Фантазия

Это была фантазия. Поздней ночью горячий парень преследует меня от кинотеатра, где я смотрел идиотский фильм, или от ресторана, где я наслаждался мягчайшим стейком. Он идет за мной до отеля. Я не знаю, кто он. Он не знает, кто я. Нам не нужно разговаривать, не нужно лгать, улыбаться и делать вид, будто друг в друге нас интересует что-то помимо размера члена. Я оставляю дверь номера нараспашку, медленно снимаю с себя одежду и ложусь на кровать – лицом вниз, задницей кверху. Я жду, а парень просто заходит и делает со мной все, что хочет. Фантазия. Я сидел в одиночестве в своем номере, мучаясь от бессонницы, и придумывал небылицы. Мне хотелось кончить, устать и уснуть. Пробежка не помогла, убийственной усталости я не чувствовал. Трахаться было не с кем – Хёкдже уехал из города на несколько дней. Оставалось только играть с собой, глядя на ночной город, раскинувшийся под окнами. Я сидел на подоконнике в темной комнате, трогал себя за соски, гладил живот и бедра и медленно двигал рукой по члену. Скучно. Нужно что-нибудь поострее. Я попытался окунуться в воспоминания. Что-нибудь совсем грязное, такое, что мгновенно заведет меня до предела. Та ночь, когда хлыст разрезал воздух. Помню, как Хёкдже быстрым неожиданным движением завернул мои руки за спину. Он всегда знал, что делать. На шею – красивый ошейник, запястья – веревкой к ошейнику, веревку – туго-натуго, чтобы мои руки болезненно вздернулись вдоль спины, и я не мог шевельнуться против его желания. Я задышал тяжелее. Как же все-таки не хватает Хёкдже. Сейчас только он мог помочь. Как в прошлый раз. Хлыстом под коленками, а потом не торопясь, все выше – по бедрам, по ягодицам, до экстаза. Сильнее. Содрогнувшись, я кончил, откинул голову назад, слегка отдышался, а затем слез с подоконника. В душ не пошел, опасаясь, что вода взбодрит, и мне придется снова что-то выдумывать. Вместо этого наскоро вытер себя салфетками и решил сразу лечь, но перед тем как заснуть, с улыбкой и особым садистским удовольствием описал в сообщении Хёкдже свою фантазию. Сладких снов, милый. Скоро встретимся. *** Мне хотелось быть связанным, неспособным двигаться. Хотелось быть вещью в чужих руках. Я ужасно устал, так и не сумев выспаться, весь день был несобранным и думал только о предстоящей ночи, ждал ее с нетерпением, подгонял события. По такому поводу я выбрал новый роскошный отель и, заплатив за одну ночь наличными, предупредил, что ожидаю гостя. Мило улыбнувшийся мне консьерж даже представить не мог, как сильно я ожидал этого блядского гостя. Войдя в идеально светлый убранный номер, я почувствовал укол разочарования, потому что с порога не было видно кровать, а это противоречило моим планам. Я нараспашку открыл дверь в спальню, не без труда передвинул кровать и вернулся в прихожую. Идеально. Конечно же, дверь в номер я оставил незапертой. В первую очередь я снял с себя черный пиджак и повесил на спинку стула. Немного походил по номеру, рассматривая мебель и мысленно оценивая ее прочность, плеснул виски в два красивых стакана с толстым дном и бросил пару кубиков льда, прекрасно зная, что к выпивке никто не притронется, это лишь антураж, как открытая дверь, приглушенный по всему номеру свет и ослепительно белые простыни. Потом я вернулся в спальню, ослабил на шее галстук и распахнул рубашку. Медленно и картинно, представляя, что Хёкдже уже здесь, в этой комнате, расстегнул ремень и ширинку, снял и аккуратно сложил носки и брюки. Рубашка легла на стул поверх остальной одежды. У меня в руках остался один только галстук. Я повертел полоску черной ткани в руках, несколько раз обернул ей запястья, попытался потянуть в стороны. Крепко. В ту же секунду кровь прилила к члену. Рано. Я положил галстук на кровать и принял душ, тщательно смывая с себя усталость. Затем лег и принялся ждать. Я лежал на животе абсолютно голым, чувствовал, как во мне скапливается напряжение, слушал, как стрелка часов методично отбивает минуты. Во всей ситуации был какой-то нелепый фарс, была пошлость, но в самый раз, чтобы развеять скуку. Мне было нужно, чтобы меня хорошенько трахнули. Без нежности, без вступлений, животный секс – только пот, боль, страсть и оголенные нервы. Я просунул