Чудище моё, любимое

В одном великом и славном княжестве у правителя сын родился. Праздновал весь люд знамение доброе сиё, ибо князь радостен и щедр стал. Счастливый он бегал по палатам, да всё в комнату новорожденного заглядывал. Дочерям шёлка заморского и парчи золотой заказал, женушке любимой, что подарок ему долгожданный и желанный преподнесла – золота да камней ценных. А в замке пир на весь мир устроил. В мечтах своих уже представлял, как сын красивым да сильным богатырём вырастит, как все в княжествах соседних завидовать будут, да дочерей своих стараться замуж за потомка его выдать. И в воображении княжеском уже картина дивная нарисовалась: вот сидит он на троне, подле него сын; взрослый уже, ладный да статный, в плечах широких могущество да силушка немереная видна. Сидит, увлечённо грамоте учится. Все вокруг стоят да налюбоваться не могут. Народ любит правителя будущего, а соседи бояться и уважают. Расплылся князь в улыбке широкой. Эх, скорей бы только вырос сынишка его. *** *** *** Много времени прошло с тех пор… Лет шестнадцать уж точно. Вырос сын княжеский, красавцем, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Только вот не таким князь сына видеть хотел… Ну разве богатырь это!? Плечики хрупкие, волосы золотые длинные, кожа нежная белая, глаза яркие васильковые. Со стороны если посмотреть – девица красная. Из-за этого стал отец от потомка отдаляться, а сыну тяжело-то, поддержка отцовская нужна, а не сласти матери да сестёр наставления. Вот и рос он сорванцом непослушным, неприятности родителям доставляя. Сегодня день рождения у княжеского сына, и ждал Сашенька отцовского поздравления более всего. Но, ни утром, ни в обед и слова, кроме приветствия сухого не услышал. «Раз так батюшка со мной, то и я тем же отвечу» — подумал про себя обиженный сын. Пока сестрицы Анны не было в покоях, зашел он тихо, да взял наряд самый красивый и драгоценности яркие многоцветные. А потом у себя перед зеркалом нарядился. «Точно на девицу похож» — расстроился Сашенька. Но не его же вина, что природа такой внешностью наградила! Должен же отец это понимать… А раз не хочет, так пусть стыдно ему будет перед всеми. И вылетел из комнаты во двор. Все слуги придворные оглядывались в след девицы красы невиданной: парни краснели лишь от одного взгляда, а девушки завидовали. И только когда узнали, что это сын княжеский – хохотом залились. Донесли князю, что в замке делается, так он побагровел прям от ярости. Лопнуло терпение отцовское. — Живо Александра ко мне! – крикнул он слугам. Те кивнули только, да скрылись за дверью дубовой. Огорчённо вздохнул отец сына несносного… *** *** *** Бегали слуги князевы за Сашкой, да догнать не могли. А тот с улыбкой широкой на устах по саду мчался, немного в юбках пышных путаясь. Как тут солнце заслонило нечто великое – Змей зеленокрылый. Все прочь кинулись от чудища, только Сашенька смотрел, как приближается оно ближе всё. Приглянулся Змею мальчишка светленький. Точнее не знал он, что вовсе не девушка перед ним стояла. Влюбился в сию же секунду в глаза васильковые, уста медовые. Явился зелёнокрылый к князю и молвил: — Отдай за меня дочку свою младшенькую. — Что ты, что ты змеюшка. Она у меня помолвлена уже. Не могу за тебя выдать, — испуганно лепетал князь, стараясь речь свою смягчить да нотки страха скрыть. — Если не выдашь, не жить твоему княжеству, — зашипел змей. — Хорошо, хорошо, — тут же согласился до смерти перепуганный князь. Из толпы, позади трона стоящей, вышла девушка русоволосая. С глазами карими, как у отца. На лице страх её был, руки дрожали, и улыбку натянуть никак не получалось. — Я же сказал младшенькую! — грозно пронёсся по залу голос чудища. — Но, — хотел объясниться князь, как в зал залетел взлохмаченный Сашенька в платьице сестрицы. Румяные щёки горели огнём, глаза блестели, дыхание тяжёлое было. Бежал Сашенька Змея увидеть, ибо он сразу же в замок залетел. И