***
Белый Дворец был оживленным местом, но, почему-то, здесь никто никогда никому не мешал. Была ли причиной этому уникальная архитектура, присущая лишь зданиям на Искандаре, или сама атмосфера покоя и умиротворенности, Кайл не знал. Но бережно хранил воспоминания о тех нескольких посещениях, когда ему посчастливилось побывать здесь. Военные кампании не оставляли много времени на отдых, и порой он немного завидовал Сассии, которая уже два года жила во дворце, потому что была одним из лучших хирургов и спасала тех покровителей, кому не повезло быть спасенными вовремя. Любоваться в свободное от работы время бескрайним океаном, дышать здешним воздухом — что могло быть желаннее и прекраснее?.. Кто-то ощутимо толкнул его плечом, когда они повернули за угол, и Кайл торопливо извинился, еще не опознав, с кем столкнулся. Он ожидал грубоватой армейской шуточки, что значило бы, что он столкнулся с кем-то из своих, или серебристого «ничего страшного» — неизменного ответа любого искандарианца. Но услышал лишь довольный женский смешок, и скулы мгновенно свело, словно он разом проглотил лимон. — Ничего страшного, — томно сказала красивая баланка в военной форме. Она явно копировала манеру речи покровителей, и мужчине мгновенно захотелось заклеить ей чем-нибудь рот, до того отвратительно и пошло, почти святотатственно звучали эти простые слова в ее исполнении. — Давно Вас не видела, Кайл… Баланка бросила короткий взгляд на сверкающую на плечах мужчины лазурь, и в ее глазах отчетливо проступила жадность. — Как ваше здоровье? Слышала о вашем подвиге, конечно и так рада, что все обошлось… Рука Кайла напряглась под пальцами Сассии. Поняв состояние брата, девушка решила помочь ему. — Простите, Каора, но мы спешим. Голос Сассии был безупречно вежливым, но ее брату внезапно показалось, что белые стены покрылись изморозью. — Кайла ждут в центральной части дворца, покровители хотят с ним поговорить. Вы же не будете возражать? — Нет нет, что вы. Всего хорошего… Каора посторонилась, пропуская их. Она была явно раздосадована несостоявшейся беседой, но возражать не посмела. Вызов в центральную часть дворца для любого баланца был сродни посещению храма, и задерживать идущего туда не смел никто. — Достала, — Сассия сердито сопела, зло сжимая пальцы, совершенно забыв, что тем самым сминает ткань парадного мундира брата. — Достала, бесит. Проходу тебе не дает. — И я все равно должен на ней жениться, — кисло отозвался Кайл. — Так что придется привыкнуть, наверное. — С чего бы это?! — вскинулась девушка. — Ничего ты никому не должен! — Сасси, ты Устав забыла? — вздохнул ее брат. — Мой крайний возраст уже подошел, а невесту я так и не выбрал. А тому, кто не выбрал, выбирает командование. И Каора идеально подходит мне генетически. Все уже давно решено, поздно дергаться. Хотя большего отвращения чем она у меня не вызывает никто. Ну, кроме врагов, конечно. Хотя тех хотя бы убить можно… Они как раз свернули в последний коридор, ведущий к подъемной платформе, которая должна была доставить Кайла прямо к нужному залу. Окно здесь было открыто, и Кайл невольно задержался возле него, залюбовался плещущимся за стенами дворца океаном. Искандар почти полностью был покрыт водой. Города располагались или на рукотворных кристальных островах, или в воздухе, и бескрайняя синева до горизонта во все стороны захватывала дух и навсегда делала пленником этой красоты. Того, кто хоть раз видел Искандар, после тянуло возвращаться сюда снова и снова, лишь бы вновь вдохнуть этот ни с чем не сравнимый аромат океана и неба, слитых воедино. — Не хочу жениться, — горько сказал Кайл, глядя на реющих в вышине чаек. — Если бы можно было, я бы всю жизнь хотел любоваться этими пейзажами, летать на «Аквамарине», воевать. Норена защищать, тебе помогать. А семью создавать не хочу. Особенно с этой стервой. Одиночка я, Сасси, почему командование не учитывает этого? Вот почему? Сассия осторожно потянула его за рукав. Кайл перевел взгляд на сестру и, к его удивлению, она улыбалась. Светло и радостно. — Все так и будет, — тихо и уверенно сказала она. — Иди, там тебя ждет небольшой сюрприз. — Сюрприз? — на лице Кайла читалась такая напряженная работа мысли, что Сассия едва не засмеялась. — Какой сюрприз. Ты о чем? — Иди, иди, — подтолкнула она его к платформе. — Там все узнаешь. И не беспокойся ни о чем. Все еще недоумевая, Кайл встал на гладкий камень и назвал место назначения. Платформа нырнула в тоннель и последним, что мужчина увидел перед нырком, была светлая улыбка его сестры.***
