Побег от реальности

Он считал это побегом от реальности. Вызвать такси, назвать адрес, добраться до окраины города и выйти возле неприметного магазинчика с амулетами, благовониями и прочей подобной дрянью, постоять у витрины в ожидании, пока такси скроется за поворотом, а потом юркнуть в неприметный зазор между магазинчиком и обшарпанным трёхэтажным домом. В первый раз сложно было не заблудиться, но теперь Хань отлично знал дорогу. Дома, дворики, узкие проулки... Он остановился перед дверью, залепленной старыми объявлениями, выдохнул и уверенно нажал на кнопку. Тихий щелчок и собственный слабый голос: - Это Лухан. Можно? Ни звука в ответ. Хань осторожно тронул дверь ладонью и легонько толкнул от себя. Дверь приоткрылась, превратив надежду в радость. Его ждали. И ему позволили зайти. Хань проскользнул внутрь, закрыл за собой дверь и включил свет в прихожей. Привычно скинул тёмный плащ, аккуратно повесил у двери, сбросил ботинки и быстро разделся. Полностью разделся. Это походило на ритуал: снять с себя все искусственные покровы и развесить в установленном хозяином порядке. Хозяин отличался педантичностью и аккуратностью, но обладал и куда более весомыми для Ханя талантами. Раздевшись и убедившись, что ритуал соблюдён, Хань направился в ванную комнату, где принял душ, вымывшись тщательно. Потом старательно подготовил себя и поставил в задний проход силиконовую пробку. Пока ждал положенные полчаса, умывался перед зеркалом, но в само зеркало не смотрелся. Не испытывал ни малейшего желания видеть собственное отражение и отмечать лихорадочный блеск в глазах, слабый румянец на скулах и дрожащие в предвкушении губы. Достаточно и того, что хозяина он устраивал в любом виде. И достаточно того, что хозяин никогда не лез в его реальность, предлагая правила игры, устраивающие обе стороны. Полчаса тянулись томительно, но всё же закончились. Хань достал пробку, ещё раз нанёс смазку на кожу вокруг входа, немного растянул себя на всякий случай и вышел из ванной. По коридору добрался до гостиной, опустил голову, бесшумно переступил через порог, остановился в центре комнаты и медленно встал на колени - длинный ворс пушистого ковра защекотал кожу. Хань опустил руки, тронув кончиками пальцев ковёр, и уставился на сложный узор на полу. Он просто ждал - так полагалось. Что и как будет после, решал не он. Его желания вообще ничего не значили в этом доме. Важным оставалось лишь одно его желание - добровольное подчинение хозяину и дозволение делать с ним всё, что хозяин посчитал бы нужным сделать. Их договор был в силе, пока Хань приходил сюда, открывал дверь и выполнял все правила хозяина. Хозяин по обыкновению двигался бесшумно и обладал безграничным терпением. Он мог заниматься своими делами, пока Хань стоял в центре комнаты на коленях и ждал. И хозяин всегда выбирал такое мгновение, когда Хань ни на что уже не рассчитывал. Хань вздрогнул, увидев перед собой босые смуглые ступни и обтянутые кожаными брюками длинные ноги. - Посмотри на меня. Хань тут же вскинул голову, любуясь хозяином. В первый свой визит он плевать хотел на внешность этого человека, но реальность оказалась куда смелее его ожиданий, подарив встречу с таким красивым парнем. Хозяин был моложе Ханя, выше, сильнее и жёстче. Он вообще казался полной противоположностью Ханя: смуглый, гибкий, грациозный, с резкими чертами лица, хищный и мрачноватый внешне. Хань рядом с ним напоминал изысканное изделие из алебастра: светлокожий, с тонкими и нежными чертами, красивый, как картинка, изящный, вызывающий восхищение и умиление. Их красота относилась к разным типам, лишая их чего-то общего, но вместе они смотрелись потрясающе - Хань знал это точно, потому что однажды они делали кое-что необычное перед зеркалами. Сейчас же хозяин осматривал его немного лениво и без спешки, затем обошёл вокруг и остановился за спиной. - Поднимись. Хань послушно