Над Бездной

Я живу над Бездной. Нет, правда. Здесь, в Дистрикте-1, Бездной мы называем огромную свалку. Вы наверняка думали, что в Капитолии есть специальные заводы по переработке их хлама, но нет. Таких заводов крайне мало и есть они только в каких-то Богом забытых дистриктах. Так что, видимо, я должна поблагодарить этих нелюдей за сегодняшнее раннее пробуждение: прямо из Бездны доносится рев сотен тракторов — утренняя доставка мусора. — Офелия, — доносится из-за стенки крик моей бабушки, — глянь-ка сюда. Нехотя встаю с постели, стягиваю непослушные светлые кудряшки в хвост и направляюсь к бабуле в комнату. Интересно, когда закончит свое представление этот мусорный оркестр. — Офелия Джонс, твой наряд готов, — гордо восклицает бабушка, и я не могу сдержать улыбки. В руках у бабули лимонного цвета платье, которое она с таким трепетом и такой гордостью сейчас показывает мне. Бабушка потратила не один час, пытаясь сшить непослушную ситцевую ткань. — Оно удивительно, бабуль, — восторженно восклицаю я и невольно провожу рукой по мягкой ткани, — пойду прогуляюсь до Бездны, — на ходу бросаю я, скрываясь в дверном проеме. — Ты бы хоть приоделась, — удивленно подняла брови бабуля, но мне уже нет до этого никакого дела. Вы не думайте, что в Дистрикте-1 все такие уж богачи. Мы, например, живем с моими родителями в покосившемся домике прямо около ограды, но я даже рада этому, ведь мой друг Томас тоже живет здесь, прямо на соседней улице. Я уже успела дойти до забора и теперь, подтянув к подбородку колени, разглядываю ворохи яркого тряпья. Нет, у нас совсем не пахнет отходами, ведь в Бездне в основном только всякие модные тряпки. Никак не пойму, почему же они просто не раздадут это дистриктам, зачем же они отгородились от нас вечно гудящим забором? — Офелия, — мой друг Томас, видимо тоже разбуженный звуками Бездны, спешит прямо ко мне, — Офелия, ты еще не одета? — Что? — удивленно переспросила я. — Жатва, Офелия, Жатва, — от этих слов меня будто пронзило током, ну конечно, лимонное платье, сегодня же Жатва… Быстро вскочив на ноги, я несусь домой, поднимая вихри пыли. Видимо сегодня мне не удастся узнать, какой цвет еще вчера украшал все столичные подиумы. Не обращая внимания на возгласы бабули, быстро хватаю свой сегодняшний наряд и со всех ног залетаю в комнату. Стянув пижаму, пытаюсь расстегнуть молнию на платье, и легкая ткань угрожающе трещит под моими пальцами. Этот день снова заставляет меня глубоко призадуматься. Дело в том, что всю свою жизнь я провела над бездной. И здесь я вовсе не имею в виду обрыв, за которым скрывается свалка, просто вся моя жизнь похожа на вечную балансировку на краю утеса. Думаю, здесь стоит немного пояснить. Во-первых, Бездна. Каждое утро мы с Томом проводим, глупо вглядываясь в фантики конфетной жизни капитолийцев. Они, как пресмыкающиеся, вечерами сбрасывают свою кожу, а утром мы уже можем наблюдать за всем этим в мусорной яме. Почему-то это крайне опасное предприятие доставляет мне удовольствие. Опасное, потому что в любой момент нас могут поймать миротворцы, могут высечь на главной площади, а могут без суда и следствия скинуть в эту самую Бездну. И тогда нам остается только надеяться, что мы поджаримся на заборе раньше, чем достигнем дна. Во-вторых, удивительная история моего рождения. Вы не подумайте, что я хвастаюсь да здесь, в общем-то, и нечем. Я родилась в день Жатвы, принеся множество неприятностей моей матери. Я удивлена, почему моя семья еще жива. В тот день мама не могла присутствовать на площади, а говорят, вечером к нам пришли миротворцы. Не знаю, как мои родители смогли объясниться с ними, но то, что мы живы, говорит о многом. Так я сделала свой первый шаг в сторону бездны. В-третьих, мое имя. Не знаю как для вас, но для Дистрикта-1 имя Офелия окрашено кровавым цветом Темных времен. Пару десятков лет назад Офелия сделала что-то настолько ужасное для Капитолия, что до сих пор ее имя произносят полушепотом, в страхе прикрывая рот ладонью. Никогда не спрашивала о таком выборе имени моих родителей, но все без исключения взрослые боятся меня даже окликнуть. Думаю, стоит тем же миротворцам услышать это имя, и мне несдобровать. Все эти случаи привели меня к самому краю моей собственной личной бездны. Поверьте, этот список можно продолжать бесконечно, но мы уже и так порядком задержались. Платье уже на мне, легкая ткань приятно холодит кожу, окидываю себя придирчивым взглядом и спешу покинуть комнату. — Бабуль, ты идешь? — настороженно спрашиваю я. — Да-да, не ждите меня, — бабуля, конечно же, знает, что Томас уже здесь. Выхожу из дома и плескаю прохладной водой из умывальника в заспанное лицо. — С днем рождения, Офелия, — произносит Томас, а мне остается только улыбнуться в ответ. На самом деле о моем дне рождения мы начинаем говорить только к вечеру, когда все напряжение этого дня сходит на нет. Идя под руку по песчаной дорожке и разговаривая обо всем на свете, мы не замечаем, как добираемся до главной площади. Жатва у нас проходит раньше, чем в других дистриктах, так что солнце еще не успело раскалить бетонную мостовую. Дальше у нас стандартные процедуры во время Жатвы, и тут нам с Томасом приходится расстаться. — Удачи, — тихо шепчет он, а мне не становится легче. Здесь, на площади, весь ужас этого дня ощущается сильнее. Нахожу взглядом родителей и подоспевшую бабушку, слегка прикрываю глаза в знак поддержки, заметив Тома, и невольно сжимаю руку стоящей рядом одноклассницы, ловя ее удивленный взгляд. Лишь сейчас, стоя здесь, я почувствовала страх, когда среди гула голосов воет пронизывающий ветер, и стоит людям на площади замереть в ожидании, как стая иссиня-черных ворон своим удручающим криком пугает нашу кураторшу. Скажу честно, я даже не знаю, как ее зовут, да и зачем, у нас они меняются почти каждый год. Кажется, что сейчас я улавливаю каждый звук, но это не так. Я ничего не понимаю из того, что происходит на площади до того момента, как сопровождающая опускает руку с ногтями, кажется, кроваво-красного цвета в прозрачный шар полный имен девушек нашего дистрикта. И в гробовой тишине площади раздается противный голосок с надрывными капитолийскими нотками: — Офелия Джонс! Эти два слова, как заклинание, ударяются о стены соседних домов, и только потом их смысл доходит до меня. На негнущихся ногах поднимаюсь на сцену, расталкивая всех на своем пути, и чуть не падаю с самой верхней ступеньки. А тем временем называют имя юноши, которого я вижу впервые. Заветное: — Есть добровольцы? — прозвучало из уст капитолийки. А я все так же невидящим взглядом вглядываюсь в толпу.

***

Я иду с Томом под руку, едва понимая, что происходит. После тех слов ровно две руки, парня и девушки, взметнулись над площадью. Кажется, я говорила, что живу в Дистрикте-1? И так каждый год, я снова на краю бездны. Еще шаг и я упаду, но меня снова утягивает назад, на твердую почву. С днем рождения, Офелия Джонс, до следующего года, до следующего шага в сторону бездны…