Одна важная, не забытая... мелочь?

После дерзкого налёта на небольшой банк в Палето-Бэй, в паре с Франклином и под чутким руководством зануды Лестера, Майкл расслабленно сидел в своём роскошном чёрном Turismo, задумчиво постукивая пальцами по рулю. Подготовились тщательно, куш сорвали немалый, и сейчас на пассажирском сидении лежала сумка, доверху набитая пачками денег. Ареста чудом удалось избежать, копы в Лос-Сантосе не отличались особой сообразительностью, и преступники попросту скрылись в длинном тоннеле. Тачку для отхода пришлось бросить там же, неприметный серый внедорожник был угнан специально для этих целей, а какой-нибудь товарный поезд собьёт его, да и дело с концом. По приезде в город радостный Франклин тут же отправился в автосалон за новой машиной: свою разбил недавно в уличных гонках, чёртов китаец подрезал так, что парень вылетел с дороги и врезался в бетонный забор. Куча покорёженного металла, а на нём ни царапины. – В рубашке родился, брат, – взволнованно тараторил Ламар, бегая вокруг друга, словно курица вокруг своих цыплят. Лестер же, выдав очередной монолог о том, что удача снова на их стороне, предпочёл уехать домой на такси. Де Санта остался в гордом одиночестве и совсем не представлял, чем себя занять. Надоевшую до чёртиков семью отправил отдыхать подальше, в стриптиз-клуб тоже особо не тянуло, а напиваться одному... Он же не алкаш какой, в конце-то концов. Вытащив телефон, Майкл не спеша пролистывал список контактов в поисках того, с кем можно было бы неплохо оттянуться. Но существовал только один человек, проводить время с которым ему действительно нравилось, хотя в открытую он никогда не признавался в этом. Тревор. В последнее время общение было слегка натянутым, особенно учитывая события десятилетней давности. Обмануть лучшего друга, да ещё и таким способом, было не лучшим вариантом, но Майкл сделал это для того, чтобы оградить себя и свою семью от бед, ведь мистер Филипс имел весьма скверный характер. Так уж сложилось, что скрыть правду от сующего везде нос Тревора не удалось, и тогда они чуть не поубивали друг друга. Тот орал, громко матерился, лез в драку и плевался ядом, обвиняя Майкла во всех смертных грехах. Со временем, правда, успокоился, но обида всё равно сидела глубоко внутри и Тревор не упускал возможности напомнить об этом. – Я великодушен, я тебя прощаю, хоть ты и говнюк, – повторял каждый раз, словно мантру, на что Майкл лишь закатывал глаза. Вздохнув, де Санта набрал номер друга и принялся ждать, мысленно готовясь к очередному ведру помоев, которое Тревор взял в привычку выливать на него каждый раз, когда они созванивались. Но этого, на удивление, не случилось. – Привет, пончик! – задорно проорал в трубку Тревор слегка пьяным голосом. – Я думал, ты больше не желаешь меня знать. – А ты ещё не потерял способность думать? – съязвил Майкл. – Мне казалось, у тебя пиво вместо мозгов. – Ха-ха, очень остроумно. Ладно, чего тебе? – Ну, так уж случилось, что ты мой лучший друг, и я тут подумал: а не вспомнить ли нам былые времена? – О-о-о, ты приглашаешь меня на встречу? Как неожиданно. – Да. Тем более, ты до сих пор должен мне партию в теннис. Есть желание отыграться? – спокойно отозвался Майкл, заводя мотор и выезжая из переулка. – А потом напьёмся от души. – Ну раз такое дело... то я только за, это лучше, чем просто сидеть и скучать по тебе. Мистер засранец позвонил мне сам, это стоит отметить! Дуй к магазину 24/7, что на углу Спэниш-авеню и Альта-стрит. – Скоро буду, жди. Спустя полчаса Майкл подъехал к назначенному месту. Тревор тёрся у входа, жадными глотками хлебая пиво