Все только начинается

Холодно. Противно. Хидан лежал в этой яме, засыпанной камнями и землей, уже несколько дней. А может и месяц. А может... Он уже не мог сказать точно – первое время он даже считал часы, что пробыл тут. Конечно, после того как перестал проклинать клан Нара всем известным нецензурным лексиконом. Все части тела чувствовались на весьма отдаленном расстоянии, разве что правая рука, которая была ближе всего к голове. Хидан пытался двигать ей, правда получалось не очень – кажется был оторван один или два пальца. Иногда он отвлекался от гневных мыслей об «этом бесячем парне, которого он сам потом закопает сюда» и вспоминал. Вспоминал свою прошлую жизнь – до того как он стал членом Акацуки, служителем Дзясина, да и вообще кем-то. Мать Хидана была довольно молодой, красивой женщиной с длинными серебряными волосами до пят. Челка спадала ей на лицо и скрывала его до подбородка. Это было весьма странно – говорили, что она носила такую прическу, даже когда была шиноби. Однако Хидан понимал почему мать скрывает свои глаза. Он видел их лишь однажды и не пожелал бы и врагу почувствовать на себе этот взгляд. Ярко голубые глаза с узким черным зрачком. Они были бы потрясающе красивы, однако в них светилось настоящее безумие. С таким взором обычно рубят людей ножом, а не смотрят на родного ребенка. Отец же пропадал на заданиях месяцам – он крайне редко появлялся дома. Его чаще можно было встретить в деревне в компании знакомых, чем рядом с женой и сыном. У отца были светлые, цвета пшеницы волосы и на удивление ярко-фиолетовые глаза. Других черт лица Хидан не помнил – он не получал от отца ни одной эмоции. Даже фальшивой улыбки. Ничего. Однажды в деревни проходил фестиваль, посвященный какому-то местному божеству. -Мама, а почему мы не идем? – спросил Хидан, глядя на яркие огни мелких фонариков, взмывающих в темное, вечернее небо. -Я объясню тебе, когда придет время – женщина взглянула в окно на проходивших мимо дома людей, одетых в юкаты и натянувших на лицо странные маски. И пусть он не видел лицо матери тогда, но Хидан почему-то почувствовал, что всё её лицо выражает лишь презрение и ненависть к происходящему на улице. В эту же ночь его мать умерла. Он услышал лишь часть разговора его родителей. Это было весьма необычно – отец вернулся, да ещё и ночью. Хидан приоткрыл дверь из своей спальни и прислушался. -Я не могу больше. Я не хочу, чтобы Хидан стал такими же, как мы. Это отвратительно, эта религия... -Ты дура, да?.. Мне плевать на тебя и на этого мелкого засранца. Он, конечно, будет важен в будущем, но вот ты... Мы поженились, потому что так обязал закон. Ты можешь собрать вещички и валить из этого дома, но Хидан останется в деревне и пройдет ритуал Акако*. -Что?! - мать всхлипнула. Она плачет? - Ему всего тринадцать, ещё рано. -Как будто это ты решаешь. Завтра я его заберу и буду готовить к ритуалу. Ты можешь пойти с нами, но ты же помнишь правила? -У избранных нет родителей, братьев, сестер, родственников? Ты тоже умрешь, помнишь же? -Я согласен отдать жизнь ради Дзясин-сама. -А я нет. И Хидан уйдет со мной из этой чёртовой деревни! Я не позволю ему пройти этот ад! - эта фраза была последней в жизни. Отец одним движением перерезал кунаем шею женщине и та куклой упала на пол. -Сука, теперь ещё и тебя девать куда-то надо. Хидан в одну секунду оказался в постели, сжимая одеяло в дрожащих руках. Он так и не заснул этой ночью. Утром отец так же сунул ему в руки книгу со странными символами, плащ и безразлично сказал: -Твоей матери больше нет. Похорон не будет – он замолчал, видимо ожидая какой-то реакции от ребенка. Ведь ночью он не заметил третьего лица, который так и не участвовал в разговоре - Прочитай книгу. Плащ оденешь, когда я вернусь. С этими словами мужчина ушел, а мальчик открыл книгу на первой попавшейся странице. Там были странные стихи: «Боль есть испытание. Твоя жизнь ничто. Даровано будет тебе знание. Пройдя испытание одно». Дальше читать он не стал. Все было написано в одном стиле и было похоже на фанатичные простые стишки. Перевернув книгу обложкой, мальчик увидел странный знак. Перевернутый треугольник в круге. Почему-то Хидану показалось, что