Булочная

      Утро. По небу тянулись лёгкие белые облака, скрывавшие яркий солнечный свет от моих глаз. Было прохладно. Ветер слегка трепал листву деревьев, обдавая меня утренней свежестью, машины носились по улицам, нагоняя новые потоки воздуха, и всё было как обычно. Сам я не спеша шагал за хлебом в булочную, по поручению мамы.       Непринуждённо мой взор скользил по лицам людей, куда-то вечно спешащих. Даже сегодня, в воскресенье. Правда, были и те, кто просто гулял с собаками, сонно хлопая глазами и широко зевая. Было довольно забавно наблюдать за всем этим действом. Ничего сверхъестественного. Наша выходная московская реальность. Ну а я вообще люблю наблюдать за людьми, когда выхожу на улицу. У каждого какая-то своя привычка, особенность. И, конечно же, своё неповторимое выражение лица. У одного брови просто кричат: «А я так зол, так зол, что позабыл рассол!». Красные глаза другого устало машут прохожим, всем своим видом с обречённостью констатируя факт резкого завершения постельной неги. Шевелюра третьего просто молча проплывает мимо в вертикально-диагональном положении — ей и говорить ничего не надо.       Все эти особенности вызывали на моём выспавшемся лице искреннюю улыбку. Не хитрую — добрую.       А вот что вызывало у меня ухмылку, так это подростки. Девушки, одетые в топики, не по сезону лёгкие кофточки, крашенные-перекрашенные. Все, конечно, с сигаретами. И такие важные! Просто смех берёт, ей-богу! Давно известно, куда такие спешат — отнюдь, не в театр. Разумеется, они спешат в места обитания своей «крутой» компаши. Ягуар, Шмагуар, все дела. Умные и серьёзные разговоры. Ещё бы, куда там без них?       Я завернул направо, и двинулся уже напрямую к магазину. У овощного ларька разговаривали два мужичка средних лет, очевидно, горько обсуждая недавно прошедший тур российской футбольной премьер-лиги. А ещё я заметил женщину, вышедшую на свой балкон четвёртого этажа. В цветастом, знаете ли, халатике. Такие много где продаются, но внушают оптимизм с первой секунды, как их увидишь. Вот и я обрадовался при виде этой женщины в таком вот милом халатике. Особенно приятно было это видеть после торжественного шествия мимо меня группы закуренных и заягуаренных подростков. Вид у моей балконной подруги был довольно бодрый. Взяв лейку, она стала энергично поливать свои горшочки (что горшочки забыли на балконе в марте месяце?!), при этом напевая какую-то песенку.       Словом, я прямо-таки посвежел после этого.       До магазина оставалось рукой подать — каких-нибудь пятьдесят метров. И тут я нагнал двоих мальчишек, младше меня лет эдак на 5. Одеты они были в игровые формы известных зарубежных футбольных клубов. Один из них с важностью нёс новенький футбольный мяч. Но, знаете, важность эта была другая. Не такая, как у тех девчонок-подростков. Эта важность была серьёзная! Детская, но чертовски серьёзная, не напускная. Наверное, поэтому этот мальчишка мне как-то сразу понравился.       Но вот я их уже обогнал и последнее, что я увидел перед тем, как войти в магазин — это бабушку. С милой улыбкой, она бросала на асфальт перед собой хлебные крошки, которые бережно собирали наши вечно голодные московские голуби. А на заднем плане на мусорных бачках сидела ворона, обводившая своими чёрными глазищами эту картину и поджидавшая удачный момент для перехода в резкое наступление в погоне за куском побольше…       В магазине почти никого не было. И вот я, беспечно улыбающийся, подошёл к кассе. Продавщица довольно холодно обвела меня взглядом. Честное пионерское, хотела пронзить меня им насквозь, лишь бы не видеть улыбку на моём лице!       Что ж, это ничего. Я привык. — Два нарезных, пожалуйста, — изрёк я, не прекращая улыбаться.