показалось сыну княжескому, что уменьшился зеленокрылый слегка. — А вот и явилась жемчужина княжеская, — хищно оскалился Змей. У паренька аж дух захватило. — Выбирай князь, либо сейчас она со мной улетает, либо несдобровать люду в княжестве сем. По толпе шепот прошелся, мать зарыдала, стараясь выдавить из себя слова, что правду бы раскрыли, а у князя в горле ком тяжёлый образовался. Пусть и похож сын на девицу, пусть и не таков, каким быть должен, но любит он его, и в обиду не даст. — Знаешь змеюшка… — начал он, но голос Сашеньки прервал всё. — Батюшка, полечу я со змеем. Нельзя же, чтобы из-за меня народ пострадал. — Но… — Слышал княже, дочь согласна. И не медля ни секунды, схватил зеленокрылый сына княжеского, и воспарил высоко в небесах. И впервые понял князь, что ему хотелось потомка своего обнять, с праздником поздравить, да приласкать. А теперь же… Не заметил он, как слёзы горькие наружу вырвались. *** *** *** К вечеру оказался Сашенька в замке змеевом. Огромном таком, на холме высоком возвышающемся. Внутри всё блестело: чистота и порядок вокруг. Ковры мягкие, сразу видно, что заморские, стены картинами мастерски выполненными завешаны, окна оправами золотыми заделаны. Такой красоты нигде парень не видал. — Чего желаешь девица красная? Всё достану для тебя, желание любое исполню. – Совсем рядом Змей оказался, что дыханием своим шею Сашеньки опалил до дрожи в коленках. Правда, не такой уже большой, как в небе был. Более на человека походить стал, кожа только зелёная осталась, да перепонки, как у ящерки, на руках. И тут немного страшно сыну княжескому стало… Ведь не девица он вовсе. Вдруг Змей разозлиться и его в мир иной отправит, а народ в княжестве отцовском со свету сведёт. — Как зовут то тебя? Скажи хоть что-нибудь, не молчи. Иль боишься ты меня? — Нет, я не боюсь тебя вовсе, просто… — отвел в сторону взгляд парень, — Сашенькой меня зовут родные. — Сашенька… — вновь почувствовал княжий сын дыхание горячее на шее своей, которое на щеку перешло. Потом легкое прикосновение губ холодных, и шепот: — Жди меня ночью. И исчез Змей, будто в воздухе растворился. Потом явились слуги в нарядах заморских, да отвели Сашеньку в опочивальню роскошную. Девушки, было, хотели раздеть его, чтоб в купальню сопроводить, да только он сопротивлялся упорно. Сказал им, что сам справиться, а если мешать будут, то сбежит отсюда. Ведь нельзя, чтоб секрет сразу раскрыли. Когда в купальне оказались, выставил всех за дверь и закрылся. Ринулся в воду тепленькую, обволакивающую тело приятно, да задумался. «Пусть будет, что будет. Всё равно дома никто не беспокоится. Батюшке ведь я совсем не нужен». Около полуночи, когда сладко спал уже паренёк, дверь открылась, и в покои вошёл кто-то. Медленно и тихо к кровати подобравшись, сев на неё сбоку аккуратно, — Сашенька, – прошептал. — Змей! – сорвался с кровати сын княжий, в объятия зеленокрылого упав. — Меня Ситрой зовут, — отозвался голос парня. В комнате лампа, что благовония распространяла, горела, освещая её немного. И увидел Сашенька, что перед ним юнец красоты невиданной сидит. Кожа его, словно бронзой покрыта, волосы, как ночь черны, глаза, как бездна глубоки. — Ситра, — только и выдавил он. А Змей зачарованный к губам медовым припал. Дурманил рассудок его запах сына княжеского, руки блуждать по спине начали, на грудь перебираясь. — Нет! – образумился Сашенька. Со страхом он смотрел на Ситру прекрасного, от того, что раскрыть тайну его могут. А принц заморский зачарованный не так всё себе истолковал. Отстранился он от паренька, печально взглянув на него. Сашенька с глазами горящими, устами, припухшими от поцелуя, приоткрытыми весьма соблазнительно выглядел. — Расскажи лучше о себе, — попросил сын княжеский. И начал Ситра о родине своей рассказывать. Сашенька только представлял оазисы цветущие, реки с лотосами тихие, да пустыни великие. Уснул он под голос низкий, бархатный, смешно