Три цвета надежды

По ковровому покрытию, виньетками, вьюнами и хризантемами из золота вышитому от края до края, прошли легкие шаги ступней в мягких атласных туфлях без каблука. За ними стелился подол длинного изумрудного платья. На груди сверкали бисерно-самоцветные павлины, спускавшие свои хвосты вниз, по бедрам и до самого конца волнистой юбки. Грандиозное платье одного из оттенков любимого цвета Нури, которое она надевала для выходов и выездов из борделя, хотя наполовину традиционный наряд сразу сообщал о роде её занятий; ей это даже нравилось, ставить в неловкость смелым заявлением о том, что она продолжательница самой древней профессии. Большинство её нарядов были именно зелеными, не то как кожа ядовитой западной мамбы, не то как оперение кетсаля* – диковинные, неповторимые. Когда они контрастировали с ярко-красной помадой или рубиновыми серьгами, получалось особенно эффектно. Лакированная махагоновая дверь завершала коридор. Бронза с патиной, под старину, служила ручкой. Нури не видела, чтобы кто-то чужой входил в этот кабинет, поэтому плавно открыла её без стука. Серин сидел за своим рабочим столом и обсуждал с одним из молодых охранников расписание дежурств в клубе. Охранник, естественно, тоже был из банды золотых. Они посмотрели на вошедшую девушку и, не отвлекаясь, стали заканчивать составление графика. Нури прошла, как кошка, которой позволено ходить, где ей вздумается, и на неё не обратят внимания. Не вмешиваясь и не торопя мужчин, она не стала присаживаться, остановившись возле стула для гостей, положив ладони на спинку. Окончание дел не заняло у Серина больше пяти минут. Второй парень вышел, забрал расчерченный листок и закрыл за собой. - Что-то хотела? – развернулся к Нури директор клуба, поправив ворот черной водолазки. За его спиной, как предметы декора, висели нунчаки и сюрикены. Но это были не музейные экспонаты, запылившиеся прахом времен. Каждый знавший Серина был в курсе, сколько крови на каждом оружии, хранящемся в его конуре. Он был мастером своего дела, и первоклассным убийцей. Раньше он убивал атакуя, теперь занимается защитой, и его активность сходила на нет, что вовсе не говорило о том, что Серин теряет навыки или давно никого не убивал. Тренировать себя он никогда не забывает. - Я пришла в первую очередь, потому что люблю здесь бывать. Постоять рядом с тобой всегда приятно. - Обойдёмся без восточной велеречивости, - хмыкнул Серин. – Случилось что? - Я прошу отпустить меня. – Нури поймала не очень обрадованный взгляд. - Ты же знаешь, что я никого не держу силой. Ты свободный человек. - И всё-таки, мне нужно разрешение покинуть вас. Я не могу вот так уйти… - покорно склонила голову Нури. - Ты пришла попрощаться, ясно, - улыбнулся нехотя Серин. Он никого не заставлял работать, если тому расхотелось, но потеря этой девушки будет ощутимой. Она была лучшей среди его куртизанок. – Можно узнать причину? - Один мой клиент сделал мне предложение. – Нури погладила гладкое дерево под руками. Фалды платья прелестно зашуршали от неуловимого движения бедер. – Он немного в возрасте, но зато относится ко мне изумительно. Хоть и провинциал, но состоятельный. У него крупный бизнес на юге страны, ему всё равно, чем я занималась столько лет… а мне двадцать пять уже миновало, так что пора подумать о будущем. Когда ещё подвернется возможность его обеспечить? - Ты же знаешь, что мы бы тебя не бросили без средств, что бы ни случилось, - не потерял надежду как-то удержать её Серин. Столькие посетители отпадут с утерей этой драгоценности! А как она умела вытягивать из мужчин нужные сведения! В этом с ней пока сравниться некому. - Знаю, но не люблю