из бутылки. На нём красовалась грязная белая футболка и потёртые джинсы, из кармана которых небрежно торчал пистолет. – Эй, Ти! – он позвал друга, высунувшись из окна и тот, воровато посмотрев по сторонам, быстрым шагом подошёл к машине и плюхнулся на сидение. – Будешь? – Филипс протянул Майклу бутылку, на что тот лишь замахал руками. – Ты что, я ж за рулём. – Можно подумать, тебя это когда-нибудь останавливало. Чёрт с тобой, поехали, я готов надрать тебе задницу. – Ко мне или на пляж? – поинтересовался де Санта, покосившись на развалившегося на сидении друга. – К тебе, конечно. У тебя я чувствую себя, как дома, но это при условии, что твоя надоедливая жёнушка не будет нам мешать. Какой чёрт дёрнул тебя жениться на этой вздорной бабе, а? – Ти, угомонись. Я всех отправил отдыхать куда подальше, теперь тишина и покой, никто не устраивает мне истерик по поводу того, что я закоренелый преступник и продолжаю общаться с тобой. Вообще, кажется, пора разводиться, – Майкл потёр переносицу, тяжело вздохнув. – Ой, глядите-ка, дошло, наконец, – Тревор всплеснул руками, чуть не подпрыгнув на сидении. – Давно бы уже это сделал, не будь ты таким хлюпиком и размазнёй. Даже лучшего друга готов был вычеркнуть из жизни ради этой ненормальной. Говнюк ты, Майкл, самый настоящий говнюк. Никогда не устану это говорить. – О, да, очень приятно слышать от тебя такие комплименты, – тот рассмеялся, давно привыкнув к подобному. Теперь эти подколы ничуть не злили его. – Я знал, что ты меня любишь. – Жить без тебя не могу, пирожочек! – Филипс потянулся и слюняво чмокнул друга в щёку, навалившись на него всем телом. Майкла слегка перекосило от этого внезапного проявления любви. – Фу, Тревор, не веди себя, как грёбанный педик. Приехали, вылезай давай. Мужчина лишь фыркнул, выбираясь из низкого суперкара, направляясь сразу к корту. Де Санта окликнул его, напомнив, что не мешало бы переодеться, и тот резко сменил траекторию, едва не снеся небольшой круглый стол и несколько стульев. Партия не задалась с самого начала. При первой же подаче Тревор ошибся, слишком слабо ударив по мячу, который приземлился прямо возле сетки с его же стороны. Вторая подача и снова ошибка. Филипс крепко выругался, злобно зыркнув на хихикающего Майкла. – Приготовься, я буду целиться тебе в лицо, засранец ты эдакий, – крикнул он, подкидывая мяч в третий раз. Де Санта нетерпеливо подпрыгивал, сжимая в руке ракетку и готовясь отбивать, но на этот раз удар вышел чересчур сильным, что мяч улетел далеко за пределы самой крайней линии. – Ти, сосредоточься уже. Мы только начали, а ты уже проигрываешь, даже подачу выполнить нормально не можешь. – Это всё потому, что ты везучий сукин сын. Подожди, сейчас я разыграюсь. Я десять лет не брал в руки ракетку, все навыки растерял нахрен. Это тебе не из минигана палить без разбору. Заткнись, Майки, ни слова больше. Разыграться ему так и не удалось. Точнее, удалось, но он постоянно пропускал мячи и подачи, ссылаясь на то, что солнце в глаза светит. После смены сторон ситуация не изменилась, Тревор проигрывал с огромным отрывом, из-за этого психовал, привычно матерился и даже умудрился сломать ракетку. Благо, у Майкла были запасные. Происходило это вовсе не потому, что Филипс не умел играть. Причиной был сам Майкл. Тревор следил не за тем, куда летел мяч, а за другом. Тот был по-прежнему великолепен, как и десять лет назад, особенно в угольно-чёрном костюме, расстёгнутой на две пуговицы рубашке и с оружием в руках. У Филипса был самый настоящий фетиш, но он тщательно скрывал это, как и свои истинные чувства к Майклу. Так, пару недель