Признание

      Якен сидел в своей келье и думал… Она никогда не станет безликой. Теперь он убедился в этом. Если раньше он еще мог предполагать, надеяться, то теперь он уже был твердо уверен. Эта уверенность крепла всякий раз, когда он смотрел на нее. Её чувства и эмоции слишком сильны, восприятие мира слишком остро, а жажда жизни столь велика, что она никогда не сможет этого обуздать. Она никогда не сможет отказаться от себя. Она была, есть и будет Арьей Старк, и никто: ни он, ни она, ни Семеро, ни Многоликий не изменят этого. Эта мысль терзала его уже несколько дней… он ошибся. И сейчас он понимал это с пугающей определенностью.       Но самое страшное было не это. Было еще кое-что, что изводило его гораздо дольше: эта девочка, эта милая девочка была живым воплощением того, чего в жизни человека никогда не было. Она олицетворяла все, от чего человек отказался. В ней были сильные чувства, обезоруживающая искренность, порыв, безрассудство, бескомпромиссность. От всей этой «суеты» Якен отрекся добровольно много лет назад и ушел служить Многоликому, за все это время ни разу не пожалел о своем решении… до этого дня.       Не жалел он об этом и сегодня, но теперь все то, от чего он бежал и скрылся в стенах храма вновь нашло его… Его демон вновь стоял на пороге обернувшись милой девочкой. Теперь он отчаянно хотел прожить хоть один день за нее. Хоть на один день взглянуть на мир ее глазами, увидеть то, что видит она, услышать то, что слышит она, почувствовать то, что чувствует она, ощутить ту теплоту, с которой она говорила о своем отце, братьях и матери. Он ненавидел себя за эти мысли и еще сильнее ненавидел ее. Но чувства, любые чувства, это узы. Узы это слабость. Арья Старк. Проклятый дар.       Безликий встал и принялся ходить по келье, сжимая виски. Больше всего на свете он хотел заснуть. Погрузиться в сон без сновидений и, первый раз за несколько лун, наконец, отдохнуть, забыться, и проснутся наутро с ясной головой и трезвым умом, которые ему были так необходимы. Но сон все не шел. Человек попытался вспомнить, когда же это началось… на ум пришло лишь воспоминание, когда девочка вернулась со своего первого задания.       Он отворил ей дверь и увидел ее. Она боялась. Нет, внешне этого не было видно. На вид она была абсолютно спокойна. Ничто не выдавало ее страха и смятения. Но, вот еще один проклятый дар: он видел ее насквозь. Видел то, чего не видели другие. Она дрожала, тряслась как осенний лист на ветру.       Она убила человека. Человека, с которым ее не связывало долгое и мучительное ожидание мести, человека, с которым ее не связывала давняя вражда, человека, которого она не знала, который ничем ей не угрожал. Она убила его хладнокровно и без эмоций, а теперь испугалась того, что сделала, испугалась себя, испугалась осознания ничтожности человеческой жизни и легкости, с какой можно казнить и миловать. Впервые она убила, не спасая свою жизнь, или верша свое правосудие, а просто, потому что ей сказали убить.       Ее жертва — рыхлый, тучный мужчина, сидящий в углу корчмы и ковыряющий в зубах серебряной зубочисткой, улыбался ей, а она улыбалась ему, протягивая чашу с отравленным вином. В тот самый момент ни один мускул в ней не дрогнул, она не выдала себя ни жестом, ни взглядом. Выполнила задание блестяще. Отчего же так паршиво теперь? — Это не впервые… не впервые, — уговаривала она себя всю обратную дорогу, — да и человек был скверный: он подыскивал юных девочек и мальчиков для домов удовольствий. Возможно, поэтому он так медоточиво ей улыбался. Но успокоение отчего-то не шло.       Арья вспомнила девочку, принесенную в храм отцом. — Но ведь это другое, — оправдывалась она перед собой, — несчастная всем своим видом молила прекратить ее мучения. А этот несколько минут назад сытно и с аппетитом поел, уютно укутался в свой дорогой плащ, вероятно, пока пил сладкое отравленное вино думал, куда отправится завтра, а на грядущую старость, уж верно, припрятал где-нибудь сундучок с золотыми драконами. Но она решила иначе, оборвала грядущую спокойную старость рыхлого человека одним учтивым жестом. Это было несложно, скорее даже, пугающе легко.       Девочка вошла в храм и остановилась посередине просторного зала, рядом с источником. Безликий стоял перед ней, но она, казалось, не замечала его. Тут он сделал то, чего не следовало. Чего не ожидал от себя, то над чем не думал. Мужчина взял ее за руку. Вернее будет сказать, даже не за руку. Он лишь сжал ее пальцы в своей ладони… Может, чуть крепче и чуть дольше, чем это было нужно. Лишь для того, чтобы в них почувствовать едва уловимую пульсацию, в ритм сердца, и посмотрел на нее, спрашивая глазами все ли в порядке. Она подняла голову и взглянула на него ничего не выражающим взглядом, она смотрела куда-то сквозь человека. Безликий выпустил ее руку, и она неслышно скользнула за дверь своей кельи.       