Назначенное место встречи оказалось просторной обсерваторией. Белый Дворец хоть и именовался дворцом, на деле больше являлся научным и исследовательским центром. Кайл знал, что Норен работает здесь, составляет маршруты для новых звездных экспедиций, но не понимал, почему его пригласили именно сюда. По всем признакам, прием должен был быть официальным и стать одновременно наградой и прощанием. Наградой — за спасение одного из покровителей, прощанием — потому что, как мужчина, Кайл перешагнул тот рубеж, когда в обязательном порядке полагалось создавать семью, а семейным путь в телохранители был заказан. Скорее всего, Норена он больше не увидит, если только тот сам не прилетит на Балан. И на Искандаре он тоже в последний раз… В груди ощутимо ныло от таких мыслей и, чтоб не тянуть, Кайл поднял руку, собираясь постучать в дверь. К его удивлению, она сама плавно отъехала в сторону еще до первого удара. — Наконец-то. Норен отложил книгу, которую читал, и поднялся с кресла. — Ну заходи уже, чего застыл? Кайл неуверенно переступил порог. Он окончательно перестал что-либо понимать. Обсерватория была светлым и прекрасным место, как, впрочем, и все на Искандаре, но было очевидно, что его друг здесь один. А где остальные? На прием обычно собираются все присутствующие во дворце покровители. И уж точно они не ждут вызванного с книгой в руках. Что вообще происходит? Норен тем временем пересек разделявшее их пространство и, взяв руки Кайла в свои, закрыл глаза и замер. Странное зрелище со стороны, но Кайл знал, что так искандарианцы сканируют внутреннее состояние человека на наличие болезней и сбоев в организме. Норен просто проверял, все ли раны зажили и нормально ли его друг себя чувствует. Чувство тяжести, преследующее Кайла все время от момента пробуждения в саркофаге немного отступило, вытесненное теплой волной, что неизменно появлялась при взгляде на любого из покровителей. И вдвойне усиливалась, если этим покровителем был Норен. — Я в порядке, — неловко сказал Кайл, не решаясь отнять рук и одновременно очень желая это сделать. Непосредственность искандарианцев всегда вгоняла в ступор баланцев, для которых покровители были чем-то сродни небожителей. Когда-то они сошли с небес, чтобы защитить их мир от гибели, а теперь позволяют находиться рядом и понемногу отдавать этот неоплатный долг. И всё даром, спокойно и без позы. Разве это правильно? Именно из-за этих соображений все разговоры о равенстве со стороны Искандара дисциплинированные баланцы благополучно пропускали мимо ушей. Не может быть между ними равенства, никогда. Только бесконечное поклонение и желание защищать от любой опасности, любого посягательства. — Вот теперь и я убедился, что в порядке, — спокойно сказал Норен, отпуская его руки и открывая свои огромные глаза. Кайл всегда поражался, как такие глаза, как искандарианские, вообще могут существовать в природе. Словно впитавшие в себя все цвета родной планеты, от всех оттенков океана до темно-фиолетовых красок вечернего неба, они лучились и тем невидимым, но ощутимым светом, что окутывал Искандар и манил сюда каждого, кто хоть раз соприкоснулся с этим сиянием. У Норена глаза были именно от вечернего неба. Быть может, именно поэтому он так любил смотреть на него, выискивая мерцающие точки первых звезд. — Садись, — Норен кивнул в сторону кресла, и Кайл неловко опустился в объятия мягкой ткани. Происходящее меньше всего напоминало официальный прием и он вдруг почувствовал себя ужасно неловко и глупо в своей парадной форме. — Норен, что происходит? — прямо спросил он. — Я думал, меня вызвали для официальной встречи, но все это как-то… мало похоже на нее, да и… — Встреча официальная, — тихо перебил его искандарианец. — Просто я попросил, чтобы она прошла наедине. У меня к тебе будет всего один вопрос. По поводу твоей будущей женитьбы. Кайл едва сдержался от горькой усмешки. Ну да, все как он и думал. Прощание, оно и наедине прощание. Хотя лучше бы они были в