она с самых первых дней испоганила мне жизнь, и, видимо, еще долго будет. Грома больше не слышно. Еще не скоро кто-то из них решает нарушить молчание, или хотя бы пошевелиться. Все раздумывают, скорбят о своей несчастной доле. Ждут чего-то. Один из них, тот, что стоит, облокотившись о каминную полку, все же нарушает тишину: - Я думаю, - начинает он медленно, и все, встрепенувшись, поворачиваются к нему, - я думаю, каждый из нас заслуживает быть счастливым. Малфой раздражено прикрывает глаза. - Не делай вид, что ты не знаешь, почему мы приходим сюда, - начинает Драко, но тот его перебивает: - Как будто этот медленный суицид лучше. Драко щелчком подзывает домовика и требует двойную порцию. Откидывается в кресле и старается не думать ни о чем. Прислушивается к затихающему дождю. Малфой уходит самым последним. Безоблачное небо великодушно позволяет звездам освещать небольшой кусочек земли с домиком на холме. Малфой спешит выбраться за ограждение, где он сможет беспрепятственно трансгрессировать. Месит грязь своими дорогими лакированными ботинками. Впервые Драко не жалеет о своем приходе. К нему возвращается желание жить, действовать, стать счастливым, ведь: - Каждый из нас заслуживает быть счастливым. Высокая фигура в черной наглухо застегнутой мантии с опущенным на глаза капюшоном растворяется в воздухе.