***
Луи знал, что у него есть проблема, настоящая проблема. Не та "проблема", когда мама звала, чтобы поговорить с ним после того, как девочки уже в постелях. Время, когда все спят, – единственное свободное для нее, так что если она проводила его за разговором с ним вместо того, чтобы звонить во время обеденного хаоса... она, вероятно, имела в виду дела. — Мне сегодня звонили из школы, – она начала с фразы, которую можно было услышать от нее нередко. К ним домой насчет Луи Томлинсона звонили с тех пор, как узнали, что существует телефон. — Оу? – его уклончивый ответ. — Это была методист. Она сказала, что у тебя плохо со статистикой. Луи вздрогнул. Это должно было когда-то случиться, на самом деле. В общем, все эти предметы заставляли его съеживаться, но статистика была просто ужасной. Он не проверял свои оценки, но он был практически уверен, что последний экзамен обеспечил ему небольшой отрыв от двойки. — Да, с этим не все гладко, – осторожно сказал Луи. – У меня никогда не было способностей к математике, ты же знаешь. — Я знаю. Но я также знаю, что ты отнесешься более серьезно к этому предмету, потому что если ты завалишь курс, тебе придется ходить в летнюю школу, – мама звучала устало, чтобы быть слишком строгой, но она попыталась: – У тебя плотный график в следующем году, так что если ты хочешь выпуститься, тебе придется сдать каждый предмет. — Ну, я определенно хочу выпуститься, – все, что он мог сказать. У него было это раздражающее чувство в животе – вина или что? Но это только потому, что мама не должна беспокоиться о нем, когда у нее есть более важные вещи, с которыми надо справляться. Например, четыре дочки и полный рабочий день. И всё же она не злилась. — Я знаю, что хочешь. Я тоже хочу, чтобы ты выпустился вовремя. Но я не думаю, что ты хочешь ходить в летнюю школу в обязательном порядке. — Нет, конечно, нет. — Тогда добавь хорошие оценки по статистике в список своих приоритетов, – мама ответила. – Запишись на дополнительные занятия или что-то такое, может, это поможет. Луи почти засмеялся — как будто он смог бы сконцентрироваться в комнате, полной людей. Это было что-то вроде проблемы, не так ли? Уже слишком много — смотреть на доску и делать пометки. Если он и попытается присоединиться к группе, в которой проводят дополнительные занятия, все закончится тем, что он начнет отвлекать людей, и, в конце концов, они все завалят предмет. Его мама, должно быть, тоже думала об этом, потому что она свесила голову и нахмурилась. — Ну, пусть это будет не группа. Что насчет чего-то вроде тет-а-тет, как репетитор? Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы тебе помочь? — Я не знаю, мам, – Луи вздохнул. – Не то чтобы кто-то из моих друзей был лучше меня в этом. — Тогда найди самого умного ребенка в классе, и он тебя подтянет, – и это был конец дискуссии. Проблема заключалась в том, что Луи не знал, кто самый умный ребенок. Это потребует, ну, уделять внимание происходящему в классе, что было не очень-то в его духе. Он потратил целые три минуты – рекорд для него, – думая о том, что ему просто нужно попытаться запомнить и поискать кого-то завтра в классе. Кого-то умного. Кого-то, кто спасет его задницу. Этим кто-то, как оказалось, был мальчишка с последней парты. Луи сделал небольшой обзор во время лекции по статистике. Это, вероятно, должен был быть кто-то тихий, потому что все тихие всегда самые умные, не так ли? Луи знал, что это будет кудрявый, потому что он его почти не замечал. Он был настолько невидимым, забитым в угол, все время писал что-то в своем кожаном блокноте. Они просидели только двадцать минут в классе, а лист с заданием Гарри был уже сдан. Он был единственным. Луи задержался после звонка, наблюдая за потоком учеников и ожидая Гарри, который всё не мог вернуться к реальности. То, что он писал должно было быть очень интересным, потому что после пяти минут с того момента, как все ушли, он все еще сидел за партой. Даже учитель ушел, но ручка Гарри царапала по бумаге. Прошло две минуты, и Луи не мог больше ждать. Он соскользнул с парты с грацией, и даже тихого постукивания ногой по линолеуму было достаточно, чтобы привлечь внимание Гарри. Луи наблюдал за тем, как щеки мальчика краснели, однако из открытого рта ничего не вырвалось. Он прочистил горло и сделал жалкие попытки заговорить первым, но, видимо, потерял эту способность на какое-то время. — Эм, извини. Я не хотел, ну, м, беспокоить тебя. — Это, то есть все в порядке, – другому удалось ответить. – Ты не беспокоишь меня. То есть ты не беспокоил, ну, я имею в виду, ты не делаешь этого, в общем, конкретно тогда ты также не делал этого. Беспокоил меня. Эм. — Ага. В любом случае, привет. Я Луи Томлинсон. Не уверен, встречались ли мы