раньше он где-то его видел. Вечером за мальчиком зашел отец. Он был одет в темно-серую мантию, а на груди висел тот самый знак. Отец лишь смерил взглядом Хидана и кивнул. Они проследовали до самой окраины деревни, заходя в странное строение, отдаленно напоминающее сарай. Внутри же была лестница, ведущая вниз, под землю. Когда они спустились, Хидана чуть не стошнило. В огромной комнате витал стойкий запах крови. На грязно серых стенах висели слабо горящие фонари, а также странные крепежи – они были из кожи, железа или дерева. В противоположной стороне стояла статуя, словно высеченная неумелым скульптором. Отчетливо можно было разглядеть лишь огромную косу, что держала фигура, да и рога, торчащие из под накинутой на голову фигуры ткани. Вокруг фигуры собралось по меньшей мере человек двадцать, которые стояли на коленях, сжимая в руках цепочки, на которых висел тот самый таинственный треугольник. Также несколько человек стояли в центре, окружив что-то кругом. Отец Хидана схватил мальчика за руку, буквально таща к центру зала. Когда они «подошли», люди разошлись, открывая взору Хидана то, о чем он догадывался изначально. Алтарь. Круглый алтарь со знаками по всей поверхности и крепежами-наручниками с четырех сторон. Ужасная догадка закончила формироваться в голове ребенка. Он принялся вырываться из рук отца и других людей, приковывающих его. Последнее, что Хидан почувствовал тогда была боль и шепот молитв вокруг него. -Хидан... Ты слышишь меня, верно? Это происходило словно во сне. Но даже здесь не было сил, чтобы ответить. Мальчик смог только слабо кивнуть. -Я не могу избавить тебя от боли. Она будет преследовать тебя, а ты её. Я могу лишь сделать так, чтобы ты не погиб в том мире. Если ты будешь предан мне и сделаешь все, что необходимо, я буду помогать тебе. Хидан не понимал это существо. Он точно знал, что это не человек и слышал лишь голос, отдаленно напоминающий змеиное шипение – тихий, вкрадчивый, льющийся со всех сторон. -Я дам тебе силу. Силу, способную сокрушить многих неверных. Силу, с которой ты увидишь мир, познаешь его грязь и очистишь. Ты ведь понимаешь меня? «Получить силу?.. Я не знаю. Чего я хочу?» -Ты можешь подумать. Однако... Не затягивай с ответом. С этими словами Хидан вернулся в реальность, где его не ждало ничего хорошего. Его били хлыстом обычно смоченном в какой-то дряни, из-за которой мало того что удары становились в несколько раз сильней, так и ещё раны подолгу не заживали. Иногда приносили плеть, словно разветвленную, а на концах каждой «ветки» были крючки. Выжигали на коже странные знаки. Перетягивали шею ремнями и когда Хидан начинал терять сознание, убирали их и обливали ледяной водой. Было больно. Но он терпел, не желая уступать тому странному существу. Хотя с каждым разом удержаться от желания заключения сделки становилось все сложней. -Прошло уже столько времени... Я уже и не знаю, что нам использовать! - раздраженно сказал один. -Мы можем... - вкрадчиво начал другой. -Нет! Нам было приказано – крайние меры запрещены. Дзясин-сама потом нас прикончит. Он сам так сказал. -Тогда – Хидан узнал голос отца – У нас нет выхода. Придется сделать это. -Ты сдохнешь – первый заметно успокоился – Хотя, если твой мальчишка пройдет испытание, то ты все равно умрешь. Отец подошел к Хидану, который сейчас буквально висел на кожаных ремнях. Он приподнял лицо мальчика, которое было в синяках и крови. -Валите отсюда – громко произнес мужчина, обращаясь ко всем в зале. Фигуры мгновенно покинули его – Хидан, мне не очень хочется делать это, но выбора ты нам не оставил. Он стянул ремни, беря и перенося тело Хидана на каменную плиту, что была прямо под ним, разводя и приковывая его руки и ноги в разные стороны. В голове кружилось множество мыслей, пока мальчик не почувствовал тепло тела отца рядом с собой и его лицо прямо перед своим. В эту секунду он понял, что будет, но догадка потонула в страшной боли, пронзившей, как казалось, все тело. -Ну что, теперь ты согласен с моим предложением, Хидан? - снова этот сладкий голос – Ну же... -Да... Пожалуйста... Я не хочу больше.. - одними губами прошептал мальчик. -Отлично – Хидану показалось или во