Измученные души

В который раз задаюсь вопросом: «Зачем я продолжаю идти?» Почему следую за ним, пробираясь по заросшей тропинке, которая уходит в горы. Мне нужно остановиться и пойти вниз. Нужно, но я этого не делаю. Как долго мы идем? Час? Два? Для чего все это? Чтобы подняться на вершину утёса смерти или тут таится нечто другое? Он идет впереди меня, не оглядываясь ни назад, ни по сторонам. Слишком уверенна его походка. Внезапно веет могильным холодом, и я неосознанно сжимаю рукоять меча, следуя за своим королем. Он никогда не увидит мой страх. Я знала, на что шла, когда преклонила перед ним колени и поклялась в верности. Мои воспоминания о детстве еще свежи. В них король еще не отравлен властью, его душа не вкусила гордыню, а сердце не знает жестокости. Прошло всего семнадцать лет, а кажется, что все эти воспоминания из прошлой жизни. И вот сейчас, следуя за королем, я поднимаюсь на утес смерти, чтобы последний раз доказать свою верность. Жаловаться на жизнь не в моем характере. Она была более-менее сносной. Мой отец относился к древнему рыцарскому роду, однако мать не смогла родить ему наследника. Он стал отцом шести дочерей. Признаюсь, мне льстило, что я являлась его любимицей. Уверена, это напрямую было связано с моими безмерными интересами к мечам, рукопашным боям и верховой езде. Они наполняли душу трепетом и наслаждением, нежели танцы, музыка или вышивка. Именно благодаря этому, я стала первым рыцарем-девушкой в личной охране короля. Однако такое желание у меня возникло при первой встрече с его величеством, когда он еще носил титул принца. Бывший король часто объезжал владения и интересовался жизнью не только знатных родов, но и обычного люда. За это его уважали. В некоторые поездки король брал с собой принца, своего младшего брата. Так мы и познакомились. Мне было семь, принцу — девять. Его карие глаза светились счастьем и любопытством. Искренняя улыбка не могла оставить равнодушной ни одного человека. В тот день юный принц подарил мне кулон из малахита в виде солнца с семью лучами подобно тому, что украшал фамильный герб королевской семьи. Именно тогда я и влюбилась в него, как простая деревенская девчушка, что мечтала стать королевой. Однако одиннадцать лет спустя, представ перед новым королем в огромной зале из мрамора и колонн, украшенных самоцветами, мои мечты и надежды были растоптаны и обращены в прах. Тот, кого я полюбила в детстве, больше не существовал. Он умер в день, когда принц вонзил меч в сердце старшего брата и занял его место на троне. Братоубийца с ледяными глазами и черной душой. Стоя на коленях перед новоиспеченным королем, я клялась отдать за него жизнь. Я стала орудием самого Дьявола. Я стала его слугой и… возлюбленной. Сад был прекрасен даже в заснеженные дни, но поздним летом, как сегодня, мог поразить любого своей красотой. Розарий плавно переходил в плодовый массив, за которым скрывался небольшой пруд со своеобразным ковром кувшинок и несколькими кустами камыша. За таким необыкновенным местом каждый день ухаживали семь садовников, и не дай бог, король оставался чем-то недовольным. Обычно это заканчивалось плотоядным оскалом палача за секунду до отрубания головы провинившегося. Я медленно шла за своим королем, который прогуливался по саду в сопровождении дочери графа. Эта часть моей службы была самой ненавистной. Он приказывал мне следить за ним всегда, не отводя взгляда ни на секунду. Я была рядом во время прогулки, обеда, даже в момент, когда правитель грубо брал эту девушку из знатного рода, заставляя кричать больше от боли, чем от наслаждения, видела его довольную ухмылку, когда рассматривал множественные синяки на теле бедняжки. Это являлось моей привилегией среди прочих рыцарей. Так он доказывал, что безразличен ко мне. Вот только эти доказательства были скорее для него. Я же еще помнила пир, после которого король увел меня в свои покои и овладел моим телом. Таков был его приказ. Однако именно тогда я услышала вопрос: «Почему ты не выходишь у меня из головы?». Быть слугой Дьявола — это одно. Быть его возлюбленной — совершенно иное. Причем нежелательной возлюбленной. — Омета! — никогда бы не подумала, что стану ненавидеть свое имя. Я послушно подошла к королю и остановилась в двух шагах от него, как он любит. — У меня скоро встреча. Проследи, чтобы тут все убрали. — Как прикажете, Ваше величество, — поклон, и его довольная ухмылка. Он приподнял мое лицо за подбородок, и