XXX

Люси никогда не любила терпкий запах табака. И теперь, когда нелюбимый аромат щекотал её ноздри, девушке ничего иного не оставалось, как лишь неприятно сморщить нос, пытаясь чем реже вдыхать воздух, который был пропитан табаком. Но и которым была пропитана его кожа. — Я же тебе говорил не одеваться, — горячее дыхание обожгло мочку уха, от чего девушка неприятно заерзала по постели, мысленно пытаясь унять наваждение, которое вызвал такой вроде невинный жест сводного брата. Её кожа горела. Нет, скорее всего пылала под его умелыми пальцами, которые исследователи каждый миллиметр её тела, проникая так глубоко и сладко, что Хартфилии ничего не оставалось делать, как стонать в экстазе, судорожно сжимая влажные от пота простыни и лишь губами ловить воздух. На большее она не была способна. Мурашки, которые пробегали от каждого прикосновения и вовсе не спешили покидать Люси, скапливаясь внизу живота. Слишком горячо. Слишком хорошо, чтобы было бы правдой. Да, она ослушалась. Ослушалась снова приказа старшего брата, но в этом была вся она. И теперь когда крепкие руки розоволосого буквально рвали её ночнушку, Люси не оставалось ничего другого, как наблюдать за движениями Драгнила, до боли кусая губы. Почему-то она стала чувствовать себя также — растерзанной на кусочки. И теперь Люси желала лишь одного. Чтобы её собрали бы обратно. По кусочку. По каждому миллиметру белоснежной кожи. Когда с ночнушкой было покончено, Драгнил с довольной улыбкой откинул её куда-то в угол, наваливаясь всем весом на край кровати, на которой лежала Хартфилия. Румянец отчетливо выделялся на щеках девушки, вызывая у парня самодовольную усмешку, на которую светловолосая ответила лишь фыркнув и закатив глаза. Как бы Люси не старалась, но ничего не могла с собой поделать в присутствии Нацу. Этот парень не просто бесил её, а выводил из себя, от чего она не раз дрожала от гнева, сжимая кулаки и мечтая ударить по его смазливому личику. Её раздражало бессилие перед Драгнилом. Бесило то, что практически всегда подчинялась ему, и его самым вожделенным похотям, которые порой переходили все границы. Бесило, что окружающие, даже мать считали его идеальным сводным братом. Но правда была в том, что для Люси он никогда не станет братом. Как и она для него сестрой. Они пропустили этот этап еще пару лет тому назад. А пытаться его вернуть дабы изменить уже было невозможно. Сразу же после смерти главы семьи Хартфилии, отец Драгнила стал часто навещать молодую вдову, постоянно уделяя ей должное внимание. Ещё тогда Люси была безумно рада за мать, но она даже и представить не могла чем всё это обернется… Нацу был на пять лет старше, и долгое время жил за границей, поэтому Люси познакомилась с ним лишь на свадьбе матери. Почему-то молодой человек сразу же не понравился Хартфилии. Уж слишком он был самоуверен, вспыльчив и груб, по отношению к окружающим. В первый же день знакомства он даже назвал Хартфилию бедной сироткой, что весьма задело девушку и заставила ненавидеть Драгнила ещё больше. Окончив учебу, Драгнил всё же вернулся к отцу и стал проживать вместе с новоиспеченной мачехой и сестрой в одном доме. Но постоянные перепалки между молодыми людьми не продлились долго, а ровно до того момента пока Драгнил не вернулся пьяным домой. Тогда ей едва исполнилось семнадцать лет, и вернувшись после очередной бурной вечеринки, Драгнил заглянул в комнату любимой сводной сестры. Люси не узнавала его. Его хищный взгляд пугал и притягивал ее одновременно. Желание.Единственное, что в нем читалось в тот момент. Для девушки, в то время еще не знающей значение этого слова, все происходящее было пугающе-притягательным. В ту ночь его вовсе не волновала, что родители могут услышать их. Во общем, как и Люси, которая дрожащими руками цеплялась за него, будто за спасательный круг. В каком-то смысле он и вправду был ее спасением. Внезапным спасением от серых дней, которые затягивали Люси с каждым днем в свои сети всё больше. Светловолосая лишь шумно вздохнула, когда влажный язык парня коснулся затверделого соска, заключая его губами в тиски. Мурашки снова и снова пробегали по хрупкой спине, и задрожав всем телом, Люси лишь бессильно отбросила голову на подушку, устремляя свой отуманенный взор на белоснежный потолок, пытаясь не обращать внимание на довольную мимику розоволосого парня. Ещё с самого начала Драгнилу нравилось бесить её, издеваться над её и так жалким существованием. И в такие моменты Люси чувствовала себя лишь безвольной куклой, которой вертели как хотели. А кукловодом, конечно же, был Драгнил. — Скажи… — хрипло проговорил Драгнил. От тона его голоса, девушка лишь больше сжалась, прикрывая