тьме сверкнула зловещая улыбка? Очнувшись, Хидан увидел лишь тело отца, лежащее на полу. Но это не сильно поразило его. Он почувствовал, что все раны, нанесенные во время пребывания, затягиваются и на теле не остается прежних ожогов и шрамов. Он на удивление легко освободился от оков и опустился на пол, брезгливо обходя мертвого. Хидан подошел к статуе и стянул один из амулетов, висящих на ней. Справа же от фигуры висела странная коса с тремя лезвиямии и длинным шнуром, что тот достигал пола. Взяв все это и накинув плащ, мальчик отправился в деревню. Изначально он хотел прикончить все тех, кто заставил его страдать, но пока шел ночью через деревню осознал. Он ни черта ни знает. Ни о чакре, ни о её управлении, ни о каких-либо банальных техниках. Хидан должен был отправится на обучение в начале осени. А когда его забрал отец была ещё весна. И судя по теплому ветерку и редким горшкам с цветами, был разгар лета. Все следовало обдумать. Спустя несколько дней Хидан выловил одного из тех, кто присутствовал в «храме». Это была невзрачная женщина, которая, как он знал, возглавляла отряды молодых ниндзя. Та рассказала ему, что они собираются лишь раз в полгода для ритуалов и жертвоприношений. Иногда же происходит принятие в веру. Еле сдерживаясь от желания перерезать этой бабе горло, он высказал её свои планы на будущее. -Ты поступишь ко мне на обучение. Я сумею убедить совет школы, что тебе требуются индивидуальные занятия – она замолчала на секунду – По официальной истории твой отец погиб на задании, а мать была убита преступниками ночью. Ты будешь жить здесь – женщина сунула ему бумажку в руку – со мной. Не переживай, там я буду появляться крайне редко. С этими словами она вырвалась из захвата Хидана и исчезла в облачке дыма. Он обучался у этой женщины – Мине** – четыре года. Она учила его всему – основным техникам ниндзя, ритуалам, пользованию оружием. За все время их знакомства Хидан не узнал о ней много, лишь то, что её ребенок не сумел пройти испытание и погиб прямо на её глазах. Несмотря на это, она не возненавидела веру и стала обучать новичков. Она стала первой жертвой, когда парень понял, что его обучение уже завершено. Многие кричали, молили о пощаде – всё же Мине неплохо постаралась. Она была одной из немногих, кто принял свою гибель достойно, осознавая, что это предопределила воля Дзясина. Хидан перебил практически всех из группы, оставив лишь старейшину, чей возраст был сравним с возрастом деревни, учителя, вроде Мине, прибывшего из разоренного храма и нескольких новых членов группы, которые знали про Хидана лишь то, что он первый за сотню лет, прошел ритуал Акако. Так он ушел из деревни, оставив после себя море крови и десятки мёртвых тел. Хидан путешествовал по странам около пяти лет. Он старался не привлекать к себе излишнего внимания, но все равно его признали ниндзя-отступником. Также Хидан узнал, что один парень, являвшийся близким родственником феодала то ли страны Воды, то ли Тумана, дал за его голову весьма неплохую награду. Однажды он подслушал историю, почему же тот готов выложить за него такие деньги – как оказалось Хидан переспал с его сестрой, а затем прирезал её. И мужа, пришедшего домой и увидевшего неверную. Он попытался вспомнить эту девушку, но как-то не получалось. Благодаря своей внешности, без внимания он не оставался. При этом он был уже юношей, поэтому мимолетные связи были не исключением в его жизни. И ритуалы тоже. Хидан не помнил лиц своих жертв, слишком уж много. Его не преследовали кошмары по ночам, голоса мертвецов не чудились ему. А если бы такое случилось, он бы попросту сошел с ума. После пяти лет путешествий ему на пути встретился весьма... необычный человек. Практически всё лицо закрывала маска, глаза у мужчины были весьма странные – блеклые, мутно зелёные. Одет в странный плащ с красными облаками, а в руке держал крупный чемодан. Акацуки – Хидан слышал об этой организации. Поговаривали, что в неё входят ниндзя-отступники, причём весьма сильные. Но вот какими делишками они прмышляют, он не знал. Да и не особо хотелось знать. Он было уже прошел мимо этого странного типа, как почувствовал движение воздуха рядом с