раньше, – он подошел и протянул руку, чтобы Гарри ее пожал, что было слишком формальным и немного странным, но этот парень сам казался странным. Так что. — Да, я знаю, кто ты. То есть, э, Гарри. Гарри Стайлс, – рука, которую пожал Луи, была немного трясущейся и удивительно большой. — Да, Гарри. Эм, слушай, я могу попросить об одолжении? Оно, вроде как, значительное. Глаза Гарри, которые были очень зелеными, а также красивыми, широко распахнулись. — Конечно, все, что угодно. Я имею в виду, конечно. — Ты неплохо разбираешься в статистике, не так ли? Я заметил, что ты, ну, действительно быстро закончил свою работу, – испытующе сказал Луи. Ему ответили нерешительным кивком. – В общем, дело в том, что я – нет. Я завалю, если не возьмусь за ум, а если завалю, то мне придется ходить в летнюю школу, в которую я ой как не хочу. И методист сказала моей маме это, а она сказала мне найти того кого-нибудь умного. А я увидел, что ты хорош в этом, поэтому подумал, что, может быть, ты мог бы стать моим репетитором по статистике? Я мямлю. — Да, – Гарри звучал так, будто у него забрали весь воздух. — Эм. Да, я мямлю или да, ты подтянешь меня? — И то, и другое, – пояснил Гарри с румянцем на щеках. – Тебе нужно, чтобы я помог подготовиться к экзамену в пятницу или что-то вроде долгого обучения? У Луи жизнь пронеслась перед глазами. — У нас в пятницу экзамен? Гарри перестал жевать свою губу в первый раз с того момента, как Луи подошел и криво улыбнулся. — Итак, полагаю, тебе нужно немного помощи прямо сейчас. — Много помощи, на самом деле. Может быть, ты мог бы заниматься со мной всю первую половину курса? Это было бы просто замечательно. — Т-так значит, длинное обучение, верно? – к Гарри вернулась нервозность, его большой палец сдирал кожу с его маленького блокнота, будто он пытался стереть пятно, которого не было. — Получается, что да, если ты согласен, – признался Луи. – Я могу дать тебе свой номер, и мы могли бы договориться, когда можем встретиться? Было бы действительно очень хорошо, если бы ты смог на этой неделе, потому что если я завалю тот экзамен в пятницу... — Не завалишь, – уверенно сказал Гарри, он выглядел решительно даже со всем этим румянцем и ямочками на щеках. – Мы можем начать завтра, если ты хочешь. Может, во время ланча? Я обычно в библиотеке, так что ты можешь присоединиться ко мне... — Да, хорошо, – легко сказал Луи. – Тебе все еще нужен мой номер, вдруг что? Гарри открыл свой блокнот на пустой странице и аккуратно записал номер, который Луи ему продиктовал, прямо посередине листа. Странно. Но Луи не сказал ничего по поводу этого, он просто улыбнулся и попрощался, уходя на стоянку и чувствуя больше облегчения, чем он ожидал. Да, если кто-то и спасет его задницу, то это будет этот парень.***
У Гарри ушло пятнадцать минут на то, чтобы привести все в равновесие после того, как Луи ушел. Может быть, он изменил химический состав воздуха или что-то еще, потому что это было определенно по-разному – дышать в комнате, в которой был Луи и в которой не был. Это не было воображением, это был собственный бренд алхимии Луи. Ладно, это несомненно была строчка из стихов. Его до сих пор шатало. Не из-за затянувшегося разговора – он правда не был способен отвечать больше, чем пятью слогами, – а из-за того, что это был затянувшийся разговор с Луи Томлинсоном. Парень, о котором он буквально складывал сонеты, просто подошел к нему и спросил, может ли Гарри быть его репетитором по статистике. Это было вроде лихорадочной мечты или что? Потому что да, ты сильно удивляешься, если парень, в которого ты влюблен с начальной школы, вдруг замечает тебя. И да, неважно, сколько раз Гарри заглядывал в блокнот по дороге домой, проверяя, не исчез ли нацарапанный им на бумаге номер. Он его уже запомнил, если говорить честно. Сейчас единственной вещью, которая могла бы предотвратить его от написания парню его мечты, была черепно-мозговая травма, и Гарри логически прикинул, что, вероятно, больше не был бы репетитором Луи после этого, так что. По крайней мере, у него было достаточно самоконтроля, чтобы подождать до ночи. (Гарри, 22:15) Хэй, это Гарри Стайлс... Мой номер, если что Он пожалел об этом сразу после отправки, конечно же, это был его номер. — Ты не можешь держать себя в руках с ним, даже когда пишешь, – Гарри промямлил сам себе. – Удачи в том, чтобы оставаться разумным и привлекательным во время его настоящего присутствия. Не то чтобы у Гарри были шансы с ним. Луи – гей, все знали это, но просто потому, что Гарри тоже – не значит, что он подходит под тот тип парней, с которыми Луи мог бы встречаться. Принцы, к сожалению, не влюбляются в крестьян в настоящей жизни. Гарри знал достаточно о сказках, чтобы утверждать. Но он все еще мог бы надеть