скомкав плед золотом расшитый. — Спи, Сашенька, — прошептал Ситра. За окном небо розовело, о восходе солнца предвещая. И вновь покрылся принц змеиной кожей. Много ночей подряд приходил к Сашеньке Ситра. Рассказывал свои истории, да и Сашенькины слушал. — Ну и детство у тебя прошло, как у парнишки непоседы, — произнёс однажды Ситра. Взгрустнул сын княжий. «Да я и есть парень. Но всё бы отдав, чтоб девицей стать. Чтобы уста твои целовать, к груди тёплой прижиматься, волосы чёрные теребить». А днём один Сашенька оставался. Скучно ему было, ждал ночи, чтоб вновь гостя желанного увидать. И случилось как-то однажды, что Сашенька, паука завидев, от страху на колени Ситры запрыгнул. Прижался близко-близко и руками обхватил шею, дыша учащённо. Не выдержал принц, поцеловал в губы чудо этакое, захватил в плен рук своих, чтоб не вырвалось. И не смущало его, что нет у девицы груди пышной. А что, он ведь не любит пышнотелых. От ласк, удовольствие приносящих забылся Сашенька, возбудился. И всё хорошо бы было, но увидел Змей то, чего никак быть у девушки не могло. Сначала от удивления застыл, а потом в его глазах сын княжеский разочарование, боль и обиду прочёл. — Уходи сейчас же, обманщик! – крикнул на весь замок Змей. Горько стало Сашеньке, на глазах слёзы солёные появились. — Прости, — шепнул он и выбежал из покоев, пронёсся через весь замок и покинул место, где сердцу его дорогой человек живёт. Знал Сашенька, что сам виноват. Нельзя было влюбляться в Змея зачарованного, но сердце решило действовать на своё усмотрение. Тяжело на душе стало, пелена чёрная перед глазами появилась. Упал Сашенька с обрыва небольшого, от того, что сознание потерял. Нашли его на утро пастухи местные, отвели к знахарке, которая вылечила паренька. Шрам правда на спине остался, но хорошо хоть малый, незаметный. Не стал сын княжий домой возвращаться, без толку бы было это дело. О нём и так небось слава нехорошая ходит. Одно беспокоился, чтоб Змей вред не причинил. Но когда стал пастухом работать, узнал, что любят люди хозяина замка. Говорят, что добрый он, хороший, от врагов защищал, деньгами селению помогал, и никто уж и не боится вида его грозного, ведь поговаривают, что ведьма его заколдовала русская, а сам он не местный, из-за моря большого приезжий. Только девица прекрасная, став супругой его, может проклятье снять. Горько улыбнулся Сашенька. Видел бы народ в человеческом обличье Ситру, то восславлял бы красоту его. Коротко ли мало, да вот год прошел. Сашенька всё так же пастухом работал, у знахарки жил, ей помогал. По утрам видел он, как Змей любимый из-за замка вылетает. Стоял в тот момент, как зачарованный в небо смотрел. Помнил, как первый раз, когда с княжества его летели, воздух приятно обволакивал тело, как красив был вид с небес… Горько было на сердце, больно на душе. *** *** *** Печальный последнее время Змей был, раздражённый постоянно ходил, да на слуг голос повышал. «Ну зачем я так с Сашенькой поступил? Чёрт меня дёрнул прогонять его. Я ведь сам виноват, сразу же забрал его из княжества, даже не спросив, кто он», — ругал себя Ситра, — «хотя стал бы нормальный парень в платье разгуливать!» — ругал сам себя Ситра. Летал он в княжество то, откуда Сашеньку привёз, спрашивал, не возвращался ли он, но лишь ответ отрицательный получал, да взгляд укоризненный. Так год мучительно продлился, а от паренька и весточки не было. И каждую ночь тоска необъятная поглощала принца молодого. Не знал он что тот, кто сердце его пленил, рядом совсем находится. *** *** *** В селении праздник начался, урожай уж собран, шерсть с овец срезана, на зиму всё заготовлено. И главным гостем был Змей, который средствами народу помог. Несмотря на вид устрашающий любили его взрослые и дети, с уважение к зеленокрылому относились. Принял Ситра приглашение, хоть и не очень хотелось покидать замок. В последнее время снилось ему, что Сашенька воротился. Да