собой. Хидан едва успел отскочить от руки. Стоп. От руки?.. Тут юноша заметил, что рука этого «типа» держится в воздухе на странных чёрных нитях. От них так и «фонило» чакрой. -Ты кто, блядь, такой и что тебе от меня нужно? Нунекин выглядел слегка удивленным. Видимо редко кто уворачивался от его атак. -За тебя назначена неплохая награда. А недалеко отсюда пункт выдачи денег. Так что... - в ту же секунду мужчина ринулся на него. Хидан не растерялся. Он принялся уворачиваться от выпадов, вытягивая и круча косой, стараясь задеть противника. Правда тот оказался очень сильным, при этом используя не только странные нити, но и стихийные техники. Хидан, конечно, никогда не любил занудные лекции Мине, но запоминал их на удивление хорошо. Он знал, что шиноби, умеющий пользоваться уже двумя стихиями – находка и редкость для любой деревни. А он насчитал и воду, и огонь, и воздух. -Твою ж, мать! Ты меня заебал со своими техниками! Я тебя прикончу и принесу в жертву, понятно, урод?! Тут Какудзу сделал странное движение и в один момент тело Хидана упало на землю, а голова откатилась на несколько метров от него. -Мелочь вроде тебя никогда не убьет меня. И не пойму, с чего за тебя назначили такую цену? - он подошел ближе и взял голову в руку – Жаль, что пришлось отрубить голову, получу меньше денег. -Чтоб тебе сдохнуть в гнилой яме, мудак! Ты хоть знаешь как это больно, а?! Я тебя ненавижу, патлатая сволочь! - мужчина удивленно смотрел на... говорящую голову. -Какого... Ты не сдох? -Нет, бля, у тебя глюки начались! Конечно, не сдох! И прекрати держать за волосы, мне и так больно! ...Так и произошло знакомство Хидана с Какудзу, которого откровенно бесил и поражал этот парень уже спустя десять минут. Какудзу позже пришил голову Хидана, всё таки тащить это «нечто» до пункта выдачи денег абсолютно не хотелось. Он заговорил первым: -Твои техника.. Что это такое? -Это не просто техника, а священная религия, о которой ты знать нихрена не должен. Какудзу лишь хмыкнул и только крепче сжал ручку чемодана. -Что в чемоданчике, страшный парень по имени Какудзу? Мужчина смерил Хидана презрительным взглядом, но ответил: -Это деньги, к которым, если ты прикоснешься хоть пальцем, останешься и без пальца, и без головы. Снова. Тебе ясно? Юноша на секунду задумался, а потом широко улыбнулся. -Ты ведь из Акацуки, Какудзу-чан? Какудзу привел Хидана к Пейну. И пока вёл, тысячу раз успел пожалеть о решении притащить этот бессмертного выродка в организацию. Он объяснил ситуацию, при которой они «познакомились». Пейн сказал, что такой напарник как раз и подойдет для Какудзу, посколько все до него умирали точно мухи. Хидан на это лишь рассмеялся, а рыжеволосый махнул рукой, приглашая проследовать за ним. В помещении в котором они оказались, вокруг длинного стола, сидело несколько человек. Во главе сел знакомый недавно Хидану Пейн, рядом с ним сразу возникла симпатичная синеволосая девушка. -Хидан – новый член нашей организации и напарник Какудзу. Это Конан – он указал на неё одним взглядом – моя напарница. Кисаме и Итачи – высокий, смахивающий на акулу мужчина удостоил Хидана зубастой ухмылкой, в отличии от темноволосого юноши, который слегка кивнул головой - Дейдара временно без напарника – светловолосый парень с вызовом посмотрел на него и тут же отвел вгляд – С Зецу познакомишься чуть позже. -Охренеть, как рад вас видеть – и юноша понял, что тут скучать ему не придется. Они с Какудзу ходили на миссии. В основном они были в стиле: убить-отнести тело-получить бабло-искать новую цель. Хидан не понимал, почему этот мужчина относится к деньгам так, словно они главное в его жизни. Не понимал и злился. Ругался трехэтажным матом, пытался прикончить того косой, а Какудзу в ответ лишь хмурил брови и цедил едкие замечания по поводу религии и юнцах, что не знают своего места. Однажды им пришлось вернутся на базу, на собрание. Хидан ненавидел эти сборища и предпочитал общаться с другими Акацуковцами через голограммы. Хотя ему весьма нравилось потешаться над похожим на девушку Дейдарой, вести разговор с Кисаме, который несмотря на свою пугающую внешность, был самым адекватным собеседником. С Итачи он был бы рад