свой лучший свитер на следующий день, тот, который заставляет его глаза выглядеть особенно зелеными даже за толстыми линзами его очков. И он мог бы попросить Джемму сделать ему брови или что-то еще. Может быть. Луи был просто безупречен, как и обычно, когда он примчался в библиотеку на следующий день во время ланча. Гарри не переставал строчить в блокноте, пока Луи не перескочил через стол с его всегда присутствующей ухмылкой на лице. — Здравствуй, Гарри, – легко он сказал, даже, может, слишком громко для библиотеки. Гарри не поправил его. — Привет, Луи, – он выпалил в ответ, будто репетировал. Весьма непреднамеренно, молодец. Ты можешь сделать это, Гарри. — Итак... Я не хочу быть слишком занудным, но с чего мы начинаем? – спросил Луи, уже не способный усидеть на месте. У него был карандаш Гарри в руке, который он вертел добрых тридцать секунд, пока Гарри не вспомнил, что должен ответить. — Оу. Эээ, я думаю, мы должны пролистать книгу, пока не дойдем до части, где ты не понимаешь и начать оттуда, – он смиренно предложил. Луи усмехнулся: — Да, хорошо, звучит как план. Он ждал, пока Луи вытащит книгу, но секундой позже понял, что тот не принес ничего с собой в библиотеку. Даже рюкзак. — Ты не- У тебя есть книга? — Эхм, может быть? Дома, наверное, – Луи сгримасничал. – Я должен был принести ее собой, да? Извини, я не очень в этом. Планы – действительно не мое, да и учиться тоже не особо. — Все нормально, – Гарри подпрыгнул, чтобы успокоить его. – Мы можем просто использовать мою, да? Эм, тебе видно? Луи наклонил голову, чтобы посмотреть на страницу, а потом обошел стол и плюхнулся на место рядом с Гарри. — Тогда начнем, – сказал Луи и поправил книгу. – Давай посмотрим. Я думаю, я понимаю это? И это... Он перелистывал страницы учебника, пока Гарри концентрировал свое внимание на самом трудном задании – продолжать дышать. Луи был ниже него примерно на шесть дюймов*, когда подпирал подбородок левой рукой в то время, как большой палец правой водил по учебнику, и это как бы напрягало. Гарри усердно пытался не делать странных вещей вроде изучения формы его уха или чего-то еще. Он должен быть в порядке. Он должен дышать и быть в порядке. (От Луи пахло смесью краски из баллончиков и травой. Гарри выжег это в своих мыслях, так что он не забудет написать про это позже.) — Итак, мы можем начать отсюда? – Луи спросил, и Гарри вернулся на Землю. – На четвертой главе? — Конечно, – Гарри согласился. Будто бы он был в силах спорить, ха. – Это, эм... Это хорошо, что ты не так далеко, мы только на седьмой главе. — Я исключительно глупый, так что три главы – достаточно, чтобы беспокоиться. — Ты не глупый, – мгновенно защитил Гарри. – Если ты знаешь все из первых трех глав, ты должен был нормально написать первые два теста, так что, вероятно, у тебя не очень с тестами, вот и все. Луи фыркнул: — Откуда ты знаешь, что я провалил тесты? — Ты сказал, что заваливаешь, правильно? Я просто понял. – Нет, я не обращаю внимание каждый раз, когда ты говоришь с кем-то в классе об этом. Нет, я не нахожу все твои слова важными или еще всякие странные штуки. — О, хорошо. Мне просто легко может стать скучно. И если это не важно для меня, мне трудно тратить время на это, понимаешь? Это самая честная и интимная вещь, которую Гарри когда-либо слышал от Луи, и он отнес ее в уголок ума, который зарезервирован специально для прекрасных вещей. — Ну, ты здесь, так что это должно быть хоть чуть-чуть важным, – все, что Гарри сказал. И, кажется, это действительно так, потому что Луи хотя бы старался. Он сидел на стуле рядом с Гарри почти весь ланч. Он также проводил большую часть времени, вскрывая стерку и делая бумажные самолетики, а к концу вообще игнорировал объяснения Гарри, повернувшись задом наперед на своем стуле и плавно пытаясь отвлечь его от задания буквально всем, чем возможно. — Ты водишь машину? – Луи спросил у Гарри. – Тебе шестнадцать, верно? Да, так ты водишь? Гарри, наконец, признал поражение, добродушно вздохнул и закрыл книгу. — Ну, я думаю, это все, на что мы были способны. — Прекрасно, – Луи сиял. – Лучше бы ты согласился со мной двадцать минут назад, но... Его надутые губы были весьма убедительны. — Я не слишком тебя загрузил? – спросил Гарри с беспокойством. — Немного, – Луи драматично вздохнул. – Мне кажется, что ты не уважаешь мои недостатки, понимаешь? Сердце Гарри упало в Марианскую впадину. — Извини, я думал- я имею в виду, ты сказал, что отвлекаешься, поэтому я подумал, что должен побольше нагрузить тебя, но я- я не хотел расстроить тебя или что-то еще. — Боже, успокойся, я прикалываюсь, – со смехом сказал Луи. – Но то, как ты забеспокоился, было мило, – он ласково добавил и взъерошил волосы Гарри. Тот в свою очередь не мог не