поднялся и позволил хозяину коснуться запястий горячими пальцами. Хозяин завёл его руки за спину и медленно оплёл ворсистой прочной верёвкой, стянул сильнее - ровно настолько, чтобы верёвка впилась до боли, которую легко вынести. - На колени. Хань вновь опустился на ковёр и прикрыл глаза, когда ощутил верёвку на собственных лодыжках. Ещё доза боли. И как финал - верёвка по всему телу. Ворсистая полоса пролегла по груди - над сосками, а потом - под сосками. И хозяин затянул верёвку мучительно медленно. От новой волны лёгкой боли соски сладко и мучительно одновременно заныли, налившись возбуждением точно так же, как член Ханя. Хозяин прошёл мимо, повозился у стола, а затем вернулся к Ханю и уселся перед ним, скрестив ноги. В левой руке он держал банку с краской из хны, а в правой руке - кисть из беличьего меха. Окунув кисть в банку, хозяин помедлил, задумчиво закусил полную губу, окинул Ханя внимательным взглядом, а потом коснулся мягкой кистью правой ключицы. Тонкая кисть оставила влажный след на белой коже Ханя, провела линию к левой ключице и легко затанцевала, выводя диковинные узоры и заставляя Ханя подрагивать всем телом. Прикосновения походили на утончённую ласку и испытывали чувственность Ханя на прочность. И каждое подрагивание отзывалось уколами боли, потому что верёвки чутко реагировали на любое изменение в положении Ханя. Пока он хранил неподвижность, боль была настолько слабой и нежной, что он почти и не замечал её. Но стоило чуть шевельнуться, и боль обострялась, усиливалась, колола тело совершенно непредсказуемо, превращая всё происходящее сразу и в секс, и в пытку. Закусив нижнюю губу, хозяин неспешно закрашивал правый сосок Ханя хной, рисовал завитки и узкие листочки, превращая сосок в подобие цветка. И слушал едва различимые стоны, сопровождавшие каждое касание кистью. Хань зажмурился от смеси из сильных и ярких эмоций, но тут же распахнул глаза из-за лёгкой пощёчины. - Не смей, - тихо, но жёстко велел хозяин. Ну да, конечно, Ханю полагалось смотреть на хозяина и не отводить глаз, пока ему не позволят немного забыться. И хозяин всё ещё не разрешал ему забыться. Ханю полагалось смотреть на хозяина и впитывать в себя каждый жест, каждый взгляд, каждое выражение, что могло промелькнуть на смуглом лице с резкими чертами. - Как мне позволено называть вас сегодня? - прошептал Хань дрожащими от возбуждения губами. - Кай. - Кай... - послушно повторил Хань и с трудом выдохнул: - ...пожалуйста... - "Пожалуйста" что? - с глухим смешком уточнил Кай. И Хань бесстыже упивался звучанием его голоса - низкого, мягкого, завораживающего обещанием. - Пожалуйста... - хрипло выговорил Хань, едва удерживаясь от того, чтобы прикрыть глаза из-за блаженства, разлившегося по телу, когда кисть проскользила по груди вниз, прошлась по животу и нарисовала звёздочку на светлой коже - прямо над возбуждённым членом. Кай с задумчивым видом коснулся кистью головки, сорвав с губ Ханя умоляющий стон. После он решительно отставил в сторону банку, бросил в неё кисть и достал из кармана силиконовое кольцо. Кольцо спустя пару секунд красовалось на члене Ханя и мягко сдавливало у основания, отдаляя тем самым оргазм, казавшийся неизбежным. Кай довольно кивнул, вновь взял в руки банку и тронул кистью головку члена. Хань невольно выгнулся и застонал от боли в запястьях и лодыжках, и от всплеска возбуждения. Он запрокинул голову, чтобы Кай мог любоваться его шеей. Хань знал, что Кай питал особую слабость к его шее - сам сказал во время второй встречи, когда приготовил множество серебряных колец и надевал их по одному на шею Ханя, а потом жёстко брал его прямо на полу так, что кольца на шее Ханя непрерывно звенели, сводя с ума их обоих и доводя до исступления. В тот день Хань впервые понял, что такое настоящий полноценный оргазм, когда от удовольствия забываешь не просто обо всём на свете, но ещё и должен