быть попрошайкой, - она пьяняще засмеялась. – В случае брака по расчету я хотя бы сполна отдаю всё. Удовольствие за удовольствие быть добропорядочной дамой. - Если ему всё равно на твою профессию, не мог бы он подождать с браком ещё пару годков? – спросил Серин. Нури поборола веселье и, отстегнув две пуговицы сверху, запустила пальцы за пазуху. Оттуда извлекся тонкий белый конверт, который лег на стол перед мужчиной. - Нет, к сожалению, обстоятельства вынуждают сделать это поскорее, а это… могу я попросить тебя об одолжении? - Всё, что в моих силах. – Серин не стал брать конверт до объяснений. Нури смотрела на послание без надписей, но внутри прощупывался лист бумаги. - Если вдруг что-то со мной случится, пожалуйста, передай это Джей-Хоупу, хорошо? – Серин подозрительно прищурился. – Я ведь смогу поддерживать с тобой связь, даже если уеду? - Конечно. - И мы с Сэй дружны, поэтому, стрясись что-то, она будет в курсе. – С возлюбленной Серина у Нури сложились теплые отношения, и, начиная новую жизнь, совсем терять прежние связи не хотелось. - Я надеюсь, ты не ввязалась во что-то нехорошее? - Нет, ты же меня знаешь, не с моей предусмотрительностью, - девушка улыбнулась. – Я вовсе не думаю, что со мной должно что-либо произойти, просто есть информация, которая имеет одно направление и одного получателя. И владею ей только я. Так что перестраховаться будет не лишним. Мне больше некому доверить это дело. Я знаю, что твой сейф – одно из самых надежных мест в мире. - Что ж, кажется, ты на самом деле уезжаешь, - разочаровано выдохнул Серин, наконец-то завладев конвертом и убрав его в ящик стола, для начала. – Уже и вещи собрала? - Нет, сейчас пойду и займусь этим, с твоего позволения, - Нури улыбнулась и присела в почтительном реверансе. – Теперь моя душа спокойна. Я ещё зайду попрощаться. Покинув кабинет Серина, девушка застегнула пуговички шелкового платья и, пригладив ткань, опустила ладони на живот, с трепетом замерев. Рано или поздно ей всё равно пришлось бы прекратить своё занятие, но когда она поняла, что потеряет Хоупа навсегда, что он женится, ей стало окончательно понятно, что другого шанса не будет. Он не из тех, кто после свадьбы продолжит посещать проституток. А она не имела права требовать его себе. Она не та женщина, что нужна ему, мальчику из высшего общества, неугомонному и всегда порхающему неизвестно где. Нури слишком категорична в любви и слишком страстна для того, чтобы её мужчина пропадал днями и ночами, чтобы не знать, где он, осознавать опасность, которой он себя подвергает. Он не может принадлежать ей, но маленький подарок от него она, хоть и хитростью, получила. Как вовремя появился этот ухажер с деньгами, который просто сошел от неё с ума. Естественно, он решит, что это его ребенок. Всё, что скажет ему Нури, он примет за чистую монету. У неё будет свой домик, восхищенный ею, хоть и нелюбимый муж, и бесценный дар от единственного, кого она смогла полюбить в своей жизни сильнее себя, но кто никогда бы не полюбил её. Потому что стоило бы ему узнать о её чувствах, как он пропал бы, исчез. Джей-Хоуп из тех, кому проще быть привязанным обязательствами, чем душой. Он боится их точно так же, как и она сама, этих чувств, потому свои Нури спрятала с глаз долой. Так проще и лучше будет для них обоих. Безукоризненная жрица любви, всегда ухоженная, с уложенным по отдельности каждым локоном, подкрученным и блестящим, с призывными блестящими глазами и влажными, сочными губами, неразоблачаемо льстящая, образованная и умеющая найти подход к любому, Нури с сожалением избавлялась от этой своей роли, надеясь, что блеклый свет статуса жены, благоустроенной