я вперилась взглядом в карие глаза. — И переоденься после. Ты должна отвлечь глупцов своим телом. — При всем уважении, король Кей, но я рыцарь, а не шлюха. — Это пока ты рыцарь, — его рука переместилась мне на шею и неслабо сдавила, заставляя хватать ртом воздух. — Одно мое желание, и все рыцари поимеют тебя по очереди прямо перед троном. Я с удовольствием понаблюдаю, как ты будешь умолять меня прекратить это. — Я лучше себе перережу глотку, чем позволю кому-то так с собой обращаться. Даже если это сам король. Он долго всматривался в мои глаза. Не знаю, что пытался там найти, но разочаровался, не увидев искомого. Может теперь парень и являлся королем с необъятной властью, но это не давало ему права так со мной обращаться. — Твоя лучшая черта, — его рука скользнула по моей шее вниз и развязала узел на рубашке, чуть оголив грудь, — сделай декольте побольше, и пусть штаны, — пальцы пробежались по бедрам, — плотно обтягивают бедра. И еще, — он наклонился, и горячее дыхание обдало шею, а злобный шепот пробирал до костей, — позволишь себе вновь так разговаривать со мной, пожалеешь. И я себе позволила. Оспорила решение короля в военной тактике, чтобы бессмысленных жертв в войне, которую он сам развязал, стало меньше. Теперь мою спину украшали отметины от девяти ударов плетью, а на бедре остался рваный шрам от перстня, оставленный его величеством после выволочки, когда правитель меня насиловал, не забывая терзать уже нанесенные раны. В ту ночь я не вскрикнула. Ни разу. Моя любовь к этому человеку стала проклятьем, которое разрывало сердце на части. Я уже и не упомню, сколько ночей он брал меня по своему желанию и просыпался в постели в полном одиночестве. Моим долгом была его охрана и выполнение любых приказов. Он желал казнить пленных — и я рубила им головы; хотел вселять ужас — и я заливала землю кровью невинных; жаждал стать самим Дьяволом — и я переродилась рыцарем Ада. Любовь, построенная на жестокости, крови и костях, не приносит наслаждения. Однако в этом была своя романтика, понятная только нам двоим. Войну мы проиграли. Я похоронила всех своих друзей и верных товарищей. Хотя, если быть честной, то не всех. Многих пришлось бросить на поле боя на съедение животным или птицам. Только темный маг, Тадаши, и я остались в живых. Увы, вскоре и он покинул этот мир, унося с собой в преисподнюю значительное число врагов. Король западных земель, Тобио, был беспощаден, как и его верный рыцарь, что убивал каждого, кто не преклонил колени перед новым правителем. Он разъезжал в черных доспехах на вороном жеребце и вселял ужас в жителей восточного королевства. Этот образ мне чем-то напомнил Кея. Вполне возможно, что и его карие глаза раньше блестели от счастья, а рыжие волосы напоминали о теплой осени своим цветом. Однако, все было в прошлом. Замок короля Кея разрушен, последователи истреблены, а он сам направляется на утёс Смерти. Тусклая свеча освещает полуразрушенную хижину. Мой король садится за стол и задумчиво смотрит в темноту. После всего, что он натворил, как обращался со мной, я могу спокойно уйти и бросить его в одиночестве или же вонзить меч в черствое сердце, пронзая насквозь. Имею полное право, но не делаю. Я до конца надеюсь, что внутри он все тот же добрый девятилетний мальчик, который подарил кулон. И почему мне удается сохранять в него веру после того, что мы учинили? Сев напротив, я ставлю две кружки и наливаю вино. Уже бывший король долго всматривается в напиток, после чего достает из кармана пузырек и добавляет жидкость, деля пополам. Моя рука накрывает его, и тут я чувствую едва заметную дрожь. Даже ему ведом страх смерти. Единственное, чем я могу подсластить отравленное вино — позволить взять себя в последний раз. Это не было отвратительно или же больно. Никогда прежде я не ощущала с ним таких чувств. Пришло сожаление о том, что это наш первый и последний раз. Он всегда имел меня сзади, на четвереньках, как какое-то животное, болезненно сжимая волосы у самых корней, но теперь я могла видеть его лицо. Король был в моей власти. Мы ублажали друг друга до самого рассвета, упиваясь нашим проклятьем вдоволь, а после выпили все вино до последней капли. В последнюю секунду я увидела того Кея, в которого влюбилась в детстве. Карие глаза отпустила злоба, и на губах появилась легкая улыбка. Я переплела пальцы наших рук в замок и поддалась сну. Вечному сну, в котором, возможно, мы будем вместе. По-настоящему вместе.