засветиться, как новогодняя ёлка, от одного прикосновения. Он собирался вести себя круто с Луи. Кудрявый встряхнул головой, засмеялся над гримасами Луи и стал считать часы до завтрашнего обеденного перерыва. Остаток недели прошел так же. У них было еще три занятия перед тестом, что помогло им изучить почти всё до той части, где остановился класс. После экзамена Луи ушел из школы, заставляя этим Гарри волноваться. Позже он получил от Луи сообщение. Именно тогда, когда Гарри начинал беспокоиться, не сделал ли он ничего плохого, чтобы разрушить это деликатное подобие дружбы. (Луи, 19:42) Хэй, друг Это был первый раз, когда Луи написал ему сообщение. И оно включало в себя слово "друг".. Гарри глубоко вздохнул и вспомнил свой план насчет того, чтобы быть крутым. (Гарри, 19:43) Привеееееет Черт. Ладно, над планом надо было немного поработать. (Луи, 19:44) Хаха, и тебе привееееет. Как ты написал экзамен? (Гарри, 19:46) Нормально... А ты? (Луи, 19:47) Не знаю, нам еще не сказали оценки, не так ли? (Гарри, 19:49) Да, но как ты ДУМАЕШЬ? (Луи, 19:51) Эмммм (Гарри, 19:51) Оу, это плохо Минуты проходили без ответа, и Гарри начал грызть указательный палец, чтобы отвлечься от экрана, отказывавшегося загораться. Он почти уже сгрыз весь ноготь, когда пришел ответ, только не в той форме, в которой он ожидал. Вместо маленького конвертика с именем Луи рядом, там была фотография, отправленная Томлинсоном во время урока в среду, и символ, означавший, что парень, в которого Гарри был влюблен, по-настоящему звонил ему. Гарри сделал глубокий вдох. Пожалуйста, пожалуйста, не будь неудачником, Гарри. — Э, привет? — Привет, Гарри. Это Луи. — Да, я понял. Что... Что случилось? — Я не думаю, что написал этот тест хорошо, – выпалил Луи. – Мне кажется, я его завалил, если честно. — Ты не завалил его, – ответил Гарри увереннее, чем себя чувствовал. – Ты знаешь чуть ли не весь материал, ты действительно умный, если стараешься. — Но я отвлекся, Гарри, и я не мог вспомнить ничего из того, что учил. Я пытался что-то делать, но не мог вывести дурацкие формулы. Может, учитель даст мне отсрочку или что-то еще. — Все будет в порядке, Луи, – твердо сказал Гарри. – Ты знаешь больше, чем думаешь, серьезно. — Но я до сих пор волнуюсь, – Луи вымучено вздохнул. — Не нужно, – ответил Гарри. Ты слишком прекрасный, чтобы волноваться. — Мы узнаем в понедельник, да? — Да. Ну, я полагаю, что нам не нужно встречаться во время ланча в понедельник, потому что в классе мы еще не изучили новый материал. И сейчас, когда вроде ты втянулся, нет особой надобности заниматься каждый день, – Гарри скорее убеждал себя в этом, а не Луи. Он сразу почувствовал, что слова полны разочарования, но легче сказать плохую вещь самому, чем слышать её от того, в кого ты влюблен. — Кстати, насчет этого, – медленно начал Луи. Сердце Гарри упало. «Вот и все, – подумал Гарри. – У нас было хорошее время, включая то, что принц Чарминг на самом деле насладился моим присутствием. Сейчас у него с оценками все более или менее нормально и пуф! Ну, у меня хотя бы останутся воспоминания» Луи продолжил: — Я тут подумал... Может, мы должны встречаться после школы, а не во время ланча? Или, например, по вечерам? Потому что я всегда взвинченный в школе, ты же знаешь, и мне показалось, что я бы мог фокусироваться лучше, если бы могли делать это позже, когда я буду спокоен или что-то в этом роде? Я не знаю. — Ты просто хочешь потянуть время, – Гарри вздохнул, а улыбка расползлась по его лицу. — Эхм, да, но только если ты согласен. Я готов встречаться с тобой в 2:75 утра в 32-ой день месяца, если это то, чего ты хочешь. — Без проблем, все в порядке. Эм, тогда в какое время? — Ну, у меня есть сестры, за которыми я должен присматривать, так что мы могли бы встречаться ближе к ночи? Например, после того, как они пойдут спать? — Да, конечно, в какое время? Но до которого школа бывает открытой? Нам, может, не разрешат оставаться надолго- — Эм, я думал, что мы будем у меня дома, на самом деле, – прервал Луи. – Лучше, в любом случае, потому что нам не придется сидеть в библиотеке. Один уголок губ Гарри дернулся верх, и на лице заиграла кривая улыбка. — Да, не хотелось бы рушить свою репутацию провождением времени с лузером. Может быть, Луи понял, что Гарри наполовину шутил, потому что его голос был мягким, когда он сказал: — О, прекрати. Мне не стыдно показываться с тобой, я просто не хочу мешать, когда ты в библиотеке. Она кажется чем-то вроде, не знаю, твоего особенного места, что ли. У каждого должно быть такое. Гарри забыл, как разговаривать. Из многих вещей, которые он заталкивал в мысли о вихре, охотящемся за его мечтами, он никогда не мог предположить, что Луи мог быть таким... проницательным. Он умный, да, и добрый, но... — Итак, у тебя дома, вечером в понедельник? Во сколько? – спросил Гарри. — В девять? — Хорошо, я приду. И он придет. Он будет приходить ровно столько, сколько Луи будет ему позволять. Даже если он и был всего лишь придурковатым репетитором.***