жизни и однообразия если не заменят в полной мере всё сжигаемое, то хотя бы удовлетворят её. А если нет, то всё-таки будет маленькое чудо, ради которого нужно будет войти в новый мир, ведь в этом, криминальном, опасном и порочном, детям не место. Джей-Хоуп спустя четыре дня заглянул к Серину по делам, обсуждая передвижения золотых, кого куда надо было перебросить, чем занять. Сам он, наладив общение между отцом и Ханой, к изумлению понравившейся старику Чону, смог расслабиться и вернуться к своим непосредственным заботам. Можно было отправиться к Сольджуну, или Хонбину. Чимин с ребятами вернулись и через неделю собирались в очередной путь, поэтому туда тоже можно было вмешаться собственной персоной. Обговорив всё волнующее его, Хосок вспомнил о своей подруге: - Серин, а у Нури сейчас никого? – Он не собирался пользоваться её услугами. Общение с ней чаще завораживало его не на физическом уровне. Она была настоящим товарищем, понимающим и умеющим дать совет. Хоуп безумно ценил её разум, ну и искусство, от которого теперь придётся отказаться раз и навсегда, он тоже оценивал на тысячу из ста баллов. - Она уехала, - посмотрел на него друг, ища что-то, чего не нашёл в лице покинувшей Сеул путаны. Приличия не позволяли лезть в конверт, но узнать, что такое между ними с Хосоком секретного было бы любопытно. - Куда? – беспечно уточнил Хоуп, предполагая временную отлучку. - Замуж, - приглушенно протянул Серин. Сын ювелира нахмурился, непонимающе ухмыльнувшись. - Да ладно? - Серьёзно. Какой-то клиент предложил ей руку и сердце, и она умотала с ним куда-то. – Лицо Хосока вытянулось, и без того несколько продолговатое. Веки похлопали несколько раз подряд. - Вот как? – На душе одним махом стало тоскливо и сумеречно. Он надеялся поделиться с ней тем, как всё закончилось, поболтать как-нибудь. Естественно, он имел совесть, чтоб не пригласить её на свою свадьбу, которая не за горами, но иметь возможность видеться с ней для обычных бесед было для Хоупа важным. – А куда, ты не знаешь? - Я не уточнял, - опустил взгляд Серин к ручке, которую вертел в пальцах. У него даже адрес точный был, но если Нури попросила, значит не уточнял. Хосок не ожидал, что его самая постоянная любовница с ним так поступит – исчезнет, не сказав «до свидания». Хотя какие могут быть претензии? Никакими обязательствами себя никто не нагружал. Они друг другу никто, кроме как бывали партнерами по сексу. Но Нури столько знаний ему дала в этих делах… Молодой человек тронул дверь в её комнату, когда покинул Серина. Та была открыта, но внутри не осталось даже запаха её духов. Не было тех сувениров и статуэток, что она расставляла по тумбочкам, не было льющихся и вышитых тканей её платьев, то висящих на дверце шкафа, то перекинутых через стул, но сползших с постели на пол. В номере явно тщательно прибрались, готовя его для другой хозяйки, которой ещё не завелось. Хосок прошёл внутрь и сел на кровать. Перед глазами сами собой бежали картинки их совместного времяпрепровождения. Смех Нури стоял в ушах, её томный шепот при свете ночника, когда она могла произнести короткое «повтори», и кровь бурлила кипящей смолой от этого придыхания. Замужем. Да как же так быстро-то? Сам ведь хорош, скоро женится, чего же удивляется на других? Пройдясь по комнате, Хоуп заглянул в ванную. Тут у них тоже много чего было. По просьбе Нури к стенке приделали две специальных ручки. В целях безопасности – слишком уж бывало скользко. Хотя сноровка Хосока ни разу не дала ими воспользоваться, ему хватало ловкости, ощущения равновесия и умения балансировать. «Да прекратят мне видеться её груди и бедра повсюду?!» - повернулся он к зеркалу