That just, just won't come down

Я никогда не видел его лица. Слышал его томный, низкий, бархатистый голос… Переполненный не иссякающими нотками доминирования, нетерпящий противоречия в ответ, подчиняющий себе. Различал очертания силуэта, прикованного к инвалидной коляске, проступающей из-за вечного спутника - мольберта. Лишь двум этим объектам… да мне по совместительству, во время творческого процесса дозволено ловить на себе отблески неяркой подсветки. Сам же Художник всегда остается в тени, он буквально окутан ею... Ощущал на себе пронизывающий до костей взгляд, наверняка стальных, повеянных усталой дымкой глаз… Я почему-то уверен. Но никогда не видел их обладателя. Хотя и «знаком» с этим человеком уже около полугода. Ну, как знаком... Мне тогда были очень нужны деньги. Позарез. Просто ахренительный позарез. И цена тому – свобода. А возможно, и жизнь. Возможно, даже моя. Но обо всем по порядку. Полгода назад я встрял в очень большое, как оказалось, дерьмо. Даже не так, говнище. По самое нихочу. И чуть не захлебнулся в этом болоте. Бластер. Уличные бои без правил. Разумеется, несанкционированные. Со своим тотализатором, и поэтому вдвойне незаконные. Бои, иногда с летальным концом, - те еще психи сходятся на импровизированном ринге, уж поверьте мне. Ни один нормальный человек долго там не задержится. Либо сломают, либо убьют, либо… не найдут. Пути назад - нет. Скажем так, политика нового «руководства». Хотя когда-то, как рассказывают «старички», все начиналось с банального желания померить силы и несло в себе «спортивный интерес». Что ж, пускай говорят… Но пока ты в теме, ты выигрываешь и играешь по «правилам» - ты не плохо зарабатываешь и имеешь право на жизнь. Жизнь… Во всех возможных прямых смыслах этого слова. Падший… Тогда я еще только начинал делать здесь свое имя. Да и не знал все особенности темной стороны боевого закулисья. Пришел показать себя и немного подзаработать – как и основная масса новичков. И в общем-то, поначалу, это даже получалось. Наивные… Какие же мы все поначалу наивные… Победа за победой, но однажды, когда ставки и ранг возросли, - поступил четкий приказ слить очередную «битву». Разумеется, не послушал. Разумеется, вспылил. Уложил на лопатки чьего-то личного бойца, обеспечил ему путевку в сладкую больничную жизнь, с последующей реабилитацией на белоснежно-желтой койке травм-отделения, с тазиком для рвотных масс под боком и уткой в заднице, как я тогда думал… Вроде бы все просто, да? Сейчас я уже не тешу себя подобными иллюзиями, лишь изредка хожу поливать цветочки на безымянной могилке. Неплохой корм червячкам надо сказать, мускулистый. Мяса много было, жаль только зубы ему подвыбил, да ребр наломал – не эстетичный скелетик обгладывают страждущие человеческой падали. Что ж, такая вот расплата пред его Величеством Тотализатором. А что я? А мне тогда сделали первое предупреждение, оно же чуть не стало последним. Тридцать суток КПЗ, да здравствует резиновая дубинка и под-отбитые почки с расхераченной об деревянный допросный стол мордой. Похотливые бомжеобразные монстры с вечным недотрахом и тентаклями вместо конечностей в качестве сокамерников, парашей тут же в углу и с такой же по запаху бодягой на обед, раз в сутки. Плюс, письмо полное негатива, обличающее мою личность, в ВУЗ, из которого меня чудом не выперли. Я прямо-таки готов уверовать в Бога, что вы… (Если бы однажды не спас дочку ректора из-под колес, надо же, бородатый оказался благодарной сукой, хоть и проел мне потом всю плешь). Ну и кругленьким, по абстрактному количеству нулей, счетом в качестве компенсации вспылившему клиенту. Как же мерзко. Денег тогда я наскреб. Даже на лечение что-то осталось… Но на этом далеко все не закончилось, напротив. Да, я стал ученый. Да, я стал слушаться дядюшку «на банке». Но еще и ложиться под кого-то – нет уж. Извольте сами на хер, пешочком. Опять вспылил. Опять оказался неправ. А все из-за того, что одному толстожопу показалось, что у меня слишком смазливая для бойца мордашка. Ну и задница ничего. Да, задница ничего, не спорю, но, как бы, я на нее приключений не в этом плане ищу. Хотел бы – пошел бы в бордель, там больше платят, стабильнее и хоть какая-то гарантия сохранности твоей никчемной жизни. В некоторых еще и соцпакет по реабилитации, в случае особой щедрости клиента на «ласки». Да и