назад, он едва не попал под пули, засмотревшись на отстреливающегося от врагов давнего друга. Его тогда спас Франклин, метко выстрелив сотруднику ФРБ в голову из снайперской винтовки. И уже после, на вопрос Майкла «о чём ты только думал?», чуть было не ляпнул «о тебе», но осёкся и отмахнулся лишь тем, что просто замешкался. При таком роде занятий мешкать было недопустимо, это могло стоить жизни, не только своей, но и любого из банды. Тревор прекрасно всё понимал, но порой не мог совладать с собой. Он уже давно любил человека, с которым дружил с детства, заглядывался на него вне зависимости от ситуации. Когда дотошный Лестер подробно описывал план действий, к которому следовало прислушаться, Тревор пропускал всё мимо ушей, упорно смотря на Майкла, после чего, дабы отвести от себя подозрения, переспрашивал возможные варианты у Франклина. Тот раздражался, но объяснял, каждый раз удивляясь, отчего тот такой невнимательный. Филипс ссылался на частое употребление амфетамина, говорил, что память начинает подводить. Этого было достаточно. Вот и сейчас Тревор практически в открытую наблюдал за Майклом, плавно и почти изящно двигающимся по ту сторону сетки, а при подаче мяча издающим звуки, местами настолько пошлые, что закладывало уши, и желание повалить и отыметь его прямо на корте становилось только сильнее. Но он держал себя в руках, ожидая более подходящего момента. При очередной подаче он попросту завис, тупо глядя на то, как де Санта, соблазнительно качнув бёдрами, отправил мяч в свободный полёт. – Тревор, мать твою, ты что, уснул? Тревор! – обозлённый непонятным поведением друга, тот подошёл к нему и хорошенько тряхнул за плечо. – Какого хрена? О чём ты думаешь? Изъявил желание отыграться, так будь добр, отыгрывайся! – Я... Э... - Филипс замялся, растерянно посмотрев на Майкла, и развёл руками. – Я не к месту вспомнил Северный Янктон. Очередное оправдание звучало глупо и нелепо, но не говорить же, в самом деле, о чём он в действительности думал. – Как же мне надоела эта тема. Ты когда-нибудь успокоишься? – Майкл заметно огрызнулся, откидывая ракетку в сторону. – Я уже сто раз попросил у тебя прощения. Ладно, попрошу и в сто первый. Прости меня, Тревор, прости, что обманул тебя, прости, что втянул в это, прости, что не даю спокойно жить! Доволен?! Высказавшись, взъерошенный и взмокший после получасовой игры на солнечной стороне, Майкл, не дожидаясь ответа, одарил друга недобрым взглядом и ушёл в дом, надеясь, что тот сообразит и свалит по-тихому сам. Но не тут-то было. Переодевшись на заднем дворе, Тревор вытащил из заднего кармана джинсов небольшой пакетик с амфетамином. Обычно этот порошок придавал ему ещё большей смелости, уверенности в себе, а это сейчас было крайне необходимо. Снюхав дозу с тыльной стороны ладони, он, полный решимости, пошёл следом. За те пятнадцать минут, что Тревор отсутствовал, Майкл успел принять душ и переодеться в любимый белый костюм, и теперь стоял возле стола на кухне, вливая в себя дорогущий виски прямо из горла. Наркотик действовал быстро. Подкравшись сзади, Филипс схватил Майкла за руки и, резко развернувшись, впечатал лицом в стену. Де Санта почувствовал горячее дыхание возле уха. – Какого чёрта, Ти? – попытавшись вывернуться из цепкой хватки, он чуть не вывихнул себе руку. Тревор держал крепко, тем и славился. Тому, кто попался ему в руки, уже не представлялось возможным освободиться. – Отпусти. Ты совсем рехнулся?! – Ну, это смотря с какой стороны посмотреть, – начал он, ухмыляясь. – В чём-то ты прав. Ты давненько мешаешь мне спокойно жить. Я потерял покой из-за тебя, не было ни