учиться заново дышать, стоять, ходить и говорить. И даже - смотреть. Это был его личный побег от реальности, чтобы испытать подлинное наслаждение, которого в его жизни не существовало никогда и ни с кем. Только Кай оказался идеальным для него. Возвышенные слова, конечно, потому что Ханя бесила педантичность Кая и ряд его жёстких правил, но это выглядело сущей мелочью на фоне всего, что Хань получал от визитов в этот дом. Кай отложил кисть и вновь отставил банку, чтобы надеть на шею Ханя мягкий ошейник из замши с колечком. К колечку он пристегнул тонкую цепь, а потом с нежностью избавил Ханя от верёвки. Хань едва-едва пережил лёгкие касания горячих пальцев к истёртым запястьям и лодыжкам. Контраст боли и нежности неизменно сводил его с ума и почти швырял навстречу оргазму. Если бы не одно "но" - силикон на члене, по-прежнему сдавливающий у основания и не позволяющий крови отхлынуть. Кай мягко растёр запястья и лодыжки Ханя - до сладкого покалывающего ощущения под кожей, после чего тихо велел Ханю встать на четвереньки. Приказ был тут же выполнен. В разработанный вход проскользнуло прохладное, и Хань вздрогнул после тихого щелчка. Внутри его тела теперь поселилась слабая вибрация. - Идём. Кай плавно потянул за цепочку, и Хань покорно двинулся за ним, опираясь на руки и колени. И Хань знал, куда они идут. Руки и ноги тут же задрожали, грозя куда-то подеваться из-под Ханя. Он и сам не понял, как смог дойти до соседней комнаты и приблизиться к специальному столу под свисавшими с потолка цепями. Кай снял с него ошейник вместе с цепочкой, и Хань сам забрался на стол, вытянулся вниз лицом и зажмурился, тая от прикосновений сильных рук и звона цепей. Он упивался самим процессом подвешивания настолько, что уже ничего не соображал. В нём жило лишь одно желание - ощутить в себе плоть Кая и испытать удовольствие, за которым он пришёл. Игра и её правила заводили Ханя, дарили неописуемый восторг, но ему требовалась и пресловутая "вишенка на торт". Он тихо застонал, когда цепи пришли в движение, превращая его в марионетку на верёвочках. Расслабленное тело занимало то положение в воздухе, которое Кай сегодня считал идеальным и самым красивым. Руки потянуло вверх, ноги развело в стороны. Хань перевернулся в воздухе над столом на спину, а затем стол откатился в сторону за ненадобностью. Вскоре Хань распахнул глаза и уставился в потолок, потом откинул голову назад и нашёл взглядом Кая - видел его вверх ногами, потому что висел над полом спиной вниз. И видел расстёгнутые брюки. Видел толстый член, оплетённый набухшими венами... - Пожалуйста... Кай шагнул к нему и позволил ему дотянуться губами до головки, взять в рот и попробовать на вкус горячую твёрдость, плавно заполнил его собой, входя осторожно, но глубоко. Хань довольно замычал, когда член задвигался у него во рту. Короткая, но сладкая игра помогала Ханю полностью расслабиться и приготовиться к продолжению - каким бы оно ни было. Хань с сожалением выпустил член Кая изо рта и прикрыл глаза, послушно выжидая. Слушал лёгкие шаги и терялся в догадках. И содрогнулся всем телом, едва ощутил в себе сразу два пальца, сменивших вставленную ранее игрушку. Пальцы твёрдо растянули его ещё чуть больше, а потом Кай коснулся его бёдер, приставил ко входу головку и резко потянул к себе, заполнив сразу до отказа. Вошёл на всю длину, помедлил и после покачал из стороны в сторону, растягивая края, расширяя проход и проникая ещё глубже, выбивая из Ханя стоны, срывающиеся в тонкое поскуливание. К ягодицам прижались узкие бёдра, обтянутые кожей брюк. Нежную кожу чуть царапали молния и паховые волоски. Короткой паузы не хватило, чтобы сделать судорожный вдох - Хань захлебнулся стоном и воздухом, когда его тело затряслось от сильных и глубоких толчков. Член Кая таранил его сразу быстро и безжалостно - до вскриков вместо стонов, скулёжа вместо всхлипов, острого и