Великая... стройка

Ван тяжело вздохнул, и откинул пыльные, черные волосы с потного лба, при этом перемазав его в мелу. Что же его дернуло поехать на заработки в совершенно незнакомую страну, в неизвестный город, к черте-знает-каким куличкам? История об этом умалчивает. Еще этот жуткий человек с красными глазами и белыми волосами постоянно его задирает и придирается... Сам Ван и язык-то плохо знает, на свою беду. Дьявол в этот миг явно услышал его крамольные мысли: - Яо-о-о-о! Где ты шляешься, кусок ты дерьма! Немедленно подойди сюда! Живо!!! Ругнувшись про себя, горе-работник пошел на громко матерящийся во все горло голос. Отыскать главного прораба стройки оказалось легче, чем отбойный молоток в кустах. Включенный отбойный молоток. Прораб по имени Гилберт с жаром раздавал указания, тумаки и матюки(у него, впрочем, они мало различались) нерадивым, по его Великому мнению, работягам-строителям. Но он был полон рвения закончить всю поставленную им цель: построить, наконец этот... театр. Который, как и почти все объекты по России, должны были сдать еще как полгода тому назад... Гилберт, тщательно поругав одного из строителей, послав его куда глаза глядят(а именно за пивом - день был жаркий, и оно ему не помешало бы...), обратил свои, словно воспаленные, очи на Яо, который пытался придать своему лицу наиболее нейтральное выражение. - Яо-Яо... - Ммм? - пробормотал тихо-тихо бедный Ван, все еще пытаясь подавить панику и выглядеть невозмутимо. Под ложечкой засосало. - Великому мне нужно, нужно... - Я... все сде-лать... - аккуратно произнес Яо. - Поставишь дверь в кабинет! - решил Гилберт. И бросил: - Иди за мной. Ван из всего сказанного понял только последнюю фразу, и пошел за ним. *** Объект, на котором они работали, был почти достроен. Ну, там по мелочи все сделать - окна поставлять, двери, туалеты и внутреннюю отделку. А так - бетонная коробка будущего театра оперы и балета стояла построена. Прораб привел его к еще не готовому кабинету будущего начальства театра. - Вставишь сюда дверь и замок, понял?! Яо несколько минут непонятными взором смотрел на девственно чистую, без двери, комнату, потом перевел взгляд на главного. Он немного не понял, что от него хочет тот. - Понял? - спрашивает еще раз Гилберт. - Не... Ага, ага, - покивал испуганный Ван. Тот ругнулся и ушел. Яо, после недолгих поисков, нашел коробку с инструментами, дверь и собственно сам замок. Соотнес с жестами и голосом прораба. Засучив рукава, он начал работать... Гилберт пришел через три часа - проверить. И, для начала, просто схватился за голову. Дверь легла в дверной проем просто идеально. Вот только открывалась не на себя, как положено, а от себя, т.е вовнутрь. Он метнул на работника недовольный, пронзительный взгляд. Но промолчал. Яо робко улыбнулся, истолковав его движение как добрый знак. - Иди на обед! - гаркнул тот, и Ван, радостный, как можно скорее скрылся из глаз свирепого руководства. Слово «обед» он выучил еще в первый свой рабочий день. Гилберт сдуру не заметил самого главного. Дверь-то с ручкой, на которой маленькая рукоятка замочка расположена. Заходишь в комнату, замочек поворачиваешь в горизонтальное положение - дверь блокируется. И только когда понял - было уже поздно... Нажав на дверную ручку, он прошел вовнутрь. И тут, подхваченная сквозняком дверь, закрылась за ним. Тот дернул дверную ручку - та не открывалась. Еще раз попробовал - никак. Покрутил ручку в разные стороны. - Что за черт! - вырвалось у него, и он снова и снова пытался ее открыть. Никак. Потому что Ван Яо установил замочек наружу, а не внутрь, да еще и не провернул его, наискось оставил. Ветерок подул - дверь щелкнула и рукоятка вниз провернулась... Барабанил Гилберт в дверь с воплями чтобы его выпустили, до самого конца рабочего дня... *** Злой как собака Гилберт Байльшмидт после недавнего с ним инцидента, от которого сам еще толком не отошел, пошел осматривать второй этаж, критикуя бригаду за каждую несчастно оставленную соринку. Он сорвался еще и на то: - ... почему под окнами плиты минеральной ваты сложены? - Так... мы убер-ём, сегодня же, насяльник, - почти прошептал Яо, на свою беду оказавшийся в злополучной бригаде на этаже. - Вы у меня все вылетите... - в этот момент Гил опирается спиной на вживленное только что окно, на котором еще не застыла замазка. И исчезает из глаз. Вместе с окном. В комнату заходит другой прораб, Иван. Видит всю бригаду с открытыми ртами и расширенными от ужаса глазами, и спрашивает: - Где начальство, вроде как сюда направлялся... - Вы-ле-тел, - выдыхает по слогам робко Ван и указывает на окошко. Тот бросается к проему, смотрит вниз - живой! Барахтается на плитах с утеплителем. И мрачно, молча смотрит на небо. Наверное, все литературные и нелитературные эпитеты закончились в один момент... *** Гилберт снова осматривал объект, и не один. «Финальный аккорд», - так выражался будущий директор сия заведения, какой-то жуткий богач-аристократ до мозга и костей. Все было сделано, и рабочие уже были отпущены на свое общежитие. Захотелось сходить по-маленькому. Найдя дверь с табличкой и эмблемой мужского туалета, тот заходит туда, на ходу расстегивая ширинку. И замирает от шока с ней и... кое-чем в руке. Новомодные и крутые писсуары поставлены гораздо ниже, чем надо. Где-то на уровне "пятилетнего" ребенка. - Аху***, - во весь голос выразился Гил, все еще пребывая в состоянии глубокого стопора. Но организм напомнил о себе, и он подбежал уже к обычной кабинке с унитазом, защелкнув за собой замок. Едва-едва он начал делать "свое дело " как в туалет кто-то зашел. И громко-громко заржал, прямо-таки на весь сортир. Гилберт обернулся и понял, что такого было смешного. Самому тут стало резко не смешно. Двери были установлены неправильно. Гораздо выше, где полагалось, и поэтому обзор "всего-всего" хорошо был виден со всех сторон. Он стоял с опущеными брюками и голой задницей, которая была видна через нижний зазор двери. С воплями, на ходу застегивая брюки: - Я убью их, - он помчался мимо еще одного прораба, прочь от стройки, с твердым намерением убивать. Прораб Иван Брагинский еще долго-долго после этого не мог унять свой смех. *** Ван безумно устал - недавно он получил-таки права водить машину-экскаватор, и работал по двадцать четыре часа в сутки. Но особо по утрам ему не нравилось разогревать свою машину. Морозы в это время были лютые. Это же целый час лишней работы, которую можно потратить на сладкий сон! Он долго искал решение этой проблемы. И нашел, однажды. Глядит - а из канализационного люка рядом с его машиной активно валит пар. Он очень этому обрадовался. Поставил ее прямо на люк и ушел на законно отработанные им выходные. Приходит он как всегда в понедельник на работу и сразу замечает некоторые странности. Его экскаватор обступила целая толпа народу! Все смеются и тычут пальцами в машину. Подошел он поближе и обалдел. За выходные экскаватор превратился в натуральный величины айсберг! Толщина ледовой корки - метр! Экскаватор после этого размораживали неделю...