руку к своему члену, слегка приподнял ягодицы, провел пару раз по стволу, прикоснулся к анусу. Чтобы обошлось без вступлений, нужно заранее подготовиться. Я толкнулся в себя двумя пальцами, представляя, как хорошо будет ощутить внутри горячий и твердый член, продвинулся глубже, но очень скоро остановился, понимая, что с легкостью могу кончить. Слишком большая свобода действий полоснула холодным лезвием. Я перевернулся на спину, сделал несколько глубоких вдохов, сел на край кровати и взял в руки галстук. Его ткань показалась мне слишком мягкой, и я встал за брючным ремнем. Сложил его пополам и звонко щелкнул, потом еще и еще, думая о том, как этот ремень мог бы исполосовать мою кожу. Стало жарко. Я снова присел, член болезненно ныл от возбуждения. Я как можно шире расставил ноги, опять натянул ремень, положил его краями к себе на колени и медленно повел вверх по своим ногам. Слегка шершавая кожа приятно царапала бедра, член слабо дернулся. Мысленно усмехнувшись, я облизнул пересохшие губы и намотал ремень на свои руки так туго, чтобы он врезался в кожу, слегка выждал, затем ослабил, поднялся и встал коленями на кровать, лицом к стене и спиной к двери, как послушный мальчик. Я снова поводил ремнем по своим ногам, теперь уже с обратной стороны – от коленей до ягодиц, и, помня безупречную технику, затянул на запястьях узлы, чтобы больше не иметь возможности двигать руками. Подвинувшись к краю кровати, я наклонился, подставляясь опаздывающему незнакомцу и представляя Хёкдже в очередной фантазии. Вот он поднимается в лифте и уверенно идет по коридору неторопливым шагом. Он касается стены пальцами, медленно и хищно ведет по ней самыми кончиками, легко, ни на секунду не сомневаясь в том, что скоро настигнет жертву. Я сказал ему только этаж, номер он должен найти без подсказок. Первая дверь не поддается. Хёкдже продолжает идти с безразличным видом, ко второй и третьей двери не притрагивается, но замедляет шаг, увидев, как из-под четвертой двери пробивается полоска света. Хёкдже останавливается у нее, пропускает мимо горничную с тележкой чистых полотенец. Он не говорит ей ни слова, но она оборачивается и сразу отводит глаза, встретив холодный, пренебрежительный взгляд Хёкдже. Он усмехается и обхватывает пальцами дверную ручку. В тот момент я стоял на коленях, прогнувшись в спине и приподняв задницу, упираясь лбом в прохладные простыни. Открытый, страждущий. Между широко расставленных ног я видел свой возбужденный член и перевернутую картинку – распахнутую дверь в спальню и маленькую прихожую. Я терпеливо ждал, что дверь в номер в любую секунду медленно приоткроется, ждал, и это случилось. Короткая вспышка света, легкое движение воздуха, и дверь уже захлопнулась позади меня. Щелкнул замок, никаких путей к отступлению. Задержав дыхание, я увидел, как Хёкдже вошел в комнату – медленно, слегка нервно. Я знал его лучше чем кого бы то ни было, но сегодня он был незнакомцем, который пришел обладать – мной, моим телом, моим голосом, моим разумом. Он шел так тихо, что я не слышал шагов, звуки тонули в длинном ковровом ворсе, но я видел, как он приближается. Он остановился у самой кровати, и мое сердце забилось чаще. Он снял пиджак, бросил его прямо на пол, подвернул рукава рубашки и расстегнул ремень брюк. Звякнула пряжка, вжикнула ширинка, и Хёкдже спустил штаны вниз по стройным ногам. Мое сердцебиение стало как у колибри – не стук, а сплошное жужжание. Хёкдже был возбужден, я видел его член и сгорал от нетерпения. Он прикоснулся к моим ягодицам, обвел их ладонями, слегка сжал и раздвинул половинки, а затем наклонился и провел языком от крестца до мошонки – широко и влажно. Он надавил на мой анус большими пальцами, а затем сразу же глубоко толкнулся в меня членом. Без резинки. Без подготовки. Без единого слова – быстро и жестко, именно так, как нужно. С моих губ сорвался странный звук, будто из легких разом вышибли воздух. Член Хёкдже распирал меня изнутри, заполнял полностью и проходил все глубже, пока я не почувствовал, как его бедра наконец коснулись моей задницы. Стон сам по себе сорвался у меня с губ. Кровать заскрипела. Хёкдже сильнее затянул ремень на моих запястьях, потянул за конец, как за