— Ладно, не веди себя странно, – Гарри пробормотал сам себе по пути домой к Луи в вечер понедельника. Это уже начинало становиться мантрой, но также вроде работало. Прошла целая неделя с того момента, как Луи поговорил с Гарри, а он до сих пор не сделал ничего ужасающе неловкого вроде пристального рассмотрения его пирсинга на губе или тату сердец на руках. Само собой, он был безумно рад тройке с плюсом Луи за тот экзамен. У кудрявого до сих пор порхают бабочки в животе каждый раз, когда их локти касаются или что-то в этом роде, и он недалек от хихиканья в такие моменты, но ему хотя бы удается сдерживать все это внутри себя. Когда он с Луи. Большинство времени. И что довольно странно, Гарри почувствовал себя... немного громче? В смысле, он разговаривал больше, потому что Луи никогда не хотел затыкаться. Даже несмотря на то что на Гарри всё так же не обращали внимания, он чувствовал, что они, может быть, могли бы. Он чувствовал большую связь с окружающим миром, как если бы он был функционирующей частью его, а не деталью, допустим, мебели. Хм, странно. Он все еще чувствовал себя тихим мальчиком с последней парты, вопреки тому, что уже подошел к двери Луи. Его инстинкты кричали ему о том, чтобы он возвращался в машину своего отчима, ехал домой и притворился, будто у него грипп или еще какое заболевание, потому что это был дом Луи Томлинсона. Но он этого не сделал. Он написал Луи: (Гарри, 21:03) Не хочу звонить в дверь, твои сестры же спят И он ждал, пока дверь широко не открылась, позволяя взглянуть на Луи, который выглядел таким расслабленным и уютным, таким прекрасным... Он вышел босиком и без- — Пирсинг, – выпалил Гарри. – Твой пирсинг, его... где он? — И тебе привет, – фыркнул Луи. – Он ненастоящий. Войдешь или? — Что? А, эм, спасибо. Ненастоящий? — Да. Мне нравится, как это выглядит, но моя мама не разрешила бы мне сделать его, пока не исполнится восемнадцать, – объяснил Луи, провожая Гарри на кухню. – Ты никогда не замечал? — Кажется, я не эксперт в пирсинге, – очарованно пробормотал Гарри. Этот пирсинг всегда казался неотъемлемой частью образа Луи, его личности. Луи Томлинсон был плохим мальчиком. Он был таким типом, что твоя мама не хотела бы видеть его у себя в гостиной, но если пирсинг был ненастоящим... — Но имей в виду, я до сих пор как бы дрянной мальчишка-панк, – ухмыльнулся Луи, как если бы мог читать мысли Гарри. – Просто у меня нет настоящих дырок на лице. Пока что. Гарри улыбнулся: — Заметано. Как бы дрянной мальчишка-панк, сейчас и навсегда. — Да ты схватываешь на лету! А теперь объясни мне, о чем нам рассказывали в классе, потому что я играл во Flappy Bird в течение всего урока. Гарри не расстроило то, что они вернулись обратно к учебе, потому что каждый раз, когда Луи решал какую-нибудь задачу, Гарри просто сидел и украдкой поглядывал на него краем глаза. Сонеты писались сами собой в его голове. Рядом с ним будто сидел другой парень, — с лицом без пирсинга, слишком длинными рукавами свитера, жующий веревочки на худи и... ...энергично ковыряющийся в глазе? — Ты в порядке, Луи? – спросил Гарри с беспокойством. – Что-то попало в глаз или-? — Просто маленькая соринка. Дай мне секунду, ладно? Я сейчас вернусь, – Луи соскользнул со стула и вышел с кухни, оставляя Гарри сидеть в неловком положении и ждать, пока он вернется. Что он и сделал минутой позже, в то время, как Гарри не мог поднять свою челюсть. — Что? – он беззащитно шмыгнул носом. – Это просто очки. Вопреки общественному мнению, я вообще-то не идеальный человек. — Нет, я просто- я не- я не замечал, что ты носишь линзы, – заикался Гарри. Господи, есть еще что-то, что я, идиот, пропустил? — Ага, только не говори никому, хорошо? У меня есть репутация, которую я не хочу потерять. Очки для лузеров, а я привык быть крутым. Гарри почти засмеялся, когда глаза Луи расширились и кровь отлила от его лица, что отсрочило хихиканье кудрявого. — Черт, я не то имел в виду, – морщась, выпалил Луи. – Нет ничего плохого в том, что ты носишь очки. Ну, то есть я не думаю, что ты лузер только из-за того, что ты их носишь. А даже если ты и лузер, то это не плохо- в общем, я пытался пошутить, но дело в том, что я ужасный идиот и ляпнул совсем не то? И. Да. — Все нормально, – ответил Гарри с румянцем. – Я не был, ну, обижен или что-то в этом роде. — А я все еще ляпнул совсем не то, – Луи вздохнул. – И я не слежу за словами, чертов идиот. — Не волнуйся, серьезно. Сделай восемнадцатый номер, – мягко указал