только как веки разлеплял, так образ дорогой исчезал. Оделся в праздничный наряд Змей, в зеркало большое на себя посмотрел. «Ну кто влюбится в чудище такое! И Сашенька рядом находился только из-за страха. И даже если я найду его, даже если увижу, как я могу требовать чтобы он со мной остался. Заклятие ведь так просто не снимешь, а сердце моё, чую, никого больше любить не хочет». *** *** *** Принарядила Знахарка паренька светловолосого в наряд яркий, красивый. Полюбила она сына княжеского, как родного. Своих детей то не было. А Сашенька ещё красивее за время пролетевшее сделался. И начали в округе все замечать по манерам его, что не из простого рода парень, да спросить, кто он и откуда, стеснялись. Пряталось солнце яркое за бугор, темнело в округе. Шел Сашенька, было к дому после праздника, как наткнулся на чью-то спину широкую. — Извините, — пролепетал он, кланяясь. А когда голову поднял, увидел кожу зелёную, глаза чёрные, и кануло его сердце в колодец бездонный, эхом по телу отозвавшись. Бросился прочь парень, да нагнал его Ситра. К груди прижал своей, нежно обнял. Не верил принц, что чудо его само в руки воротилось, от этого в объятьях крепче сжимал. — Прости меня Сашенька, прости дурака. Вернись ко мне… — по щекам, что начали цвет человеческий приобретать, слёзы хрустальные побежали. — Нет, не нужен я тебе, – грустно выдавил парень, — не снять с моей помощью тебе заклятье. — Мне всё равно, уж лучше таким безобразным остаться, но с тобой быть. Пойми, люблю я тебя, сильно люблю! – ещё сильнее прижал к себе парня уже полностью превратившийся в человека принц. – Иль ты ненавидишь меня так сильно? Не верил своим ушам Сашенька, застучало его сердце быстрее при словах любви, порозовели щеки. — Я люблю тебя! Любым люблю! От счастья Ситра закружил Сашеньку, да в уста сладкие поцеловал так, как никого не целовал. *** *** *** В покоях одна лампа только горела, которая освещала тела, в танце страстном сплетённые. На стене бликами отдавалось изображение двух безумно влюблённых людей. И слышали все слуги в замке стоны из уст хозяина да любимого его вырывающиеся. И не осуждал никто, только рады были, что наконец-то господин счастье нашёл. А наутро, когда проснулись, узнали всё, что снято заклятие. Ситра тогда Сашеньку никуда от себя не отпускал, держал его в объятьях своих, да всё по спине гладил, в месте том, где шрам находился. Корил себя дурака за действия необдуманные, говоря про себя, что никогда так более не поступит. Когда увидал народ принца заморского, застыл очарованный образом прекрасным, а потом, радостно поздравив, князем нарёк. И зажили все славно. *** *** *** Однажды уговорил Ситра Сашеньку дом родной посетить, ибо видел ранее, как отец и мать возлюбленного страдали, да и сам он скучал по ним. Отнекивался парень сначала, а потом согласился. Очень хотелось родных повидать, даже отца, вот только боялся немного он, что не рады его приезду будут. Как увидел князь сына своего, который краше прежнего стал, сорвался с места, да подбежав к нему, крепко-крепко обнял. Впервые Сашеньке так хорошо от ласки отцовской стало, понял он, что любит его отец, да и он отца тоже. Матушка счастливая сияла и сёстры обрадовались. Все скучали по Сашеньке, все переживали за него. Погостевали месяцок возлюбленные в княжестве, да двинулись в путь обратный. Предстояла им ещё одна поездка, в царство Ситры, третьего сына короля Оноса. Через море широкое да глубокое путь пролегал. Видел Сашенька рыб размеров невиданных, птиц необычных. А Ситра всё толковал ему о существах этих чудных. И вскоре предстали перед взором паренька оазисы красоты невиданной, пустыни огромные широкие, да дворцы живописные. Много чего было у Ситры и Сашеньки, как хорошего, так и не очень. Но всегда они вместе шли, рука об руку, и легко препятствия проходили. И не было дня, чтоб расстались два сердца пылающих, связь которых никто и ничто не разрушит. Конец.