поводья, грубо толкнулся в меня снова и еще сотню раз после этого. Кровь прилила к лицу, голова кружилась. Я лишился способности отделять себя, мы с Хёкдже стали отождествленным движением, сумасшествием и пожаром. И только кончая на простыни, я ощутил, как время замедлилось, превратившись в ртуть. Капля пота с виска Хёкдже упала на мою спину. Он кончил прямо в меня, не вытаскивая, а затем провел рукой по моей влажной спине, наклонился, навалился всем весом, поцеловал меня в шею, куснул за ухо, обвел языком ушную раковину. Мы буквально растеклись по кровати и на какое-то время выпали из реальности, слушая только стук часов и дыхание, а потом Хёкдже осторожно перекатился в сторону, и я повернулся к нему лицом. Мы лежали, глядя друг другу в глаза, и в этом безмолвии было больше, чем мы могли бы когда-нибудь передать словами. Я улыбнулся. Мне не нужны незнакомцы, мне нужен Хёкдже. Я поцеловал его, а затем наклонился и, взяв в рот его член, начал водить головой до боли в шее. Он подыграл моему сценарию, сделав то, о чем я просил, теперь мне хотелось уступить его правилам. Я бегал пальцами вдоль его ребер, втягивал щеки, обводил головку члена кончиком языка, глубоко заглатывал. Хёкдже снова задышал тяжелее, провел ладонью по моей шее, запустил пальцы в волосы, потянулся для поцелуя, а затем надавил на мои плечи и уложил меня на спину. Я подчинился, и он, взяв меня под коленями, притянул к себе. Снова толкнулся членом меж ягодиц, проник глубоко и задержался перед тем, как начать двигаться. Ремень все еще болтался на моих запястьях. Я затянул его, как получилось, обнял Хёкдже за шею, словно увлек в петлю, снова поцеловал и застонал, когда он задвигался. На этот раз он ласкал ладонью мой член, двигался во мне медленно и тягуче. Окружение вышло из фокуса, и я растворился в чувствах – неторопливых и оглушающих, как морские волны. Утром меня разбудил вежливый стук в дверь номера. Я застонал и, не открывая глаза, попытался нащупать одеяло, чтобы укрыться им с головой, но вместо одеяла нащупал Хёкдже. Я с трудом разлепил ресницы, улыбнулся и провел рукой по его талии, подвинулся ближе и обнял, поцеловав в шею. От Хёкдже пахло цитрусовым гелем для душа, бодростью и продолжением извращенного секса. Если бы не это и не саднящая боль по всему телу я бы точно принял события ночи за осознанный яркий сон. Такое случается, когда устаешь или куришь травку. Мозг перегревается и подкидывает картинки – дикие, обескураживающие. Но глядя на обнаженное тело Хёкдже, я понимал, что ни одна фантазия не затмит реальности. Стук в дверь повторился. – Открой, это завтрак, – попросил Хёкдже, и до меня дошло, что это первая полноценная фраза, которую я услышал с момента его возвращения. Стоны ведь не считаются. Мне стало немного смешно, хоть и приятно от того, что разлука не убивает нашу легкость в общении, но вставать с кровати совсем не хотелось. – Может, ты сам откроешь? – Меня не должно здесь быть, но я голоден. Сытый Хёкдже – сговорчивый Хёкдже. Помня эту негласную истину, я поднялся, потянулся, разминая спину и саднящие плечи, обернул полотенцем бедра, закрыл спальню и, прикрываясь дверью, позволил официанту вкатить в номер тележку с завтраком. Полотенце упало, когда я вернулся в спальню с подносом еды. Впрочем, я даже не старался его держать. Хёкдже с усмешкой окинул меня долгим изучающим взглядом. – А ты думал о том, что вчера вместо меня в номер могла войти горничная? – А ты думал о том, чтобы трахнуть официанта? Я поставил поднос на прикроватную тумбочку со стороны Хёкдже и вежливо поклонился. – Cначала завтрак, – рассмеявшись ответил Хёкдже. Я стянул с него тонкую простыню, бросил ее на пол и забрался обратно в кровать, удобно улегся, наблюдая за тем, как Хёкдже отпивает кофе. Поразительно, каким разным он может быть. Еще ночью от него исходила решительность, отстраненность незнакомца и сила, внушающая холодный трепет. Утром же я почувствовал только тепло и искренность. Днем нам придется по одному выйти из номера, с разницей в пару часов разъехаться на разных автомобилях в разные стороны и снова делать вид, что ничего не происходит. У нас не так много времени, но пока оно есть, нужно наслаждаться любой фантазией.