Гарри. Очевидно, Луи до сих пор не чувствовал себя очень хорошо. Гарри так сильно кусал свои губы, что у него на языке оказалась кровь с металлическим привкусом. — Знаешь, то, что ты делаешь – нормально, – тихо сказал он через секунду. Голова Луи поднялась, а глаза искали замешательство на лице Гарри. – Это нормально, если ты шутишь надо мной. Я знаю, что я лузер или что бы то ни было, а ты- ну, ты – это ты, так что я не удивлюсь, если ты захочешь сказать что-то по этому поводу. Все в порядке. — Нет, не в порядке, – ответил Луи без какой-либо нерешительности. – Какой друг будет шутить над тем, что ты умный? И это позволяет сделать официальный вывод: чудеса не прекращаются. Во-первых, Луи Томлинсон разговаривал с ним. Во-вторых, он стал частью его жизни, даже если и в крохотном значении. В-третьих, он был дома у Луи, открыл для себя новые его стороны, которые немногие видели, в чем Гарри почти уверен. И если он думал, что сюрпризов больше не предвидится... В его голове заиграла новая мелодия, когда он уходил домой той ночью. Он не мог решить, как назвать ее: «Симфония Луи #5» или «Für Louis». Никакое из названий не казалось достаточно красивым.***
Забавно, что у них выработался некий режим, у Гарри и Луи. Они официально встречались три раза в неделю дома у Луи, после того как его сестры пойдут спать. Неофициально, они стали кем-то вроде неразлучных друзей. Они все время переписывались, и Луи стал появляться в доме Гарри в разные часы. Да и Гарри не то чтобы был особо против. В первый раз, когда Луи сунул ему листок с инструкциями на уроке по статистике, он целый час не мог перестать ухмыляться. Гарри потихоньку узнавал, при каких условиях Луи занимается лучше. Он узнал, что у Луи должны быть заняты руки, пока он учится; также, обнаружил, что чай всегда его успокаивает, а лучший способ отвлечь его, когда он грустный, – рассказать историю, которая затягивается на полтора часа. Чем больше Гарри узнавал, тем сильнее влюблялся. Его блокнот можно было назвать «Заметки о Луи», потому что почти на каждой странице было нацарапано что-то о нем. Всегда появлялись вещи, которые заставляли любить Луи еще больше, все его маленькие причуды и странности прокладывали путь дальше, в жизнь Гарри. Как он мог не писать об этом? Луи рисовал на своем предплечье ручкой, пока Гарри сидел на другом конце дивана, пытаясь понять, насколько Луи великолепный в его понимании. — Что ты рисуешь? – нежно спросил Гарри. Луи поднял глаза в удивлении, кончик языка все еще выглядывал из уголка его рта. — Хм. Вообще, это должно было быть дерево. Что-то вроде идеи для тату? Корнеплоды начинающиеся в районе ладони, и ветви, проходящие через сгиб моего локтя... Однако довольно сложно найти правильный угол, – сказал он, выкручивая запястье, чтобы нарисовать изгибы веток. Гарри, почти не раздумывая, спросил: — Тебе- тебе нужна помощь? — Конечно, – Луи ухмыльнулся. – В смысле, если тебе несложно. Он передвинулся на другой конец дивана, где сидел Гарри, обнажая свою руку и предлагая ручку. — Ты разрешаешь мне испортить твое тело чем-то постоянным? – пробормотал Гарри, оставляя следы на прекрасной гладкой коже. — Не таким постоянным, как тату. Хотя, я бы тебе и в этом, скорее всего, доверился. «А я бы – нет», – подумал Гарри. Он чувствовал дыхание Луи на своем ухе, нежное и теплое. Как его руки могли не трястись? Как он мог не дрожать, когда чувствовал пульс Луи под пальцами? Может, из-за того, что он мог чувствовать пульс Луи. Это как мечтать о чем-то так часто, что ты забываешь о реальности происходящего, и ты можешь выдохнуть, потому что реальность и представление этого выстраиваются в одну линию подобно звездам в космосе. Сердцебиение Луи – единственное тихое в нем. Он наконец-то это сделал. Он наконец-то почувствовал спокойствие во время шторма. Забавно, как ему до сих пор удается влюбляться еще сильнее. — Все. Нормально? – Гарри небрежно выдохнул перед тем как сделать ошибку, посмотрев на Луи. В голубых глазах виднелась безопасность, но Луи улыбался так, будто не знал, насколько опасен. — Идеально, спасибо. Как только Луи передвинулся на свой конец дивана, Гарри вспомнил, как действует гравитация, вытащил блокнот и начал писать бессмыслицу о коже, крови и бабочках. Другой парень, в свою очередь, спокойно выводил листья на ветках, будто ничего не случилось. Гарри напомнил себе, что ничего по сути и не случилось. Ему показалось, что об этом тоже нужно написать. — Эй, Гарри? – спросил Луи, спустя несколько минут. — Ммм? — Что ты всегда пишешь в своем блокноте? Гарри почувствовал, как его глаза широко открываются, а сердце начинает бешено биться. — Н-ничего, – он заикался. – Что-то вроде, ну, стихов и прочей фигни. Луи нежно улыбнулся. — Да? Это действительно