над раковиной. В нём отражался только он сам, никакой Нури, любившей приводить себя в порядок часами. Резвая когда нужно, иногда затяжными церемониями она распаляла до невозможного. Переключив воспоминания с фигуры на лицо, на волосы, Хоуп не облегчил негативных последствий ностальгии. Наверное, так и надо, что её тут нет, иначе, кто знает, он мог бы не сдержаться? Поняла бы Нури, что не стоит его соблазнять и манить в свою гостеприимную постель? Один её раскосый взгляд способен совратить на грех, но ему больше таких грехов не надо, у него Хана, которую непозволительно оскорбить похождениями по борделям. Завертевшись в делах, он дня три не оставался у неё на ночь, потому, скорее всего, и ощутил прилив желания. Опустив голову, Хосок заметил что-то посверкивающее под ванной. Присев, он протянул руку и поднял сережку с красным камнем. Это точно было украшением Нури. Хотя он никогда не присматривался к её побрякушкам, сейчас вспомнил с точностью. Этой вещицы он не мог не узнать. Заметила ли она, что потеряла пару? Одна, конечно, осталась при ней, но одна серьга без второй не имеет смысла, её впору выбросить. «Разделенная пара не имеет смысла» - разжевал про себя, повторив, Хосок. Сунув находку в карман, он поднялся и поспешил уйти из комнаты, с этажа, из клуба. Его ждёт будущая жена и приготовления к свадьбе. Последнее, о чем он должен думать – это о том, как вернуть серёжку бывшей любовнице. Не ищет ли он в возвращении личной вещи повод для встречи? Золото и рубин жгли в кармане. Хоуп остановился возле урны на улице. Достав серьгу, он ещё раз уставился на неё, будто в камне и его гранях отпечалась Нури. Не стоит цепляться за прошлое, когда свернул по дороге другого будущего. Разведя пальцы, Хосок обронил работу ювелира их компании, как пустой мусор. Впредь он будет делать подарки единственной девушке, а если Нури не позаботилась о том, чтобы сохранить в целости что-либо от него, значит, он ей был совершенно не нужен. Не подарок, а сам даритель. Что поделать? Сердце продажных женщин вряд ли способно любить и быть постоянным.

* * *

Россыпь китаянок выбежала из-за двери. Та, что убежала первой, ещё десять минут назад, уже бежала им навстречу. За ней, решительными шагами, шествовал Дракон. Прислуга расступилась перед ним, боясь попасться под руку, хотя Джиён никогда никого не ударял сам – все это знали. Затихший коридор, где размазались по стенкам, вдавившись в них, взволнованные девушки, пропустил сингапурского воротилу в комнату, опустевшую от многочисленного присутствия. Осталась только Дами, в белом недошитом платье, с развязанной шнуровкой корсажа на спине опустившаяся на колени и спрятавшая лицо в ладонях. Джиён обернулся на пороге, окинув таким злобным взглядом швей и их подручных, что те ринулись дальше, поняв, что их уши не нужны в радиусе километра. Подождав, когда они растворятся, Дракон ступил внутрь и закрыл дверь. - Что ты тут устроила? – ледяным тоном спросил он. - Убирайся отсюда! – подняла на него красное, переполненное бессильной яростью лицо сестра. Схватив одну из туфель, что в ряд стояли на выбор, она швырнула её в Джиёна. Тот без труда поймал обувь и откинул в сторону. - Будешь вести себя, как маленькая девочка? – более благодушно отозвался он и, присмотрев кресло на расстоянии от Дами, сел в него, закинув ногу на ногу. – Ты отказываешься от свадьбы? - Ни от чего я не отказываюсь! – прорычала девушка. – Но могу я хоть один день побыть одна?! Я не хочу… не могу постоянно находиться на виду! Я хочу закрыться и кричать! - Я считал тебя умнее, - вздохнул Джиён. Дами молча испепелила его глазами и отвела взор. Но рыдания сами собой при брате