удовлетворения своим делом, наверное, больше. Так, что я тогда здесь еще делаю?!! Ах, да… Гордость. грЁбанная гордость. Ну, так вот. Собственноручно разбил харю этому слащавому хмырю. Отмудохал двух его телохранителей. Третьего, с пистолетом, заметил не сразу. Эта моя оплошность еще долго будет напоминать мне затянувшейся дыркой в области плеча и тянущей, тупой болью. Опять же чудо, опять же готов уверовать в высшие силы. Если бы мне не продемонстрировали после, как легко закапывают заживо непокорных мальчиков, как они седеют, карябая крышку импровизированного маленького гробика, в простонародье – ящика из-под гнилых сухофруктов или чего-то там еще… Ну и как им бьют лопастью лопаты по пальцам рук, когда им эту крышку все же удается раздробить, опять-таки ценой несчастных костяшек. И опять-таки, О могучее Что-То Там Сверху… Мне дали шанс. Если смогу расплатиться, - благо, после того инцидента дядечек моя ободранная тушка перестала привлекать, - уже не с точки зрения натуры. Так вот,- то я буду иметь право дышать атмосферным воздухом наравне с нормальными людьми, а не с все теми же милыми червячками, покоясь в матушке-земле… Вот не могли мне просто послать высшие силы нормальных папу-с-мамой, нет же, вечно надо что-то намудрить. Не жизнь, а сплошной квест, че. Хотя на этом пошли уже полосы не из оттенков черного, а со всей прелестью чего-то кислотного. Сначала я просто банально хотел сдохнуть. Знаете, как-нибудь по-ангстовее, но и по-домашнему чуток… Ну там, не знаю, повеситься в универском туалете, или перерезать вены в парке… Всегда нравилось сочетание запекшегося красного с бурыми листьями в заре сумеречного неба… Романтика, бля. В общем, как угодно, но тихо, и через призму собственного решения. Даже уже предсмертную записку подготовил. Ну а потом подумал-подумал… Но ничего нового не надумал. Разве что, подыхать так просто все же не хотелось. Так вот. Это мое самое литературное творчество (кстати, учусь я на жур. факе, поэтому литературным оно было с полной оправданностью того, даю голову на отсечение; на 12 страниц формата А4 12-м шрифтом таймз-нью-роман, только в тетрадке), каким то хреном попало чуточку раньше времени (я даже веревку намылить не успел) одному из немногих моих настоящих и знающих о всех прелестях моей жизненной задницы друзей. И это блондинистое чудо, с вечным фотиком на шее, успело вытащить меня из петли. Ну и подогнало идейку, как за короткий промежуток времени достать капусты. Зеленой такой, с американскими президентами вместо гусениц. Уже после импровизированного «ограбления иностранного банка», вообще, - всего-навсего машины с инкассацией, я узнал, что у мелкого шустрого гаденыша брат – вполне значительный человек в правительстве, хоть и в отставке. Он нас и выгораживал, черт. И надо же было так спалиться – подставиться под шальную пулю, которая взяла да пронзила мягкую плоть подскочившего с очередным мешком выручки Рина. Ничего серьезного, хотя кусок металла и прошел через область верхнего средостения, задев купол правого легкого, ко всему прочему, в косую пробив ключицу. А целились то в меня, да… Но моего ДНК хотя бы нет в реестре, а вот мелкого как-то угораздило туда попасть. В прочем, как оказалось - все тот же Бластер, и опять же брат, который помог выкарабкаться из этой бездны. Но «прошлое» то – оно осталось. И дырка со швами, наложенными старичком-Мотоми, бывшим военным хирургом. А я все ломал голову, откуда у Блондинки такие связи… Брат… Ох уж этот самый брат. Собственно, это и есть та самая личность, завуалированная семью печатями, и до которой в душе я так страстно жажду докопаться. Мало тебе было проблем на твою задницу, Аки, мало… А подзадоривает еще и то, что даже сам Рин, ломавший не одну правительственную базу и втихаря приторговывающий информацией, про него мало что знает. Вот же паршивец, однако. А я полжизни прожил с ним плечом к плечу, и думал, что он только фотиками да фотографией и увлекается. Ну да к нашим баранам. Что я вообще знаю? Шики… Старший брат Рина, матери разные; мелкий упоминал, что бро пошел в отца. Предположительно, брюнет. Предположительно, с серыми глазами. Опять же, не видел; отставной военный, разведчик. И сдается мне, что «буря мглою небо кроет» - это у него профессиональное. Не любит лишние взгляды, скотина. А я вот возьмусь, да как сорвусь и светильничком в глаза – то-то будет!