круто, я могу почитать? — Нет! Получилось немного громче, чем Гарри намеревался, но Луи просто приподнимает брови: — Да, конечно. Ты не должен, мне просто стало любопытно, – мягко он сказал. «Успокойся, Гарри, Господи, – ругает он сам себя. – Не будь идиотом, не будь идиотом» — Ладно, – он отвечает Луи, пытаясь придать лицу хоть какое-нибудь выражение. – Просто, ну, знаешь, это вроде личного. И все такое. Вдобавок ко всем прекрасным качествам Луи, он также является и отвратительным лжецом, но Гарри верит ему, когда тот смотрит на него и говорит: — Без проблем. Я не буду приставать к тебе. Обещаю. И Луи действительно, действительно имел это в виду. Да, он любил всякие шутки и приколы, несомненно. Но несмотря на все его ошибки, Луи не был плохим парнем. Когда он пообещал Гарри, что не будет приставать с просьбами насчет блокнота, он именно это и имел в виду, потому что если это было важно для Гарри, то и для Луи это тоже становилось важным. Но, к сожалению, «не приставать» не предохраняло Луи от находки в виде блокнота под столом однажды ночью, после того как Гарри ушел домой. «Не приставать» – это не «быстро пробежаться глазами». И Луи должен был это сделать, потому что он – Луи, а это – Гарри, и нежелание объяснять все, что в его мыслях, спрятанное за застенчивыми улыбками, все еще являлось достаточно таинственным. Луи не был виноват. Луи не мог это контролировать. Перед ним открылась страница, на которой было только стихотворение, написанное знакомым и аккуратным почерком. Kilometers / Километры The largest hurricane ever recorded was 1,520 kilometers across. / Самый масштабный ураган, который был зарегистрирован, простирался на 1,520 километров. She swept through cities and brought them to their knees, / Он проносился через города и заставлял опускаться их на колени, Showed them their gods through rainstorm windows / Показывал им их божеств через ливневые окна By the glow of lightning strikes, / В освещении блеска молний To the chorus of thunderbolts. / И сопровождении громового хора. She was 1,520 kilometers across. / Он простирался на 1,520 километров. But my hurricane is small, and he is greater than she ever was. / Мой ураган маленький, но он настолько значительный, насколько тот никогда не был. He is smaller than the distance between my fingertips when I / Он меньше расстояния между кончиками моих пальцев, когда я Spread my arms wide to beg for him. / Широко распахиваю руки, чтобы обнять его. He is slender enough to fit inside the curve of my body when I / Он достаточно крохотен, чтобы пристроиться к изгибу моего тела, когда я Lay my head down to dream of him. / Ложусь, мечтая о нем. He is mortal enough to have substance beneath my hands, / Он достаточно фатален, чтобы занять пространство между моими руками, To have bones and skin and flesh, / Чтобы занять и кости, и кожу, и плоть, To breathe in and out, / Чтобы вдыхать и забирать воздух, To leave footprints where he walks, where his slight body meets the earth, / Чтобы оставлять следы там, где он проходит, где его легкое тело встречается с землей, He is 1,520 kilometers wide. / Он занимает 1,520 километров. He is a sun-kissed hurricane that I never saw coming, / Он поцелованный солнцем ураган, который я не видел в действии, That I never could, / Который я никогда бы и не увидел, That could level my cities and never even try. / Который может сравнять мои города, даже не пытаясь. I am brought to my knees by the way / Я уже на коленях, и, между прочим, The air refuses to settle when he leaves a room. By the way / Воздух отказывается урегулироваться после его ухода из комнаты. Вдобавок ко всему, Elements are born in his gaze. By the way / В его взгляде рождаются стихии. А еще He cannot pass by without touching and moving and shaping and changing every thing / Он не может обойтись без касаний, движений, кусаний и изменений местоположения каждой вещи In his path. / На его пути. He is blue eyes and massive storm, 1,520 kilometers wide. / Он – массивный голубоглазый шторм, распространяющийся на 1,520 километров. I am swept away. / Я унесен. Луи даже не нужно смотреть на маленькое «для Луи», нацарапанное в уголке страницы, чтобы догадаться. Он чувствует, что разоблачение ударяет его. Чем больше страниц он перелистывает, тем увереннее становится: Гарри Стайлс по уши в него влюблен. И кусочки пазла начали складываться в одну картинку. Румянец на щеках, заикания, улыбки, полные восхищения. То, как он оберегал этот блокнот, будто он – его составляющая, и в каком-то смысле именно так и было. Луи издал смешок. Подумать только, после всех этих месяцев репетиторства, он только сейчас узнал, что Гарри был влюблен в него с самого начала, может, даже раньше- это было просто так... мило. Это слово подходило и Гарри, на самом деле. Луи не был таким человеком, который проводил много времени, думая о других, но сейчас, когда он... Ну, определенно были менее привлекательные кандидатуры на роль твоего воздыхателя, чем зеленоглазый, добрый, прелестный парень, как Гарри. Луи не переставал думать об этом. Он вернул блокнот обратно на стул, чтобы Гарри нашел его, когда придет в следующий раз. Мысль застряла в его голове и не хотела уходить. Это было что-то вроде сенсации для Луи, но он особо не имел ничего против.***