безумного восторга вместо томной неги. Хань беспомощно висел в воздухе и захлёбывался от удовольствия, пока Кай насаживал его на член в сумасшедшем темпе. И Хань готов был кончить почти сразу, но проклятое силиконовое кольцо не позволяло перешагнуть заветную границу и заставляло изнывать от близкого, но недостижимого пока оргазма, балансировать на грани и ждать, когда же Кай решит, что хватит. Хань бился в цепях, умолял срывающимся голосом, хныкал, сотрясаясь из-за непрерывных толчков и лёгкого саднящего ощущения в заднем проходе. Кай резко остановился, раздвинул его ягодицы и втолкнул в него палец, не потрудившись выйти из него. Тянущее ощущение меж ягодиц заставило Ханя сильнее запрокинуть голову и выгнуться всем телом. - Хочу тебя... - хрипло прошептал он, чуть отдышавшись. - Пожалуйста... Кай... - Как хочешь? - едва слышно в ответ. И голос такой... завораживающе низкий, с сексуальной хрипотцой. - Так, как ты... пожелаешь. Пожалуйста... - Хань отдал бы жизнь за право всё время быть в руках Кая, даривших ему то чувство принадлежности властному и жёсткому хозяину, то негу и заботу, и непередаваемое наслаждение. Недостижимый идеал и фантомный побег от осточертевшей реальности. Кай вышел из него, немного поигрался пальцами, проходясь по краям растянутого отверстия. Тихий скрип колёс стола, звон цепей, нежные прикосновения горячих ладоней... Хань теперь готов был не только жизнь отдать, но и продать душу, чтобы вечно ощущать силу этих ладоней и сменяющую силу нежность. Желанный контраст, без которого как без воздуха... невозможно жить нормально. Или вообще невозможно жить? Хань распластался на гладкой поверхности стола и позволил себя перевернуть и устроить поперёк стола. Застонал, когда между ягодиц проскользнул толстый ствол. Кай одним толчком вогнал член в Ханя и принялся двигаться ещё быстрее, чем прежде, буквально втрахивая в столешницу, сминая Ханя собой, сжимая его бёдра пальцами до боли, размазывая узоры на коже. Толкался внутрь и покачивался, обостряя наслаждение Ханя и собственное. Но вновь не разрешил Ханю кончить. - Ещё... - из последних сил выдохнул Хань, оставив на поверхности стола мутное пятно резким выдохом. Руки совсем не держали Ханя, как и ноги. Кай сам перевернул его на спину, оценивающе осмотрел, поражая Ханя собственной выдержкой. Хань чётко видел, насколько сильно Кай возбуждён, насколько сильно хочет его всего сразу и в любых позах и столько раз, сколько будет возможно, но Кай при этом оставался собранным, пусть и казался напряжённым. Лёгкими касаниями по запястьям - и вот уже Хань практически висел в цепях, хотя и дотягивался ступнями до пола. Если бы не оковы на руках, он рухнул бы на пол без сил. Мышцы заднего прохода пульсировали от неудовлетворённости, пережатый кольцом член стоял колом и молил о разрядке, а Кай возился с чем-то в углу. Вернулся он через пару минут, показавшихся Ханю вечностью. Вернулся с плетью. Постоял перед Ханем, пропуская хвосты плети меж пальцами, затем обошёл, замер за спиной и помедлил. Хань ждал с закрытыми глазами, но всё равно пропустил замах и первый удар. Дёрнулся всем телом в оковах, вскрикнул от обжигающей боли и выгнулся, словно стремясь избежать второго удара. Конечно, ничего у него не вышло, и спину вновь обожгло кончиками плети. Ещё раз и ещё, пока удары не стали сыпаться один за другим - по спине и плечам, по ягодицам. Пока все они не слились в один бесконечный жар. Было адски больно, но совсем не страшно. Кай умел пользоваться плетью, Хань знал это точно и верил ему. Верил до такой степени, что вскоре в большей степени орал и стонал от усилившегося возбуждения, чем от боли. Это казалось невозможным, но возбуждение и впрямь захлёстывало с головой и сокрушало сознание своей мощью. Хань хрипел и скулил, когда плеть проходилась по груди и животу, била в опасной близости от напряжённого члена, но ни разу его не задела. И