стали уменьшаться. Ей всегда при нем было неловко проявлять эмоции. – Ты провалишь и это задание? - Он в два раза старше меня! Он даже тебе почти в отцы годится! Как бы я ни старалась, ты думаешь, что я смогу перехитрить его? – вынуждено заговорила она о делах, единственно волнующих Дракона. - Если по-прежнему будешь такой дурой и размазнёй – нет, конечно. Но, по-моему, пора браться за ум. Он мощь и сила всего Цинхая**, понимаешь ты или нет? У него погиб сын, наследник. И только благодаря этому он согласился жениться, чтобы произвести на свет нового. И только благодаря этому мы можем приблизиться к кругу этой западно-китайской своры. Только через цинхайского босса мы можем внедриться в Синьцзян***. - Я скорее рожу от гориллы, чем от него! – выплюнула гнев Дами. - Мне безразлично, от кого ты на самом деле родишь ему ребенка, только если он узнает, что он не его, то вырвет у тебя матку и заставит сожрать, - Джиён подергал желваками. По крайней мере, сестра была единственным человеком, кроме двух его друзей мужского пола, при ком он мог показать, что способен злиться и выходить из себя. И это было страшно, видеть Дракона в негодовании. – Я дал тебе шанс избежать этой свадьбы и втереться к золотым, но что ты сделала? Потерпела фиаско, дорогая моя! Ты почти безнадежна… вместо кого-нибудь значимого, ты подцепила какого-то… докторишку! Что он у них решает? Ничего! Что ты могла бы через него узнать? Ничего! - Я не виновата, что они узнали, кто я такая! – вытерла мокрые щеки Дами. – Я не знаю, как они это сделали! - А я знаю – благодаря своему гипнотизеру. Их Химчан ничего не смог сделать, потому что в компьютерах у меня давно всё затерто, но этот их долбанный маг в каждой бочке затычка! Но ты и тут ничем не поспособствовала, никакой информации. Ноль. Раньше ты справлялась лучше. - Я нашла тебе осведомителя. - Да он сам ничего толком не знает. Из него выжали минимум, который пока никак не применить. Ты же с детства грезила этими сказками о золотых парнях, что же ты не нашла с ними общий язык? - Наверное, - резко успокоившись и потухнув, уставившись в одну точку, Дами произнесла: - Я далека от того, чтобы быть золотой, а другим рядом с ними не место. - Какая лирика! – закатил глаза Джиён. - Тебе всегда было плевать на меня, - заметила девушка. Оттолкнувшись от подлокотников, мужчина подошел к ней и, постояв над сестрой, наклонился, схватил её за локоть и поднял. До синяков сжав её руку, игнорируя её шипение, он подвел её к большому зеркалу от пола, во весь рост. Тряхнув её, Дракон заставил Дами выпрямиться, а сам отразился позади неё, как тень, как нашептывающий с левого плеча что-то дьявол. Отпустив сестру, он взялся за шнуровку и потянул её, так что спина Дами выгнулась, и грудь выпятилась вперед. - Правда? Всегда было плевать? А не подскажешь, благодаря кому ты никогда не знала, что такое голод и нужда? Свой первый кошелек я украл, когда мне было одиннадцать, а тебе около года! В тринадцать я чуть не попался полиции за очередные хулиганства. Ты ещё под стол ходила. В четырнадцать я помогал отцу работать, а по ночам прислуживал бандитам за лишние гроши. А ты наслаждалась вкусными конфетами и платьицами с рюшами, которые тебе смогли купить. В свои четыре года ты жила в почти благополучной семье, а в мои четыре года родители отдавали мне свою порцию хлеба, чтобы я не плакал. Когда тебе было восемь, а мне восемнадцать, я убил первого человека. Это было доходное дело. Мы смогли купить тебе мобильный, чтобы ты не выглядела хуже одноклассниц. Ведь для девочки так важно не заработать никаких комплексов, не чувствовать себя ущербной… А знаешь, как я себя чувствовал