дня, чтобы я не думал о тебе. Сначала из-за твоих похорон. Я был там. Я скорбел, уехал жить в пустыню, лишь бы только воспоминания не настигали меня. Напивался в хлам каждый день, занюхивал горе амфетамином или закуривал «льдом», убивал без разбору, грабил всех подряд для того, чтобы не думать о том, что тебя больше нет, это отвлекало меня. А потом ты появился вновь. Как ни в чём не бывало ограбил ювелирный, на выходе произнеся ту самую фразу... Как там... «Ты каждый день забываешь тысячи мелочей, пусть это будет одна из них». О, Майкл, ты выдал себя этим, думал, что я не узнаю. Но я узнал. Услышал случайно, сперва не поверив своим ушам, но попросил Уэйда найти тебя. И он нашёл. Ты обманщик, Майки, наглый лжец, но я люблю тебя больше своей никчёмной жизни. Скажи спасибо своему чернокожему другу за то, что я ещё жив. Хотя, ты уже наверняка пожалел об этом. – Ты под кайфом, Ти, – выслушав, единственное, что смог выдавить из себя де Санта, будучи прижатым к стене. В этот момент он опасался, что друг выхватит пушку и пристрелит его без раздумий. – Да, и что с того? – прошептал Тревор на ухо, одна его рука наглым образом скользила по телу поверх одежды, другой же он продолжал удерживать Майкла, не давая ему возможности отстраниться. – Боишься меня? – Нет, я просто слегка опасаюсь за свою жизнь, – тихо отозвался де Санта, на что Филипс лишь усмехнулся. – Ты слишком дорог мне, чтобы я тебя убивал, пусть это сделает кто-нибудь другой. – Рука скользнула к паху, сжав член сквозь ткань брюк, а сам Тревор прижался плотнее, так, что Майкл почувствовал неслабый стояк. – Единственное, чего я хочу сейчас, так это оттрахать тебя до изнеможения. – Тревор, нет, я... – тот попытался возразить, но Филипс перебил его. – Что? Расслабься, тебе же понравилось тогда, десять лет назад, перед делом в Северном Янктоне. Я до сих пор помню, как ты просил трахать тебя жёстче. Если бы сейчас Майкла попросили описать свои эмоции, он бы не смог, слишком разнообразными они были. Злость, ярость, сомнение, снова злость и желание хорошенько врезать Тревору за его дерзость, и в то же время отдаться ему беспрекословно... Воспоминания были свежи, будто всё произошло вчера. Де Санта хорошо помнил момент их близости, совершенно внезапной, словно гром среди ясного неба. Филипс тогда точно так же вжал его в стену, а Майкл почему-то не стал сопротивляться, хотя отдавал полный отчёт своим действиям. Секс был горяч, безумен, рядом на кушетке спал Брэд, поэтому нельзя было издавать ни звука, а это только больше заводило. Он помнил прикосновения рук Тревора, помнил зажимающую его рот ладонь, всю власть, всю силу... И он действительно шёпотом просил засаживать сильнее... – Отвали от меня, придурок, – взяв всю волю в кулак, прорычал Майкл, но это произвело обратный эффект. – Нет, ты так просто не отделаешься. – Филипс пресекал всякие попытки вырваться, за долгие годы хорошо выучив повадки друга. Под действием амфетамина его член вставал моментально, а сейчас пуще всего, когда желанный мужчина был так близко. – Я же знаю, ты хочешь повторить. Расслабься, Майки, прекрати вырываться. Ты ведь понимаешь, что это бесполезно. Тихий, хриплый шёпот буквально лишал Майкла способности ясно мыслить. Поцелуи, покрывающие шею – тем более. Грубые прикосновения к покрывшейся испариной коже под одеждой – особенно. А Тревор, тем временем, решил воспользоваться замешательством и, расстегнув молнию на его брюках и спустив их вместе с боксерами, ласкал пальцами уже порядком возбуждённую плоть. Дыхание Майкла участилось, начало предательски сбиваться, он неосознанно откидывал голову ему