глаза. — Скажи мне… — он оторвался от соска и коснулся ключицы, оставляя на ней засос, едва прикусив бледную кожу. Люси не в силах, что-либо сказать, лишь уперлась в его широкие плечи, пытаясь отстранить Нацу от себя. Ей это не нравилось. Люси не была в восторге, когда вот так вот бесстыдно он оставлял на её коже свои отпечатки, который означали лишь одно… она принадлежит ему. Ведь она этого никогда не признает. Не скажет, что принадлежит ему полностью — как душевно, так и физически. Слишком горда, чтобы признать это. Особенно перед Нацу. Но парень попросту игнорировал ее возмущения, заявляя на ее права по-своему. Пусть она и дальше продолжала упираться. — Я хочу услышать, — для Хартфилии это стало невыносимой пыткой. Розоволосый мизинцем провел по груди, ребрам, плоскому животу, спускаясь ниже. — Ты ведь хорошая девочка… — Люси прикусила язык. Нет, она не хорошая девочка. И это он ее испортил. Поэтому она никогда не признает, чего хочет. Никогда не признает, как сильно желает Драгнила, что ноги подкашивались лишь от одного его взгляда. Никогда не скажет насколько сильно, хочет засыпать с ним в одной постели и просыпаться, прижимаясь к его груди ища защиту. Никогда. Она и сама не знала, как это произошло. Просто ненависть, которая должна была рвать её изнутри пропала, оставляя за собой ещё незнакомые чувства. Чувства, которые исходили где-то из груди, такой теплотой, что согревало всё ее тело стоило взглянуть на Нацу. — Упрямая, — его лицо исказила ухмылка, настолько идеальная, что сердце Хартфилии замерло в груди. Перед ее глазами он был словно Аполлон, настолько красив и безупречен внешностью. Порой девушке казалось, что он спустился прямо с небес, чтобы довести ее до безумия. Люси вздрогнула, когда пальцы Нацу коснулись её промежности, надавливая на самые чувствительные точки. Ухватившись за груди, девушка изогнула спину, из уст выпуская судорожный вздох, который губами подловил Драгнил. Навалившись на тело девушки, молодой человек раздвинул ноги сестры, не прекращая умелые движения пальцев, под которых такт так умело пыталась подстроиться сама Люси. Впиваясь страстным, практически жадным поцелуем, Нацу придавил ее тело к матрасу. Губы Люси украсила довольная улыбка. Приятная истома снова и снова пробегала по ее телу. Но этого было мало. Дрожащими от желания руками, Люси коснулась Нацу, медленно проводя по крепкой груди, изредка царапая коготками загорелую кожу. Она чувствовала, как он тоже дрожит, подобрав последние крупинки терпения, сдерживает себя, будто это было нужно. Но такое милосердие с его стороны вовсе ей не требовалось. Она хотела увидеть насколько сильно он нуждался в ней. Желал ее. В который раз убедиться, что эти чувства совершенно взаимны. И будут такими всегда. Люси никогда не признавала своих чувств Нацу. Но почему-то теперь ей хотелось кричать всему миру, что она его. И всегда его будет. Глупо. Опрометчиво с ее стороны. Но это было правдой. Может быть, как раз поэтому она болезненно прикусила губу, сдавлено простонав, чтобы не закричать об этом всему миру. Еще один стон. Но на этот раз переполнений неописуемым наслаждением. Люси изогнула спину, вцепившись когтями в широкие плечи сводного брата. Перед глазами все поблекло, потеряло свои цвета. Умение дышать, будто окончательно покинуло девушка, а когда Нацу впился в её губы жадным поцелуем, она лишь в который раз в этом убедилась. Обвив бедра парня ногами, светловолосая лишь плотнее прижалась к Драгнилу, пытаясь подстроиться под такт резким толчкам, которые буквально сносили голову. Тело и так вздрагивало от каждого движения, а кожа, которую он грубо снимал, будто пылала от этого жара. И наплевать, что завтра на её коже останутся синяки, напоминающие ей о сегодняшней ночи. Плевать. Просто хотелось чувствовать его. Сжимать в собственных тисках. Кончать, чувствовать этот пик наслаждения, и просто задыхаться от восторга, который рвал ее изнутри. И она действительно задыхалась. И так счастливо улыбалась, ощущая его крепкие руки на бедрах, ягодицах. Запустив руки в розовые пряди, девушка лишь до боли прикусила губы, пытаясь не кричать в голос. С каждым толчком низ живота наполнялся наслаждением, ровно до того момента пока не лопнул яркой вспышкой, которая растеклась по всему телу, мучительно сладко. Затем оказавшись рядом Нацу прижал ее к себе, носом зарываясь в растрепанные локоны, вдыхая их аромат. Глупая улыбка, которую Драгнил не мог заметить не сходила с уст Хартфилии. В такие моменты она ощущала себя по-детски счастливой. Вслушиваясь в равномерное сердцебиение парня, Люси совсем тихо прошептала: — Люблю, — пожалуй, это был единственный раз, когда она произнесла это вслух.