почти до двадцати пяти лет? Обузой, нищебродом, чмошником, на которого из непонятной жалости посмотрела единственная девчонка, иначе это было и не объяснить. А ты росла принцессой. Не ты ли в шестнадцать лет купила футболку с надписью «Богиня»? Тебя избаловали. Не я, но на мои деньги, и отец, которого я люблю и презираю одновременно, продолжает думать что ты, именно ты их гордость, а я скатившийся на дно отвратительный тип и подонок, - Джиён развернул её к себе, посмотрев в глаза. – Если мне на тебя так всё равно, то откуда у тебя всё, что ты имеешь?! Пока я не смог обеспечить и родителей и тебя, я ни гроша на себя не потратил! А ты всякий раз только и можешь что плакаться, как подло я тебя пытаюсь задействовать в своих играх! Разве я когда-нибудь принуждал тебя? Ты сама выбрала своё место – какой-то шалавы, - Дами хотела влепить ему пощечину, но он поймал её руку и отвел. – Что? Твой первый мудак, которого ты подцепила в восемнадцать лет, разве я не сказал, что пришибу его, если он сначала на тебе не женится? А что мне ответила ты? Что ты взрослая, и чтобы я не лез в твою жизнь. Ты заступилась за него, не послушавшись брата. Потом выяснилось, что он трахает не только тебя, и кому ты пожаловалась? Брату! «Джиён, отстрели ему что-нибудь!» - напомнил он давние её слова. – А я не отстрелил. Потому что сама – дура. И вдруг ты стала такой циничной и готовой к подвигам, что присоединилась к моим делам. Я испортил тебя или растлил? Я виноват? – Дами отвела взгляд, понимая, что Джиён никогда не делал ей ничего плохого, кроме как слишком давил авторитетом и диктовал условия. – Если ты считаешь затруднительным отплатить мне хоть чем-то, то проваливай, - толкнув её, не удержавшуюся и упавшую на пол, Дракон отступил, надменно посмотрев свысока. – Давай, иди к своему зубному мастеру, из-за которого льёшь свои крокодильи слезы. Думаешь, я не понимаю? Нельзя быть уязвимой, Дами! Сколько раз я повторял тебе эти слова? Но ты снова втюрилась. Ты считаешь себя несвободной от меня, потому что ощущаешь себя слишком обязанной. Но от этого никуда не убежишь, дорогая моя. Долги либо возвращают, либо живут с их грузом. - Я сказала: свадьба будет. Я не отказываюсь от неё, - пробормотала тихо Дами, не решаясь подняться. – Ты доступно объяснил мне, кто пострадает, если я начну сопротивляться. – Разговор состоялся дня через два после того, как она спешно сбежала от Джина в Макао. Джиён наплел ей таких небылиц, что она не знала, во что и верить, а потом он вернулся к тому, от чего она скрывалась изначально: брак с чуть ли ни престарелым мафиози. Но если она этого не сделает, то хуже будет золотым. Причины и связь плохо уложились в голове Дами, но всё, что она могла сделать, это как обычно, как всю свою сознательную жизнь, довериться брату, положиться на него и следовать его инструкциям. - Уж прости, если праздник будет не веселым, - шутовским поклоном согнулся Джиён. – Подруг у тебя нет тоже не по моей вине, так что даже на девичник позвать некого. Будь честной, Дами, ты же высокомерная дрянь, как и я. Только я умею промолчать, пусть даже думаю что умнее кого-то, а тебе же лет до двадцати нужно было выпячиваться тем, что ты вся такая умница-красавица. Вот и пожинай плоды своих дел. - Всё, чего мне хочется – это умереть сразу после венчания, - отвернулась она, подобрав под себя ноги в пышных юбках. Платье обошлось Джиёну в несколько тысяч долларов. Ожерелье и другие «мелочи» для наряда невесты оплатил жених, потратив на них больше сотни тысяч. - Этого тебе не позволят два человека, которых я приставлю к тебе. Не думай, что я отпущу свою сестру во вражеское логово без сопровождения. У