Хань сломанной куклой обвис в цепях, едва удары перестали сыпаться на его тело. С трудом приоткрыл глаза и проследил, как Кай отложил плеть и вернулся к нему с бутылкой минеральной воды в руках. Кай потряс бутылку и резко свинтил крышку. Из бутылки с шипением брызнуло. Фонтан из ледяных капель обдал разгорячённое тело Ханя, заставив его зайтись в крике, забиться, задёргаться в жалких и бессмысленных попытках освободиться, забыться в сокрушающем шторме из чувственного удовольствия и оргазма. Кольцо с него сняли, как и браслеты с цепями, свалили на пол и взяли грубо, с дикой страстью вжимая в пол каждым резким толчком. Он кричал под Каем, царапал смуглую кожу на широких плечах, выгибался и тут же покорно обмякал, позволяя всё быстрее вколачивать себя в пол. Прохладой обжигало кожу, пылавшую после ударов плетью, меж ягодиц настойчиво двигался толстый член. И Кай плотно прижимался к Ханю твёрдым и влажным от пота телом, слизывал прозрачные капли минеральной воды с шеи, осторожно впивался зубами и сладко покусывал, продолжая двигаться в неровном и диком ритме. На этот раз всё было настолько... Настолько. Хань даже на миг потерял сознание от пережитого экстаза. И за секунду до этого успел подумать, что это не побег от реальности. Этот дом, Кай и их игра были зависимостью Ханя.

***

- Господин Лу, вот приказ о назначении нового охранника. Господин Сон уже побеседовал с ним и проверил данные. Но если вы желаете провести собеседование... Хань лениво потянулся за приказом и хотел уже привычно расписаться, но замер, уставившись на человека, маячившего за спиной помощника. Высокий смуглый парень в джинсах и простой полосатой рубашке держался с непередаваемым чувством собственного достоинства. Блеск тёмных глаз из-под длинной чёлки выдавал в нём властную натуру, но это не имело значения, потому что в кабинете Ханя оказался вдруг его хозяин. Ким Чонин - так значилось в приказе, ожидавшем подписи. - Желаю. Провести собеседование, - тихо произнёс Хань, всё ещё пытаясь совладать с изумлением. - Подождите за дверью. Хань выбрался из-за стола, заваленного документами, прошёл к двери за помощником, а потом запер её, повернув ключ в скважине. Помедлив немного, Хань привычно принялся раздеваться и аккуратно складывать одежду на офисном диване. Покончив с этим, подошёл вплотную к Каю, опустился на колени и уронил руки вдоль тела, замер в ожидании. И почти поверил, что это сон. - Как мне можно вас называть? - Ты в самом деле хочешь этого? - Такой знакомый голос. Низкий, мягкий, завораживающий... - Мне нравится наша игра, - едва слышно ответил он. - И мне... нравитесь вы. Как вы хотите... как? Нежное прикосновение горячей ладони к шее заставило Ханя привычно содрогнуться всем телом и испытать прилив возбуждения. Его плавно потянули вверх. Он послушно встал и прикрыл глаза, когда ухо согрело тёплым выдохом. - Хочу взять тебя на твоём столе. Прямо на всех этих бумажках с твоими печатями и подписями. Что теперь скажешь? - Теперь? - Хань слабо улыбнулся и открыл глаза. - Времени мало, не мешкай. Оттрахай меня как следует, сделай своим или... сделай всё, что пожелаешь. Тебе решать. Как ты всегда... Хань забыл сделать вдох, увидев ответную яркую улыбку на смуглом лице и прочитав в ней обещание. Нет, это точно был не побег от реальности. И даже не зависимость. Но Хань опасался называть вещи своими именами, чтобы не разбить хрупкую пока ещё надежду на большее. - Мне не надо делать тебя своим, - жарким шёпотом на ухо под тихий шелест смявшихся под спиной Ханя бумаг. - Ты и так уже мой - целиком и полностью. - Да-а-а... - слабым стоном с чувством удовольствия пополам, открываясь перед хозяином, утопая в желанной близости, когда по телу - горячими ладонями с нежностью и твёрдостью сразу, а меж ягодиц - крепкий ствол, а потом - непрерывное движение... И предвкушая пятна от спермы на документах... А ну и пусть!