главном зале, там было бы легче взять себя в руки и не выдать эмоций. — Я слушаю, — ровно сказал он, стараясь не сжимать подлокотники слишком сильно. — Что именно ты хочешь узнать? — Твоя невеста… — Норен чуть помедлил, словно ему было неловко спрашивать. — Я знаю, что ты ни с кем не встречался и ее выбрало для тебя командование, поэтому хочу узнать… какая она? Кайл поднял на друга недоумевающий взгляд. Что за странный вопрос? Каора идеально совместима с ним генетически, от них пойдут прекрасные сильные дети, а это единственная цель их будущей семьи. К чему обсуждать что-то еще, вроде личностных качеств невесты? Тем более, искандарианцу? С другой стороны, они с Нореном дружат уже несколько лет, вместе прошли очень многое и, вполне возможно, видятся в последний раз. Так почему бы не ответить честно? — Она холодная и расчетливая стерва, — прямо сказал Кайл и неприятно усмехнулся. — И перспектива будущей семейной жизни с ней кажется мне ужасной, но я не могу оспаривать решение командования. Ты это хотел услышать? Норен как-то беззащитно моргнул, словно слова Кайла неприятно ударили его, и баланец почувствовал укол совести. Ну вот что он, не мог немного помягче тон сделать? — То есть, ты не любишь ее? — осторожно уточнил искандарианец, и Кайл не сдержался — посмотрел на него как на умалишенного. — Не люблю, — в противовес взгляду, тон ему удалось сделать почти нейтральным. — И вряд ли когда-нибудь полюблю. Я вообще не хочу жениться, но и отказаться не могу. Будь моя воля, я бы на всю жизнь остался на войне, очищал галактику от всякой грязи. Да и… Кайл отвел взгляд и немного поколебавшись, признался. — Не хочу я оседать на планете, мне в космосе хорошо. «Аквамарин» бросать больно. И сюда я бы еще с удовольствием прилетел. А семейного не пустят, буду в тылу отсиживаться, и… Он резко замолчал, не окончив фразу. «И с тобой больше не увижусь» взвесью неслышного крика осело в воздухе. На какое-то время в обсерватории воцарилась тишина. Кайл знал, что не сказал ничего лишнего, но ему казалось, что он на надрыве прокричал то, что уже столько дней когтило ему душу. Норен тоже молчал. Наверное, понял, искандарианцы ведь эмпаты. А потом раздался легкий шорох ткани и на встрепанную голову баланца осторожно легла теплая ладонь. Кайл замер. В культурном коде искандарианцев прикосновение к голове подобным образом считалось высшим знаком душевной близости, ведь именно в этой области находился центр, отвечающий за эмпатию, ведущее чувство этой расы. А еще этот жест считался знаком глубочайшего уважения и признания, что не хочешь разлучаться с человеком. Кайл знал, что такой жест от искандарианца к искандарианцу — это фактически предложение к созданию эмпатической связи, что считалось глубже и сокровеннее любовного признания, и не мог понять, что происходит. Ведь не может быть, чтобы… — Оставайся на Искандаре, — тихо попросил Норен. — Как мой друг, как брат. Если ты останешься с нами, то станешь свободным от любых ваших обязательств. Я давно хотел попросить тебя об этом, но боялся, что ты любишь свою невесту, или мечтаешь о детях. Тебя с радостью здесь примут и, к тому же, рядом с сестрой будешь постоянно. Останешься? Пожалуйста… Кайл не успел ответить. Ослепляющая волна счастья затопила его, да так, что свет померк. Волна поглотила и Норена, и обсерваторию, и вечный шум океана за окном… А когда свет рассеялся, он понял, что лежит и смотрит в темноту. Некоторое время Ким лежал и смотрел в потолок, пытаясь пробиться в реальность и вспомнить, кто он и где находится. Ему что-то снилось, но он никак не мог вспомнить, что именно. Что-то хорошее и такое светлое… Синева, чайки… Море? Да, похоже на то. И Третий, кажется. И какое-то огромное здание из белого камня. Хотя здесь, на Фиксе, все здания такие. Наверное, мозг просто собрал все самые хорошие воспоминания и смешал их в причудливый калейдоскоп. Он обязательно попытается вспомнить все, когда проснется, а пока… Ким повернулся на бок, натянул на плечи теплое покрывало и закрыл глаза. Сон есть сон, нечего долго над ним размышлять. Через минуту он уже вновь крепко спал. И даже не заметил сквозь открытое окно, что в саду, на скамейке, сидит высокая тонкая фигура. Сидит, и неотрывно смотрит в небо. Вспоминает.