тебя будет надежная охрана, и если цинхайский старый бес вдруг прознает что-то о наших планах против него, они не дадут с тобой ничему случиться и переправят домой. - Да пусть делает со мной, что хочет, кому до этого какое дело? – Дами была слишком подавлена с тех пор, как рассталась с Джином. Но если бы не эта разлука, она никогда не разобралась сама в себе и не узнала, как сильно ей стал необходим Джин. Но что теперь даст осознание этого? Он далеко, и им вряд ли придётся когда-либо ещё снова встретиться. Она готова была признать, что хочет его, что любит и никогда прежде не встречала таких мужчин, если бы это что-то изменило, если бы соединило их и вернуло время назад. - Ну брось. Хочешь, я с тобой повеселюсь на девичнике? Давай забухаем, я куплю тебе стриптизера, или что там полагается для отрыва у девчонок?.. - Господи, прошу тебя, уйди, Джиён! – взмолилась Дами, устав от его вечных насмешек. Что бы он ни говорил о том, что он заботлив и участлив, вся его манера и его повадки сообщали о другом. Никакого волнения и переживаний. - Я могу позвать обратно портних? – пригнувшись от ещё одной туфли, Джиён захохотал и направился к двери. – Ладно, оставлю тебя с охраной, а то вдруг ты наделаешь глупости. - Я хочу побыть одна! – Не слушая её, Дракон вышел в коридор и подозвал к себе двух людей, ожидавших неподалеку. Быстро посмотрев на смуглого брюнета с каменным лицом, он перевел взгляд на второго. Устало цокнув языком, он покачал головой, размышляя о чем-то своём. - В общем, так, - начал он, и сразу же сделал паузу. Затем решил: - Я позволяю тебе находиться рядом с ней только потому, что ты способен отдать за неё свою жизнь, а ей нужен надежный телохранитель в Цинхае, - Джиён кивнул смуглому. – Ты. Если он не будет справляться со своей миссией или заметишь что-нибудь неладное – пристрелишь его на месте. Ясно? – тот утвердительно вильнул головой. Дракон сделал шаг дальше, но остановился, ещё раз обратившись к тому, с кем заговорил первым: - Джин, только учти, пожалуйста, что в брачную ночь она должна быть девственницей для этого влиятельного и щепетильного дяди. Не попорть мой товар, будь так добр. За это я тебя тоже пристрелю. - Я выполню все условия, Джиён, - заверил стоматолог. Слишком больших усилий ему стоило добиться того, чтобы занять это место. В результате, благодаря какому-то чуду (вряд ли содействию Дэсона), Дракон согласился приставить к сестре золотого. Общие домыслы Хоупа, Шуги и Ёнгука с Ёндже сошлись на том, что Джиёну просто не захотелось разбрасываться своими людьми, и он нашел наилучшим, наиудачнейшим прикрепить к Дами чужака. В чем тут был подвох – не было ясно. Доверял ли он так золотым, полагаясь на «дружбу» с Ёнгуком? Не исключено было, что он загонит Джина в ловушку, чтобы избавиться хоть от кого-то из сеульской банды. Но даже под угрозой смертельной опасности, Джин согласился взять на себя эту миссию, вернее напросился на неё, чтобы найти Дами и оказаться с ней рядом. Дракон растаял за поворотом. Не оттягивая больше ключевого момента, Джин не стал топтаться у двери и толкнул её, тотчас увидев Дами там, где её и оставил брат. На полу, с опущенной головой, беззвучно давящая плач, она переминала складки белоснежных тканей, что образовывали её юбку. - Дами… - едва хватило у него сил произнести её имя. Она моментально подняла на него глаза. Они расширились, обсохнув от слез. - Джин? – Шокированная, девушка смотрела, как он приближается к ней, и только когда мужчина подошел, протянула к нему снизу вверх руки. – Джин! – Он подался навстречу, чтобы приподнять её и, прижимая к себе, поставил на ноги. Новый поток влаги стал набегать на её