Стихи о большой и светлой

      Нами любит штиль. Море, спокойное, пронзительно голубое с зеленым, бесконечное. На небе ни облачка. От жары не спасают коктейли Санджи, команда изнывает и не знает, чем же себя занять, но Нами все равно наслаждается внезапной передышкой и блаженными минутами тишины и, поставив шезлонг под мандариновыми деревьями, загорает на палубе. Свежая газета, мятно-клубничный мохито со льдом, запах мандаринов, мягкие сумерки, уносящие дневную духоту, никаких врагов, никаких царей морей, — что еще нужно для счастья? Она блаженно потягивается.       — А теперь стихи! — рушит ее надежды на тихий вечер капитан, возникая прямо перед ее шезлонгом так внезапно, что Нами чуть не падает на палубу от неожиданности. Луффи громкий, шумный, он не может иначе. Он как ребенок, если затих, то жди беды.       — Какие стихи? — интересуется Нами порядка ради. Ей на деле совсем не интересно.       — Рифмованные, — отвечает Соломенная Шляпа.       — Это даже такому идиоту, как ты, ясно, что стихи должны быть рифмованные, — говорит навигатор. — Про что хоть?       — О любви! — торжественно объявляет Луффи. — Большой и светлой! На всю жизнь!       У Нами глаза лезут на лоб. Луффи и большая и светлая любовь в ее мировоззрении обитают в разных вселенных. Если, конечно, это не братская любовь или… Закрадывается шальная мысль, что капитану голову припекло солнцем, и теперь он будет читать стихотворное признание ей. Нами вздрагивает.       — К мясу! — таким же величественным тоном закачивает Луффи на довольно прозаической ноте, возвращая мир Нами на привычную орбиту.       — К мясу? — все же уточняет навигатор и со вздохом машет на капитана рукой, смиряясь с неизбежным. — Декламируй уже.       — Люблю я мясо нежное,       Жареное, а можно отварное,       И в будущее смотрю с надеждою,       Что Санджи сделает его на второе! — гордо делится своим творчеством Луффи.       — Это не стихи, — возражает Нами. Она чувствует, что голова начинает болеть в висках. Вечер оказывается безнадежно испорчен.       — Самые настоящие! — обижается Луффи, строит недовольную рожу и прыжками скачет к камбузу. Видимо читать стихи своей большой и светлой любви, запертой в холодильнике с пудовым замком бдительным Санджи.