… Но жить как-то хочется, он хоть и инвалид… да и его покровительство... Не истери, Аки, не истери. В общем. Наш конспировщик ушел в отставку года три тому назад, из-за проблем со здоровьем - начали отказывать ноги. В довесок, еще и шиза какая-то подкатила, «на почве профессиональных стрессов» - констатация записи в личном деле, одна из немногого, что не под непробиваемым грифом «абсолютно секретно». Ну а ты попробуй, лишись дела, которому посвятил всю свою жизнь. Попробуй прекратить убивать, а уж то, что этот человек убивал – я не сомневаюсь. Жопой чувствую. Все той же жопой. Где ж ты родимая раньше то была, с настолько обостренным восприятием, мм? Или ты хочешь сказать, что тут вообще все серьезно? Кстати, рисует он с тех же пор, своеобразная реабилитация для покореженного сознания, назначенная муди..светилами психиатрических наук. И вроде как, и прижилось ему, и помогает. Да и рисует он классно, экспрессивно. Эмм… Постапокалиптический импрессионизм, с яркой, индивидуальной манерой исполнения... Черт, долго могу кидать восхищенные и лестные эпитеты в сторону его мазни… ой, как грубо сказано. Нравится, хотя и позволяет лишний раз убедиться, что он явный псих, с чрезмерной любовью к жестокости и насилию. Так вот. Есть мнение, - это я уже по своим каналам добывал, вернувшись в Бластер «с того свету», - такую паршивую овцу как я и после всего содеянного не отпустили, - что работал Шики на правительство под псевдонимом Иль Ре. И был – не больше, не меньше – двойным агентом. О как! В свое время, не только посылался в тыл явному врагу, но и изничтожил изнутри не одну банду в родной Японии, сталкивая их между собой и заставляя грызться как собак за право обладать кушем, который фактически, под эгидой крупнейшей из них, – Тошимы – долгое время находился в его полноправном владении. А куш этот самый – не что иное, как сильнодействующий наркотик, Лайн. И бытует такое мнение, что он сам же этим Лайном и обдолбался как последний нарик, да с катушек то и съехал. По мне – чистой воды бред. Я скорее поверю, что он просто напросто всех натянул и сидит сейчас, притворяется, выжидая и довольствуясь покоем. Ну да хватит думать, Аки. Лучше поверни голову чуть правее, подайся чуть вперед, вытяни шейку, слегка приподнимись на коленях и приспусти краешек бардовой шелковой простыни, единственной вещи, закрывающей сейчас твое достоинство от изучающего, жадного взгляда, оглаживающего обнаженное, испещренное застаревшими шрамами и совсем свежими синяками и ссадинками тело. Взгляда, будто проходящего по каждой отметинке полизывающими движениями, покусывающего все еще светлые участки тела, поднимающего из глубин все новые и новые стайки мурашек … Молодец, сделай лицо поразвратнее, пройдись язычком по губам – как он это любит, замри... Интересно, сколько алой краски сегодня будет вылито на твой портрет? Сколько раз он убьет тебя в своем воображении, и что бы сделал, если бы обладал былой мощью? Убил или трахнул? Что же ценнее для этого существа с кисточкой в руках? Кровь или похоть? Безумно хочется узнать, и не менее безумно – страшно. А еще безумнее хочется в душ, снять накатившее напряжение, как и всегда после таких встреч. Хотя казалось бы, всего-то – позировать художнику… Но этот безудержный, испепеляющий взгляд страждущего зверя… Терпи, Аки, терпи. Стыдливый румянец для «блядской натуры» и неудовлетворенный общий вид - только на благо. И отрабатывай то, что ты сейчас имеешь. Ведь все – дано этим человеком. И очередной шанс на жизнь. И мнимая свобода… во всяком случае, то что у тебя появился «папик» - ограничивает в распускании рук прочих; да и в тотализатор твой хозяин ввязался с подачи Рина – теперь никто не укажет тебе, сливать бой, или нет. Красота… А иногда даже и на чай перепадает, если побыть особенно хорошим мальчиком и сделать все, что просят. Даже думаешь, что за такие чаевые – и отсосать не грех… Даже хочешь… Настолько, что и без денег. Но есть одно огромное «но», о котором было заявлено с первого же дня. Стоит приблизиться ближе дозволенного – хрупкая сказка кончится. И в этот раз судьба точно разобьется на миллиарды осколков, которые уже никто не сможет собрать и подогнать по частичкам между собой. Вот такой вот витраж получается, господа. С хрупкой спайкой из крови, имитируемой красным маслом на холсте.