Гарри беспокоился вдвойне в этом году, потому что его волновали не только свои оценки, но также и оценки Луи. Это было особенно глупо, потому что он будет получать такие же, как и обычно, а у Луи они стали намного выше, чем тогда, когда Гарри узнал о них. Но Томлинсон парил прямо над острым выступом под названием «четверка с плюсом», и если бы Гарри мог бы помочь ему с последним экзаменом... — Эй, Гарри, – Луи подбежал к парте Гарри в классе испанского. – Есть минутка? — Конечно, что случилось? — Я тут подумал, может, мы могли бы еще позаниматься на этой неделе? Чтобы повторить все? Я начинаю забывать всю эту фигню. О, извиняюсь, профессор Гарсия, я имел в виду, эти всякие штуки о выборочной дисперсии. — Луи Томлинсон хочет заниматься больше? – подразнил Гарри. – У меня галлюцинации? — Не будь занудой, Гарри. Извините, Профессор! Ну так, мы сможем? – и тут прозвенел звонок, оповещающий о начале урока. — Конечно, – ответил Гарри. Как будто он мог ответить Луи по-другому. Он получил сияющую улыбку в ответ, так что сердце Гарри растаяло. — Ты лучший. Я так хочу, чтобы с этим предметом все было хорошо. Знаешь, есть люди, которые могли бы мной гордиться, – Луи напоследок кивнул, повернулся на пятках и поспешил на урок. Они занимались каждый вечер на той неделе. Луи беспокоился о каждом экзамене, хотя и старался не показывать этого. За два дня до экзамена по статистике Луи стал буквально неугомонным – он не мог усидеть на месте и извивался хуже, чем обычно. Наконец-то они могли узнать результаты. Луи добрался до кабинета первым, а Гарри нетерпеливо ждал в очереди, чтобы узнать свою оценку – пятерку, разумеется, – и надеялся, что Луи не попытается ускользнуть, не говоря ему о том, что получил. Как оказалось, он стоял около шкафчика Гарри без какого-либо выражения на лице. — Как все прошло, Гарри? — Нормально, а у тебя? — Нормально. — Ты будешь мучать меня или? — Может быть. — Луи, – раздраженно ответил Гарри. – Давай же, ожидание убивает меня. — Волшебное слово? — Пожалуйста. — Нет, не это. — Абракадабра? — Не-а. — Луи, богом клянусь- — У меня 94. Когда до Гарри дошло, он начал ухмыляться так сильно, что его лицо, вероятно, могло бы треснуть. — Ты серьезно? Луи, это фантастика- — Все благодаря тебе, мой экстраординарный учитель, – сказал Луи. Его голос, наверное, никогда еще был таким тихим, и это единственное предупреждение, которое получил Гарри перед тем, как Луи наклонился, запустил одну руку в его кудри и поцеловал его. В первый раз в голове Гарри не складывались куплеты. У него нет времени на эту ерунду, когда он был занят, целуя Луи в ответ. Луи первым решается заговорить после окончания поцелуя: — Возможно, я нечаянно нашел твой блокнот в тот раз, когда ты оставил его у меня дома. И, возможно, видел некоторые стихи обо мне и обнаружил, что был не только учеником для тебя. — Это было... Прошли месяцы, – Гарри едва справился с оцепенением. – Ты знал, что я чувствовал на протяжение месяцев? Боже мой... — Нет, это мило! – Луи начал успокаивать его, целуя еще раз. Гарри начал потихоньку отвечать, и Луи улыбнулся сквозь поцелуй. – Серьезно. Если бы я не думал, что это мило, я бы не стоял около твоего шкафчика, одаряя тебя поцелуями, верно? — Э, верно? Я все еще немного не догоняю, многое надо осмыслить... — Конечно, – кивнул Луи с серьезным выражением на лице. – Мне нужно перестать целовать тебя, чтобы ты мог подумать? — Нет! Я имею в виду... нет. С поцелуями все хорошо. Поцелуи- да. Пожалуйста. Когда Луи перестал смеяться, он продолжил нежное нападение на губы Гарри. — Семестр окончен, – наконец сказал Луи. – Так что ты больше не мой репетитор. — Это правда. — И это значит, что никакого столкновения интересов больше. Знаешь, если ты хотел пригласить меня куда-нибудь, как настоящий джентельмен... Он взмахнул своими ресницами и посмотрел на Гарри взглядом, с которым невозможно сопротивляться. — А что, если тебе понадобится репетитор в следующем году? Мне нужно будет перестать встречаться с тобой, чтобы заниматься, как настоящий учитель с учеником? Луи хитро ухмыльнулся, и это, вероятно, одна из самых прекрасных тем для новых стихов Гарри. — Я уверен, мы справимся с этим.