на плечо, слабо толкаясь в ладонь. – Ти... – тихо позвал он, уже не в силах сопротивляться соблазну. – М? – отозвался тот, смачно прикусывая пахнущую терпким одеколоном кожу на шее, оставляя следы от зубов. – Давай, трахни меня, как тогда, ты ведь хочешь... – Будто ты не хочешь, – Тревор не дал ему договорить, расстёгивая джинсы и прижимаясь к заднице, плавно скользнув членом между ягодиц. – Следовало бы, конечно, подготовить тебя, но я не могу больше ждать, поэтому тебе придётся потерпеть, мой пончик. Смазка есть? – Откуда бы, – Майкл удивлённо глянул на него, становясь удобнее и упираясь одной рукой в стену. – У Аманды есть крем для рук. – Сойдёт. – Возьми там, в верхнем ящике справа. Уж чего-чего, а крема Тревор не пожалел. Выдавив чуть ли не половину тюбика себе на ладонь, хорошенько размазал по члену, остатками увлажнив узкий вход. Вцепившись в бёдра, начал аккуратно проникать в напряжённое тело, хотя жутко хотелось засадить сразу и резко, до самого конца. Майкл закусывал губы и жмурился, терпел, на лбу и висках выступили капли пота, дыхание стало частым и рваным, он изо всех сил старался расслабиться, принимая в себя немалых размеров член. Особой боли не было, но тугие, не разработанные мышцы растягивались крайне неприятно. Он с шумом выдохнул, когда Тревор несдержанно толкнулся в него практически до упора, не сумев сдержать сей порыв. – Майки, ты такой тесный, такой горячий, чёрт, – прошептал он прямо в ухо, навалившись на спину и начиная не спеша двигаться. Де Санта едва устоял под его весом, пытаясь расставить ноги шире, но болтающиеся внизу брюки очень мешались, потому ничего не вышло. Тревор постепенно набирал темп, перед глазами уже начало всё расплываться. Действие наркотика и осознание того, что ему удалось добиться своего. Этот мужчина сводил его с ума одним своим видом, а сейчас так особенно: взмокший и тяжело дышащий, подстраивающийся под нужным ритм, немного нетерпеливо насаживающийся на член сам. Он всё ещё был в рубашке, которая липла к телу, пиджак же валялся на полу, и наплевать, что этот костюм стоил целое состояние. Филипс прошёлся кончиками пальцев по груди Майкла и расстегнул оставшиеся пуговицы, снова замедляясь и доставляя больше удовольствия. Уткнувшись носом в шею сзади, вдыхал аромат одеколона вперемешку с одурманивающим запахом тела, покрывал короткими поцелуями, а Майкл терялся в ощущениях, отдаваясь ему полностью. Стоны и глухое рычание наполняли просторную кухню по мере того, как Филипс ускорялся. От прикосновений к простате Майкла трясло и выгибало, он хрипло выдыхал, то и дело бросая на любовника пошлые взгляды через плечо. А тот, в свою очередь, толкался сильнее, грубо насаживая его руками по самое основание. Войдя во вкус, Тревор стал трахать Майкла размашисто, с оттяжкой, периодически отвешивая смачные шлепки по ягодице и почти до синяков впиваясь пальцами в кожу. Де Санта стонал громче, протяжнее, было до безумия хорошо, от получаемого удовольствия закатывались глаза, он наслаждался происходящим, тихо прося ещё. Запрокидывал голову, а Тревор хватал за короткие волосы и грубо тянул на себя, при этом делая особенно яростные толчки. Член уже с лёгкостью скользил внутри, Майкл сжимал его мышцами в себе, делая любовнику приятнее, и Тревору оставалось только исступлённо шипеть, он с силой вжимался бёдрами в бёдра, беспорядочно скользил ладонями по влажному телу, оба перестали что-либо соображать. В какой-то момент Майкл потянулся к собственному члену, но Филипс не позволил ему этого сделать, заламывая руки за спину. – Ну уж нет, это слишком просто. Кончишь так. – Изверг, – прохрипел