глаза. – Как? Как ты… Джиён убьёт тебя! - Я здесь с его позволения, успокойся, - улыбаясь, принялся целовать он её скулы, щеки, губы. – Я буду с тобой, охранять тебя. - Так… ты и есть один из тех, кто будет моим телохранителем? – догадалась она. Джин кивнул. – Я не верю… нет, Джиён не мог так поступить… он же… он не умеет делать ничего хорошего… ему никогда не пришло бы это в голову! Он хочет убить тебя, Джин, наверняка хочет, иначе это не объяснить… - Неважно, что он хочет, - остановил её подозрения мужчина. – Главное, что мы сейчас вместе. И будем вместе и дальше. Если ты не против. - Я? – вспомнив всё то, о чем думала, горюя над своей судьбой, она крепко обхватила Джина и стиснула его в своих руках. – Прости меня, я не должна была себя так вести… Джиён прав – я последняя дура. Мы могли быть вместе, у нас было столько времени… а теперь… - она посмотрела в лицо возлюбленному. – Я выхожу замуж, ты знаешь? - Знаю, - Джин заправил волосы ей за ухо, не прекращая улыбаться. – Но это не отменит того, что ты моя жена. - У меня будет два мужа?! - Хоть десять, Дами, - засмеялся тихо стоматолог. – Только любить ты будешь одного, договорились? - Я не знаю, как с любовью, - поверх красноты от рыданий, она покрылась румянцем. – Но с желанием у меня всё нормально только по отношению к одному супругу, - сжав его ладони в своих, она поднесла их к своему лицу и уткнулась в них. – Что я говорю, боже… Джин, нам нельзя быть вместе, понимаешь? - До твоей первой брачной ночи, - спрогнозировал он, не собираясь сдаваться и идти на поводу у судьбы. Или правдивее сказать Джиёна. – А потом мы будем вместе столько, сколько захотим. - Если этот жуткий человек узнает… он убьёт нас обоих. - Значит, он не должен узнать, - Джин обнял её, высвободив руки. – Но мне, если честно, после такого было бы не жалко и умереть. Я люблю тебя, Дами, по-настоящему люблю. И как только станет возможным, заберу тебя оттуда. - Нет, я должна выполнить одно дело… мне нельзя бежать оттуда. - Какое дело? – нахмурился Джин. Дами поджала губы. Она не могла сказать, какие указания ей дал брат. Видимо, ей по-прежнему придётся вести двойную игру. Разве этот человек, как бы она ни любила его, не воспользуется любыми сведениями о Джиёне, чтобы погубить того? А ведь это её брат, которому она обязана всем. Она не может встать по другую сторону от него, предать его. Они Квон, одна семья. Джин прочел это в темноте её очей, что она снова не будет искренна с ним до конца. Он снова не сможет доверять ей полностью. Они всегда будут встречаться на границе между добром и злом, пытаясь как-то соединиться и соединить свои авантюры так, чтобы не затронуть другого. - Я люблю тебя, Сокджин, - вместо ожидаемого ответа сказала она. Джин укоряющее покачал головой. - Все твои признания всегда обман и имеют какой-то умысел. - Как и твои действия. - Ты предлагаешь мне бездействовать? - А ты мне молчать? - Именно так нам и нужно будет себя вести в Цинхае. Скрывать взгляды, сдерживать язык, не сметь предпринимать попыток встреч, пока они не будут наверняка обезопасены… - Джин, помнишь, я сказала, что разочаровалась в вас – в золотых? – он утвердительно кивнул. - Джиён всегда говорил мне, что золото и деньги дороже людей, потому что более постоянны. Так вот, я поняла, что вы те люди, которые дороже золота. Потому что более постоянные как раз вы. И когда мне наденут на палец кольцо, я посчитаю это подтверждением нашего с тобой брака, потому что кольцо – золотое. Как и ты. ___________________________________________ Продолжение о Шуге и Джинни в произведении "Поперчить посахаренное" Продолжение о Джине и Дами в произведении "Империя. Цинхай"