встретится и попросить использовать на нем Цукиеми, которым был знаменит в сей организации. Но видимо Учиха не желал подобного, поскольку и он был наслышан о Хидане, как о бессмертном мазохисте-садисте. Конан же он видел довольно часто, но почему-то она его жутко бесила – то ли из-за преданности Пейну, возомнившему себя Богом, то ли, потому что она напоминала собой собственные техники – словно лист бумаги с несколькими яркими пятнами в виде ярких синих волос и янтарных глаз. Зецу же... После историй о том, что он работает «чистильщиком», Хидана сначала покорёжило, а потом смутило. Он убивает людей, но вот жрать мертвечину... Желания познакомиться с ним отпало сразу. Хидан ненавидел читать длинные нудные стихи, посвященные Дзясин-сама. Нет, он уважал и восхищался им, но читать наизусть в течении часа, а иногда и двух, нудный однотипный бубнеж, а именно таким он получался в исполнении юноши, утомляло. Тем не менее, чтобы сохранить бессмертие, приходилось идти на такие жертвы. Однако «фортуна» дала ещё один шанс проявить себя. Кроме стихов, надо делать ещё один из ритуалов, в котором придется кромсать себя, а не кого-то. Он нашел небольшое помещение, некогда принадлежавшее Орочимару (о нём он слышал лишь нелестные высказывания со стороны Дейдары), запер его изнутри на печать и начал... -Какудзу, собрание должно было начаться пятнадцать минут назад. У нас всех нет ни времени, ни желания оставаться здесь надолго. Где твой напарник? - Пейн был зол. Он управляет целой деревней, ему тоже надо заниматься делами. Как впрочем и остальным. -Он искал себе комнату – скучающе произнес Кисаме – Не знаю для чего она ему. -Я не могу проникнуть к нему в разум. Всем на поиски, я чувствую его энергию на базе. Первым Хидана нашел Какудзу, а спустя несколько минут присоединились и остальные, исключая Пейна. Тот видимо не пожелал присоединится к собственному приказу. Мужчина снял печать и резко открыл дверь. Лучше бы он этого не делал. Хидан сидел на коленях и все его тело, словно переломленное в позвоночнике так, что голова касалась пола. Грудина была разрезана и ребра торчали в разные стороны, открывая взору легкие. На руках были длинные порезы, складывающиеся в замысловатый рисунок, некоторые особо глубокие, открывали белые локтевую и лучевую кость. Из одежды на Хидане были лишь изорванные штаны. На ногах были перерезаны сухожилия. Сам же юноша сидел в нарисованном круге, а стекающая кровь вырисовывала треугольник внутри него. Единственным утверждением, что он ещё жив были отчетливо слышимые слова, звучащие на незнакомом и причудливом языке, которые складывались в не менее странную рифму. Но в один момент Хидан замолк и начал приподнимать голову от пола. Порезы на руках и ногах затягивались с невероятной скоростью, поэтому он вытащил кунаи и отбросил их дальний угол комнаты. Раны на груди заживали, а ребра вставали на своё место. Наконец он открыл глаза и посмотрел на толпу в дверях. Зрачки были расширены так, что фиолетовый цвет еле было разглядеть. Тут он заговорил, но весьма странным, тягучим голосом: -Прервете ритуал ещё раз – не пожалею ни вас, ни Хидана. Ясно, мрази? После этих слов, фигура юноши упала на окровавленный пол. Хидан вернулся из воспоминаний. Отвратительно. Он ненавидит эту яму и этого парня даже не за то, что его разорвало на мелкие куски, а за то, что здесь он переживает все то, что так не желал видеть снова. Но вдруг он слышит странное копошение, словно кто-то разгребает землю сверху. Неужели?... Он видит перед собой лицо Какудзу. Потрепанный, с кучей ран, но живой. -Ты не сдох? Я думал раз меня закопали, так и тебя убили нахрен. -Я не такой, как ты. Надо быстрее сваливать отсюда – скоро будет война, а у меня всего одно сердце какого-то слабака коноховца. -Эй, блядь, а про меня ты не забыл? Погоди, ты что делаешь?! - Хидан увидел, что Какудзу скидывает его руку, ногу и кажется кусок торса в мешок. -У меня нет времени сшивать тебя здесь – надо найти ближайшую гостницу и... Дальше он не слушал мужчину. Он жив. И скоро будет, как новенький. И тогда он закопает этих ублюдочных детишек в эту самую яму. Все только начинается. *Акако - Алая **Мине – Храбрая Защитница