де Санта, прижимаясь щекой к прохладной стене. На губах Тревора заиграла лёгкая ухмылка. – Тебе это нравится. Ему действительно нравилось, в чём честно признался самому себе. Кроме того, в затуманенную голову внезапно ворвалась мысль, что заниматься сексом с мужчиной куда гораздо приятнее. Подобный кайф он испытал лишь однажды, тогда, десять лет назад, и эти ощущения были несравнимы ни с чем. Сейчас всё повторялось. Сделав ещё пару мощных толчков, Тревор замедлился, почти полностью выскальзывая, а потом засаживая член с новой силой, одной рукой прижимая Майкла плотнее к себе. Тот коротко вскрикнул и откинул голову на плечо, ноги подкашивались, сделавшись совершенно ватными. – Я... Я сейчас упаду, Ти, – кое-как сумел проговорить сквозь стоны, повернув голову вбок. Филипс потянулся и заткнул ему рот жадным поцелуем, со страстью вылизывая тонкие губы. Майкл отвечал не менее жадно, дрожа всем телом, глухо постанывая и судорожно выдыхая через нос. – Не упадёшь, я тебя держу, – отстранившись, Тревор выдал некое подобие улыбки, возобновляя дикий темп, проникая максимально глубоко. Майкл застонал на весь дом, едва не срывая голос, а Филипс рычал ему на ухо, прикусывая мочку. Оба уже были на грани, особенно Тревор, но сдерживался из последних сил, желая, чтобы любовник кончил первым. Стало жарко настолько, что дышать было практически невозможно. От напряжения на руках Тревора выступили вены, он всё жёстче и жёстче засаживал член в расслабленное тело, буквально вдалбливая Майкла в стену. Тот откровенно тащился от такой грубости, тем более, мистер Филипс был не из тех, кто умеет делать что-либо нежно, да и здесь это было бы совершенно ни к чему. Новые волны экстаза накрывали с головой, заломленные за спину руки затекали, он чувствовал покалывание на кончиках пальцев, но даже не пытался освободить их, ограниченные движения лишь придавали остроты ощущениям. Он склонялся, насколько было возможно, подставляясь, захлёбывался собственными стонами, а Тревор яростно трахал его, доводя до пика. Через пару мгновений Майкла снова затрясло, яркий оргазм накатил с такой силой, что он, что-то невнятно проскулив, бурно кончил Тревору в кулак, который в последний момент опустил руку на пульсирующую плоть. Сам же Тревор, сделав ещё несколько сильных толчков, обильно излился внутри практически сразу после Майкла, запрокидывая голову, хрипло рыча и со всей силы вжимаясь пахом в зад. Аккуратно выйдя из него, Филипс, пошатнувшись, отошёл и присел на край стола, приводя вконец сбившееся дыхание в норму. Сердце стучало где-то в висках и едва не выпрыгивало из груди. Де Санта развернулся, подтянул брюки, прижался спиной к стене и медленно сполз на пол, тоже приходя в себя. – Охренеть, – подал он голос через несколько минут, тихо рассмеявшись, – жена изменяла мне с тренером по йоге, с тренером по теннису, а я изменил ей с психом, которого она больше всех ненавидит. – Да и нахрен её, – махнул рукой Тревор, подходя и садясь рядом. Майкл повернулся, слегка улыбнувшись, протянул руку и провёл пальцем по пунктирной линии с надписью «cut here» на шее. – Знаешь, когда ты только появился в моём доме после долгих лет и начал предъявлять мне претензии, я хотел сделать то, что написано здесь. – О, ну спасибо, что честно признался в этом. И почему я не удивлён, а? Лучший друг, называется. Хотя нет, уже не друг. Любовник, – Филипс многозначительно поднял указательный палец вверх. – Уж не хочешь ли ты, чтобы все об этом узнали? – де Санта неотрывно смотрел на него, вскинув брови. Тревор заржал. – Нет, я всего лишь пришлю письмо Аманде, пусть порадуется.