В ту ночь человек не сомкнул глаз. Он думал, правильно ли поступил. Лишь теперь он был абсолютно уверен: он ошибся. Ему не следовало это делать. Он не должен был звать ее сюда, не должен был устраивать себе эту ежедневную пытку. Если это было одно из испытаний Многоликого, то, безликий должен был признать, что не прошел его.       Человек вдруг вспомнил о времени. Вечерело. Девочка уже должна была вернуться. Без единой мысли он скользнул за черно-белую дверь. Безликий нашел ее почти сразу. Она, с присущим лишь ей безрассудством, стояла на берегу, недалеко от храма, исполняя свой танец воды. Девочка держала в руке клинок, почти такой же, как был у нее когда-то, но чуть больше. Вещь сегодняшней жертвы. Она не должна была его брать. Арья Старк.       Некоторое время он наблюдал за ней, ничем не выдавая своего присутствия. Девочка двигалась плавно и грациозно, словно порхая. Ее волосы отросли и почти закрывали лопатки, она аккуратно прибрала их, стянув тонким кожаным шнурком. Из ее черт почти пропала детская угловатость. Теперь ее, пожалуй, не перепутаешь с мальчишкой. Она расцветала, подобно распускающемуся цветку, который вот-вот подарит миру свою красоту. Он решился, наконец, выйти из своего укрытия. — Девочке нужен достойный соперник? Арья обернулась, Якен стоял за ее спиной. На нем была легкая сорочка, бриджи, на бедре висел небольшой валирийский клинок. — Пожалуй, — отозвалась она и подошла к нему.       Они скрестили клинки. Их поединок и впрямь напоминал танец. Она была как всегда порывиста и стремительна, легка и изящна, безликий не уступал ей. Казалось, он знает каждый следующий ее шаг. У девочки не было своей техники ведения боя, она лишь умело повторяла хорошо заученные движения, но она была стройной, легкой, гибкой, а это должно было сослужить ей хорошую службу в будущем.       И ловкой, подумал Якен, проворно уходя от ее выпадов. Он на секунду взглянул на ее лицо. Она была прекрасна: быстрая и изящная. Серые глаза светились азартом, рот чуть приоткрыт, небольшая прядь выбилась из собранных волос и, мешая, падала ей на глаза.       Мимолетного желания подойти и убрать ее с лица милой девочки хватило, чтобы он замешкался. Хватило этого и Арье, чтобы сделать последний выпад, Якен увернулся, но тонкий клинок, разрезав ткань сорочки, поранил его плечо. Потеряв бдительность, Якен схватился за кровоточащий порез, бросив клинок на землю. — Достойный соперник, говоришь?       Человек поднял на нее глаза, девочка улыбалась. Безликий ловил каждое ее движение. Он видел, как часто вздымается ее маленькая девичья грудь, как играет на ее щеках едва заметный румянец и, ему казалось, он почти ощущал тепло ее дыхания. Легким движением она отбросила с лица непослушную прядь и отерла лоб тыльной стороной ладони, а затем облизала своим маленьким язычком пересохшие губы. Этот ее жест отозвался ноющей тяжестью внизу живота, и заставил сердце биться быстрее. — Ненавижу тебя, Арья Старк, — прошипел он.       Арья взглянула на мужчину зажимающего кровоточащий порез. Необыкновенно спокойный, бесстрастный и хладнокровный, Якен был в ярости, а потемневшие глаза и сбившееся дыхание говорили красноречивее любых слов. — Человек лжет, — произнесла она, подходя ближе, — человек лжет себе, человек лжет мне, человек лжет Многоликому богу.       В мгновение он оказался рядом и, собрав в кулак ткань сорочки на ее груди, рывком притянул к себе и поцеловал. Если Арья и была сбита с толку то лишь на долю секунды, но почти тут же ответила на поцелуй, перехватывая инициативу. Их первый поцелуй был яростным, почти таким же, каким минуту назад был их поединок. И здесь они соперничали. Арья не уступала Якену до тех пор, пока мужчина не прикусил слегка ее нижнюю губу, лишь после этого она сдалась. Безликий ласкал ее губы настойчиво и страстно, словно пытаясь выпить ее до дна, утолить, наконец, свою жажду. Мужчина не был трогательно нежен, он был неотступен и требователен, словно пытаясь призвать ее к ответу за те часы, дни и бессонные ночи, когда он терзался по ней. Арье казалось, что Якен сейчас — воплощенная страсть. Он не победил в их схватке несколько минут назад, но сейчас безоговорочно одерживал верх.       Якен прервал поцелуй лишь тогда, когда Арья попыталась положить руку ему на плечо и притянуть ближе к себе. Оторвавшись от нее, он перехватил ее руку, упершись лбом в ее лоб. — Ненавижу тебя, Арья Старк, — прошептал он ей в губы. — Возможно, не так сильно, как я тебя, — выдохнула она.       Безликий отпустил ее и, повернувшись, исчез так же внезапно, как и появился. Арья осталась на берегу одна. Выбросив клинок в море, она провела кончиками пальцев по своим губам, и, улыбнувшись, пошла вслед за Якеном. ________________________________________